Ферзь

      — И куда же вы собрались, позвольте узнать? — скептически осматривая Леви Аккермана с ног до головы, спросил лечащий врач. Боец спецназа, поправив рубашку, смерил его угрюмым взглядом.       — На работу, — коротко ответил он.       — Но ваша рана…       — Тц, у меня столько было этих ран, если бы я пёкся над каждой, не вылезал бы из больницы, — огрызнулся тот. Не слушая уговоры врача, Леви подписал все необходимые документы и покинул больницу. С той операции прошло три дня, он считал, что достаточно належался в больнице. Травма его действительно не беспокоила, разве что, отзывалась лёгкой болью, когда он делал резкие движения. Но в целом он её и вовсе не ощущал. К тому же, Леви терпеть не мог лежать без дела и чувствовать себя слабым. Нося звание сильнейшего в отряде, он ощущал огромную ответственность: ведь он должен был ему соответствовать и не давать какой-то слабины. Не ровен час, его место мог занять кто-либо другой. К тому же, вдруг он понадобится командиру…       — Леви! — лишь завидев Аккермана, который зашёл в их отдел, Ханджи вскочила со своего места и помчалась ему навстречу. Избежать с ней встречи не получилось, поэтому Леви пришлось выслушать все её возмущения. — Зачем ты пришёл? У тебя больничный минимум на две недели! А ты явился через три дня!       — Потому что я себя нормально чувствую и не собираюсь валяться без дела, — недовольно ответил тот. — Не раздувай из мухи слона, рана пустяковая. У меня были и серьёзнее.       — Ничего нового, — Ханджи осталось лишь закатить глаза.       — Эрвин у себя? — когда та успокоилась, спросил Аккерман.       — А где же ему ещё быть, нашему мистеру совершенство, — Ханджи скрестила руки на груди. — Он дал всему отряду два выходных в честь завершения операции, а сам ходил сюда, прикрываясь работой. Ведь кроме оперативной, у капитанов есть ещё куча бумажной работы, — посетовала она. — А поскольку тебя не было, Эрвин взял все отчеты на себя.       — Вот как, — коротко выдохнул Леви. — Тогда доложу ему, что я здесь.       Первым делом он направился в дальний конец отдела, где находилась офисная кухня. Здесь заварил чай и сделал кофе. Чай выпил сам, чтобы прийти в себя после больницы (он даже не заходил домой), а кофе взял с собой.       Эрвин приходил на работу рано, за полчаса до начала рабочего дня, а то и ещё раньше. Ему необходимо было просмотреть отчеты и другие документы, что-то изучить, что-то передать в отдел, что-то подписать. Если не было операций, его отряд проводил время за тренировками или топографическими учениями. Сам Смит тоже поддерживал себя в форме, но к сожалению у него было меньше на это времени.       Дописывая очередной отчет, Эрвин прервался, услышав короткий стук в дверь. Он произнес «войдите» и напечатал ещё несколько слов. Прервался, лишь когда на его стол опустился бумажный стаканчик с кофе. В этом месте кофе ему приносил лишь один человек, но Смит не ожидал сегодня увидеть его здесь.       — Леви, — он поднял глаза и заметил привычное хмурое лицо своего капитана. — Я думал, ты в больнице.       — Решил не тратить время попусту, — с ноткой надменности ответил тот. — Раздули из мухи слона, будто у меня кишки вывалились, — с отвращением добавил он.       — Значит, с тобой всё в порядке? — слыша в его голосе привычную грубоватость, Эрвин едва заметно улыбнулся.       — Да, я готов работать дальше, — заверил капитан. — Заданий ещё не было?       — Нет. После той операции я дал команде выходные, так что ты ничего не пропустил. Впрочем, надеюсь, новая миссия будет не скоро, чтобы мы смогли прийти в себя. Я рад, что с тобой всё в порядке, — добавил Эрвин. Слова были тёплыми, однако его ясный взгляд так и оставался по-зимнему прохладным, словно кусочек чистого прозрачного льда. Возможно, это была его особенность, Леви никогда не видел, чтобы эти глаза мутнели или теплели, несмотря на то, что губы могли улыбаться и говорить приятные слова.       — Да, можешь рассчитывать на меня, — кивнул Леви и бросил на командира пространный взгляд. На самом деле, вид у лучшего бойца отряда был немного нездоровым. Кожа достаточно бледная, а под глазами заметные синяки. Из-за того, что взгляд у него сам по себе был мрачным, тени сделались сильнее. Но глаза были большими и очень выразительным. Ему уже было за тридцать, но из-за невысокого роста казалось, что ему намного меньше. Некоторые особо бесцеремонные личности даже могли обозвать его школьником, за что, впрочем, быстро расплачивались. Смит, глядя на его невысокую фигуру, которая в черном костюме казалась худой, невольно вспомнил о словах Ханджи.       «Леви бросается на смерть не только из-за нашей работы», — тогда заявила она, поставив командира в тупик. Он много думал об этих словах, сопоставлял детали и пришёл к некоторым выводам. Они показались ему абсурдными, и всё же…       — Леви, постой, — он поднялся и вышел из-за стола, когда капитан уже хотел уйти. Аккерман, тронув дверную ручку, остановился и развернулся.       — Мы с тобой уже больше пяти лет работаем вместе, — начал Смит, приближаясь к окну и смотря на улицу. — И ты никогда не давал повода сомневаться в тебе. Каждое задание ты выполняешь безукоризненно, и я могу положиться на тебя в любой ситуации. Я очень ценю это, — довольно искренне произнёс он и посмотрел сначала на замеревшего Аккермана, затем на кофе, который тот принёс. Леви всегда приносит ему кофе. Или чай. Если не с первого дня их встречи, то с третьего. Причем он делает это как-то незаметно, ненавязчиво, но это стало настолько привычным и обязательным, что Смит уже невольно тянулся рукой, пытаясь взять стаканчик кофе. Впрочем, дело было не только в нём. Леви никогда не мозолил глаза, но его присутствие ощущалось всегда. Если Смиту что-то требовалось сделать, он всегда был под рукой. Написать отчет, или отправить письмо, раздобыть сведения… Помимо работы он делал какие-то мелочи, незаметные глазу, на которые Эрвин раньше не обращал внимания и принимал как должное, но теперь после слов Ханджи понял, что не может без этого обходиться. Причем это касалось не только работы, хотя их больше ничего не связывало.       — Леви, почему ты так предан мне? — неожиданно и для себя, и для него спросил Смит. — Ханджи права, порой я ставлю перед тобой невыполнимые задачи и готов пожертвовать тобой, как фигурой на доске. Но ты выполняешь их беспрекословно. Почему ты так веришь мне?       Леви, слыша его вопросы, неподвижно стоял возле двери. Его лицо оставалось привычно бесстрастным, но взгляд стал мрачнее, а губы сжались плотнее. Смит ждал от него разъяснений, но Леви и сам не мог ответить на этот вопрос.       — Разве непонятно? — в итоге очень тихо и приглушенно произнёс он, отведя взгляд в сторону. Слишком уж настойчивым и требовательным был взгляд командира. Эрвин так и продолжал испытующе смотреть на него, а его голубые глаза даже не моргнули. Они были спокойными, ясными и всё такими же прохладными, напоминая озеро среди ледяных пиков гор.       Леви, выдержав его взгляд некоторое время, вскоре усмехнулся и расслабил плечи.       — Не думал, что твои изощренные мозги не могут понять такой простой вещи, — довольно резко заявил он, словно уличал командира в какой-то оплошности. — Впрочем, я и сам не понимаю, — снова потупив взгляд, заключил он.       — Прости, — едва он коснулся дверной ручки, как Смит снова его окликнул. Обернувшись, Леви столкнулся с таким же твёрдым взглядом. — Я не могу ответить на твои чувства, — без сомнений заявил командир, а Леви ощутил, как его пробрало с ног до головы сначала жаром, а затем холодом. В лице он не изменился, однако в глазах что-то ярко вспыхнуло и тут же потухло.       Всё-таки он понял.       — Свою жизнь я вижу в служении стране и избавлении её от всякой грязи, вроде тех террористов, — звучно продолжил Эрвин. — Спокойствие и безопасность населения — наша приоритетная цель. К сожалению во имя неё приходится чем-то жертвовать. Поэтому на личную жизнь и чувства у меня времени нет, — весьма жестко заключил он, а его взгляд окончательно заледенел. Леви, выслушав всё это с мрачным видом, невольно сгорбился и стал как будто ещё меньше. Его лицо потемнело, а челка совсем закрыла глаза и любые эмоции.       — Надеюсь, это не повлияет на твоё отношение к работе, — подчеркнул Смит, ощущая, что напряженная атмосфера в кабинете усилилась.       — Нет, — Аккерман выпрямил спину и окинул командира равнодушным взглядом. — Можешь и дальше использовать меня, как пожелаешь, — проронил он и наконец-то покинул кабинет.       Такой ответ Эрвина Смита устроил, и он, постояв ещё немного у окна, вернулся к своим рабочим делам. Леви же прошёл за свой стол и не разговаривал почти ни с кем весь рабочий день. Впрочем, ничего нового. Он и так знал, что работа всегда была в приоритете у командира, а каждая операция была сродни шахматной партии. Поэтому членам своего отряда он дал такие позывные и управлял ими, как фигурами на доске. Поэтому этот разговор изначально был бессмысленным. Только с чего вдруг Смит начал интересоваться этим?       «Похоже его кто-то надоумил, — глазами он нашёл Ханджи и скривил губы. — Этот твердолобый никогда бы сам не догадался поговорить о таком. Какие ещё чувства? О чём он вообще?» — Леви безучастно уставился в монитор компьютера. Поскольку сегодня не было никаких заданий, их отдел постепенно пустел. Многие уходили на тренировку по стрельбе или боевым искусствам, а он не двигался с места. Только под конец дня в полупустом отделе около него на стул плюхнулся Эрен Йегер, один из бойцов младшего состава, что отвлекло Аккермана от бесполезного сверления монитора.       — Эй, что за квашня, — поднявшись со стула и размявшись, он приблизился к парню и слегка ткнул его в плечо. Большая часть бойцов в их подразделении носила полевую форму: защитного цвета штаны и рубашки, удобные ботинки. Однако капитанам и командиру дозволялось ходить в штатском, поскольку они чаще покидали штаб. Сейчас Эрен был в такой форме, но показался ему мягким и безвольным, как кисель. Он сильно склонил голову, согнул спину, а руки просто свесил. И в подтверждении его мыслей, тот чуть не свалился со стула от лёгкого толчка.       — А, капитан, вы ещё здесь, — вовремя успев вернуться на стул обратно, Эрен угрюмо посмотрел на него, а потом снова вернулся к своим коленям. Его голова была опущена, а взгляд очень хмурый. И даже какой-то злой.       — Ты что, задумал кого-то убить? — с сомнениями протянул Аккерман. — Мне не нравится твой взгляд.       — Нет, просто… — Йегер отчаянно сжал кулаки. — Сейчас была тренировка… и я снова проиграл Микасе, — раздраженно рассказал он.       — Вот почему у тебя такое кислое лицо, — усмехнулся Леви. — Ещё бы, продуть девчонке, — надменно добавил он. — Так ты навсегда останешься пешкой.       — Мне и так тошно, а вы ещё больше унижаете, — проворчал Эрен. — Лучше бы научили чему-нибудь дельному. Весь день просто так просидели.       — Эй, поуказывай мне ещё тут, сопляк, — Леви отвесил ему подзатыльник, и Йегер обозлился ещё больше. Похоже, у них обоих сегодня день не задался.       — Конечно, какое дело великому Ферзю до обычный пешки, — продолжал ворчать Эрен.       — У меня сегодня тоже плохой день, Йегер, — процедил капитан, смотря на согнувшегося парня ледяным взглядом. — Но я не стану вымещать злость и обиду на тебе, хотя могу. В своих провалах мы виноваты сами, — угрюмо заключил он и отвернулся. — Потренируемся завтра, — чуть погодя добавил он.       — Правда? — Эрен мгновенно вскинул голову, а его лицо посветлело.       — По крайней мере, ты ещё можешь что-то исправить, — глухо добавил он. — И постирай свою форму, от тебя уже воняет, — напоследок пренебрежительно добавил Леви и отправился домой.       — Спасибо, капитан! — крикнул ему вдогонку обрадованный Йегер.       «Чёрт, как мало тебе надо, чтобы снова воспрянуть духом, — позавидовал ему Аккерман, подходя к общежитию. — А я, похоже, исправить уже ничего не могу».       Капитаны, заместители и рядовые бойцы жили в общежитии при штабе. У капитанов была отдельная комната с кухней и ванной, а младший состав жил по три-четыре человека в комнате. Им также не разрешалось покидать территорию Центра управления и выходить в город, у офицеров же была такая возможность. Руководители подразделений, вроде Смита или Пиксиса, имели собственные квартиры и значительно большие права. Такие ограничения и запрет иметь смартфоны и ноутбуки с выходом в интернет, устанавливались с целью избежать утечки информации. На рабочих компьютерах и тех, что стояли в общежитии, имелась только внутренняя сеть.       