Спаси меня

      Несколько часов сна хоть и не принесли должного отдыха, но всё же помогли всем мужчинам прийти в себя. Саске очнулся с трудом и то, лишь потому, что его разбудил Итачи, который уже был на ногах. То ли из-за недосыпа, то ли из-за своей надвигающейся лихорадки, старший Учиха выглядел бледным и изможденным, впрочем, как и прокурор Хьюга, хотя у того со здоровьем было всё в порядке. А вот Какаши наоборот стало лучше: он уже смог сидеть, а к губам вернулся нормальный цвет. Вновь встретившись в кабинете Орочимару, братья и прокурор застали его за сменой повязки. Несмотря на невыспавшихся гостей, сам судмедэксперт был бледнее всех, словно не спал не одну, а несколько ночей подряд. Но при этом не терял ни энергии, ни бодрости. Мало того, на столе стояли бумажные стаканы с кофе и горка гамбургеров из фастфуда. Что пришлось весьма кстати изголодавшимся гостям.       — Ну и кто что надумал на свежую голову? — усмехнулся Саске, отдавая свой сахар для кофе брату.       — Не знаю, кто из вас что надумал, а мне нужно работать, — прокаркал Орочимару, закончив с обработкой раны. — Оставляю его на вас, если понадоблюсь, буду в морге, — он демонстративно удалился из кабинета, а младший Учиха оскалил зубы, провожая его нелестным взглядом.       — Планы не изменились, — отозвался Какаши. — Мы должны разыскать и поймать Ямато. Сведений о нём у меня не особо много, только те, что в базе данных полиции. И ничего подозрительного в них нет. Адрес я написал, — он протянул бумажку Саске. — Можем начать с его квартиры…       — Надеюсь, вы не собираетесь идти вместе с нами, детектив? — хмуро спросил его младший Учиха.       — Нет, я понимаю, что только задержу вас, — вздохнул Какаши, — и всё же…       — Пойдём мы с прокурором, — перебил его Саске. — А за вами присмотрит мой брат, — он метнул взгляд в сторону Итачи, который отрешенно стоял у окна и пил кофе.       — Полагаю, капитан справится и без моей помощи, — холодно произнёс старший Учиха. — Ты не хочешь, чтобы я шёл с вами? — прямо спросил он.       — Пожалуйста, ради меня. И себя тоже, — пробормотал Саске, пронзительно смотря на него. — Мы ведь быстро вернёмся, а если что-то найдём и понадобится помощь, то сразу сообщим.       — Ладно, будь по твоему, — невесело согласился Итачи, впрочем, сам ощущая своё нездоровое самочувствие. Он сел в кресло напротив следователя, а Саске с Хизаши, доев и допив кофе, покинули кабинет.       — Вы поссорились? — с некоторым любопытством спросил Какаши, оставшись с Итачи наедине. И он, и Учиха были очень немногословными, поэтому молчание затянулось на несколько минут, прежде чем более зрелый Хатаке не решил нарушить его. — Обычно ты говорил, что делать, и он слушался тебя. А теперь получилось наоборот.       — Это не ссора, — возразил Учиха, ощущая лёгкое головокружение и общий упадок сил, который после кофе почему-то стал сильнее. Он помедлил ещё несколько секунд, но решил всё же рассказать следователю правду, зная, что тот не будет его упрекать. — Моё десятилетнее пребывание в клинике для душевнобольных не прошло бесследно. Я впал в зависимость от сильнодействующих препаратов, и теперь моё состояние ухудшается без постоянного приёма. Можно сказать, что я наркоман, — самокритично добавил он.       — Вот зачем твой брат ограбил аптеку, — припомнил Хатаке. — Наркотические препараты?       — Я несколько раз пытался перебороть эту ломку, но увы — мне не хватило сил. Сейчас я тоже чувствую симптомы, — он достал из кармана ампулу с препаратом и положил её на стол. — Моя очередная доза. Как думаете, на этот раз я тоже не сдержусь?       — Твоё стремление избавиться от зависимости похвально, но сейчас не время геройствовать, — ответил ему Какаши. — Я уже ранен, а если ещё ты выйдешь из строя, то твой брат останется разгребать всё это один.       — По крайней мере, мы уже нашли убийцу, — проронил Учиха. — Осталось понять, зачем он это делал.       — Я до сих пор не верю в то, что это Ямато, — прошелестел Хатаке и прикрыл глаза. — Он был лучшим напарником и полицейским. Мы даже дружили, я считал, что неплохо знаю его. Как он мог оказаться убийцей?       — Удивительно, как мы с вами можем обвинять его, когда сами убили на войне десятки людей. Особенно, я, уничтоживший своих же, — покривил губами Итачи. — Я заслуживаю более сурового наказания, нежели он.       — Он убил твоих родителей, ты не чувствуешь к нему ненависти? — спросил Хатаке, отчего-то ощущая себя виноватым.       — Не ненависть. Ненависть чувствует мой брат и жаждет отмщения, я же испытываю несколько иное чувство. Скорее как возмездие за свои прошлые грехи. Я отнял чью-то жизнь, и у меня отняли.       — А если бы убили твоего брата, ты был бы так же спокоен?       На этот вопрос Итачи ответил не сразу. Он долго смотрел в пустоту, видя перед глазами то темноту, то яркие вспышки света. Головокружение усилилось, как и дрожь в руках. Появилось неприятное знобящее чувство, а к горлу подступила тошнота.       — Нет, не был бы, — наконец произнёс он. — Саске — это другое. Это как часть жизни, которой я не могу лишиться. А если лишусь, то потеряю себя целиком. Меня не будет существовать так же, как и его.       — Значит, отомстил бы, за брата, — подытожил Какаши.       — Да, отомстил бы, — скупо признал Итачи. — В стократ сильнее. А вы? За того человека, что потеряли. Вы были близки с ним?       — Как ты и сказал — месть, это не то чувство, что я испытываю, — признался Какаши. — Горечь, боль, слабость, поражение, удар… Я хочу найти правду, а не мстить. Хочу узнать, за что погиб Ирука, и не представляю, что почувствую, когда узнаю, что его смерть была напрасной. Ямато я бы смог убить, но не из-за мести, а скорее из-за того, что он угрожает жизни других. Мне кажется, мы чем-то похожи, — протянул Хатаке. — Хотя, если честно, я тебя немного опасаюсь, до сих пор. Но думаю, это потому, что у меня нет над тобой того контроля, что есть у твоего брата. И… Ты совсем плохо выглядишь, — когда Какаши перевёл взгляд на Учиху, ему показалось, что тот сейчас лишится чувств: бледность лица стала предельной, вместе с тем глаза лихорадочно горели, а дрожь тела уже можно было разглядеть. Губы пересохли и побледнели, а сам Итачи всё больше смотрел в одну точку, не мигая.       — Прими его, — Какаши скосил глаза на ампулу, лежащую на столе, — если станет легче.       — Легче? — Итачи вскинул брови. — Нет, это лишь иллюзия освобождения, принимая его, я каждый раз всё туже и туже затягиваю петлю на шее. Но в одном вы правы — сейчас действительно не время геройствовать, — он взял со стола ампулу и посмотрел на неё полубезумными глазами. — Мне нужен шприц.       — У Орочимару наверняка есть. Где-нибудь в столе или в шкафах… Мне кажется, они у него раскиданы повсюду.       Итачи взглянул на стол, который находился в углу кабинета, всего в нескольких метрах от него, но на удивление, подняться и дойти до него стало непосильной задачей, несмотря на то, что с утра старший Учиха свободно передвигался и различал окружающие предметы. На этот раз симптомы ломки настигли его быстрее, чем он предполагал, и молодой человек уже пожалел том, что не сделал инъекцию с утра, как предлагал Саске. С невероятным трудом он всё же поднялся на ноги, но не успел сделать и пары шагов, как тьма перед глазами стала тотальной. И дело было не в привычных приступах головной боли или падении давления. Тогда перед глазами тоже темнело, но вспышки были короткими и проходили. Нет, на этот раз тьма была иного рода, и в тот короткий промежуток, удерживая сознание, Учиха внезапно осознал, что ослеп.       — Итачи! — слева от него раздался испуганный голос Какаши, но даже тряхнув головой, молодой человек не смог увидеть его. Зато ощутил, как ампула выскользнула из его онемевших пальцев и разбилась где-то у его ног. Тело покачнулось, он хотел ухватиться за край кресла или стола, но не увидел ничего, и пальцы прошли сквозь воздух. Учиха рухнул на пол, а тело вздрогнуло в конвульсии и замерло, словно пораженное ядовитой стрелой.       — Итачи! — Какаши слишком резко подался вперед, и сразу же ощутил боль в правом боку. Впрочем, это не помешало ему подняться на ноги и подойти к рухнувшему парню. Тот хрипло дышал, лежал с широко распахнутыми глазами и не мог шевельнуться.       — Что с тобой? Ты слышишь меня? — инспектор тронул его за плечо и попытался перевернуть на спину, но тот стал так задыхаться, а его лицо краснеть, что Какаши ни на шутку испугался.       — Что здесь происходит? — пока детектив решал, что делать, за спиной послышался знакомый сиплый голос. Отчего-то Какаши обрадовался ему как никогда в жизни.       — Орочимару… — рассеянно прошептал он, оседая на пол подле Итачи. — Как ты вовремя… — его тело мгновенно наполнила слабость, а глаза закатились.       — Был неподалёку и услышал странные звуки из своего кабинета, — проговорил тот, приближаясь к ним и опускаясь на колени. — Что на этот раз? — он взглянул на Учиху сверху вниз и тут же нахмурился, оценив состояние. — Ты приложил к этому руку?       — Нет, он упал сам. Кажется, это из-за препаратов… — Какаши поднял с пола осколок разбитой ампулы, а Орочимару тем временем освободил дыхательные пути Учихи: тот не мог дышать из-за завалившегося языка и рвотных масс.       — Из-за препаратов? — переспросил судмедэксперт, проверяя реакцию зрачков на свет при помощи фонарика. Очевидно, реакция ему не понравилась, поскольку он нахмурился ещё сильнее.       — Да, он долгое время принимал психотропные лекарства в клинике, — ответил Хатаке. Судмедэксперт засучил рукава рубашки Учихи и, осмотрев исколотые вены, скептически поджал губы.       — Похоже, абстинентный синдром, — проговорил Орочимару и невольно усмехнулся. — Один брат убийца, другой наркоман? Хорошей компанией ты обзавёлся, Какаши-кун, — съязвил он, снова проверяя глаза Учихи. — Что за препарат?       — Что-то с метамфетамином, — помотал головой тот.       — Мне не нравятся его глаза. Похоже на действие тризенапама — при длительном приеме тот снижает зрение и может привести к слепоте.       — Да, это оно, — подтвердил Какаши, вспомнив описания аптекаря. — Ему можно помочь? Он хотел ввести этот препарат, но разбил ампулу.       — Это плохо. Впрочем, у меня есть кое-что, если он сможет выдержать, — Орочимару перекинул через плечо его руку и поднял Итачи на ноги. — Нет, Какаши-кун, ты отсюда не выйдешь, — просипел он, когда детектив попытался помочь. — Ляг и лежи, по новой штопать тебя у меня нет времени, а этого я сам доведу, — на удивление, к выходу Орочимару двинулся очень бодро, будто Итачи весил не больше, чем котёнок. Дотащив его до любимого помещения для вскрытий, судмедэксперт уложил его на металлический стол, а сам отправился в экспертно-лабораторный корпус, где проводились всевозможные криминалистические экспертизы и анализы и захватил оттуда несколько препаратов и реактивов.       — Посмотрим, что получится из этого, — смешав несколько компонентов, зубами он стянул наконечник с иглы и набрал три кубика полученного раствора. После чего незамедлительно ввёл его Учихе, тело которого продолжала бить крупная дрожь. Реакция на препарат, как и предполагал судмедэксперт, оказалась бурной: парня начало трясти ещё сильнее, отчего его пришлось привязать к столу кожаными ремнями, вернулась асфиксия — его лицо побагровело, а все вены на шее напряглись до предела, а изо рта начала выходить вспененная слюна. Чтобы снять эти симптомы пришлось сделать ещё одну инъекцию, а когда Итачи смог дышать, ещё и третью. Лишь спустя полчаса после третьего укола того перестало колотить, а к лицу стал возвращаться нормальный цвет.       — Неплохо, — пробормотал Орочимару, отвязывая его от стола. — На самом деле, испытывать препарат экспериментальным путём на людях запрещено, но ведь никто не узнает об этом, да, Итачи-кун? — практически проворковал он, наблюдая за тем, как молодой человек постепенно расслабляется и обмякает. Его взгляд остановился на руках Учихи. Пока Орочимару вводил препараты, он смотрел только на вены локтевого сгиба. Теперь же он присмотрелся к предплечьям, замечая на них тонкие шрамы, похожие на какой-то рисунок. Опасаясь, что зрение его подводит, мужчина поднял его предплечье, поднёс к глазам и убедился в своей правоте.       — Не может быть, — янтарные глаза в подозрении сузились, превратившись в тонкие щели. Он проверил и вторую руку, а затем, не долго думая, расстегнул рубашку и раздвинул её края, обнажая торс. Почти всё тело Итачи — плечи, грудь и живот — испещряли такие же тонкие и аккуратные шрамы, и судмедэксперт узнал их мгновенно. Теперь его глаза широко распахнулись, а длинные бледные пальцы коснулись груди, переходя от одному шраму к другому.       — Что ты делаешь?.. — сквозь болезненно забытье Итачи ощутил что-то реальное. Его голова безвольно качнулась в сторону, а лицо так вспотело после удушающей ломки, что по лбу катились капельки пота.       — Пришёл в себя? — Орочимару оторвал руки от его тела, но вместо этого приложил ладонь ко лбу, проверяя температуру. — Что ты чувствовал?       — Огонь. Будто меня сжигали заживо… а потом топили, — прошептал Учиха, и его лицо напряглось от ужасающих воспоминаний, а глаза Орочимару наоборот заблестели в странном экстазе. — А ещё я ослеп. Я ослеп? — в страхе спросил он, опасаясь открыть глаза.       — Такая вероятность не исключена. Препарат, который ты принимал в больших дозах, отрицательно воздействует на зрение. Но это легко проверить. Тебе только нужно открыть глаза, — он склонился над Учихой, наблюдая за тем, как тот медленно приподнимает веки.       Итачи действительно опасался, что та тьма, овладевшая им в последние минуты сознания, никуда не исчезнет и останется с ним навечно, однако стоило ему приоткрыть веки, как среди этой тьмы он различил два желтых глаза, похожих на глаза какого-то хищника: кошки, змеи или филина. И очередное мощное чувство дежавю, которое скрепило все разрозненные воспоминания воедино.       «Удивительно, ведь это последнее, что я помнил тогда, в той жизни», — внезапно посетила его мысль. Вскоре за глазами начали проявляться очертания бледного лица и не менее хищного оскала, от которого тело невольно вздрогнуло.       — И как? — с любопытством спросил судмедэксперт.       — Вижу, — облегченно прошептал Итачи и снова прикрыл глаза, понимая, что самое страшное позади. — Что ты сделал со мной? Тело какое-то варёное…       — Ничего из того, что хотел бы сделать, — шипяще рассмеялся Орочимару. — Ввёл тебе несколько нейролептиков и блокаторов, чтобы ослабить симптомы. Судя по твоему состоянию, ты дошёл до крайней фазы. Тебе больше нельзя принимать тризенапам ни при каких условиях. Ещё одна доза или две — и ты полностью ослепнешь, — жестко заключил он.       — Я знаю, — в бессилии проронил Учиха. — Но как мне избавиться от этой зависимости? Меня словно наизнанку выворачивает, когда я тяну до последнего…       — Необходимо грамотное лечение и контроль. Возможно, я бы смог подобрать тебе препараты, если бы… подольше и побольше изучил тебя, — он снова улыбнулся оскалом и даже чуть облизнул губы.       — И поэтому раздел меня? — Итачи смог через силу усмехнуться, преодолевая своё заторможенное состояние.       — Я кое-что увидел на твоём теле, — его бледные прохладные пальцы снова коснулись шрамов на предплечьях. — И хотел убедиться. Они ведь везде, верно? — пальцы скользнули по груди вниз, к животу и остановились на брюках. — И на ногах тоже, — улыбка стала шире, когда Итачи невольно вздрогнул. — Я знаю эти шрамы, — заявил Орочимару. — Эти следы от операций я узнаю среди тысяч следов, потому что такие разрезы и такие шрамы остаются после моей работы. И мне крайне любопытно, Итачи-кун, когда же я оперировал тебя?       — Я думал, ты мне об этом расскажешь, — слабо отозвался тот, с трудом фокусируя взгляд на бледном лице. — Откуда я знаю эти глаза. Жёлтые глаза, которые я помнил, забыв обо всём остальном.       — Хм… — Орочимару потёр подбородок, вглядываясь в Учиху. — На моей памяти был только один красивый мальчик, которого я буквально сшил по кусочкам во время войны. Знаешь ли, тогда я работал военным врачом и прооперировал многих солдат. Лиц я не запоминал, их увечья и тела вызывали у меня больший интерес. Я помню, как однажды в наш военно-полевой госпиталь попали двое: капитан с огнестрельным ранением — им занимался мой напарник, и юноша лет семнадцати, у которого были повреждены конечности, переломана куча костей и получена травма головы. Я оперировал его долго, сшивая все его вены и сосуды и старался оставить как можно меньше шрамов и сделать их незаметными, ведь его тело ещё было молодым, и не хотелось, чтобы они испортили его жизнь. Хочешь сказать, что это был ты, Итачи-кун? — спросил он мягко и вновь коснулся результата своей работы.       — Я же говорил, что возможно, мы связаны сильнее, чем думаем, — едва слышно отозвался Учиха. — И ты сам узнал свою работу, а я — твои глаза. Это было последнее, что я видел в той жизни, прежде чем погрузиться в небытие.       — Ох, Итачи-кун, ты просто не представляешь, насколько я восхищен результатом своей работы, — возбужденно прошептал Орочимару, так и снедая старшего Учиху глазами. — И что занимаю не последнее место в твоей жизни. Ты не думаешь, что нам стоит узнать друг друга поближе? — оскалился он, вновь склоняясь над бессильным Учихой. Итачи из-за своего состояния не мог оказать сопротивление, однако плану его спасителя не удалось осуществиться. Буквально через несколько мгновений после его слов дверь в секционный зал распахнулась, разрушив все мечты судмедэксперта.       — Нии-сан! — воскликнул Саске, который только что вернулся вместе с прокурором и узнал от Какаши, что с братом что-то случилось. — Что с тобой?! — он подбежал к нему и обхватил его лицо ладонями, испуганно всматриваясь в глаза.       — Не знаю, но я жив, Саске, — обессиленно прошептал тот, и от его измождённого вида младший Учиха чуть не взорвался.       — Что ты с ним сделал? — набросился он на Орочимару и схватил его за халат. — Он же похож на живой труп!       — Он бы и стал трупом, Саске-кун, если бы я вовремя не нашёл его, — ровно ответил тот, не страшась агрессивного настроя юноши.       — Да? Я видел, как ты стоял над ним! Словно коршун над своей добычей. Да ещё раздел и касался его… — Саске от ярости заскрипел зубами, не вынося мысли о том, что кто-то посмел прикоснуться к его драгоценному брату кроме него. — Что ты собирался с ним делать, а? — он как следует встряхнул судмедэксперта, а тот только широко ухмылялся.       — Даже не знаю, кого из вас я хочу больше, — в итоге выдал он таким сладким шепотом, что младший Учиха весь позеленел и едва не швырнул его в противоположный стол.       — Саске, — Итачи слабо ухватился за край футболки брата и попытался потянуть на себя. — Оставь его. Он и правда помог мне. Он спас меня, уже во второй раз.       — Спас тебя? — теперь Саске недоверчиво посмотрел на брата, опасаясь, что тот опять не в ладах со своим рассудком.       — Жёлтые глаза… Я обо всём расскажу, только немного приду в себя, — продолжил Итачи и попытался застегнуть на себе рубашку. Видя, что он не справляется, Саске всё же выпустил Орочимару и помог брату.       — У Итачи-куна обострился абстинентный синдром, — рассказал судмедэксперт, пока младший помогал старшему подняться на ноги. — Из-за длительного воздействия тризенапама произошли осложнения на глаза. Ему больше нельзя принимать тот препарат, поскольку он может привести к слепоте. Я ввёл ему несколько средств, чтобы ослабить симптоматику, но вскоре ломка повторится. Своё предложение о том, как с этим справиться, я Итачи-куну высказал. Так что, ему решать, — с улыбкой добавил он.       — Решу позже, — проронил тот, когда Саске довёл его до кабинета судмедэксперта и усадил в кресло.       — Как ты себя чувствуешь? — первым делом поинтересовался Какаши. — Когда ты тут упал в припадке, я, признаться, не на шутку испугался.       — Сносно, — пробормотал старший Учиха. — Орочимару привёл меня в чувство, — он скользнул взглядом по судмедэксперту, который тоже пришёл вслед за ними.       — А ещё мы узнали о нашей связи, да, Итачи-кун? — игриво спросил он.       — Какой ещё связи? — насупился Саске.       — Об этом позже, — старший брат даже поднял руку. — Что с квартирой Ямато?       — Изучили вдоль и поперек, — вздохнул прокурор Хьюга. — Но увы — ничего подозрительного или значащего не нашли. К тому же, его там, похоже, уже и не было несколько дней.       — Ничего подозрительного, кроме этого, — Саске достал из заднего кармана сложенный листок бумаги и, развернув его, показал присутствующим. Там была изображена небольшая змея, перечеркнутая двумя линиями. — Лежало прямо на середине стола, как намеренно оставленная записка.       — Как интересно, — прокряхтел Орочимару, тоже смотря на это одним глазом. — Получается, что следующая жертва я? Меня частенько называют змеем.       — Рисунки… — проронил Саске и посмотрел на старшего брата.       — Не думаю, что Ямато тоже способен на это, — усмехнулся старший Учиха, всё больше приходя в себя. Итачи наконец-то отпустило, подвижность тела начала возвращаться, как и ясность рассудка. — Больше похоже на предупреждение и причем, обоснованное, — он снова столкнулся взглядом с судмедэкспертом. — Ты тоже связан с этой историей, не так ли?       — Меня радует, что мы так быстро перешли на «ты», Итачи-кун, несмотря на то, что я старше тебя в два раза. И как же я могу быть связан с этим делом? Да, я тоже служил десять лет назад, в качестве военного хирурга и даже спас тебя и капитана Киноэ, я так полагаю.       — Спас Итачи? — с сомнениями переспросил Саске.       — Да, — кивнул головой старший брат. — Ты оказался прав — те шрамы на моём теле были от операций, и оперировал меня Орочимару в военном госпитале. Как я понимаю, туда мы смогли добраться благодаря капитану Киноэ…       — Однако вас эвакуировали на следующий день, — добавил Орочиамру. — Так что, о дальнейшей судьбе капитана и тебя я не знал. Вплоть до сегодняшнего момента.       — Но там был кто-то ещё, — Итачи перевёл взгляд на Какаши. — В ночь после операции, я смутно помню ваш разговор. У того человека были такие же пепельные волосы, как у вас, детектив, только длиннее. Он передал Орочимару какие-то документы, а потом вы… — рассеянный взгляд снова скользнул по судмедэксперту, и старшему Учихе показалось, что его бледное лицо побелело ещё сильнее.       — Итачи-кун! — зашипел он, перекрывая его тихий голос. — Похоже, стоило зашить и твой милый ротик, вместе с другими частями тела, — нервно добавил эксперт, угрожающе сверкая глазами.       — Человек, с таким же цветом волос, как и у меня? — пропустив возмущенную реплику Орочимару, переспросил Какаши. — Ты имеешь в виду, моего отца? — он тоже уставился на судмедэксперта. — Ты как-то упоминал, что отец передал тебе документы на хранение. И что ты потерял их при переезде в новый дом.       — Я их просто не искал, — пожал плечами тот.       — А ещё ты сказал, что они были о военной технике, не так ли? — добавил Хатаке.       — Что-то связанное с самолётами, но я могу ошибаться. Твой отец, вместо того, чтобы воевать, вёл расследование и все собранные документы по тому делу оставил мне. Я ему сразу сказал, что не буду нести ответственность за это, но он…       — Мы должны найти эти документы, — громко произнёс Итачи. — Они — ключ ко всему, вместе с Ямато.       — Да, но я совершенно не представляю, где они, — затараторил Орочимару.       — Значит, мы перевернём весь твой дом, чтобы найти их, — заявил Саске, поддерживая брата.       — На этот раз позволишь мне идти? — с усмешкой спросил старший Учиха, поглядывая на младшего.       — Если не будешь отступать от меня ни на шаг, — строго объявил тот.       — Я тоже иду, — Какаши весьма ловко поднялся на ноги и даже не поморщился из-за раны, как до этого.       — Вы с ума все посходили! — закатил глаза судмедэксперт. — Один ходит с дыркой в брюхе, второй падает навзничь от ломки. Вся моя работа насмарку!       — Брось, ты и сам не хуже нас знаешь, что делаешь всё отлично с первого раза, — попытался остудить его Какаши. — Ты же мёртвого на ноги можешь поднять, чего уж говорить о живых, — усмехнулся он.       — Ты переоцениваешь мои силы, Какаши-кун, — польщенный такими словами, Орочимару перестал шипеть и смягчился. — Ладно, раз вы хотите ехать прямо сейчас ко мне домой и устроить там кавардак, то вам придётся подождать меня — мне нужно хотя бы убрать труп в холодильник!