Я вижу в них часть твоей души. Скажу прямо, мне всë равно, какого цвета твои глаза. Мне наплевать, мне откровенно и честно похрену, что там было с генами, мне все равно на красоту и не красоту. Но когда я вижу твои глаза, то вижу тебя в них. Я пропускаю тебя через них — как водная гладь пропускает солнце. Я обожаю твои глаза, ведь это лужи после тёплого дождя. Лужи, в которых отражаешься ты. Ты со всей твоей яркостью. Ты — как человек. Ты — как душа.

Я утопаю и гасну. Я чувствую это. Я уже не тот, кем был. Я меняюсь… И это больно. Я больше не подстраиваюсь, честно. Теперь я не так тягуч и гладок, я не так спокоен. Я тону. Мне жарко, потому что последние частицы света исчезают, испаряются с поверхности моей души. Я не вижу смысла гнаться за ними. Уже слишком поздно. Смысл моей жизни в том, чтобы каждый день гореть, и становиться всё ярче и ярче. Вот в чём суть этого мира для меня. Вот в чем моя суть.

Как часто сейчас спрашивают этот вопрос. Да, сейчас эти слова уже не имеют цены – и дело не во времени. Не в поколениях. Да, раньше было... Иначе. Но не лучше. И не лучше сейчас. Люди были другие – но и сейчас не хуже. А я всë равно спрошу ведь, всë равно спрошу. Ответь мне – ты и только ты – любить или быть любимым? Убить – или быть убитым? Может, умирать в любви? Или быть самым обаятельным убийцей? Или любить и погибать? А может, причинять боль, потому что любишь?

Ты намного лучше, чем я. Да, ты не ешь лакрицы, пьешь чай с пятью ложками сахара, что просто кретински, и слишком приветлив. Но не это не отменяет фактов. Перед тобой меркнут картины Дали и Ван-Гога — ты слишком яркий, слишком резвый, слишком сюрреалистичный. Я завидую тебе в этом.