Оказавшись в одиночестве и тишине, Леви даже не знал, чем себя занять. Разве что, прибраться на кухне и ванной. Вскоре он приступил к делу, невольно вспоминая утренний разговор с командиром, который вышел немного двусмысленным. Кажется, они не поняли друг друга.       «Какие чувства? Нет никаких чувств. Я просто исполняю свой долг. Я согласился на эту работу, а он мой командир. Естественно, я выполняю его приказы, как и другие члены спецотряда. Он что, хочет, чтобы я перестал ему подчиняться?» — усмехнулся парень сам себе. Плиту он уже вымыл два раза и не смог найти ни единого пятна, которое можно было бы ещё отмыть. Значит, пора отправиться к холодильнику.       «Нет, всё не так, — сам себе возразил Аккерман и устало прикрыл глаза. Кажется, холодильник придётся оставить нетронутым. Сил у него сегодня совсем нет. — Я просто… вижу свою жизнь рядом с этим человеком. И всё. Больше мне ничего не нужно».       Надежды Эрвина не оправдались. Уже через день их ждала новая операция. Террористы захватили один из крупных торговых центров города — «Палладиум», взяв в заложники посетителей, и перед подразделением Смита была поставлена задача обезвредить боевиков с наименьшими потерями среди мирного населения. В такие моменты необходимо было действовать без промедлений и принимать очень важные решения, которые могли иметь судьбоносные последствия. Это была стихия Эрвина, и он, воодушевившись новой миссией, сделал свой ход.       Переодевшись в армейскую камуфляжную форму, спецотряд под его командованием прибыл на место происшествия. Оно уже было оцеплено полицией и собрало толпы зевак. Руководитель полиции сообщил Смиту о ситуации, числе заложников, требованиях террористов, а также их примерное местоположение и количество. На основании этих данных командиру спецотряда предстояло разработать стратегию и в самые короткие сроки ликвидировать противника, пока полиция ведёт переговоры.       Для третьего подразделения подобные операции были не в новинку. Используя схемы здания, Эрвин объяснил бойцам суть их операции, стратегию ведения и расставил всех по позициям, поделив торговый центр на квадраты.       — Ханджи, со своей группой зайдёшь с западного крыла, Майк, продвигайся по подземной парковке, будь осторожен. Леви, за тобой снова крыша. Возьми самых способных ребят, проберитесь сверху. Мы все должны встретиться в квадрате С2. По предварительным данным здесь удерживают заложников.       — А ты? — хрипловато спросил Аккерман.       — Я зайду с севера, — Эрвин указал на схему. — Заложников держат в этом зале, но чтобы до них добраться, нужно зачистить все этажи и коридоры. Мы зайдём с разных сторон и окружим их. Микаса, Эрен, Жан, Армин, вы снова со мной в группе прикрытия, — подытожил он и натянул маску на лицо. Остальные бойцы последовали его примеру и, держа автоматы наготове, один за другим рассредоточились по позициям.       Опытные ребята уже знали, как действовать в подобных ситуациях, поэтому операция по освобождению началась незамедлительно. У них уже была отработанная схема для таких миссий, поэтому по расчетам Смита они должны были справиться за час. Эту партию он уже проходил, знал ходы и направлял свои фигуры по схеме. Однако… на этот раз что-то было не так.       Но Эрвин не сразу понял, что именно, ведь почти до самого конца всё шло по плану. Но едва он достиг квадрата С1, как радиоэфир наполнился тревожными голосами.       — Чёрная ладья — Альфе-1: проход к центру заблокирован. Ведём ликвидацию противника, но… — голос Ханджи исчез за помехами из автоматных очередей, а вскоре его перебил другой.       — Черный слон — Альфе-1: связь с Дельтой-2 и Дельтой-4 потеряна!       — Белый слон, что у вас, — тревожно спросил Эрвин, переключаясь на другую частоту. — Белый слон, доложи о ситуации, — напряженно повторил Смит, но кроме помех в ответ ничего не услышал. — Гамма-1 и Гамма-3? — он обратился к подчиненным Майка, однако те ему тоже не ответили.       — Белая ладья… — эфир прорезал слабый голос Нанабы — заместителя Майка. — Потеряно три единицы…       Эрвин не успел дослушать сообщение, поскольку связь прервалась, а на него с разных сторон внезапно выскочили несколько террористов. Смит едва успел отскочить в сторону, как автоматная очередь прошлась по ногам.       «Что за… откуда они здесь взялись? Разве они не должны охранять заложников?» — Смит выпустил ответный огонь и снова рванулся в сторону, прячась за сваленными полками. Группа бойцов, которая следовала за ним, прикрыла его, однако вскоре к боевикам присоединились ещё четверо, словно узнали, что здесь находится командир.       — Чёрная ладья — Альфе-1: мы добрались до заложников! — внезапно подала голос Ханджи.       — Черный слон — Альфе-1: ликвидирована охрана заложников.       — Хорошо, — пробормотал Смит, снова перебегая к другому укрытию, поскольку это разнесли в щепки. — Ферзь, доложи ситуацию. Ты меня слышишь?       Несколько секунд в эфире звучали помехи, и командир напряженно сжал зубы. Сначала Майк, теперь ещё и Леви? Неужели в какой-то рядовой миссии он потерял сильнейших?       — Я здесь, Эрвин, — неожиданно чётко раздался голос в наушниках, и через секунду несколько бойцов атаковали террористов, спрыгнув на них сверху.       «Твоя команда как всегда эффектна», — облегченно выдохнул Смит. Буквально через пару минут все боевики в квадрате С1 были уничтожены, а Леви, который удерживался на потолке при помощи тросов, спрыгнул с него прямо перед командиром.       — Похоже, сведения были не точными, их гораздо больше, — пробормотал Эрвин.       — Да, наверху тоже было полно этих мразей, будто поджидали нас, — выругался Леви. — Что с заложниками? Я слышал, Ханджи добралась до них?       — Да, нужно поспешить и расчистить им путь, — Смит махнул всем бойцам, и друг за другом они достигли квадрата С2 и помещения, где держали заложников. Однако едва они успели проникнуть туда, как раздался оглушительный взрыв: он был настолько мощным, что Эрвин ощутил, как языки пламени касаются его лица. Раскалённое зарево молниеносно приближалось к нему и было готово выжечь глаза, как вдруг его что-то сбило с ног. Взрывной волной его отбросило на несколько метров, он болезненно ударился головой об обломки, а сверху ещё рухнули осколки стеклянных дверей и витрин, похоронив его под этой грудой. Кажется, на несколько мгновений он потерял сознание, а когда очнулся, услышал взволнованный голос Ханджи. Но уже не в радиоэфире.       — Эрвин, Эрвин! — звала она, вместе с подчиненными убирая стекло с его тела. Смит, открыв глаза, ощутил, как кровь из раненой головы застилает их и не даёт четко видеть вокруг.       — Что с заложниками… — прохрипел командир, ощущая, что не может шевельнуться. На нём лежит что-то тяжелое…       — Они… почти всех мы успели вывести, — с трудом ответила капитан. — Но около двадцати человек уничтожены взрывом…       — А террористы?       — Мы их ликвидировали, — прошептала она. — Но напоследок они взорвали помещение с заложниками. Возможно, среди них были смертники, поэтому...       — Значит, мы провалили операцию… — прошептал Смит, в бессилии закрывая глаза. Неужели что-то подобное могло случиться с ним? После стольких лет идеальной службы такой провал...       — Эрвин… — снова из тьмы его выдернул голос Ханджи, который начал дрожать сильнее, а руки замерли над его телом. — Леви, он…       Когда пелена крови на глазах наконец-то стала меньше, Эрвин заметил, что взрывом отбросило не только его. Наконец-то к его рукам и пальцам вернулась чувствительность, он поднял их и осторожно сжал за плечи человека, лежащего на нём.       — Леви? — с удивлением и некоторым недоверием позвал он, не веря, что это может быть его подчинённый. Едва он тронул его, как сверху начали сыпаться осколки стекла. Тело Аккермана было очень тяжелым, и Смит никак не мог привести его в чувство.       — Эрвин, он не очнётся, — едва слышно проронила Ханджи. — У него всю спину разорвало от взрыва, и стекло торчит со всех сторон…       Услышав её надорванный голос, Эрвин снова замер, а его руки будто парализовало. Поверить в то, что его лучший боец мёртв, было так же сложно, как признать провал операции. А со смертью Леви этот провал стал абсолютным и безоговорочным. Командира отряда охватило такое потрясение, что он едва смог справиться с собой и подняться на ноги. Тело капитана осторожно перенесли на пол, и глядя на его израненную окровавленную спину сверху, Смит ощутил странную горечь, охватившую почти всё тело. Он видел сотни, тысячи смертей, как террористов, так и своих ребят, но всегда считал, что они отдали свои жизни во благо их народа. А Леви, получается, отдал свою жизнь во благо ему?       