Император

      Черный рынок находился на самой окраине столицы и буквально кишел людьми, товарами, животными, оружием, наркотическими травами, краденными вещами и прочим нелегальным сбытом. Младший Учиха старался избегать подобных мест, хотя когда они путешествовали в поисках Кусанаги, он прочесывал такие рынки в разных странах, надеясь найти клинок там. К плененным рабам Саске был достаточно равнодушен: он и сам был рабом, несмотря на своё происхождение, поэтому не особо жалел тех, кем здесь торговали. Разве что, замученные голодные дети, с истёртыми в кровь руками и ногами от железных кандалов, вызывали в нём какие-то чувства, но юноша быстро с ними справлялся, понимая, что всё равно ничего сделать не сможет. Даже если он купит одного, трёх или десятерых, проблемы это не решит.       — Здесь, он был здесь, — Орочимару судорожно оглядывался по сторонам, ища торговца, у которого был пленивший его раб. Они с Саске надели тёмные плащи с капюшонами, чтобы их одежды не бросались в глаза и взяли самых простых рабочих лошадей. Учиха молчаливо шёл за главным советником, смотря только вперед и раздумывая над тем, как относится к подобным местам Император. Итачи, несмотря на свою природную мягкость и милосердие, порой был крайне жесток. Причем к собственному брату, чего уж говорить о чужих людях. Да, вероятно, в глубине души он ненавидел подобные вещи, но запретить их не мог. Это пошатнуло бы всю систему правления и вызвало бы мятежи среди высших слоёв, которые пользовались услугами черных рынков. Да и самому дворцу очень часто были нужны новые рабы. А помимо военнопленных их можно было получить только здесь.       — Что?! — возглас Орочимару показался ему очень громким. Обычно советник шипел и говорил вкрадчиво, а сейчас буквально взвизгнул и заставил Учиху вздрогнуть. Они, наконец, нашли того торговца, но нужного раба у него уже не было.       — Продали? Когда? Кому? — императорский советник так скалил свои зубы, что готов был вгрызться ими в шею торговца.       — Владельцу «Цветущего лотоса», — прокаркал тот. — Он за него хорошенькую сумму отвалил.       — «Цветущий лотос?» — Орочимару скривился так, словно проглотил лимон. — Я так и знал, — он резко развернулся и бросил на непонимающего Учиху колючий взгляд. А затем тронулся с места, ведя за собой лошадь.       — Что за лотос? — Учиха едва поспел за ним. — Какое-то увеселительное заведение? — догадался он.       — Да, крупнейший мужской бордель в столице, — процедил раздосадованный Орочимару. — Если он попал туда… его оттуда не выпустят. Ни за какие деньги.       — Деньги ещё никогда не подводили, — хмыкнул Саске. — А уж в таким продажном деле тем более не подведут.       — Я знаю, Саске-кун, что ты не искушён в подобных делах, — снова оскалился советник. — Из-за своей экзотической внешности тот парень может принести гораздо большую прибыль, чем предложишь ты.       — Да ну, — не поверил юный Учиха. — Что это за фантастическое существо.       — Он и правда будто не из этого мира, — поддакнул Орочимару. — Ладно, идём. Может вы мне принесёте удачу, Ваше Высочество.       Саске и правда не был искушён в увеселительных делах. То есть, в плотских утехах он знал толк, но кроме покоев Императора нигде не бывал. Поэтому он с некоторым любопытством осматривал увеселительный квартал и тот самый «Цветущий лотос», в который его привёл Орочимару. «Лотос» напоминал небольшой дворец из нескольких этажей, со своими слугами и очень богатым убранством. Тут повсюду были цветы, играла музыка, в центре располагался фонтан, вокруг которого танцевали несколько юношей в лёгких шифоновых одеждах, которые были к тому же, полупрозрачными. Их плечи и предплечья, а также щиколотки украшали золотые браслеты с бубенчиками. На груди и на бёдрах висели ожерелья из золотых цепочек. Такие же тонкие золотые браслеты охватывали ноги чуть выше колена, и с них свисали круглые бусины, похожие на монетки. Также под полупрозрачными одеждами Саске разглядел цветочные рисунки на их телах.       — Ночью они снимают это тряпьё и остаются обнаженными, только в золоте, — прокаркал Орочимару, видя интерес молодого наследника. — Их гениталии тоже в золотых кольцах, как и соски.       — Вижу, ты тут частый гость, — процедил Учиха, отводя глаза в сторону. Жаль, что так же просто он не мог усмирить свой член, который с самого утра не давал ему покоя.       — Приходится бывать по ряду вопросов, — уклончиво ответил главный советник и пристал к какому-то парню, требуя хозяина этого места.       «Интересно, Хаку был таким же танцовщиком? — сразу подумалось Учихе, глаза которого снова остановились на этих юношах. Он сразу представил своего слугу в этих полупрозрачных нарядах, золотых браслетах с бубенчиками и цепочках. С распущенными волосами, в которые тоже были вплетены золотые нити. Зрелище вышло настолько потрясающим, что даже в горле пересохло.       — Какого черта я должен тебе его отдавать? — его наваждение прорвал грубый мужской голос, и Учиха с трудом перевёл взгляд с соблазнительных юношей на нелицеприятного мужчину лет пятидесяти, полного и бородатого, но в дорогих одеждах и украшениях. Который, вероятно, и был хозяином борделя. — Я отвалил за него кругленькую сумму, так что ему тут ещё лет десять её отрабатывать.       — Мне плевать, сколько ты за него заплатил. Я заплачу больше, — прошипел Орочимару, вид которого был весьма угрожающим.       — Вряд ли больше, чем он заработает за это время, — не сдавался хозяин. — Парни с такой внешностью на дороге не валяются и на рабском рынке их просто так не купишь. Так что я не собираюсь продавать его, какую бы сумму ты не предложил.       Орочимару оскалил зубы, Саске видел, как дёрнулась его рука под плащом. Чтобы тот раньше времени не устроил здесь бойню, Учиха вышел вперед, и его бездонный чёрный взгляд опалил хозяина «Лотоса» с головы до ног.       — Либо ты сегодня продаёшь нам этого парня, либо завтра от твоего курятника останутся лишь головёшки и пепел. Выбирай, — он на треть достал меч из ножен, так и ни разу не моргнув глазами.       — Л-ладно. Сколько за него дадите? — забегав глазами по сторонам, спросил владелец борделя. Саске снял с пальца кольцо и поднял его на свет, чтобы сапфиры заиграли красками.       — На это кольцо я могу купить весь твой скворечник, всех твоих шлюх и тебя заодно с потрохами. А мы его отдаём за какого-то одного парня. И ты ещё смеешь торговаться? — он приподнял брови.       — Я уже согласился, — косясь на меч, пролепетал тот. — Эй, Нами! Приведи новенького. Всё равно от него толку нет…       Через несколько минут появился тот самый парень. Вышел из одного из коридоров в сопровождении слуги, который за ним ходил. Саске не сразу оценил его внешность, поскольку первое, что бросилось в глаза — это кандалы на руках и ногах. На парня для утех этот молодой человек не походил никак. Мало того, кандалы и цепи, на нём были какие-то обноски, а руки и лицо сплошь в лиловых и багровых синяках, ссадинах и царапинах. Какой-то особой красоты из-за этого Учиха не узрел, успел заметить лишь, что у него светлые волосы. Которые были грязными.       — Что вы с ним сделали?! — пожалуй, впервые Саске увидел Орочимару в бешенстве. Его и так бледная кожа стала какой-то зеленой, зубы как у хищника были готовы разорвать глотку, пальцы скрючились, а глаза оказались на выкате. Он двинулся вперед и приложил дрожащую белую ладонь к опухшему лицу раба, и тот, вздрогнув, приоткрыл глаз, который мог видеть.       — Тц, одна морока только с ним была, — недовольно рассказал владелец борделя. — Он отказывался обслуживать клиентов, кусался и бил их. Испортил всю нашу репутацию. Пришлось отправить его в темницы на перевоспитание. Без еды и воды он бы быстро стал шёлковым, если бы вы не пришли.       — Пойдём отсюда, — с отвращением прошипел Саске, рука которого так и норовила вытащить меч и снести голову этому ублюдку. Орочимару, лицо которого исказилось от ужаса, кое-как взял себя в руки. Достал из сумки ещё один плащ и накинул его на плечи невольника. Вдвоём с Учихой он вывели его из этого места, а потом сняли кандалы с рук и ног. Только вот от кровавых следов после них избавиться так просто не смогли.       — Он едва держится на ногах, — проскрипел Орочимару, когда они довели молодого человека до лошади. Саске посадил его впереди себя и сжал коленями и руками. Он почувствовал, как пленник обмяк и постарался сильно не тревожить его.       — Конечно, сколько дней он не ел, — лошадь, которую он взял, была послушной, но её ход оказался не таким плавным, как у Аматерас, поэтому приходилось ехать медленнее, чем он планировал. Орочимару держался рядом и с беспокойством поглядывал на спасённого, опасаясь, что тот свалится с коня. Саске был опытным всадником, вёл лошадь ровно, поэтому до дворца они добрались без каких-либо происшествий. Невольник, похоже, на некоторые время потерял сознание, поскольку Учиха ощущал, что его тело то становится тяжелее, обмякая на нём, то легче, когда он пытался выпрямиться. Во дворце Орочимару приказал слугам отнести юношу в его поместье и коротко кивнул Саске головой, словно благодарил за помощь.       — Оказывается, и ты можешь быть нормальным, — пробормотал наследник, провожая его глазами. На несколько часов он отлучился, чтобы поесть и выполнить просьбу брата, о которой тот просил утром. Самого Императора в Зале размышлений и тишины не было, но зато юный Учиха нашёл там работу на сегодня. С десяток прошений в виде свитков и отчеты министров.       — Неужели он думает, что я смогу принять решение? — вздохнул Саске, присаживаясь справа от трона за невысокий столик, где обычно сидел. — А если оно будет неправильным или глупым? Я же не такой умный, как он.       На самом деле, эта работа ему не нравилась, была слишком скучной и нудной. Хотя Итачи уверял его, что тот очень хорошо справляется, Саске было трудно. Но ради брата он просидел до самого вечера, тщательно изучая бумаги и оставляя пометки, на которые стоило бы обратить внимание Императору.       «Надеюсь, он посмотрит потом, что я тут наворотил, — за несколько часов без движения у него затекли ноги и онемела пятая точка. — Он же не может слепо доверять мне и тут?» — рассудил юноша, поднимаясь на ноги и чуть ли не падая на стол, такими ватными они оказались. Поэтому, прежде чем выйти на улицу, ему пришлось пройтись по залу. Саске надеялся, к вечеру Император вернётся и застанет его здесь, но Итачи так и не появился.       «Может опять сидит у Императрицы?» — сморщился наследник, выходя из Зала размышлений и тишины и с удовольствием вдыхая прохладный воздух. Прежде чем начать поиски брата, он снова заглянул к Орочимару. Ему стало любопытно, как чувствует себя тот привезенный парень. Но, как оказалось, он ещё не пришёл в себя.       — Истощение слишком сильное, — проворчал Орочимару. За это время он успел обработать все его раны и перевязать. Половины лица не было видно вообще, другая была опухшей и красной. — И обезвоживание. Возможно, он сутки не придёт в себя.       — И чем он тебе приглянулся? — поджал губы Саске, не видя в нём ничего не обычного.       — Ты просто не видел его без всех этих увечий, — пренебрежительно отозвался главный советник. — Он прекрасен и свеж, как первый снег, выпавший после затяжной осени. Скоро я поставлю его на ноги, и ты убедишься в этом, Саске-кун, — довольно заявил он.       — Ладно, увидим.       Сегодняшняя ночь была прекрасной. Тихой и в меру тёплой, со звёздным небом и убывающей луной. Саске угрюмо покосился на половинку, вспоминая, сколько же боли его брату доставляет луна. Если в полнолуние Итачи был ослаблен, то к новолунию он достигал пика своих сил: был более бодрым и весёлым, в нём просыпался сильный аппетит и желание близости.       «А во мне оно как будто бы и не угасает, даже когда из меня выкачивают кровь», — заметил Саске, пробираясь во дворец Императрицы. Свои поиски брата он решил начать оттуда. Ему пришлось делать это тайно, поскольку мужчинам, кроме Императора, было запрещено вступать в личные покои Императрицы. Однако ни Итачи, ни Хинаты во дворце не оказалось: от слуг юный Учиха услышал, что она гуляла в саду.       «Наверное, Итачи бы не понравилось, что я не доверяю и слежу за ним, — мрачно подумал Саске, вернувшись в свой дворец. Там он вновь переоделся, сменив своё лазурное платье на чёрное короткое ханьфу. — Значит, он не должен узнать, что это я!» — подумав, Саске ещё заменил светлые брюки, которые были не видны под платьем, на тёмные штаны и вместо лёгких туфель надел сапоги из тонкой кожи. Волосы спрятал под капюшоном, а на лицо повязал маску. Захватив вместо меча короткие кинжалы, он, словно ниндзя, выскользнул из своего дворца и направился к императорскому саду. Место оказалось прекрасным для укрытий, да и сама ночь скрывала его от посторонних глаз. Саске бесшумно скользил между высоких деревьев и пышных кустарников, уходя вглубь сада. Императрицу он не нашёл, зато встретил Сакуру. И, к его удивлению, в обществе Императора. Они неторопливо шли, а два евнуха по бокам несли фонари, освещая им дорогу. Остальные слуги семенили позади, покорно склонив головы.       — Она быстро растёт, — Саске находился достаточно близко, чтобы слышать их голоса. Видимо, они говорили о Сараде. — Кажется, я видел её всего несколько дней назад, а она уже так изменилась. Мне бы хотелось каждый день видеть, как она меняется. Жаль, что у меня не так много свободного времени, и в основном оно по вечерам, когда она спит.       — Наверное, ей бы тоже хотелось видеть Вас чаще, — проронила Сакура. — Но она пока не понимает этого. Думаю, когда станет старше, тяга к вам, как к отцу, станет сильнее. Я помню себя. Когда мне было около пяти лет, с папой мне было гораздо интереснее, чем с мамой, — улыбнулась она.       — Вы бы хотели повидать своих родителей? — поинтересовался Итачи. — Можете брать экипаж, слуг и ехать в любое время. Я не хочу запирать вас во дворце. К тому же, они наверняка хотели бы увидеть свою внучку.       — Благодарю Вас, Ваше Величество, — Сакура даже остановилась, чтобы поклониться. — Да, мне бы хотелось навестить их вместе с Сарадой.       — Хорошо, — Итачи скользнул по ней взглядом. Сначала она улыбалась, предвкушая встречу с родней, а потом как-то сникла и опустила голову. — Вас что-то беспокоит? — заметил Император. — Можете сказать мне. Даже если это мелочь.       — В последнее время Вы редко навещаете меня, Ваше Величество, — призналась Сакура. — С тех пор, как Императрица зачала ребенка, Вы уделяете внимание ей… — вздохнул Сакура, а лицо младшего Учихи непроизвольно вытянулось.       — Да, я беспокоюсь о её здоровье, как и беспокоился о вашем, — негромко проронил Император. Его голос звучал ровно, глубоко и предельно спокойно. — Впрочем, не думайте, что я забыл о вас, Сакура, — он едва заметно улыбнулся. — Вы мать нашего первенца и всегда будете особенной для меня.       — Только как мать? — снова вздохнула наложница. — Как женщину Вы меня больше не желаете?       — Хм, — губы Императора тронула усмешка. — Обычно наложницам и супругам не позволено посещать покои Императора после рождения ребенка. Но поскольку родилась девочка, есть шанс, что вы снова окажетесь в моих покоях.       — Правда? — даже в темноте Саске увидел, как её щёки порозовели. — Но ведь… не обязательно приглашать меня только ради зачатия ребенка. Я могла бы… — она снова смутилась, не зная, как завершить свою мысль. — Хотя у Вас и так много юных наложниц, — переведя дыхание, грустно добавила она. — Но я слышала, Вы никого не приглашаете.       — Да, на самом деле, у меня не так много сил, чтобы проводить с наложницами каждую ночь, — улыбнулся Итачи. — Мне приятнее просто говорить или гулять, созерцать и наслаждаться красотой, нежели терять силы в постели. К тому же, не думаю, что я хороший любовник, — его взгляд снова наполнился лукавством, а щёки Сакуры вспыхнули как никогда. Саске едва сдержался, чтобы не выпрыгнуть к ним — ему эта тема не нравилась. К своему стыду, он и сам начал краснеть, как Сакура, понимая, что брат ведёт речь о нём.       — Нет… всё было… прекрасно, — пролепетала она, отводя глаза в сторону и прикрывая рот широким рукавом. — Я бы снова хотела… ощутить Вас… — едва слышно добавила она, а Саске не мог сдержать судорожный выдох, понимая, что его нижняя часть опять не даёт ему покоя.       «Что за день такой! — злился он на самого себя. — Завожусь на пустом месте!»       — Это было приятно? — Итачи будто знал, что он рядом, поэтому продолжал своим разговором смущать его и Сакуру.       — Сначала немного больно, потом жарко… — с трудом отвечала наложница, смотря в землю. — И мокро… И мало, — внезапно более твердо произнесла она и всё же смогла взглянуть на Императора.       — Что ж, пожалуй, я и правда поторопился, — снова ухмыльнулся Император. — Спасибо, что поделились своими ощущениями. Мне это важно знать, — он приблизился к Сакуре и поцеловал её в лоб. — Сегодня вам лучше хорошо выспаться, а завтра поезжайте в Коноху.       — Да, благодарю Вас, — снова рассеянно пролепетала Сакура и, поклонившись, развернулась в сторону своего дворца. Часть слуг последовала за ней, другая половина осталась с Императором.       — Можете идти, я хочу побыть один, — распорядился тот и, дождавшись, когда все исчезнут, немного расслабился, спрятав руки в широких рукавах. Полы его очередного длинного темно-зеленого платья снова лежали на земле, и Саске так и хотелось разорвать его в клочья. Подобрав камень, он бросил его в сторону, и этот звук привлёк Императора. Он мгновенно устремил взгляд между тёмных деревьев, но разглядеть Саске ему было не под силу.       — Кто здесь? — негромко спросил он, опуская руки. Саске усмехнулся про себя и сорвался с места, убегая вглубь чащи. Он позволил брату увидеть его тёмную фигуру, и Итачи последовал за ним. Саске заманил его на небольшую поляну, усыпанную мелкими синими цветочками, которые отражали лунный свет и казались серебристыми. Прежде чем Император ступил на неё, младший Учиха успел забраться на дерево и спрятаться между его ветвей. А как только увидел брата, то спрыгнул на него сверху, зажимая в руке кинжал.       Итачи отреагировал мгновенно. Нет, уклониться он не успел, поэтому Саске всё же сбил его с ног, но старший брат ловко выпутался из его захвата и отбросил в сторону. Подпрыгнув, наследник припал к земле, как хищник и запрыгнул на брата снова. Император был без оружия, но голыми руками управляться умел. Впрочем, у Саске не было цели навредить ему, а кинжалом он размахивал для устрашения. Он лишь хотел сбить его пучок на голове, и через несколько попыток ему это удалось. Он вырвал шпильку и отбросил её в сторону, наслаждаясь тем, как волосы заструились по лицу и плечам. Ему также очень не хотелось раскрывать себя, ведь сразиться с братом было его мечтой, пусть хотя бы так, понарошку. Он несколько раз атаковал Итачи, пытаясь сбить его с ног и повалить на землю, чтобы волосы запутались в цветах, а лепестки и листики остались в тёмно-серебристых прядях. Когда после нескольких провальных попыток ему это удалось, он понял, что их едва начавшемуся бою пришёл конец: то возбуждение, что Саске подавлял весь день, резко вырвалось наружу, и юноша уже не мог сосредоточиться на битве: все мысли застряли между ног.       — Саске?! — изумленно воскликнул Итачи, когда младший брат сорвал с себя маску прямо посреди нападения. Император лежал снизу и намеревался сбросить противника с себя, но увидев, кто это, замер, широко раскрыв глаза.       — А ты думал, — хмыкнул тот, горящими глазами пожирая растрепанные волосы в синих лепестках. — У кого ещё хватит духу напасть на тебя посреди сада?       — Но зачем нападать на меня? — улыбнулся Итачи, видя в бездонных черных глазах брата своё отражение. — Мы же договорились встретиться в моих покоях. Или я снова разозлил тебя?       — Ты еще сомневаешься? — процедил Саске, упираясь промежностью в его пах. — Вчера Императрица, сегодня Сакура… Ты сведёшь меня с ума… — он простонал и страстно приник к его губам, хватая за руки и прижимая их к земле.       — Или тебя это заводит? — ухмыльнулся Император, когда задыхающийся брат отстранился от него.       — Сегодня меня заводит всё, Итачи, ты просто не представляешь, — проговорил он, срывая пояс с одежд брата, раскрывая их и обнажая грудь и живот. Он стянул свои штаны, освобождая мокрый пульсирующий член, и, только увидев его, старший брат всё понял. Он даже не стал спрашивать, когда Саске судорожно спустил его брюки, когда встал на коленях между его ног и с вожделением погрузил свою плоть в его тело. Та и правда была настолько мокрой, что скользнул в него без проблем.       — Сначала ты снова не до конца утолил мой голод, — Саске толкнулся так, что почти сдвинул его тело, поэтому вновь схватил его за руки, — потом Хаку с его иглами, — снова глубокий толчок, который сорвал беззвучный стон с губ Император, — потом танцовщики с цепями, — на третий раз Саске сам простонал, так зовуще брат двинул бёдрами. — Сакура со своими ощущениями… — он вытащил член почти полностью и опять погрузился до конца рывком, наслаждаясь, как содрогнулось его тело. — И снова ты, с лепестками цветов в волосах, — юноша скользнул взглядом по его беспорядочно раскинутым прядям и снова ощутил, как желание изводит его. — Знаешь, сколько раз за день у меня поднимался член? — прерывисто спросил он, весь взмокнув от такого напряжения. — Я весь день успокаивал себя. Не смел коснуться и мечтал лишь о том, как вечером я засажу его в тебя… — он снова простонал сквозь сжатые зубы, войдя до предела и на несколько секунд остановился так, заставляя брата и себя мелко дрожать. — Хотя просто засадить было мало. Я хотел одержать над тобой победу в битве, повалять тебя в траве, чтобы волосы были в листьях и цветах… И только потом взять… — на ещё одном долгом толчке Саске всё же излился, но он был так взвинчен, что его орган продолжал оставаться твёрдым и он мог продолжить, чему был несказанно рад.       — Какие… у тебя фантазии… — прерывисто выдохнул Итачи и даже попытался улыбнуться.       — А ты как будто намеренно злил меня и расспрашивал Сакуру о той ночи! — Саске опять продолжил свою сладкую пытку, двигаясь медленно, но резко, прогибая спину, чтобы входить глубоко. — Зачем спрашивать её об ощущениях, когда тот же член сейчас в тебе? — Саске не выдержал и ощутимо куснул его за грудь, чуть повыше соска.       — Не думаю, что с ней ты мог быть так груб и бесцеремонен, как со мной, — проронил тот, когда боль отпустила.       — Я знаю, что если бы ты не захотел, ничего бы не было, но тебе это нравится не меньше, чем мне, — плоть брата тоже сильно затвердела, и прозрачная вязкая жидкость капала с её кончика на живот. Саске ужасно хотелось слизнуть её языком, но дотянуться он мог лишь рукой. Как только пальцы коснулись горячего органа, Итачи вздрогнул и испустил короткий стон. — Не боишься, что кто-нибудь из слуг увидит тебя? — прошептал он, двигая рукой в такт своим толчкам, которые стали короче и быстрее. — Как неприступный Император ночью на траве, раздвинув ноги, жадно принимает другого мужчину? И истекает от этого… — завёлся Саске, вспомнив, что утром больше всего нравилось брату и двигался сейчас так же. Сначала короткими частыми толчками у входа, затем более глубокими и редкими. С губ Итачи ничего не сорвалось, кроме смешка: он был уже на грани и не собирался портить удовольствие, которое накрыло его с головой. Когда его тело напряглось, а лицо исказилось от наслаждения, семя начало сгустками испускаться, младший Учиха и сам не сдержался и закончил, постепенно вынимая член, так, что тугое кольцо охватывало сначала у основания, а затем по всей длине, будто собирая всё в себя.       Даже закончив, он ещё долго не отходил от брата, любуясь его обмякшим телом после экстаза и прилипшим к влажной коже волосам. Итачи тоже не торопился отталкивать его или ругать за недостойные слова. Его ноги до сих пор были согнуты в коленях, словно он ждал продолжения, а семя медленно стекало меж ягодиц и капало на землю.       — Саске, — наконец произнёс он, и младший брат содрогнулся, ощущая мурашки по спине. — Я могу принимать хоть одного, хоть сотню мужчин. Никто и слова мне не скажет, пока я Император. Пока власть в моих руках, никто не смеет мне перечить и ставить под сомнения мои желания. Тем более, такие личные. Главное, чтобы я оставил потомство и наследников, а уж как я развлекаюсь ночью в лесу, и перед кем раздвигаю ноги — только дело моего вкуса.       — Пф, если бы этот кто-то не был твоим братом, — съязвил младший Учиха. — То может быть.       — Но, пожалуй, ты кое в чем прав, — подумав, продолжил Итачи. — Даже если это мужчина, энергия Ян должна превалировать, значит, лучше, если я буду сверху.       — Я не против, но не сегодня, — проронил Саске, поднимаясь на ноги и натягивая на себя штаны. — Во мне самом накопилось слишком много Ян, поэтому я сегодня был готов наброситься на каждого и отыметь. Тебе не следует такого допускать. Мало ли, что твой глупый брат может совершить без контроля.       — Кажется, сегодня у тебя было много приключений, — поднявшись на ноги, Итачи запахнул свои наряды и небрежно подпоясался. Штаны надевать не стал, просто свернул их. — Хаку с иглами? Танцовщики с цепями? — он выразительно поднял брови. — Расскажешь?       — Расскажу, но… — Саске вздохнул. — Ты можешь разозлиться.       — Саске, если бы я мог злиться на тебя, у тебя бы уже не было головы или чего пониже, — усмехнулся старший брат, — особенно, после этого, — он подошёл к младшему и потрепал его по щеке. — Я рад, что тебе удалось исполнить свою фантазию, повалять меня в траве и поиметь на ней, — он усмехнулся, а Саске смутился и покраснел. — Но всё же, любовью я предпочитаю заниматься в своих покоях. Идём, я хочу выпить вина, услышать твой рассказ и продолжить нашу близость, — Итачи взял его за руку и потянул за собой ко дворцу. Но Саске вместо этого крепко стиснул его в объятиях и поцеловал. Очень горячо и в то же время очень нежно. Долго и чувственно.       — Тише, глупый младший брат, не распаляйся, — улыбнулся Итачи, чувствуя, что тот не хочет его отпускать. — Сегодня у нас целая ночь, так что давай дойдём до дворца.       Саске, взяв себя в руки, глубоко вздохнул и кивнул головой.       — Да, идём.