Император

      Их разговор отложился надолго, поскольку более-менее поправиться Саске смог только через две недели. И даже после этого он ещё долго не мог избавиться от кашля и ощущал ломоту в теле. И лишь благодаря отварам Орочимару и его акупунктуре через месяц он окончательно исцелился. Как раз к очередному полнолунию, которое, несмотря на сомнения Итачи, провёл вместе с братом.       — Ты только-только пришёл в себя, — старший Учиха и на этот раз собирался нести своё бремя в одиночестве. — Если я опять подкошу твоё здоровье…       — Я больше не дам тебе мучиться одному, — Саске был донельзя хмур и упрям. Мало того, он бесполезно провалялся в предыдущее полнолуние, так ещё и пропустил день рождения брата! Оставил его одного, бросил в этой камере и заставил страдать в два раза больше, чем обычно. Такой радостный день его двадцативосьмилетия был омрачен полнолунием и отсутствием младшего брата. И сейчас он молча запер дверь в камере изнутри, молча заковал Императора в кандалы и сел рядом с ним в углу камеры, скрестив ноги. — Возможно, теперь это единственная польза, которую я тебе принесу.       — Что это значит? — Итачи пока находился в своём рассудке и сегодняшний настрой младшего брата совсем ему не нравился.       — Возможно, теперь всё изменится, — глухо начал Саске, глядя на каменный пол. — Я предал тебя и потерял твоё доверие. Вряд ли я теперь достоин императорского ложа, — скривился он. — Ты можешь запереть меня в этом подземелье и использовать только как свою пищу. Или снова сослать в Коноху, а раз в месяц я буду приезжать к тебе, чтобы не гневать. Или…       — Хватит, Саске, — устало прервал его старший брат, у которого начала болеть голова. И от полнолуния, и от его слов. — Ничего не изменится.       — Но я видел, как ты себя вёл, — также отстранённо продолжил младший Учиха. — И по дороге домой, и здесь. Тебе было неприятно говорить и думать об этом. Ты был зол на меня.       — Да, я был зол на тебя, — наконец-то признался Итачи и запрокинул голову, потому что стало тяжело дышать. Саске притих, услышав в его голосе эмоции. Значит, брат терял над собой контроль.       — Ты не говорил прямо, что тогда произошло, лишь намёками и урывками. Что я должен был думать? Конечно же, я думал о самом неприятном, что ты спал с ним, потому что хотел его, — с горечью проговорил он, и младший Учиха вновь почувствовал себя последним мерзавцем. — Мне было больно и неприятно, а в душе появилась пустота. Я пытался заполнить её работой, чтобы не ощущать эту горечь, поэтому не говорил с тобой. И ты молчал, будто подтверждая мои мысли… — он перевёл дыхание, а Саске заметил, как на кистях рук стали вздуваться вены.       — Как странно, — Итачи внезапно усмехнулся, а его голова опустилась, почти упав на грудь. — Когда ты был с Сакурой, я испытывал что-то похожее, но тогда я не надеялся на чувства ко мне. И мог тебя отпустить, не претендуя на твоё сердце. А сейчас я стал… — он снова прервался, поднял голову и развернул её к младшему брату. По его скулам уже пошли трещины, а цвет лица и губы помертвели, — …слишком зависим от тебя. На самом деле, ты можешь причинить мне гораздо больше боли и растоптать моё сердце… А я всё равно не смогу искоренить из него любовь к тебе. Это моё счастье и моё проклятье. Ещё одно… — его глаза стали полностью белыми, и Саске не успел ничего ответить, как брат набросился на него и сомкнул клыки на шее. Привычная боль наполнила его тело, и почему-то впервые за всё время принесла странное удовольствие. Чувство нужности, необходимости, собственной значимости для Императора… Сейчас Саске был рад, что судьба связала их таким жестоким образом. Хотят они того, или нет, им придётся быть вместе. Но как