Despair of the soul

      Вдруг их окутывает жёлтым щитом и из-за спины Чимина выпрыгивает неизвестная фигура, чей двуручный меч врезается и срубает твари голову с плеч. Она укатывается прямо к ногам Тэхёна с омерзительным выражением морды. — Вы в порядке? — говорит неизвестный и ставит над всеми тремя купола, которые защищают их от новых бабочек, вылезающих из глубин земли. — Успокойтесь, передохните, а потом пойдёте. Видели бы вы свои лица, — ухмыляется мужчина и достает планшет, на котором что-то записывает.       Чимин нервно смеётся, закрывает лицо руками и смотрит на своего друга, который смотрит не веря, а потом упирается затылком в дерево и прикрывает глаза, отчего-то краснея. Своим взглядом аналитик видит, что от стыда. Чонгук сразу же подбегает к нему обеспокоенно, начиная лечить незначительные, но болезненные раны на затылке, ногах и руках. Тэхён от него отмахивается брезгливо, но позволяет проводить над собой манипуляции. Строгость быстро сходит с лица их спасителя, и он дарит им ласковую улыбку с милыми ямочками. — Тебе нужно научиться делать оружие из своей энергии. Меч, пропитанный отравой, или винтовка с пулями из неё же. Без оружия ты долго не протянешь. Не знаю, зачем Господину эти голодные игры с элементами естественного отбора, но это должно иметь какой-то смысл, — мужчина с серебристыми волосами поднимает взгляд на Тэхёна. Тот брезгливо смахивает пыль со своей одежды, вытирает лицо платком из кармана и аккуратно, даже как-то трепетно, убирает грязь с ногтей. — Кто… Кто вы? — спрашивает Чимин. Голос даже неожиданно дрожит.       Сердце его гулко бьётся от шока. Он находился на волоске от смерти, заглядывал в пасть этой твари и видел её органы. Запах, что всё ещё витает в округе, въелся в его кожу. Он впервые встретился с этим вживую. Даже запах плоти, исходящий от мест, где охотники сходили с ума, не был таким ядовитым и настырным. — Это Ким Намджун, — отвечает Чонгук совершенно спокойно и прикладывает тёплые ладони к ранам нападающего, что-то между этим шепча. От него всегда исходят приятные вибрации, будто тихий напев или стрекотание, когда он лечит, но после он их туго стягивает чёрными перчатками. — Он отвечает за весь второй класс и является представителем защитников, — говорит он, а Чимин удивлённо вытягивается. Так вот как выглядит этот Ким Намджун, отвечающий за весь второй класс. Он оказался крупнее, чем Чимин думал. Хотя большинство защитников выглядит, как мягкие сильные мишки, добрые, но немного твердолобые, как думает аналитик. — А ты прямо всё знаешь, — язвит Тэхён и поднимается с земли. Его раздражает, когда какой-то всезнайка влезает во все дыры. — Представителем? — переспрашивает Чимин, махнув в сторону Тэ рукой, чтобы не возникал лишний раз. Он никогда раньше не слышал о них. Это что-то наподобие самых сильных агентов в их направлениях? — Да, — кивает Чонгук, не обращая внимание на колкости. — Ким Сокджин представляет целителей, Ю Кихён — шпионов, Чхве Ëнджун — нападающих, Сун Миён — аналитиков, — Чимин понимает, что с этими людьми он не знаком, но некоторые имена… Ким Сокджин. Он где-то его обсуждал.       Хосок обещал как-то, что он ещё встретится с Намджуном, и их первую встречу вряд ли можно назвать спокойной. Этот человек спас их. Ненамеренно, но Чимин на него засматривается. Внутри этого человека что-то… странное. Его добрая и мудрая душа плачет. От этого сердце слегка сжимается. Аналитик сразу же отворачивается. — А… Первый класс? — вдруг осознает он и принимает руку помощи Тэ, которую тот подал, чтобы он встал. Потом тот, конечно же, немного брезгливо её отряхивает от грязи. — Не знаю, — Чонгук огорчённо качает головой и смотрит куда-то вглубь леса. — Это вроде бы секретная информация. Единственное, что я знаю — это то, что