Спаси меня

      — Начну с убийства Хиаши, — удрученно произнёс Хьюга. — Я не убивал своего брата, надеюсь, что вы верите мне, хотя и полагаю, что нахожусь под подозрением.       — Да, находились, до определенного момента, — подтвердил Какаши, который после укола почувствовал себя немного легче. — Эта версия выглядела наиболее правдоподобной, впрочем, так же как и обвинения Учих в преступлениях. Это было удобно, слишком удобно, чтобы искать какие-то иные варианты.       — Всё началось где-то за месяц до этого трагичного события, — продолжил Хизаши. — Мой брат владеет крупной компанией, как старший сын в семье Хьюга он унаследовал её от отца и всегда доказывал своё превосходство надо мной, — прокурор печально улыбнулся. — Не сказать, что мы с ним не ладили. Да, в юности между нами случались конфликты, но в более зрелом возрасте мы с ним пришли к равновесию, и были если не друзьями, то хорошими партнёрами по бизнесу, в качестве которого выступала сама жизнь. И у меня, и у Хиаши есть дети — Хината и Нейджи, одногодки, они уже взрослые, учатся за границей, и в отличие от нас с братом, близки друг с другом. Меня это не могло не радовать, и Хиаши, думаю, тоже.       — Да, мы с ними встречались, — вставил Орочимару, как обычно не обходясь без очередной плотоядной улыбки. — Они приходили на опознание тела. Очень красивые молодые люди и, главное, между ними чувствуется гармония. Почти как у вас, — он метнул взгляд на Учих, которые тоже внимательно слушали рассказ прокурора.       — Впрочем, дети здесь ни при чем, — в очередной раз вздохнул Хизаши. — Всё дело в том, что я рано овдовел и воспитывал Нейджи один, тогда как семья Хиаши была полной. Он женат, и его жена владеет дочерней компанией, она так же его партнёр по бизнесу, и Хиаши не может её потерять. А риск этого есть, поскольку мой брат где-то год назад завёл себе любовницу, — мрачно подытожил он. — Они тайно встречались на протяжении этого времени, и никто не знал об их связи, включая меня. Хиаши был очень осторожен и тщательно пытался всё скрыть от жены. Поэтому в итоге обо всём рассказал мне. Он знал, что я не стану осуждать его, ведь его влияние надо мной до сих пор ощущается. Я всегда знал, что он, в отличие от меня, женился по расчету и выгоде, и свою жену никогда не любил. Обычно, где замешаны деньги, места для любви не остаётся. Он мне обо всём рассказал и попросил помочь ему встретиться с ней на нейтральной территории. То есть, в моём доме. Я уже упоминал, что Хиаши всячески пытался обезопасить себя, в том числе, за счет меня. Мы с ним близнецы, к тому же, я вдовец и свободен, обо мне частенько ходили слухи о любовных связях с женщинами, в том числе, с судьёй Мей. В общем, если бы в этом городе кто-то бы заметил его с женщиной, то сразу бы подумали на меня, и каких-то предубеждений бы не возникло — ведь я свободен и могу себе позволить романтические встречи, в отличие от него. Я не смог отказать брату, хотя мне не особо нравился этот план. Чтобы всё выглядело ещё более правдоподобно, он организовал деловую командировку, в которую отправился я по его документам. Мои же документы остались в доме, вместе с Хиаши. Он должен был прожить в моём доме неделю и просил не связываться с ним без особой нужды… — Хизаши прервался и, поднявшись на ноги, подошёл к кулеру, чтобы набрать воды.       — И что случилось дальше? — давая ему минуту прийти в себя, спросил Какаши.       — Когда я узнал, что мой брат убит в моём же доме, я ощутил страх. Конечно же, первой мыслью было возвращаться назад и выяснить, почему это случилось. Но потом я подумал, что стану главным подозреваемым в этом деле, ведь со стороны всё выглядело так, будто я убил его и скрылся, прихватив его документы и устроив всё так, чтобы погибшим считали меня. Поэтому я тайно вернулся в страну, никому не сообщил о том, где я, даже сыну и племяннице. Я встречался с той женщиной, любовницей брата, но она ничего не знала. Сначала я не думал, что убийца охотился за мной. Полагал, что кто-то выслеживал брата и решил напасть на него, пока он максимально уязвим, ведь у него было больше врагов, чем у меня, несмотря на мою работу. Но потом я понял, что всё совсем наоборот. Что целью был именно я, а убийца ошибся.       — Как вы встретились с Ямато?       — Он нашёл меня сам, — проронил тот. — Я направлялся в полицейский участок, хотел перехватить тебя, Какаши, чтобы обо всём рассказать, ведь тебе единственному я бы мог довериться. Но он опередил. И здесь уже начинается другая история, не связанная с моим несчастным братом.       — Зато наверняка связанная с Даичи Киноэ? — тихо спросил Итачи, а прокурор Хьюга едва заметно вздрогнул.       — Да, именно с ним. И первое, о чем спросил меня Ямато, помню ли я о Даичи Киноэ, осужденном десять лет назад. Знаете, прокурором я работаю больше пятнадцати лет, и через меня прошли тысячи судебных заседаний. Я бы не запомнил имя преступника десятилетней давности, но всё же, то дело было особенном. И самым позорным для меня. Здесь опять я должен вспомнить о моём брате: как я упоминал, в молодости у нас часто случались конфликты. Хиаши всегда был лидером и намного успешнее меня справлялся с делами. Родители буквально боготворили его, а меня не замечали, словно я был какой-то тенью. Я выбрал профессию прокурора, поскольку хотел доказать им, что тоже чего-то стою, однако в течение пяти лет не мог добиться каких-то особенных результатов. Особенно удручающим был последний год, где меня преследовала одна неудача за другой. Я думал, что это какое-то проклятие: брат взлетал всё выше в своей карьере, а я падал всё ниже. Вы не представляете, как я тогда хотел доказать ему и родителям, что я не пустое место, — он выразительно посмотрел на присутствующих.       — Отчего же, представляем, — глухо отозвался Саске. — Я тоже хотел всеми силами превзойти своего брата, несмотря на то, что конфликтов между нами не было.       — Да, но наверняка не таким подлым поступком, который совершил я, — признался Хизаши. — И вот, когда я совсем опустил руки и даже хотел завязать с прокурорством, в мои руки попало дело Даичи Киноэ. Отставной капитан обвинялся в массовом убийстве семьи. Что ж, на первый взгляд в деле не было ничего необычного, и оно казалось простым: улики собраны, показания свидетелей и орудие преступления имелись. Не было только мотива, впрочем, он вытекал из прошлого Киноэ-сана: тот пережил войну, был отправлен в отставку, имел боевое ранение. Наверняка его психика после пережитого была повреждена, и он совершил эти преступления на почве посттравматического синдрома. Заключение судмедэксперта гласило, что жертвы были убиты с особой жестокостью, вероятно, что в состоянии аффекта. Казалось, что всё просто, но кое-что меня всё же смущало. Я говорил с Киноэ-саном, и он вёл себя вполне адекватно, хотя что-то скрывал. Мне захотелось разобраться в этом деле. Я снова начал опрашивать свидетелей, собирал материалы и находил всё больше нестыковок. Однако… за несколько дней до судебного процесса со мной связался какой-то человек. Я не знал его, но судя по взгляду и поведению, он был военным. Мне дали чётко понять, что Даичи Киноэ должен быть приговорен к максимальному сроку. Судебное заседание будет проводиться с присяжными, так что вряд ли от прокурора что-то будет зависеть, однако, если бы я выиграл это дело, меня могли бы повысить и назначать прокурором по более громким и масштабным делам. Помню, после этой встречи я пребывал в крайнем замешательстве. Мне очень нужна была победа, мне нужно было вырваться из череды неудач и доказать брату и семье, что я чего-то стою. Тогда эта мысль кружила мне голову, я не мог думать ни о чем, кроме этого. Я забросил своё повторное расследование и во время заседания добивался максимального срока. Этой цели я достиг, как и основной: успех помог мне с самоутверждением, а после этого дела мне в большинстве случаев сопутствовала удача. Я начал быстро продвигаться по карьерной лестнице и заслужил одобрение брата и признание семьи. Меня наконец-то стали замечать. Я полностью погрузился в работу, чтобы не потерять то, что смог получить таким трудом. И о деле Даичи Киноэ стал постепенно забывать. Забыл совсем, пока Ямато не напомнил мне о нём. И попытался убить.       — За то, что вы обвинили Киноэ? — уточнил Саске.       — Не только я один, как оказалось, — продолжил Хизаши. — Насколько я понял, и присяжные, и судья — все были настроены на обвинение. Не знаю, как удалось этого достичь и был ли на самом деле Киноэ-сан виновен в убийстве?       — Вряд ли бы кто-то так стремился обвинить его, если бы он был виноват, — пробормотал Какаши. — Но как Ямато связан с Киноэ? И зачем ему убивать всех этих людей, спустя больше десяти лет?       — Как давно он работает в полиции, Какаши-сан? — спросил Итачи, и внимание всех перешло к нему.       — Около пяти лет… — рассеянно ответил тот. — Но вы ведь понимаете, что вся информация о работниках тщательно проверяется. Его перевели в наш участок три года назад, до этого он работал в патрульной службе другой префектуры. У него были хорошие рекомендации и никаких пятен на репутации.       — И сколько ему лет? — снова спросил старший Учиха.       — Тридцать, он немного младше меня, — сразу же ответил тот.       — Значит, десять лет назад было двадцать… — протянул Итачи, — если возраст настоящий.       — Полагаю, что настоящий, — подтвердил Какаши, видя его задумчивость.       — Нет, капитан Киноэ был старше, полагаю тогда ему было за сорок. Впрочем, это не меняет того факта, что они очень похожи, — заключил старший Учиха.       — Так ты был знаком с ним лично? — удивился Хатаке, да и прокурор Хьюга тоже. Саске застыл в напряжении, прикусывая нижнюю губу, а Орочимару не шевелился уже несколько минут и напоминал восковую фигуру.       — Теперь настала моя очередь? — усмехнулся Итачи, видя как все замерли и уставились на него. — Мои воспоминания обрывочны, дыр слишком много, впрочем, попробую объяснить. Да, я служил вместе с капитаном Даичи Киноэ. Попал на фронт в шестнадцать лет и был зачислен в тридцать шестой диверсионно-разведовательный отряд под руководством капитана Киноэ. Отряд был небольшим, около двадцати человек, и выполняли мы в основном подрывные операции, уничтожая склады, технику противника. Как говорил капитан, эти операции были секретными, приказы исходили от одного человека, а в штабе о нас практически никто не знал. Всё шло неплохо в первые полгода или чуть больше. Не сказать, что я привязался к этим людям — привязанности вообще не свойственны мне — но капитан и лейтенант были хорошими людьми и многому меня научили, особенно, лейтенант, — на его губах появилась тень улыбки, но никто, кроме Саске её не заметил. И ему не особо понравилось, что брат так тепло улыбался, вспоминая какого-то другого человека. — Да, всё было неплохо, вплоть до той операции по уничтожению авиабазы, — Итачи нахмурился, видя перед глазами яркие вспышки, как будто от взрывов. — Мы разработали план и начали его исполнять, как вдруг прямо посреди задания обнаружилось, что на истребителях, которые мы подрывали, нарисованы наши опознавательные знаки, а охранники носят нашу форму. Бойцы начали задавать вопросы, но капитан приказал завершить эту операцию, внушая мысль, что это лишь маскировка для дальнейшей диверсии. Мы выполнили задание. Уничтожили все истребители, пилотов, механиков и охранников. На нашей стороне тоже были потери, однако немногочисленные. Мы разбили небольшой лагерь, капитан отчитался о выполнении операции. Ребята были в замешательстве и начали задавать вопросы. Да, мы все хотели узнать, кого же мы уничтожили на самом деле, но вместо объяснений капитан дал нам с лейтенантом другое задание. Ликвидировать остатки нашего отряда.       — Уничтожить своих же? — поразился прокурор Хьюга. — Он уже тогда сошёл с ума?       — Нет, ведь это был не его личный приказ, — спокойно продолжил Итачи, а Саске поразился его хладнокровию. Казалось, что совсем недавно брат сожалел обо всех тех, кого им не удалось спасти, особенно, о Куренай Сарутоби, а теперь с такой лёгкостью говорит о самоличных убийствах…       — Я исполнил его, — проронил старший Учиха. — Шисуи помог мне, но убивал в основном я. В то время я не чувствовал за собой вины, ведь это была армия, а я исполнял приказ. И мне было всего семнадцать. Впрочем, лейтенант оказался прав — мы были пешками и устраняли других пешек. Следовательно, кто-то должен был устранить и нас. Карательный отряд появился сразу же. Я не знаю, сколько их было, но мы с Шисуи остались вдвоём. Хотя, как выяснилось позже, капитан Киноэ тоже был жив. Он помог нам и велел бежать, скрыть свои настоящие имена и выдать себя за солдат пехотных войск… Но нам не удалось далеко убежать. Шисуи погиб во время обстрелов и бомбардировки, а я был сильно ранен. К тому же он… — парень коснулся своего затылка, — сам ударил меня, надеясь, что я обо всём забуду. Что ж, план Шисуи сработал — я действительно забыл обо всём, очень надолго.       — Но как же ты тогда смог выжить? — спросил Какаши. — Если был смертельно ранен.       — Дальше мои воспоминания крайне размыты, — признался Итачи. — Но я думаю, что меня вытащил капитан Киноэ. Больше было некому. Мы каким-то образом попали в военно-полевой госпиталь. Это последнее, что я помню. Дальше — сплошная тьма. Я не знаю, что случилось с капитаном, что было со мной. Как я вообще оказался в психиатрической клинике. Это из-за травмы, что нанёс мне Шисуи? Вряд ли. Полагаю, что здесь уже замешан кто-то ещё. Наверное меня, как и капитана Киноэ, кто-то пытался устранить, — заключил Итачи и пристально посмотрел на следователя. Какаши же, выслушав его, наоборот прикрыл глаза и обмяк на подушке.       — Ты хочешь сказать, — попытался подытожить он, — что ваше военное прошлое, судебное заседание десять лет назад и нынешние убийства связаны?       — Прямых доказательств у меня нет, — ответил старший Учиха. — Но все убитые были так или иначе связаны с делом капитана Киноэ. К тому же, достоверно известно, что прокурора Хьюгу и Куренай Сарутоби заставили выступить на стороне обвинения. Не исключено, что и других жертв тоже.       — Да, не исключено, — подтвердил Хатаке, вспоминая историю Ируки Умино. Тот тоже упоминал о неком проступке, о котором сожалел и благодаря которому смог спасти жизнь ребенку. А Саске сразу же вспомнил о Сасори и его бабушке, которая вытащила внука досрочно.       — После той операции выжили только мы двое, — продолжил Итачи. — Я был недееспособен десять лет, а капитан… возможно, кто-то очень не хотел, чтобы он заговорил.       — Тогда не проще бы было бы убить его? — спросил Саске.       — На войне проще, — на этот раз ответил Какаши. — Но, вероятно, были причины избавиться от него законным путём. Чтобы к заказчику не подкопались. Но Ямато… — он судорожно вздохнул и снова прикрыл глаза, ощущая как правый бок резануло болью.       — Он очень похож на капитана Киноэ, — повторил Итачи. — Возможно, он его родственник. Или это сам капитан, помолодевший на двадцать лет.       — По официальным данным Киноэ Даичи погиб в тюрьме от несчастного случая, — пробормотал Хатаке. — Хотя о том, что произошло там на самом деле, никто не знает. Можно сделать запрос, но это снова займёт несколько дней…       — Ничего не нужно делать. Я найду его, — заявил Саске, поднявшись на ноги. — Теперь мы знаем, кто он, и как выглядит. И ты наверняка знаешь его адрес, — взглянув на Какаши, добавил он.       — Думаешь, он будет сидеть и ждать дома? — усмехнулся прокурор Хьюга.       — Вы его цель, прокурор, — отметил Итачи. — Возможно, он будет ждать вас.       — Хотите использовать меня, как приманку? Что ж, я не против, если это действительно поможет, — развёл руками тот.       — Не сегодня, — слабо прошелестел Какаши. — Уже половина ночи прошла, скоро рассвет. Мы все вымотались и физически, и эмоционально. Давайте немного отдохнём, а уже завтра на свежую голову подумаем, что делать дальше.       — Единственное здравое предложение, Какаши-кун, — крякнул Орочимару, выслушав всех. — Я так понимаю, уходить вы отсюда не собираетесь.       — Не собираемся, — процедил Саске, впиваясь в судмедэксперта глазами. — Если вы не собираетесь нас сдавать.       — Друзья Какаши-куна и мои друзья тоже, — широко оскалился Орочимару. — Здесь есть ещё одна комната для отдыха медперсонала в другом конце коридора. Можете воспользоваться ей.       