Смит едва осознавал, как заканчивал эту неудачную операцию. Выживших заложников вывели из здания и передали полиции и скорой помощи, тела террористов собрали в одном месте. А также погибших бойцов третьего подразделения. К ещё большей горечи Смита, он потерял ещё одного капитана — Майка Захариуса — и почти полностью его группу. Всего погибло семь ребят, включая Аккермана.       — Эрвин, — голос Ханджи снова вывел его из забытья, и Смит слегка покачнулся, проясняя взгляд. Тела погибших бойцов доставили в морг, и теперь они с Зоэ стояли у стола, где лежал Леви. Некоторые осколки, словно клинки, почти насквозь пробили его тело, и наверняка бы ранили Эрвина, если бы не живой щит из капитана. Без камуфляжа и одежды под белой простыней его израненное тело казалось хрупким, таким ломким, что стало удивительно, как он смог защитить командира. И казалось вот-вот был готов рассыпаться от дуновения ветра, как потрепанная кукла.       — У него никого не было, — из глаз Ханджи текли слёзы, она даже не успевала убирать их платком, те капали прямо на край простыни, который был укрыт Леви. — Совсем никого…       Выражение лица Эрвина было неприступным. Он смотрел на потерянного бойца сверху вниз, и вряд ли испытывал те же чувства, что подруга. Да, он был очень огорчен и разочарован такой потерей, но даже она не смогла изменить его непроницаемого взгляда. Он не проронил ни слова, а Ханджи, вытерев слёзы, бросила на него разочарованный взгляд.       — Он для тебя столько сделал, Эрвин, — с тяжелым вздохом произнесла она. — Все твои приказы он исполнил и, в конце концов, пожертвовал собой ради тебя. А ты не можешь даже слезинки проронить, — она горестно усмехнулась и, тронув командира за плечо, направилась к соседнему столу, где лежал Майк.       А Эрвина ждало ещё несколько неприятных часов, в ходе которых он должен был объяснить всю ситуацию командованию. Предататься горечи и эмоциям он не мог, на кону стояло существование всего их подразделения. Он постарался максимально объективно рассказать всё Пиксису и отметить свои провалы.       — Я готов за них ответить, — в заключении добавил Смит.       — Вряд ли твой ответ вернёт наших бойцов. Семь человек, Эрвин, — разочарованно покачал головой Пиксис. — За один раз, причем два из них капитаны. Прости, на этот раз я не могу тебя прикрыть, завтра состоится совет, на котором будет решаться твоя судьба и твоего отряда. Подготовь мне рапорт к девяти.       — Да, — Смит отдал честь и в мрачном настроении покинул кабинет полковника.       Сегодняшний день был настолько изматывающим, что едва добравшись до своего дома, он рухнул на кровать и не шевелился больше получаса. События дня так и вертелись в голове. Спокойное утро, затем срочный вызов, сбор группы, начало операции, их план, позиции, затем потеря связи, взрыв, изувеченное тело Леви на нём…       От последнего Эрвина невольно пробрало холодными мурашками, он перевернулся на спину и расстегнул ворот рубашки. Бледное лицо капитана, лежащего в морге, всплыло перед глазами. Ханджи снова упрекнула его в бесчувственности, но это не так. Да, он не смог проронить слёз, но дело не в этом. Он действительно ощущает горечь и печаль по потерянному лучшему бойцу. Как теперь он и отряд будет обходиться без Леви? Без его Ферзя всем придётся очень тяжело, а заменить его попросту некем. Мысли Смита о капитане были не личными, потеря Аккермана в первую очередь была трагедией для отряда и их операций, а не его собственной. Что же до чувств…       «Что я испытывал к нему? — задался вопросом Эрвин, кое-как переворачиваясь на бок. — Он был прекрасным боевым товарищем, и я безгранично уважал его и всегда считался с его мнением. Леви был очень ценен во время каждой операции. Безусловно, я расстроен его смертью и хотел бы его вернуть. Но лишь для того… чтобы использовать его в своих целях дальше», — неожиданно самому себе признался Смит, и его губы искривились в горькой усмешке.       — Вот такой я расчетливый эгоист… — сделал вывод он и провалился в тревожную тьму.