Господин как-то связан с этим, а вот Мин Юнги наоборот — нет. — Мин Юнги не представляет охотников? — удивляется Чимин. Чонгук отрицательно качает головой. — Что же за звери там…       Намджун, стоящий поодаль, прокашливается. — Вы свою миссию выполнили. Вам пора возвращаться, — говорит он спокойно, заглядывая в дыру в земле, в которой больше нет гнезда. — Вы хорошо справились, — твари, которые начали расползаться, собираются под один купол, и Намджун лёгким взмахом руки очищает свой меч. — А вы? — спрашивает Чимин. — А у меня ещё есть дела, — эта его улыбка чуть холоднее.       Мужчина исчезает так же внезапно, как он и появился, будто блеснувший лучик света. Чонгук достает свой планшет и трогает металлический браслет. Он молча просит всех закругляться, и они одновременно вбивают координаты зала и телепортируются туда. Второй заход уже не приносит такого дискомфорта, но голова немного кружится, а перед глазами всё вертится, будто в калейдоскопе. Но он не падает!       В зале уже стоит охрана. Рядом с ними недовольный, будем откровенны, он зол так, как никогда не был, профессор Кан, который шустро указывает на прибывшего Чимина.       Было ожидаемо, что его не погладят по головке за то, что он пошёл против приказа и бросил сумасшедшего охотника одного на задании, но то, что его сразу подхватили за руки и под крик Тэхёна начали куда-то уводить — это слишком. Огромный мужчина скручивает ему руки и ведёт по тому же коридору, что и в первый день его приезда, но тогда это было по его доброй воле и в одиночестве, а не насильно. Его закидывают в ненавистный кабинет и закрывают наглухо дверь. — Пак Чимин, — Господин криво ухмыляется и откидывается на своё кресло. Аналитик видит, как внутри него вьются мысли, но чётко видна цель — власть и полный контроль. Его голос доходчивый и строгий, но он будто ожидал такой исход!       Справа на чёрном кожаном диване сидит Мин Юнги.       Его лицо и одежда чисты. Видимо, он закончил намного раньше них и успел привести себя в порядок, в отличие от Чимина, испачканного, грязного и уставшего. Это делает его ещё более уязвимым и даже жалким в роскошном кабинете. Он час назад поздоровался с самой смертью, чёрт возьми! — Проходи и садись, — указывает мужчина на место напротив себя. Жесты его жесткие, а приказы нерушимы.       Чимин готовится, что ему сейчас придёт конец, если говорить мягко. Эта ухмылка на лице инквизитора и дергающийся глаз у кровавого мага не сулят ничего хорошего. Теперь он знает, что Юнги тоже недоволен тем, что они напарники. Видимо, раньше он справлялся сам, был одиночкой, но после событий в сентябре шкала доверия к нему упала, и он этому не рад. — Мальчик мой, почему ты сбежал от Юнги? Он неплохой парень. Я заметил, что ты с ним хорошо справляешься, — Господин закуривает и сбрасывает пепел в свою личную пепельницу с каким-то узором. Возможно, с брендом. Тоже показатель достатка и роскоши, как и весь его кабинет, эта дверь и грубые амбалы, которые затащили его сюда. Он бы мог прийти и сам. В этом городе бежать всё равно некуда. — Если с человеком нужно «справляться», как вы сказали, то это уже значит, что он не просто «неплохой парень», — Чимин сводит ноги. Вот чёрт. Он чувствует, как низ живота стягивает в тугой узел, щёки начинают краснеть, и он оборачивается на Мина, а у того глаза сверкают ярче новогодней елки. — Я поручаю тебе его, Чимин-и. Если сбежишь ещё раз, то нашему договору конец, — хмыкает Господин. Знает, на что давить. Перекрывает кислород, задевает за больное. — Что?! — Пак подскакивает и роняет стул за собой, как в какой-то мелодраме. — Но ты же не выполняешь мои просьбы, а значит я не обязан выполнять твои — всё просто, — жмёт плечами мужчина, и Мин по его правую руку горько хмыкает.       