Прокурор Хьюга первым воспользовался его советом, поскольку был был крайне истощен после сегодняшних приключений. Едва добравшись до кровати, он тут же отключился, даже не раздеваясь и не разуваясь. Саске, вопреки усталости, пока не ощущал сильной сонливости — адреналин в его крови ещё не утих. Итачи пожелал принять душ, чтобы немного расслабиться и успокоиться. Какаши тоже уснул, провалившись в болезненный сон, а Саске, чтобы не оставаться вдвоём с Орочимару, который то и дело плотоядно косился на него, отправился вслед за братом. Душевая комната оказалась общей, с несколькими кабинками, отделенными перегородками. Старший Учиха уже успел раздеться и стоял под лейкой в одной из них. Поплотнее закрыв за собой дверь, юноша тоже снял одежду и прошёл к соседней кабинке.       — Саске… — Итачи едва заметно обернулся, слыша за своей спиной шаги.       — Надеюсь, ты не ожидал кого-то ещё? — криво ухмыльнулся тот, включая воду и тут же ёжась от холодного потока.       — Кроме нас тут ещё трое живых, а душевые общие, — пожал плечами тот и выдавил на ладонь немного шампуня. Он закрыл глаза и запустил пальцы в волосы, тщательно массируя голову. Вода в соседней кабинке лить не прекращала, но Саске вдруг оказался за его спиной и, скользнув руками по его талии, прижался сзади.       — А уж мёртвых не счесть, — выдохнул он, касаясь губами плеча брата и ощущая в себе сильное стремление к близости. Саске даже не помнил, когда они в последний раз уединялись и, несмотря на стресс и усталость, сейчас остаться с братом наедине хотелось больше всего.       — Ты мне так ни о чем не рассказал, — громче продолжил Саске, а в его голосе послышались суровые нотки. — О своём прошлом.       — Всё было так, как я и сказал, — пожал плечами тот, смывая пену с головы. — Я ничего не утаил. А детали незначительны.       — Про капитана Киноэ я понял, про последнюю миссию тоже. Но вот что за лейтенант? — нахмурился Саске. — Я заметил, с какой теплотой ты вспоминал о нём. Кем был для тебя тот парень? — прямо спросил он, чтобы не ходить вокруг и около.       — Ты о Шисуи? — Итачи снова повернул к нему голову и скосил глаза. — Мы дружили, насколько это было возможно в то время. Пожалуй, его бы я смог назвать единственным другом. Он многому научил меня и погиб, защищая меня. Я ему благодарен за всё, поэтому воспоминания о нём столь ценны.       — Он был красивым? — недовольно протянул Саске. — Молодым? Сильным?       — Да, — сдерживая улыбку, отозвался Итачи, чувствуя, как младший братишка начинает заводиться. — Ненамного старше меня, но намного опытнее и сильнее.       — И насколько тесно вы дружили? — натянуто продолжил младший Учиха. — Ты сказал, что он многому научил тебя. Только сражаться? Или чему-то ещё?       — Что ты хочешь услышать? — ощущая его нетерпение и раздражение, старший брат в открытую ухмыльнулся. Он прекрасно знал это состояние Саске, когда тот находился на взводе под действием эмоционального хаоса, и именно в эти минуты дразнить его было особенно приятно. — Что я имел с ним сексуальную связь?       Услышав это, юный Учиха вздрогнул и сжал объятья сильнее.       — И что? Спал с ним? — едва слышно спросил он, а Итачи сделал глубокий вдох, ощущая внутри отголоски удовольствия.       — А если да? — нарочито холодно спросил он, ставя младшего братишку на место. — Больше не прикоснёшься ко мне?       Объятья Саске стали настолько крепкими, что даже вдыхать получалось с трудом, а ребра приняли всю нагрузку на себя.       — Нет, буду хотеть ещё сильнее, — прошептал он, вдобавок к объятьям впиваясь в его бока пальцами.       — А если нет, то меньше? — повеселел Итачи, понимая, что просто так этот разговор не закончится. Чем больше разгоралась ярость Саске, тем сильнее он возбуждался, и старший Учиха уже отчетливо ощущал давление его плоти, которой юноша едва заметно проводил между его бёдер.       — Хочу тебя, — в бессилии выдохнул Саске, прижимаясь губами к его плечу. — Хочу обладать тобой, — добавил он, и на этот раз старший брат ощутил давление всего тела. Саске подталкивал его к стенке душевой, но Итачи не двигался с места.       — Сейчас не подходящее для этого время и место, — спокойно возразил он, на что младший Учиха судорожно выдохнул.       — Я знаю, но мне нужно сейчас, — дрожащим голосом прошелестел он. — Всё тело ноет, а живот разрывает. И голову тоже от мысли, что ты мог любить кого-то другого.       — Я всегда любил только тебя, — теперь и тон Итачи стал напряженным, пытаясь втолковать младшему истину. — А физическое желание можно испытывать и без любви. Но когда это сочетается вместе… — вместо того, чтобы договорить, он поддался давлению Саске и сделал шаг вперед, прижавшись к прохладному кафелю ладонями. Младший брат, почувствовав слабину, тут же навалился на него сзади и толкнулся в его тело, не в силах вынести изнуряющего возбуждения, которое извело за эти минуты всё его тело. Войти с первого раза у него не получилось, но благодаря небольшим толчкам брат смог принять его без травм. Итачи прерывисто выдохнул, а Саске хрипло простонал, заканчивая в то же мгновение, как только тело брата плотно обхватило его возбужденный орган.       — Почему ты решил, что я спал с ним? — тихо спросил Итачи, когда младший брат снова обхватил его руками, но на этот раз не сжимая со всей силы, а гладя ладонями грудь и целуя его шею. Саске в очередной раз вздрогнул, а его плоть в теле брата напряглась, он сделал толчок и прижался к нему, шепча на ухо.       — Когда между нами это случилось впервые, мне показалось, что ты уже знал, как получать удовольствие от связи с мужчиной. Ты наслаждался этим… — он жадно провёл языком по краю уха брата и сделал ещё один толчок.       — Я был под наркотиком, — Итачи прикрыл глаза, которые начали закатываться, когда пальцы любовника добрались до его паха и мягко сжали плоть. — Удовольствие казалось мне безграничным…       — Не прикрывайся им, — отрезал Саске. — Твоё тело принимало меня с охотой!       — Потому что я хотел тебя. И сейчас не стал бы уступать тебе, если бы не хотел, глупый брат, — Итачи поднял ладони на кафеле выше и прижался к ним лбом, а ноги расставил чуть шире, чтобы ощущать больше опоры. — Давай же, я хочу ощутить то, что чувствовал тогда, — прошептал он, а у Саске внутри всё воспряло. Тело брата показалось ему очень горячим, хотя вода в душе оставалась прохладной. И очень расслабленным: несмотря на их нечастую физическую связь, старший брат смог принять его без каких-либо проблем. Его податливое тело возбуждало младшего Учиху всё больше и больше, с каждым разом он всё теснее и теснее прижимался к брату, как никогда мечтая не отрываться от него и поглотить целиком. Его руки постоянно скользили по телу Итачи, пытаясь хоть как-то смягчить эту порывистую страсть: действовать нежнее Саске никак не мог, поэтому опасался, что не сможет дать Итачи того удовольствия, которое получает сам.       — Нии-сан… — жадно выдохнул он, приникая жгучим поцелуем к его шее, а пальцами мягко сжимая плоть, которая была достаточно напряжена. — Ты ведь не хотел так… без наркотика, — проронил он, вспоминая их последний раз, когда Итачи мог быть только сверху.       — Тогда не хотел. А сейчас хочу, — старший Учиха как мог развернул голову, а Саске потянулся к нему, и их кончики языков смогли прерывисто соприкоснуться друг с другом. Юношу от этого скрутило так, что он сдавленно простонал и прильнул ещё сильнее, зажимая брата между стеной и собой.       — Я чувствую, — прохрипел младший брат, грубовато толкаясь в его тело и ощущая ответный трепет и жар. — Что хочешь… — прерывисто выдохнул он и снова навалился на брата, едва сдерживая низкий стон. — Наконец-то, я так долго этого ждал… — на третьем толчке юноша всё же застонал в голос от упоительного чувства, охватившее его тело. К физическому возбуждению примешалось ещё что-то эмоциональное, ослабив его контроль и усилив вожделение. Ещё больше удовольствия прибавляло напряженное горячее тело Итачи и его твёрдая влажная плоть в пальцах младшего брата, которая от каждого толчка наливалась кровью всё сильнее. Саске, подчиняясь инстинктам, двигался всё чаще и проникал глубже, заставляя своего брата-любовника прерывисто дышать. Он стиснул запястья Итачи, прижимая его руки к кафельной стенке и сам опираясь на неё.       — Не заканчивай, — простонал старший Учиха, ощущая, что младший, войдя в раж, уже на грани. — Я ещё не всё, — он чуть двинул бёдрами, а Саске прикусил кончик языка и зажмурился, пытаясь сдержаться.       — Не могу… — понял он практически через мгновение, стоило ему ещё раз двинуться. Он хотел войти только наполовину, но инстинктивно толкнулся до конца, и когда его плоть полностью оказалась в нутре брата, остановить нахлынувшую волную оргазма он уже не мог и с диким упоением излился в него, коротко и прерывисто стоная.       