Спаси меня

      Автомобиль у них был один, поэтому пятерым взрослым мужчинам пришлось потесниться, чтобы вместиться туда. За руль опять сел Саске, Какаши пришлось уступить переднее сиденье, поскольку ему нужно было больше пространства и воздуха. А вот Орочимару, Хизаши и Итачи оказались сзади. Судмедэксперт намеренно сел в середину, чтобы при любом раскладе находиться в соседях со старшим Учихой. Саске недовольно скрипел зубами, видя через зеркало, как тот буквально дышит в ухо его брата и чуть ли не впивается пальцами в его бедро. Итачи был равнодушен и с успехом игнорировал своего приставучего соседа, а вот младший Учиха готов был вытащить того из автомобиля и оставить где-нибудь на дороге.       Дом Орочимару, на удивление, оказался вполне приличным местом (Саске почему-то представлял его мрачным, сырым и пыльным, как змеиную нору), возможно потому что хозяин там редко бывал, предпочитая проводить всё своё время на работе. Двухэтажное строение располагалось неподалёку от лесопарковой зоны и было окружено высокими деревьями. Перед фасадом раскинулся давно нестриженый газон, который сейчас напоминал луг.       — Сразу хочу вас предупредить, что не буду играть в гостеприимного хозяина — у меня ничего нет, — проходя в дом, первым делом произнёс Орочимару. Все остальные двинулись за ним следом и столпились в гостиной. Саске не успел как следует разглядеть убранство дома, поскольку внутри их ждал сюрприз. Оказывается, помимо них, в доме судмедэксперта находился кто-то ещё.       — Ямато!.. — изумленно выдохнул Какаши, самым первым узнав напарника. Тот сидел на диване прямо посредине гостиной и держал в руках какую-то папку, демонстративно читая находящиеся в ней документы. Одет он был точно так же, как в их последнюю встречу, а на лице застыла холодная равнодушная маска.       — А я всё думал, когда же вы придёте, — закрыв папку и бросив её на стол, он поднял на присутствующих глаза. Большие, тёмные и тоже без каких-либо эмоций.       — Ты… — Саске невольно подался вперед, словно хотел наброситься на него, но Итачи успел схватить его за руку и вернул на место. Несмотря на общую слабость, для этого он нашёл в себе силы.       — Снова попытаешься убить меня? — негромко спросил Хизаши, а Какаши потянулся к собственному оружию.       — Вряд ли я смогу это сделать в ближайшее время, — Тензо заметил движение напарника и обратился к нему. — Я рад, что с тобой всё в порядке, Какаши. Твоя смерть не входила в мои планы.       — А смерть моего брата, значит, входила? — с горечью спросил прокурор Хьюга, а Саске не стал сдерживать своих эмоций.       — И наших родителей тоже? — выпалил он, до сих пор сдерживаемый Итачи.       — А ты слишком самоуверен в себе, раз решил заявиться сюда один, — подметил Орочимару, который без привычной насмешки выглядел совсем другим человеком. И внушал опасений даже больше, чем Хатаке. — Не боишься, что не выстоишь против пятерых? Или решил добровольно сдаться?       — Сегодня я пришёл не бороться и не сдаваться, — бесстрастно ответил Ямато, ощущая на себе четыре пары яростных глаз, и одну — отрешенных, как у него. — А рассказать обо всём. Вы ведь все хотите этого больше, чем отправить меня за решётку или убить? — он взглянул на Какаши и Саске.       — Что ж, ты прав — можно убить тебя после того, как ты всё расскажешь, — огрызнулся младший Учиха, на что старший с силой сжал его предплечье.       — Кто знает, чего ты захочешь после того, как обо всём услышишь, — жестко произнёс Ямато и перевёл взгляд на старшего Учиху, который из всех выглядел самым хладнокровным. — Ведь вам обоим тоже есть за что отомстить.       — И за что же нам мстить? — надменно спросил Итачи. — За убийство наших родителей ты и так будешь наказан.       — Хах, смерть твоих родителей тут ни при чем. Думаешь, ты оказался в больнице и провёл там десять лет просто так? — усмехнулся Ямато, а глаза Итачи раскрылись чуть шире. — Впрочем, обо всём по порядку. Мне не хватало последней детали для полной картины, и вот, наконец-то, я нашёл её, — он указал на папку с документами, которую изучал перед их приходом.       — Как ты нашёл её? — каркнул Орочимару, узнав её. — Даже я не помнил, куда её засунул. И вообще, откуда ты узнал, что она у меня?       — Это та самая? — нахмурился Какаши. — Материалы моего отца?       — За наводку мне стоит поблагодарить тебя, Какаши, — ответил Тензо. — Ты недавно мне сам сказал об этом. К тому же, я установил прослушку в твоём телефоне и слушал как звонки, так и обычные разговоры. Впрочем, у меня были и другие источники информации, и я знал, что искать. В твоей комнате остался бардак, Орочимару, но надеюсь, ты простишь меня за него, — высокомерно добавил он и снова обратился к присутствующим. — Полагаю, стоит начать с того, что меня зовут не Ямато Тензо, — произнёс он, наблюдая за реакцией каждого. Какаши и прокурор Хьюга были напряжены и насторожены, глаза младшего Учихи продолжали яростно гореть, а старшего были холодны, как лёд, Орочимару недовольно кривил губы и одновременно проявлял любопытство ко всему происходящему.       — Моя настоящая фамилия Киноэ, а капитан тридцать шестого спецотряда был моим отцом, — больше обращаясь к Какаши и Итачи, сказал он. — Я тоже служил, но в военно-морских силах, поэтому связи с отцом у меня не было. И узнал я о том, что он вышел в отставку и обвинён в жестоком преступлении слишком поздно. Я хотел попасть на заседание суда в тот день — пришлось пожертвовать собственной службой и буквально сбежать с корабля, однако заседание было закрытым и информация о нём не разглашалась. Я до последнего не мог поверить в то обвинение. Я не мог раскрыть себя или помешать заседанию каким-либо образом. Но мне удалось встретиться с ним в тюрьме. Он молчал, не хотел втягивать меня во всё это, зная, что я не оставлю всё, как есть. И всё же мне удалось получить от него некоторую информацию, а дальше я уже стал разбираться сам. Всё было завязано на той операции по ликвидации авиабазы — полагаю, Учиха уже рассказал вам о ней, — видя понимание в их глазах, сделал заключение Ямато. — Тридцать шестой спецотряд должен был уничтожить якобы вражеский аэродром, на котором почему-то оказались наши самолёты, пилоты и механики, а затем поступил приказ о ликвидации самого тридцать шестого отряда. Выжили после этой операции лишь двое — капитан Киноэ и сержант третьего класса Учиха. Последний так и не пришёл в сознание после операции, впав в кому, поэтому он не представлял такой угрозы, как капитан Киноэ. Отец был вынужден уйти в отставку, но в покое его, конечно, никто оставлять не собирался. Ведь та операция была ещё не завершена. У капитана Киноэ не было каких-то сведений или доказательств, но, выйдя в отставку, он начал копать под это дело, пытаясь выяснить обстоятельства и причины ликвидации тридцать шестого спецотряда. И поплатился за это. На него было совершено два покушения, а когда убить не удалось, от него решили избавиться законным путём, обвинив его в жестоком убийстве и подстроив всё так, чтобы Киноэ наверняка попал в тюрьму, где смог бы замолчать навсегда, — Тензо мрачно усмехнулся и продолжил. — Корень всех бед здесь, — он постучал по папке с документами. — Отец не предполагал, да и я тоже, что Сакумо Хатаке тоже вёл расследование, связанное с этим делом. Нет, он не был замешан в той операции, даже не знал о ней, — когда Какаши хотел что-то сказать, продолжил Ямато. — Но мы все оказались связаны с этим. Итак, почему же был ликвидирован тридцать шестой спецотряд, капитан Киноэ обвинён в убийстве, а Итачи Учиха оказался невменяем и помещен в психиатрическую клинику? — он сделал паузу, во всех глазах читая несдержанный интерес.       — Авиабаза, которую вы уничтожили, — он снова остановил взгляд на старшем Учихе, — была нашей. Все истребители, пилоты, механики, охрана — это были наши люди и наша техника. Вы спросите — зачем наносить себе же такой непоправимый ущерб? Может, кто-то сверху обманул капитана Киноэ или перешёл на сторону противника? Нет, всё гораздо омерзительнее. Дело в том, что кто-то из высших чинов, отдавший такой приказ, всего навсего хотел скрыть собственное преступление. Воюют и отдают свои жизни простые солдаты, а те, кто у власти, делают на войне деньги. Та авиабаза была полигоном для отмывания денег. Дело в том, что для самолётов поставлялись использованные или даже сломанные запчасти, а закупались они через подставную фирму как новые. Тем самым появлялись лишние деньги, которые шли в чей-то карман. Под прикрытием военных действий это дело шло весьма успешно. Механизм был отлажен, и неважно, что наши пилоты падали и разбивались из-за неисправных запчастей. Все документы и накладные собраны здесь, — он снова постучал по папке. — Но на этом расследование Сакумо Хатаке окончилось, и продолжилось моё. Как я предполагаю, зачинщики оказались на грани обнаружения. И опять же, пользуясь военным положением, приказали в срочном порядке ликвидировать авиабазу, чтобы уничтожить все улики и списать это на диверсионную операцию противника. Выбор пал на тридцать шестой спецотряд, о котором никто не знал, за исключением одного высшего должностного лица. Он отдал Киноэ приказ о ликвидации авиабазы, а когда операция была завершена, последовал ещё один — об уничтожении тридцать шестого отряда, как свидетелей этой операции. В живых осталось всего трое, и за ними был тоже отправлен карательный отряд, а бойцы объявлены дезертирами и подлежали устранению. О том, как спаслись Киноэ и Учиха я могу лишь догадываться, — он снова остановил свой взгляд на Итачи, и тот вздрогнул.       — Я помню, что капитан Киноэ уничтожил наши жетоны и дал нам другие, пехотных войск, — прокомментировал старший Учиха. — И как-то дотащил меня до госпиталя.       — Когда мы заполняли документы на раненых, — подал голос Орочимару, — эти двое проходили под другими номерами и именами.       — Полагаю, здесь карательный отряд их потерял, — продолжил Тензо. — А когда оба были эвакуированы в столицу, устранить их оказалось сложнее, ведь теперь вокруг было много свидетелей, видевших их живыми, да и они находились под наблюдением. Как я уже упомянул, Итачи Учиха был прооперирован, но в себя не приходил. В коме он пролежал где-то около полугода, а затем был помещен в психиатрическую клинику. Но не просто так. Имя Кабуто Якуши ведь вам знакомо? — спросил он слушателей. — Он замешан в обоих делах. И в деле Даичи Киноэ, где был судмедэкспертом и подтвердил несуществующие причины смерти, и в деле Итачи Учихи, которому назначал сильнодействующие препараты, угнетающие нервную систему и погружающие человека в состояние овоща. Полагаю, в ту психиатрическую клинику он попал не случайно, но об этом чуть позже. Вернемся к тому времени, когда мой отец вышел в отставку. Военные действия ещё не закончились, он был лишен всех полномочий и превратился в обычного гражданского. Он подозревал, что здесь что-то не так, но без каких-либо улик и доказательств не мог ничего сделать. Итачи Учиха был бесполезен, поскольку не приходил в себя, поэтому Даичи Киноэ остался один. Как я уже говорил, его не трогали ровно до того момента, пока он не начал собирать информацию о тех истребителях и закупленных деталях. И здесь, избежав два покушения, он попал под удар. Думаю, самое время перейти к тому судебному заседанию, — взгляд перешёл на прокурора Хьюгу, а губы Ямато побледнели. — Вы ведь могли спасти его и вывести на чистую воду истинных виновных, но не сделали этого. Вас купили, так же, как и других, — он криво усмехнулся, а прокурор опустил глаза и плотно сжал губы, не в силах ответить на это.       — Я не смог присутствовать на том заседании, но выведал у отца некоторую информацию. Сначала я, так же, как и он, пытался вывести на чистую воду истинных преступников, но после его смерти в тюрьме мои планы рухнули. Её констатировали как несчастный случай, но я больше чем уверен, что всё было подстроено, и его наконец-то смогли устранить безболезненно для себя. Что любопытно — охота тогда началась и за мной, поэтому я был вынужден бросить расследование и скрыться за границей. Провёл там несколько лет, запутывая следы, получил юридическое образование, а вернулся уже с другим именем и с другой жизнью, но с тем же прошлым. Теперь я был обычным полицейским под именем Тензо Ямато, к биографии которого нельзя было прикопаться. Эта профессия оказалась чрезвычайно удобной: ведь я мог вести собственное расследование, имея доступ к различной информации. Первым делом я навёл справки об Итачи Учихе — оказалось, что он до сих пор находится в клинике, и его состояние не меняется. Значит, он не мог быть моим союзником и не мог мне помочь. Я оставил его и вернулся к тому заседанию. Да, уже тогда я хотел отомстить, — признался он, — но убийства в мои планы не входили. Хотя я изначально, как и вы оба, — он снова обратился к Какаши и Итачи, — был убийцей, поэтому отнять чью-то жизнь для меня не составляло труда. Да, я хотел обойтись без этого, но… не получилось. Итак, я действовал медленно, но очень аккуратно и кропотливо. Сначала разузнал имена всех участников того процесса, включая судью, прокурора, адвоката, присяжных заседателей, секретаря… Работая в патрульной службе я не мог получить много информации об этих людях, зато заработал отменную репутацию и характеристики. И вот когда был переведен в криминалистический отдел, начал действовать серьёзнее. Я узнал всю подноготную этих людей, и она оказалась весьма любопытной. Я начал с судьи Теруми Мей — ведь это она вынесла обвинительный приговор и должна была знать больше всех. Сначала я втирался к ней в доверие — ведь мы работали в одной сфере и иногда пересекались. А потом перешёл к более жестким мерам и стал шантажировать её, пытаясь выяснить её мотивы. В конечном счете, она во всём призналась. В том числе, в своих прошлых грехах. Полагаю, о её личности вам известно немного, только то, что она была скандальной женщиной и меняла мужей, как перчатки. Однако, это только одна сторона медали. Теруми Мей происходила из весьма обеспеченной семьи и пользовалась многими благами, что давали деньги. Например, наркотиками и алкоголем. Ещё в начале своей карьеры, когда она была мелкой пешкой, случилось дорожно-транспортное происшествие с её участием. Она сбила человека, а в её крови нашли наркотики, но об этом никто не узнал, поскольку дело было очень быстро замято. Подобная слава начинающей судье была не нужна, и родители постарались очистить её имя. После того случая Мей завязала с наркотиками и начала вести приличную жизнь, стремительно поднимаясь по карьерной лестнице. И всё же, об этом случае кто-то узнал. И этот кто-то обещал обнародовать материалы о её прошлом, если она не вынесет обвинительный приговор. Конечно, Теруми Мей испугалась за себя и свою карьеру и поступила так, как ей велели.       — Так зачем же было убивать её, раз ты узнал то, что хотел? — мрачно спросил Какаши.       — Я не планировал убивать её, — возразил бывший напарник. — Всю информацию я узнал ещё за два месяца до её смерти. Однако она женщина упрямая и умная, решила тоже копать под меня и чуть не узнала мою личность. Я не мог допустить подобного и поэтому был вынужден устранить её. И тогда я вдруг понял, что хочу именно этого — убить их всех! Отнять их жизни так же, как они отняли жизнь моего отца. Да, это была месть, но месть холодная и расчетливая: каждый должен был получить по заслугам и ответить за свои трусливые поступки.       — И за какой же поступок должны были расплатиться наши родители? — с презрением спросил Итачи, который уже перестал удерживать младшего брата и почувствовал приступ ярости сам.       — Ты думаешь, они безгрешны? Как бы не так, Итачи. Фугаку Учиха был присяжным заседателем в деле моего отца и выступил на стороне обвинения. А знаешь, почему? Из-за тебя. Если Теруми Мей испугалась за свою жизнь, то Фугаку Учиха — за твою. Полгода ты пролежал в коме не приходя в себя. Фугаку запугали тем, что ты навсегда останешься прикованным к кровати, и он был согласен на всё, лишь бы тебя подняли на ноги. В том числе, на обвинения Киноэ Даичи, который вытащил тебя из-под обстрела и довёл до военного госпиталя.       — Значит, мой отец погиб из-за меня? — бесцветно спросил старший Учиха, выслушав его слова.       — Ох, скажи, Итачи, разве это не справедливо? Он обменял жизнь Киноэ Даичи на твою, а я забрал его в качестве расплаты. Разве на моём месте ты бы поступил не так же? Чтобы спасти своего брата, ты бы подставил другого, не правда ли? Или убил бы того, кто посмел бы несправедливо обвинить его? Хотя после клиники твой разум наверняка стал несколько особенным, — тут же спесиво отметил он. — Но твой более эмоциональный брат наверняка бы поступил точно так же.       — А мама? — прорычал Саске. — Она не была присяжным и вообще никак не связана с этим!       — Да, смерть Микото Учихи не входила в мои планы. Но она видела меня и стала свидетелем. Я не мог отпустить её просто так, — глухо проронил Ямато и тут же продолжил. — Больше всего я опасался, что Какаши найдёт связи между жертвами и не даст мне до конца разобраться со всеми. Ещё до начала всего этого я позаботился о том, чтобы из личных дел потенциальных жертв была удалена информация об участии в судебном процессе. Больше всего я хотел добраться до прокурора Хьюги, но после убийства судьи Мей эти два дела наверняка бы связали и стали бы искать общие связи между ними. Поэтому я был вынужден переключиться на присяжных. Как вдруг судьба мне подбросила удивительный подарок: на месте преступления был замечен младший сын погибшей семьи! Имелся свидетель, оружие преступления с его отпечатками и даже мотив! Конечно же, он стал главным подозреваемым, что мне оказалось на руку — я смог с лёгкостью отвести от себя подозрения, впрочем, которых и не было. По крайней мере, эта версия ослепила Какаши на некоторое время и не давала рассмотреть другую. В поисках Саске Учихи мы отправились в клинику, чтобы поговорить с его братом. Признаться, тут уже ты обманул и меня, — он кивнул разгневанному юноше. — Я, хоть и видел Итачи Учиху, но тогда не понял, что это младший брат, а не старший. Впрочем, меня это мало интересовало, но судьба была ко мне благосклонной. В этой клинике работал Кабуто Якуши — ещё один участник того судебного процесса. Я долго не мог понять, как судмедэксперт, сделавший заключение, оказался в психиатрической клинике? На этот раз свою роль сыграл не страх, как в двух предыдущих случаях, а тщеславие: конечно, быть директором клиники гораздо престижнее, чем рядовым судмедэкспертом. В обмен на причастность Даичи Киноэ ему пообещали тёпленькое местечко в этой клинике после переобучения. А заодно поместили туда Итачи Учиху, чтобы тот находился под его присмотром и не смел очнуться ни при каких обстоятельствах. Даже когда в клинике произошла реорганизация и сменился директор, Кабуто Якуши продолжал там находиться и контролировать процесс назначения лекарств всем больным, памятуя об Учихе. Я не знал, что именно в тот день, когда я его убил, братья Учиха сбегут из клиники, но судьба опять сыграла мне на руку. И во мне поселилась мысль, как полностью отвести подозрения от дела Даичи Киноэ — сделать подозреваемым Учиху Саске. Это было весьма правдоподобно, тем более, он каким-то образом умудрялся подставиться сам. Мне практически ничего не приходилось делать, только почаще напоминать Какаши о причастности парня к убийствам и его предполагаемым мотивам.       Следующей жертвой стал Какузу Сато. Он тоже входил в число присяжных, и также выступал на стороне обвинения. Его мотивы были весьма прозаичны — деньги, благодаря которым он смог продвинуться в банковском деле и загрести ещё больше. Я не особо скрывался, когда проникал в его дом — я знал расположение камер и так же знал, что парня в тёмной толстовке и кепке можно принять за кого угодно. Например, за Учиху, которому после побега из клиники понадобились бы деньги. Поэтому имитировал ограбление. К тому же, у меня были его отпечатки, которые я с лёгкостью мог оставить на оружии. А потом узнал, что оказывается, Учиха Саске ошивался около дома банкира за неделю до его убийства. Тут меня впервые охватили сомнения — что Учихе понадобилось от Какузу? Неужели он сам вычислил меня и понял, что это я убиваю? Или он узнал о деле Даичи Киноэ и тоже пытается найти участников процесса? Меня это заинтересовало не меньше, чем моя основная цель.       — Ты не мог узнать об этом, никак, — процедил Саске, сжигая его глазами, — почему я узнавал о Какузу и ходил к Джирайе.       — Разделаться с Джирайей я планировал давно, но всё не представлялся удобный случай, поэтому пришлось дотянуть до презентации его книги. Здесь, как и в случае с Теруми Мей, я тщательно изучил его биографию, а также узнал о его непереносимости йода, что стало основным методом убийства. Известный писатель, да? — Ямато насмешливо посмотрел на своего напарника, который был мрачнее тучи. — А знаешь, что скрывалось за этой благородной личиной, Какаши? Мало того, что он волочился за каждой юбкой, так ещё баловался свежей кровью. У него было несколько связей с несовершеннолетними, которым он щедро компенсировал времяпрепровождение. Что, удивлен, Какаши? — усмехнулся он. — У Джирайи тоже оказался свой интерес подставить Даичи Киноэ — его шантажировали компрометирующими фотографиями с несовершеннолетними девочками, естественно, он не мог допустить, чтобы подобный факт всплыл на поверхность и разрушил его писательскую славу.       — Поэтому ты решил устроить ему такую смерть при куче народа? — угрюмо спросил Саске.       — Мишура была ему к лицу и как нельзя лучше выражала его сущность, — ровно ответил Тензо. — Ты считаешь, что его слава и талант оправдывают его связи с несовершеннолетними?       — Ты мог его сам поймать и посадить, если у тебя были эти сведения! — воскликнул юный Учиха. — Какой смысл убивать его?       — У всех жертв я пытался выяснить, кто же давил на них, кто обнажил все слабости и заставил обвинить Даичи Киноэ? Естественно, поняв, что я обо всём знаю, они сами хотели избавиться от меня, опасаясь, что правда всплывет на поверхность. Они получили заслуженное наказание за свои преступления. И прошлые, и настоящие. Кто-то был виновен больше, кто-то — меньше. Тем не менее, все они выгораживали себя или своих близких. Например, та старушка, Чиё Акасуна. Казалось бы, в чем может быть виновата пожилая женщина? Ни в чем, кроме любви к своему внуку-наркоману, которому дали приличный срок за распространение наркотиков, но пообещали сократить его за небольшую услугу. Какую — вы уже поняли. Ей и так недолго оставалось жить, я лишь сократил её путь. Оставалось ещё двое присяжных и прокурор, связанных с этим делом. Господина Хьюгу я решил оставить напоследок, чтобы завершить им это дело. Поэтому следующей целью стала Куренай Сарутоби. И здесь я снова озадачился тем, что Учихи как будто играют со мной, пытаясь увести у меня жертву. Старший действовал гораздо осторожнее и продуманнее, чем младший и смог выведать у Сарутоби информацию о судебном процессе. Она так же, как и другие, выступила на стороне обвинения, пытаясь ускорить легальное пребывание в этой стране своего любовника, зацепившись за шанс, что ей дали в обмен на её обвинительный голос. Здесь я понял, что времени до моего разоблачения осталось не так много, и что Итачи Учиха, наверняка вспомнив обо всём, тоже решил узнать обстоятельства того дела.       — Нет, мы встречались с жертвами по другим причинам, — возразил Итачи. — Пытались их спасти и выяснить, как они связаны с убийством наших родителей. О Даичи Киноэ я не знал, не помнил его вплоть до встречи с вами.       — Тогда как ты узнал об этих людях? Как ты узнал, что у буду устранять их именно в этом порядке?       — Предчувствие, — усмехнулся старший Учиха. — Расскажи о брате прокурора Хьюга. Ты убил его намеренно? Или он тоже стал непредвиденной жертвой, как наша мать?       — Да, здесь я крупно ошибся, — протянул Ямато. — Подмена близнецов не входила в мои планы, и я был ошеломлен не меньше Какаши, когда выяснилось, что это убитый не прокурор, а его брат. Впрочем, и это оказалось на руку — лишь больше запутало следствие и отдалило моего напарника от истины. На этот раз Учихи тут не были замешаны никаким образом, зато вина пала на прокурора, который бесследно исчез. У меня осталось ещё немного времени, чтобы найти второго Хьюгу. Полагаю, он уже рассказал вам о своих причинах, что побудили его просить максимальный срок для обвиняемого.       — Что с последним убитым? Ирукой Умино? — когда Ямато сделал паузу, спросил Итачи.       — Да, Ирука… — протянул Тензо, поглядывая на Хатаке. — Я знал, что ты завёл с ним дружбу, Какаши, поэтому не хотел причинять ему вред и до последнего откладывал встречу с ним. Его история похожа на историю Фугаку Учиха, с той лишь разницей, что ему тоже предложили деньги, в которых он остро нуждался, чтобы спасти одного из своих воспитанников. Умино согласился взамен на ответную услугу. Отдать свой голос против на суде присяжных. Что ж, наверное, жизнь ребенка ценится выше, чем жизнь взрослого, — сухо отметил Тензо.       — И всё же ты убил его, — бесцветно проронил Какаши, вновь видя перед собой ту комнату и тело, сошедшее с рисунка.       — Я знаю, что ты не простишь меня за это, как и другие присутствующие здесь, у кого я отнял близких людей, — он скользнул взглядом по Учихам и Хьюге. — Но у меня своя правда, у вас — своя. Вы считаете меня убийцей и предателем, я же считаю, что каждый из тех людей получил по заслугам. И если и нести наказание, то только за тех убитых, которые стали жертвами обстоятельств.       — Значит, сдашься добровольно? — хмуро спросил Какаши.       — Нет, я же сказал, что пришёл сюда не для того, чтобы сдаться, — возразил тот. — Дело ещё не закончено. Тот, кто сбывал подержанные детали для истребителей, кто ликвидировал тридцать шестой спецотряд, кто шантажировал участников судебного заседания, кто отправил моего отца на смерть и запер Итачи Учиху в психиатрической клинике ещё жив и продолжает свои махинации. Лишь покончив с ним я почувствую успокоение, а пока… — он обвёл взглядом всех присутствующих, ощущая напряжение. И не зря. Едва повисла пауза, как Какаши и Саске бросились на него с двух сторон, пытаясь задержать, но Ямато оказался быстрее и, схватив Орочимару, который стоял к нему ближе всех, приставил к его виску дуло пистолета. Все тут же мгновенно замерли, а юный Учиха даже не смог скрыть досады на своём лице. В то время как Орочимару, став заложником, совсем не испугался и вопреки своему положению, широко ухмыльнулся.       — Боюсь, ты просчитался, Ямато-кун, — скосив глаза на его оружие, пробормотал судмедэксперт. Заломив его руки за спиной, Тензо медленно пробирался к выходу, прикрываясь им.       — Моя жизнь не представляет никакой ценности для присутствующих здесь, — без сожалений продолжил Орочимару. — Так что простреленная голова вряд ли их остановит. Надо было тебе схватить одного из Учих — второй бы точно горло тебе перегрыз.       — И всё же они не могут ничего сделать, видишь? — шепнул ему Ямато. — Значит, ты что-то для них значишь, по крайней мере, для двоих точно, — он мельком скользнул взглядом по лицу Какаши и хотел напоследок увидеть глаза старшего Учихи, но к своему изумлению не заметил его среди присутствующих. Саске, да и все остальные, тоже поразились тому, как быстро Итачи оказался около преступника и одним движением выбил из его рук оружие и вырвал Орочимару, толкнув его в сторону.       — Ты ведь думаешь так же, как и я, — шепнул Ямато, столкнувшись с ним взглядом. — Несмотря на все твои слова, ты тоже хочешь покончить с этим! — они одновременно потянулись к отброшенному пистолету. Саске не успел увидеть, кто же его захватил, как раздался оглушительный выстрел, и с потолка упала большая люстра, разбиваясь и отвлекая их внимание. Когда же они вновь обратили свои взгляды на Итачи и Ямато, последнего в доме уже не было.       — Почему ты отпустил его? — Какаши, подбежав к дверям, был готов рвануться следом, но услышал лишь скрип шин собственного отъезжающего автомобиля. — Ведь был такой шанс схватить его и предотвратить ещё одно убийство!       — Потому что он больше не вернётся, — бесстрастно проронил старший Учиха. — А предотвратить вы в любом случае его не сможете. Саске, — позвал он младшего брата, безучастно смотря перед собой. — Карандаш и бумагу. Я хочу показать того, кого так жаждет убить Ямато. И я вместе с ним.