Чимин пыхтит, цедит что-то наподобие согласия и рассматривает протянутый ему договор. Он мыльным взглядом рассматривает страницу за страницей. Он слышит, как стучит пульс в его голове, как всё тело тяжелеет, а уши закладывает. Лазейка. Должна быть лазейка. Она всегда есть. — Месяц, — шипит аналитик, указывая на графу срока. — Месяц я буду напарником Юнги-щи, но после я сам приму решение, продолжать ли нам сотрудничество. Держать меня рядом с ним — это опасно и для меня, и для него, — Юнги хмурится на последних словах. — По рукам, — мужчина жмёт плечами и ядовито улыбается.       Аналитик стоит так ещё несколько секунд, подписывает, а после чувствует, как виски начинают пульсировать сильнее, и быстрым шагом выходит из кабинета. Дышать становится сложнее, голова начинает кружиться, и он падает в коридоре, зацепившись за одну из дорогущих картин. Странное ощущение появляется в теле.       Дверь громко хлопает за его спиной. — Мышонок не может бегать? Его подвели его лапки? — воркует Юнги, догнавший его за несколько секунд, и садится рядом, проводя рукой по короткому затылку. Эта маленькая манипуляций заставляет Чимина задрожать и выгнуться. Что с ним происходит? — Ты бы видел себя со стороны, — посмеивается он. — Думаешь, что можешь просто кинуть меня. А если бы со мной что-нибудь случилось? Из-за твоего побега я бы мог погибнуть, — играет с интересной игрушкой. Погибнуть без какого-то аналитика? Да он издевается! — Что… Что ты сделал? — рычит Чимин, а после позорно скулит, когда чувствует резкое давление и жар в месте, которое требует внимание. — Пр… Прекрати!       Мин жадным взглядом очерчивает оголившуюся поясницу; талия, сильно сжатая бронежилетом, хорошо выделяет полные ягодицы. Аналитик чувствует себя пойманным в капкан своего же тела, которое совершенно его не слушается. — Даже не будешь рыться в моей голове? — саркастично говорит охотник и поднимается. — Увидимся на совместном задании, мышонок. От меня не убежишь, — говорит он, ударяет по ягодице широким шлепком, и кровь резко отливает от паховой области, и возбуждение сходит, как вода при отливе, будто его и не было вовсе. — Попробуешь выкинуть что-то похожее, и вместо стояка я заставлю твою кровь циркулировать так быстро, что у тебя случится сердечный приступ, — теперь в его голосе звучит прежняя отрешённость и нотка надменности, которую он может себе позволить.       Не убежишь? Я хорошо бегаю.       Чимин в шоке лежит ещё пару минут, подрагивая от новых ощущений и жжения на заднице, боясь даже голову повернуть — вдруг оторвётся. Юнги пугает его всё больше.       Всё же вставая и отряхиваясь, на негнущихся ногах парень идёт по пустому коридору. Это запрещено не просто правилами, но и законом. Нельзя вторгаться без разрешения в организм другого человека. Бледный, как сама смерть, он останавливается на лестнице. Та отдаляется от него, сужается, кажется такой бесконечной, что Чимин оседает на одной из ступенек и прикладывает руку к голове. Кружится, так неприятно она кружится, что хочется заскулить. Такие последствия от того, что его кровь заставили насильно прилить не туда, куда нужно было мозгу. Лучше, чем смерть, конечно.       У Юнги идея фикс такая? Унижать его любыми способами?       На улице стоит Тэхён, который нервно бьёт по полу ногой. Он даже не переоделся, хотя его друг на своей шкуре понимает, как неприятно быть грязным и липким от страха. — Ну что? — спрашивает он, подбежав, но Чимин отмахивается. — В десять приходите вместе с Хосоком, — цедит он, сжимая челюсть от злости, а потом качая головой. — Отвлечёмся и отметим то, что остались в живых. Сам как?       