Когда минуты этого фантастического наваждения спали, Саске едва ощущал свои ноги. Ему хотелось сесть прямо в этой душевой и облить себя большим напором прохладной воды. Однако он даже не успел отстраниться от брата, как его внезапно и резко перевернули и прижали спиной к прохладному кафелю. Брызги душевой воды достигали лица, и юноша невольно жмурился, когда те попадали по глазам. Однако это не мешало ему четко видеть горящий взгляд Итачи.       — Я же просил не заканчивать, глупый младший брат, — прошептал тот и приник к его телу, а правую ногу поднял под колено и прижал к своему поясу. Саске почувствовал, как его твёрдая плоть давит на промежность, и щеки тут же залила краска. — Ты не слышал меня? — губы Итачи были так близко, что желание прикоснуться к ним стало нестерпимым, а его голос шептал так вкрадчиво, что по спине неслись мурашки.       — Прости, нии-сан… — только и смог произнести Саске, обвивая его руками и вместо губ целуя в щёку, поскольку тот чуть отвернул голову. Итачи едва слышно усмехнулся и, скользнув ладонью по пояснице братишки, просунул пальцы меж половинок. Юноша зажмурил глаза, ощущая как те легонько проникают в него. Он постарался расслабиться точно так же, как брат несколько минут назад, и благодаря этому их повторное соитие тоже прошло гладко, несмотря на то, что тела обоих братьев были тугими и не искушенными в плотских утехах. Итачи входил в него медленно, постепенно погружаясь и давая привыкнуть, а Саске в очередной раз почувствовал уколы совести за то, что с братом поступил наоборот, овладев им несдержанно и резко.       Когда Итачи проник в его тело, юноша не был возбужден. Ведь после яркого финала он испытывал опустошение и полное расслабление. Старший Учиха ощущал его податливость и мягкость, но также знал, что такое состояние не продлится долго. Завести младшего братишку оказалось несложно: стоило прижать его тело к себе и легонько куснуть в шею, как Саске охватила дрожь. Ещё одна волна накрыла, когда Итачи с напором припал к его губам, захватывая язык и покусывая его. Ладони скользнули по бёдрам младшего брата, и пальцы впились в ягодицы. Юноша почувствовал, как брат толкнулся глубже, и внутри что-то приятно сжалось. Его собственная плоть начала твердеть и подниматься, и когда напряжение дошло до предела, Саске ощутил лёгкие касания пальцев к ней. С этого момента всё пошло по другому: он весь выгнулся, страстно приник к брату, сам обхватил его пояс ногой, которую тот придерживал и вцепился в его плечи, оставляя на коже глубокие следы. Итачи сразу же ощутил, как его тело наполнилось желанием и стало таким же нетерпеливым, как при первом разе. Теперь он проникал в братишку с гораздо большим наслаждением, зная, что доставляет удовольствие и ему. Сначала Саске, как и брат, тяжело дышал, невольно двигаясь от каждого толчка, а затем позволил себе негромко стонать, слыша, что шум воды перекрывает его голос. Когда возбуждение стало максимальным, и желание охватывало до кончиков пальцев, юноша опять забеспокоился, что невовремя закончит и разозлит брата. Словно прочитав его мысли, Итачи чуть сильнее сдавил его плоть и глубоко толкнулся, наслаждаясь восхитительным откликом любовника.       — Теперь можно? — шепнул Саске, когда брат стал двигаться чаще и резче, наваливаясь на юношу всем телом и прижимая его к стене.       — Да… — Итачи напоследок как можно сильнее стиснул зубы на его плече, и Саске, не сдержавшись, снова простонал, но на этот раз вода не смогла заглушить его голос, и старший Учиха зажал его рот ладонью. Одновременно двинулся до предела: тело братишки уже дёргалось в экстазе, поэтому закончить он смог с двойным удовольствием.       Чувствуя освобождение и облегчение, Саске прикрыл глаза и прижался затылком к кафелю. Его губы тронула улыбка, он ощутил в себе прилив какой-то странной радости. Итачи, глядя на него, тоже улыбнулся и убрал мокрые волосы с лица.       — В последнее время нам действительно не хватало серотонина и эндорфина, — прокомментировал он, когда Саске, открыв глаза, улыбнулся шире.       — Но и этой дозы хватит ненадолго, — юноша выпрямился, а Итачи снова подался вперед и внезапно мягко поцеловал его в губы, словно благодарил за что-то. — Ты меня удивил, — продолжил Саске, когда тот отстранился и вновь встал под воду. — В последний раз у тебя с трудом получилось без наркотика, а сейчас…       — Да, я и сам удивлён, — признался старший брат. — Будто с частью вернувшихся воспоминаний начало возвращаться и желание. И все рефлексы пробудились.       — Уж не из-за того ли парня ты вдруг вспомнил, как здорово заниматься сексом, — скривился Саске, на что, к своему изумлению получил давно забытый тычок в лоб из детства.       — Может быть, — надменно отозвался Итачи.       — Так всё-таки было? — заворчал Саске, сверля взглядом его спокойное лицо. — Я не обижусь, если да.       — Сейчас, спустя столько времени, мне сложно сказать, какие чувства я испытывал к Шисуи, — ровно ответил старший брат. — Он мне нравился, как человек, был прекрасным наставником и другом, которому я мог доверить свою жизнь. Он всегда защищал и оберегал меня. Но в то время я не понимал этого, и даже злился на него за то, что он считает меня слабаком, — Итачи вымученно улыбнулся. — Как же не прав я был. Ведь его чувства лежали на поверхности.  За своё обучение он попросил кое-что в замен, и я согласился, хотя не знал, что именно. Полагаю, что речь шла о физической связи. Тогда на озере… — он на мгновение прервался. — Я впервые попробовал очень крепкий алкоголь. Он вскружил мне голову, я не помню конкретно, что там произошло… Возможно, что-то было, — он искоса взглянул на Саске, который поджал губы. — Возможно. Но может и нет. Не все воспоминания ко мне вернулись. Возможно, мы не успели. Если бы у нас было немного больше времени, это бы случилось. Да, пожалуй, если бы он предложил, я бы согласился. Хотя это сейчас я так рассуждаю, зная, что такое секс, — тут же поспешно добавил он, видя, как вытянулось лицо Саске. — И не делай такое лицо, — посетовал Итачи. — Десять лет назад ты был ребенком, а я подростком, которому хотелось узнавать всё новое и недоступное. В то время между нами ничего не могло быть, тогда как Шисуи стал для меня человеком, которому я доверял. И в этом бы тоже доверился. Но и это уже в прошлом. Его больше нет, зато есть мы. И теперь связаны сильнее, чем раньше.       — Знаю, — проворчал Саске, виновато опуская глаза. — Прости, я и правда ревную по поводу и без, — смог признать он, а Итачи смягчился от его искренних чувств.       — Теперь и я стал брать пример с тебя, — вздохнул он.       — Меня-то если только к столбам ревновать, — хмыкнул Саске, тоже повеселев. — И всё же ты немного поменялся после этих воспоминаний, — отметил младший Учиха. — Стал более решительным и твёрдым. Прежде ты сомневался и пытался понять, а теперь действуешь и смотришь на всех как будто свысока. Мне это нравится, — заявил Саске и наконец-то отправился в соседнюю кабинку, чтобы освежиться. — Впрочем, ты мне любым нравишься.       — Дело не только в памяти, — проговорил Итачи, но его тихий голос младший брат едва слышал из-за шума воды. — Я на взводе, каждый нерв натянут до предела, — старший Учиха посмотрел на свои руки, которые мелко подрагивали. — Это предвестие. Саске, у нас ещё остались лекарства? — громче спросил он.       — Да, тебе нужно? — тот выглянул из-за перегородки, оценивая состояние брата. Итачи выглядел относительно спокойным, но блеск в глазах, который появился во время их совокупления, так и не исчезал.       — Не сейчас, но боюсь, что вскоре может понадобиться, — раздосадовано ответил тот.       — По-моему, там осталась только одна ампула. Надо думать, какую аптеку ограбить следующей, — усмехнулся Саске.       — Нет, — возразил старший брат. — Пора заканчивать с этим. Как только разберемся с преступлениями, я буду терпеть. Сходить с ума и терпеть, но избавлюсь от этой зависимости, — выключив воду, он накинул на плечи полотенце и направился к раздевалкам, а Саске тяжело вздохнул, глядя ему вслед.       — Да, я уверен, что тебе хватит сил бороться с этим, нии-сан. А вот хватит ли сил у меня наблюдать за тем, как ты страдаешь?