же ему не хотелось, чтобы помимо физической боли брат испытывал ещё и душевную…       В это полнолуние Итачи был особенно жадным — сказывалось прошлое заточение в одиночестве. А чувство вины Саске — особенно острым, поэтому он не щадил себя и даже подумал, не умереть ли ему, отдав всю свою кровь брату. Ведь согласно эксперименту Орочимару, если заменить половину крови, то он исцелится…       «Наверное, мне бы стало легче, — уже после заточения размышлял Саске, как обычно проводя последующие дни в особняке Орочимару и глядя на солнце сквозь окно с перевязанным горлом, плечами и руками. — А Итачи перестал бы мучиться. Но, боюсь, такому подарку он рад не будет и оборвёт эту жизнь быстрее, чем я собственную», — тут же пришёл к неутешительному выводу Саске.       — И чем же ты так провинился перед Императором, Саске-кун? — вечером допытывался до него Орочимару, бережно ухаживая за его телом. — Что наказал обоих, — хмыкнул он.       — Это неважно, — бросил ему Саске, позволяя протирать его тело каким-то настоем. — Я заслужил это наказание, хоть брат так и не считает.       Когда в очередной раз не удалось выведать о причинах подопечного, Орочимару недовольно поджал губы. И бесцеремонно приказал младшему Учихе полностью раздеться.       — Это ещё зачем, — процедил Саске, который и так лежал в одних нижних штанах. — Он кусал меня только в верхнюю часть тела.       — Да, но этот настой нужно втирать во всё тело, чтобы он действовал эффективно. Или ты не хочешь быстрее поправиться? — сузил глаза травник. — Когда тебя лихорадило, я уже втирал его в тебя, так что видел во всей красе, не волнуйся, — оскалился он.       — Раньше и без него нормально справлялся, — пробурчал Саске. — По-моему, ты меня просто дуришь.       — Пф, как пожелаете, Ваше Высочество, — официально проговорил учёный и отложил настой в сторону. — Пойду займусь делами поважнее.       — Постой, — младший Учиха нахмурился, а Орочимару застыл с недовольным видом. — Можешь кое-что сделать для меня?       — Если бы вы были хоть чутоку благодарнее, Ваше Высочество, может быть и сделал бы, — съязвил тот.       — Тц, — раздраженно плюнул Саске, снял штаны и бросил их у кровати. — Вот, теперь доволен? — с вызовом произнес он. А себе под нос добавил, — старый извращенец.       — У меня очень хороший слух, Саске-кун, — Орочимару подобрел и снова взялся за настой и начал обтирать им бёдра и ноги принца. — Так что за просьба? — поинтересовался он, увлеченный своим делом.       — Можешь проверить, не болен ли я чем-то? — пространно спросил Учиха, глядя в потолок.       — Ты же только вылечился от воспаления лёгких, — прокомментировал Орочимару. — Или… — он на мгновение остановился, а его глаза заиграли лукавыми огоньками. — О каких болезнях ты говоришь, Саске-кун? — уточнил он.       — О любовных, — угрюмо ответил тот и стиснул зубы.       — Хмм… — Орочимару снова остановился и выпрямился, смотря на его тело сверху вниз. — Насколько мне известно, в покоях Императора трудно чем-либо заразиться. Или ты умудрился сделать это где-то на стороне, Саске-кун?       — Просто ответь, — сквозь зубы процедил младший Учиха и отвернул голову, ощущая, как щёки запылали от стыда.       — Могу, — смилостивился Орочимару. — Для этого мне нужны все твои жидкости — моча, слюна, кровь и…       — Черт, ты серьёзно? — не выдержал Саске и разъяренно взглянул на него.       — Абсолютно, ты же хочешь быть полностью уверен? — прокаркал Орочимару. — Плюс ко всему осмотр половых органов. Впрочем, с ними, как я вижу, всё в порядке, — сразу же заключил он. — Тебя беспокоят боли при мочеиспускании? Хочется в туалет чаще, чем обычно?       Саске покачал головой, не в силах отвечать на эти вопросы.       — Что ж, уже половину болезней можно отсеять, — довольно заключил тот. — Будет очень печально, если такое прекрасное тело будет осквернено болезнями порока, — проговорил целитель и приказал перевернуться на живот. Саске с трудом сделал это, пряча красное лицо в подушках.       — У тебя у самого было много любовников и любовниц, — приглушенно спросил он, пока травник втирал отвар в его тело. — Ты наверняка чем-то болел.       — Ты можешь мне не верить, Саске-кун, но ни разу, — проворковал тот. — Я очень чистоплотен и не терплю грязных партнёров. К тому же, есть способы уберечься от самых опасных болезней. К слову, — он как бы невзначай погладил его ягодицы, и Саске весь сжался. — Кровотечения или жжения сзади у тебя нет? Видишь ли, в твоём положении можно заразиться разными путями, — едко хмыкнул он.       — Нет, — снова процедил уязвлённый Саске, — проверяй только спереди.       — Как скажешь, как скажешь, — закончив с протираниями Орочимару отошёл к столу, а Учиха наконец-то смог надеть на себя штаны и рубаху. А главный советник тем временем отыскал четыре небольших сосуда и оставил около кровати.       — Как будешь готов, наполни их, — проговорил он и удалился, оставив младшего Учиху гореть со стыда. Он уже несколько раз пожалел о том, что попросил Орочимару о таким интимном деле. Но, считая себя последним мерзавцем, Саске теперь просто не смел даже подумать о том, чтобы возлежать с Императором и, что ещё хуже, заразить его. В Сакуре он был уверен, ведь она была целомудренной. Но вот про Принца Льда он ничего не знал.       «Мало ли, кого он ещё успел соблазнить до меня», — Саске кривил губами, собирая все эти жидкости. Со слюной, мочой и кровью проблем не было, но вот разжиться семенем не было никакого желания, поэтому пришлось практически изнасиловать себя, чтобы заполучить немного. Отдав всё это Орочимару (и выслушав от него очередные двусмысленные намёки), юный Учиха отправился на утреннюю аудиенцию.       Ему стало немного легче, когда он увидел Императора. После этого полнолуния Итачи выглядел значительно лучше. Раны от кандалов затянулись в тот же день, как их сняли, кожа была не такой бледной, а взгляд не таким уставшим. Кажется, он даже улыбнулся младшему брату во время приветствия. Саске держал себя в руках и больше не глазел на него, а старался вникнуть в суть совещания. Теперь он должен вести себя как примерный наследный принц, помогать Императору и облегчать его жизнь во дворце.       — Саске, ты стал гораздо лучше разбираться с прошениями, — в конце недели похвалил его Итачи. За эти дни младший Учиха упорно работал вместе с ним в Зале размышлений и тишины и уходил оттуда ночью, чтобы Императору досталось меньше дел.       — Правда? — младший брат украдкой улыбнулся, а его щёки чуть-чуть порозовели от похвалы.       — Да, ты мне очень помогаешь, — Итачи, сойдя со своего трона, спустился вниз и приблизился к нему. — И я хотел бы тебя отблагодарить.       Саске только успел поднять голову, как Итачи склонился и хотел поцеловать его. Однако младший Учиха неожиданно отшатнулся, вскочил на ноги и от резкого порыва даже сдвинул столик, за которым сидел.       — Что с тобой? — удивился Итачи, замечая испуг на его лице.       — Я не… не… — залепетал Саске, одновременно злясь на себя и краснея от смущения. — Не могу… — наконец выдавил он из себя и отвёл глаза в сторону.       — Что значит, ты не можешь? — Итачи тут же нахмурился, а вид у него стал очень грозным. — У нас давно не было близости, я даже не помню, когда это было в последний раз, а ты смеешь отказывать мне? Ты отвергаешь меня? — прямо спросил он, а Саске до боли прикусил нижнюю губу. — И в мои покои не пойдёшь? — снова задал вопрос Император. Саске не мог выдавить из себя «нет», поэтому просто помотал головой.       — Вот как, — Итачи вмиг заледенел, а его выражение стало знакомо бесстрастным. — Возможно, ты больше не хочешь меня? — предположил он, на что рот Саске сам собой открылся.       — Нет, дело не в этом! — выпалил он и стиснул кулаки. — Просто я не достоин. Не достоин ложа Императора и больше не смею его коснуться, — признался он, стыдливо опуская глаза. С губ Итачи слетел нервный смешок.       — Ты хочешь сказать, что теперь не будешь со мной спать? — натянуто переспросил он.       — Я не заслуживаю милости Императора, — забубнил под нос Саске. — Пусть это станет моим наказанием за провинность.       — Саске, ты снова… — старший Учиха сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Ты снова наказываешь не только себя. И откуда у тебя появилась эта склонность к наказаниям? Идём, выброси эти глупые мысли из головы, — Итачи хотел взять его за руку, но младший Учиха ловко увернулся и снова отскочил назад.       — Прости, нии-сан! Но я и правда пока не могу! — выпалил он и умчался из Зала размышлений и тишины, сверкая пятками.       — Саске… — ошеломленно выдохнул Итачи, рассеянно смотря ему вслед и не понимая, что творится вокруг. Через некоторое время Император тоже покинул зал, в прострации направляясь к своему дворцу. Мотивы младшего брата он понимал, и всё же считал, что тот возвёл свой проступок в какой-то абсолют и слишком сильно зациклился на нём. К тому же, он и сам ясно не может сказать, была измена или нет, но ведёт себя так, будто сделал это уже несколько раз.       «Почему ты убегаешь от меня? Разве ты не должен доказать обратное? Что так же сильно любишь меня, как прежде…»       — Что ж, значит, снова будем наказаны оба, Саске, раз ты так желаешь, — пробормотал старший Учиха и, дойдя до своего дворца, развернулся и направился во дворец Императрицы, проведать её и сына.       Саске, сбежав от брата, ещё долго не мог остановиться и бежал чуть ли не до самого императорского сада. Лишь поняв, что оторвался достаточно, затормозил, уперся руками в бёдра и стал тяжело дышать. Отчего-то он чувствовал себя маленьким провинившимся ребенком, который всеми силами пытается избежать наказания. Хотя ночь с Императором была высшим благом. А он, дурак, мало того, отказался от неё, так ещё и отверг повелителя.       «Теперь опять не знаю, как смотреть ему в глаза», — мрачно подумал Саске, бредя узким по улочкам дворца. И правда, чего он может этим добиться? Воздерживаться всю жизнь всё равно не получится, рано или поздно желание к брату сведёт его с ума. А своими капризами и отказами он сам практически толкает его в чужие объятья.       «Интересно, если он тоже изменит мне, я успокоюсь?» — с сарказмом подумал Саске и скривился. Ему внезапно захотелось вернуться во дворец Императора, отыскать его и поскорее вырвать из чьих-то цепких пальцев. Однако вместо дворца Учиха решительно направился в поместье главного советника, который уже целую неделю не предоставлял ему никаких сведений.       — Орочимару! — с порога прокричал младший Учиха, догадываясь, что мастер наверняка сидит в своём подвале. — Сколько мне ещё ждать? — Саске спустился туда и окинул наставника хмурым взглядом.       — Тише, Саске-кун, не кричи, — прокряхтел тот, разливая очередное зелье по маленьким чашам. — А то весь дворец сбежится послушать о твоих любовных приключениях, — усмехнулся он, выпрямляясь. Наследник лишь помрачнел и угрюмо уставился на него в ожидании ответа.       — Ты действительно хочешь знать или боишься ответа? — лукаво спросил его травник. — На самом деле, все ответы я получил уже давно, но ты не приходил ко мне. Вероятно, размышляя, хочешь ли услышать правду.       — Хочу, — твёрдо заявил Саске и стиснул кулаки. — Говори, какой бы она ни была! Я чем-то болен?       — Нет, — губы Орочимару растянулись в улыбке. — Я копнул глубоко, Саске-кун, проверил все твои жидкости вплоть до мельчайших частичек. И могу с уверенностью сказать, что у тебя нет ни одной, даже самой незначительной любовной болезни, или какой-либо ещё. Ты чист, как младенец. И я бы даже сказал, невинен, как дитя, — ухмыльнулся он.       — В каком смысле? — Саске немного отпустило, но он всё равно оставался настороже. — У меня был… опыт, — криво добавил он.       — Да, но когда? — Орочимару посмотрел куда-то наверх и сморщил лоб, словно пытался вспомнить. — Судя по моим исследованиям, у тебя не было физической близости с другим человеком как минимум два месяца. А может даже и больше.       — Как… — изумился Саске. — Как тебе удалось это узнать?       — Твои жидкости сказали об этом, — улыбнулся тот. — И энергия Ци. Можешь не сомневаться, это достоверные данные. К тому же, ты можешь запросто проверить, угадал я или нет, ведь ты лучше меня знаешь, когда это было в последний раз, — оскалился ученый.       — Два месяца… — протянул Саске, пытаясь подсчитать. Месяц, как он лежал с болезнью, ещё неделя прошла сейчас. И несколько дней, пока они добирались из Страны Льда и по возвращении сюда. Получается, где-то…       — Полтора месяца назад, — пробормотал он.       — Нет, определённо больше, — услышал его тихий голос Орочимару. — За такой короткий срок все следы не успели бы исчезнуть. К тому же тебя переполняет энергия Инь. Явный признак того, что ты не уравновешивал её минимум три лунных цикла. Так что посчитай получше, — насмешливо посоветовал ему Орочимру. — Может тебе что-то приснилось?       — Приснилось… — снова рассеянно выдохнул Саске. Заявление главного советника совершенно сбило его с толку. Старший брат сегодня сказал, что у них очень давно не было близости, и Саске действительно никак не мог вспомнить, когда же они в последний раз занимались любовью. Это было явно до его отъезда на войну. А до этого Саске ещё успел побывать регентом. А ещё родился наследник и…       — Три месяца… — кое-как сложив всё воедино, подсчитал он.       — Да, это больше похоже на правду, — продолжал забавляться Орочимару. — Как же так, Ваше Высочество, вы не помните, когда и с кем в последний раз предавались утехам? — насмешливо спросил он. Саске, поджав губы, бросил на него сумрачный взгляд.       — Это уже не твоё дело, — неприветливо ответил он. — Но… — не успел Орочимару обидеться, как Саске подошёл к нему и слегка ткнул кулаком в грудь. — Если ты говоришь правду, ты спасёшь меня и всю Империю Огня.       — Оу, какая честь, — снова повеселел главный советник. — Мне незачем лгать, Саске-кун, да и в расчетах я не ошибаюсь. К тому же, я вижу все меридианы Ци и могу точно сказать, какая из энергетик преобладает в человеке и в каждом его органе.       Саске торопливо кивнул и, наполненный волнением, покинул особняк главного советника. На улице уже сгустились сумерки, он поспешно направился в южный дворец, добрался до своих покоев и закрыл дверь. Сердце так и ухало в груди и не только от быстрого шага. Заключения Орочимару смешали все его карты, и теперь у Учихи появились сомнения: а так уж ли он виновен в том, что произошло?       «Вспоминай же, вспоминай!» — Саске несколько раз ударил себя по лбу и зажмурил глаза. Если бы, если бы это было на самом деле, неужели он бы и правда не заметил подвоха? Да, Хаку в наркотическом трансе смог бы сойти за юного Итачи, но обстановка комнат? Разве можно перепутать южный дворец и ледяные покои?       «Насколько же я был вне себя?» — Саске принялся ходить по комнате. Итачи тоже его опаивал, но не наркотиком. Вином и благовониями. Но тогда не было никаких снов, он осознавал, что находится в постели Императора и занимается с ним любовью. Точнее, когда он бросался на него, то не видел конкретно его, но когда закончил, под ним лежал его брат.       — Нет, ответить на этот вопрос может только принц Льда, — пришёл к выводу Саске. — Может мне снова отправиться туда и допытать его? Или…       Его взгляд упал на письменный стол. Саске, не долго думая, сел за него, развернул свиток, обмакнул кисть и замер. На поездку в Страну Льда он потратит слишком много времени. К тому же, теперь у него там есть свой человек!       «Наруто, — начал торопливо писать он, перескакивая с мысли на мысли, — делай, что хочешь, но узнай всё о личной жизни принца Льда. Кого он любил, с кем он спал и кого соблазнял. Жду, как можно скорее».       Перечитав ещё раз, Саске понял, что написал слишком крупно, поэтому взял самую тонкую кисть, оторвал кусочек рисовой бумаги и написал мелким шрифтом. Затем скатал в рулончик и поднялся на ноги.       «Гаруда скорее всего у него», — Саске пришлось взять волю в кулак и пробраться в покои Императора. В знакомой комнате с золотым шестом он действительно нашёл своего маленького друга.       — Как я давно тебя не видел, — Саске погладил его, а ястреб негромко вскрикнул и замахал крыльями, бурно приветствуя его. — Сможешь кое-что для меня сделать? — младший Учиха присел на корточки и посмотрел в умные желтые глаза. Гаруда, казалось, внимательно слушал.       — Понимаю, это трудное задание, — начал Саске. — Нужно доставить послание в Страну Льда Наруто. Дорога туда длинная и опасная, но я могу довериться только тебе. Ты ведь меня не подведёшь? — он почесал его под клювом, и ястреб снова замахал крыльями. — Надеюсь, что это знак согласия, — хмыкнул Саске и положил свою записку в маленькую тубу, которая была привязана в лапке Гаруды. Затем поднял руку, и птица прыгнула ему на предплечье. Саске подошёл к окну и выпустил её. Гаруда сразу же исчез в ночной мгле, а младший Учиха облегченно вздохнул. Придётся Наруто хорошенько поработать, зато не заскучает.       Саске думал вернуться в южный дворец, но как будто прирос к полу. Эта комната была наполнена очень тёплыми воспоминаниями и ему захотелось тут остаться. Но через некоторое время ему стало грустно и одиноко находиться тут без брата.       «Как же хочется увидеть его», — Саске стиснул одежду на груди, ощущая, как сердцу будто стало тесно внутри. Преодолевая свои сомнения, он подошёл к окну, затем выполз из него и забрался на крышу. Пригнувшись, он бесшумно добрался до спальных покоев Императора и свесился с крыши, заглядывая в окно. Итачи был там. Лежал на кровати и, скорее всего, уже спал после тяжелого дня. Края шифонового балдахина слегка волновались от ночного воздуха. Саске, выждав несколько минут, зацепился за край крыши руками и скользнул в окно, бесшумно опустившись на пол. Также осторожно, едва ступая, он приблизился к кровати. Затаил дыхание, глядя на умиротворенное спящее лицо и едва уловимо поднимающуюся грудь. По телу начало разливаться очень тёплое и нежное чувство: Саске хотелось броситься к нему, сжать в объятьях и не выпускать всю ночь. Держать и держать, слыша, как его сердце бьётся о собственную грудь. Понимая, что это чувство ищет выхода, он на свой страх и риск, склонился над братом и, едва дыша, прикоснулся к его губам.       — Я люблю тебя, нии-сан, — почти беззвучно прошелестел он и, выпрямившись, торопливо покинул покои, опасаясь, как бы Император не проснулся. Он так же выскользнул в окно, а Итачи, открыв глаза и чуть развернув голову, увидел лишь его тень.       — Я тоже тебя люблю, глупый брат…