Тэхён понуро смотрит в сторону города, а после жмёт плечами. — Без понятия. Чонгук ещё лез, чтобы отвести меня в медпункт, но я его послал, — говорит он, а после достает айкос из сумки, которую забрал из зала, и закуривает. Чимин привычно ежится. — Чем он тебе так не нравится? — аналитик направляется в сторону их домов, а Тэхён идёт рядом. — Слишком наивный. Пустышка, — отвечает он.       Чимин следит за ним стеклянным взглядом и мычит. «А я? — проносится в голове. — Разве я — не пустышка?» Проводя нападающего до двери, парень с ним обнимается, а после идёт к себе домой. Там он бегло раздевается и идёт в душ на долгие два часа, где просто сидит в тишине и оттирает от себя последствия сегодняшнего задания и встречи с охотником. На ягодице и вправду остался след, и это мерзко, но поделать с этим ничего нельзя. После ванны он планировал поесть, но смотреть на еду тошно.       Ровно в десять в доме Чимина целое собрание. Сам виновник данного события бродит по кухне в поиске штопора, чтобы открыть две бутылки вина на троих. Вообще-то аналитик не пьёт. Алкоголь на него действует слишком ярко, он его не переносит, да и Тэхён пьёт только дорогущие бутылки, которых днём с огнём не сыщешь, как настоящий гурман, так что пить не с кем. Но сейчас ему надо. Ему очень сильно надо выпить и забыть к чёртовой матери о сегодняшнем дне, пережить воспоминания о первой миссии и случае, от которого по позвоночнику бегут торопливые мурашки. То, как он трогал… С какой властью он завладел его телом и использовал его так, как хотел. — Чимин, что происходит? — спрашивает Хосок. Тэхён, сидящий рядом с ним на диване, выгибает бровь и закуривает айкос. Шпион реагирует на этот запах ярко и кривится, но нападающий и бровью не ведёт. — Не важно. Я хочу отвлечься, — аналитик залезает в самый нижний ящик и наконец-то вытаскивает штопор. — Во! Кому полусладкое, а кому полусухое? Не могу же я всегда быть рациональным, правда? Я могу позволить себе немного выпить, чтобы расслабиться, вы так не думаете? — говорит он, а в глазах читается настоящий ужас перед признанием всей сегодняшний ситуации. Не хочет. Он не хочет об этом думать. — Может поговорим о случившемся вместо выпивки? — предлагает самый старший с кривоватой ухмылкой, но аналитик испуганно вздрагивает и качает головой. Ну уж нет. — Тогда мне полусухое.       Хосок и Тэхён указывают на бежевую бутылку. Чимин кривится. Любители кислятины. Хотя хорошее вино не должно быть кислым, но это будет. — Может тогда просто посмотрим фильм? — предлагает Хосок с привычной всем улыбкой, и аналитик часто-часто кивает головой. — Что ж… Сыр, мёд и фильм?       Такой расклад уже ближе по духу.       Чимин с грохотом открывает вино, и пробка, точно в цель, бьётся о потолок. Парень посмеивается и уже аккуратнее открывает другую. Сегодня у них будет вечер кино, а значит выбирает первый фильм Хосок, раз предложил. В гостиной сразу оказывается сыр, который кубиками нарезал Тэхён, бутылки, бокалы и Чимин, обёрнутый в, как сказал как-то его горячо любимый друг, бабушкин кардиган. Он и вправду принадлежал его бабушке. В нём спокойно и уютно.       Каким-то неведомым образом они смотрят первые Сумерки. Когда включаются вторые, Чимин уже вусмерть пьян от своей бутылки вина и танцует посреди комнаты каждый раз, когда появляется Карлайл. Что за мужчина… Хосок садится ближе к Тэхёну и кладёт голову ему на плечо, а нападающий смотрит так, будто взрослому коту под нос положили безобразного маленького щенка. Чимин гадко хихикает, добавляет в свой челлендж появление Эдварда, и в итоге вообще не сходит со своего так называемого танцпола — центра комнаты.       Тэхён абсолютно трезв, когда Хосок ему пьяно улыбается и начинает что-то мурлыкать нечленораздельное. Этот человек его иногда очень сильно напрягает, хотя большую часть времени ему с ним ровно и забавно. От вина он не пьянеет, потому что привык на званных ужинах выпивать один бокал. — Что это? — спрашивает Чимин, когда на экране начинается сцена воссоединения. Он оседает на диван и с интересом наблюдает за действиями фильма.       Шпион быстро трезвеет, как по-волшебству, и садится рядом с ним, обнимая. Младший не отстраняется, но и не отвлекается на поползновения в его личное пространство. Он слишком пьян и запутан. Прошедший день расколол его эмоциональное состояние на разные кусочки, которые теперь стоит трепетно и аккуратно собирать, но разве на это можно найти время? Найти время, чтобы сознательно окунуться в тот ужас воспоминаний и выбраться из него уже с чистой головой? — Это любовь, мой друг, — говорит Хосок, поглаживая Чимина по голове. — Она повсюду, знаешь. Разве ты никогда не любил?       Пак хмурится и тупит взглядом в пол. Сейчас он соображает куда хуже, чем обычно, оно и понятно. Он долго и муторно роется в своих воспоминаниях. Ему как-то нравилась девочка в начальной школе. Потом ему нравился какой-то хулиган, но они ни разу с ним и не заговорили до самого выпуска, потому что из разных кругов, потому что полные противоположности.       Тэхён тихо сидит в стороне и выпивает второй бокал. У него самого в голове каша со всеми этими влюблённостями. Нет в них ничего хорошего. Толку от того, что ты не можешь себя полностью контролировать? Когда ты открываешься перед незнакомым человеком, показываешь свои слабости, то указываешь, куда нужно бить, чтобы было больнее. Он ударит. Нападающий уверен, что ударит. Чимин смотрит на него искоса, а потом снова на Хосока и мотает головой. Тот даже охает. — Мне как-то девочка отказала в седьмом классе. Было больно, — говорит Тэхён тихо и берёт кусочек сыра. — Да ладно! — говорит Хосок. — У нас в семье каждый когда-то получал отказ, но ничего ведь! Все живы и здоровы, — пытается поддержать он. — Вас же пятеро? — спрашивает Чимин и оседает на пол. Голова начинает кружиться и побаливать. — Да-а-а, — тянет Хосок и довольно улыбается. — Я самый старший. Но дети пошли такие злые, знаете? — Дети всегда злые, — фыркает Тэхён.       Они разговаривают несколько часов, отвлекаясь иногда на танцы и сырную нарезку. Вокруг витает приятная атмосфера. Чимин то и дело льнёт к Тэхёну, который не отталкивает его, но и не притягивает ближе, только поглаживает аккуратно. Хосок рассказывает смешные истории из детства, заставляя каждого смеяться и весело улыбаться. Чимин и вправду забывает о тревоге, оставляя позади сегодняшнюю миссию, но разговор об этом заводит. — Я думал… Думал, что это конец, понимаете? Думал о маме, о бабушке… о том, что не могу помочь Тэхёну… Я чувствовал? — Чимин пьяно икает и тупит взглядом в пол, когда Хосок делает самое жалостливое лицо и, убаюкивая, гладит его по голову. — Безысходность? — спрашивает шпион. Тэхён резко вздрагивает. — Тэ… — зовёт мягко Чимин, но тот качает головой и допивает свой бокал. — Я не хочу об этом говорить, — как отрезает он. — Ты уверен? — аналитик приподнимается, чтобы утащить Кима в объятия. — Я всегда рядом. И Хосок-хён тоже поможет, если что! — Конечно, — шпион ложится рядом с ними, закрывая глаза. — Спасибо… — шепчет Тэхён. — Я не очень хочу говорить о себе. Чимин, что тебе сказал Господин? — он поворачивает голову и смотрит с интересом. Когда аналитик вернулся, то был зол, растерян и напуган. Непонятно, что больше. Единственное, что он сказал — это прийти к нему в десять вечера. — Он предложил контракт. Хочет, чтобы я следил за охотником. Зачем ему это? — тихо возникает Чимин. — Может быть, он сам не справляетя, но не хочет этого признавать? — преполагает Хосок. Это звучит весьма логично. Такие, как Господин, никогда не признают ни своих ошибок, ни слабостей. — Вот мудак, — заключает Тэхён.       На фоне играют уже третьи Сумерки. Они засыпают все вместе на диване под двумя пледами.

***

      Профессор Кан теперь каждый раз пытается завалить его на занятиях. Он недоволен его отчётами, ведь в них недостаточно цифр, недоволен его внешним видом, хотя Чимин выглядит вполне обычно: классические свитера нейтральных оттенков, такие же свитшоты, тёмные штаны и очень редко какие-то побрякушки, доставшиеся от Тэхёна. Он мучает его всё начало недели, не давая ему в полной мере отойти от попойки в понедельник вечером. Хочется застрелиться.       Добродушная женщина, Миссис Маркс, ведущая у них основы самообороны, хвалит его на тренировках и пытается втюхать ему какие-то сладости, чтобы полюбоваться на милые щёчки. После она, конечно же, вызывает его, чтобы он опрокинул какого-то амбала через плечо. Получается ли у него? Нет, не всегда.       История, корейский язык, информатика — это просто мучение. Конечно, у них есть свои длинные названия, но это слишком сложно. Изучать таблицы каждую пару — это мучение. А вот практические занятия, где они разбираются с техникой — это настоящая отдушина. Математический анализ… Нет. Эта карга мучает его из последних сил, будто она и профессор Кан соревнуются, кто быстрее его доведёт, и он наложит на себя руки. Считать — круто, но считать буквы — это какая-то чертовщина.       С Юнги он пересекается очень редко в коридоре на первом этаже и сразу же сбегает. Не дай Бог он захватит его в свои кровожадные лапы и втянет его в какое-то задание, где они окажутся наедине. Он же не от Господина сбегает, а от охотника, верно? По злостной ухмылке Чимин понимает, что бегать вечно у него не получится, но он попробует.       Тренировка в четверг проходит мучительно, потому что даже Чонгук замечает, что с аналитиком что-то не так, когда его коленки начинают трястись.       Это ощущение опасности вокруг Юнги резко стало таким густым и властным, что внутри всё сводит судорогой. Это нехорошо, это очень и очень нехорошо, но что Чимин может поделать со своим телом? Когда в руках охотника его любимая резная игрушка — блистающая во всей своей красе коса, от него невозможно отвести взгляд. У него он ещё такой хитрый. Привычное для аналитика равнодушие куда-то резко испаряется, когда дело доходит до Юнги. — Хён, может… Может, попросишь кого-то тебя заменить? Пусть кто-нибудь другой следит за ним. Ты и так уже натерпелся, — говорит Чонгук сладким мелодичным голосом. Он кладёт свою руку ему на плечо и мягко гладит, но Чимин резко крутит головой. — Нет! Нет, я… Я справлюсь. Спасибо, Чонгук, — улыбается он и снова переводит взгляд на охотника.       Есть в этом какая-то сила или превосходство.       В том, что только он может с ним справиться.       Наверное.       Запретный плод сладок, а опасность так и манит к себе. Словно ребёнок, который обжёгся один раз, хочет потрогать ещё раз, чтобы проверить — достаточно ли горячо?