Император

      Путь домой, хоть и обещал быть длинным, не стал от этого менее долгожданным. Сначала ребятам предстояло выбраться из Страны Болот, в которой они погрязли. Оттуда сесть на корабль и добраться до Страны Воды. Затем ехать верхом несколько дней, чтобы оказаться в нужном порте. И снова путешествовать на корабле, а потом опять верхом, от границ Империи Огня до столицы. В общей сложности их грандиозное путешествие в поисках меча растянулось на четыре месяца. Саске даже не ожидал, что на это уйдёт столько времени, впрочем, благодаря приключениям пролетело оно практически незаметно. Когда он вместе с друзьями прибыл во дворец, то ощутил в своём сердце толику какого-то тепла: несмотря на то, что произошло в этих стенах, ему было приятно сюда вернуться. Наверное, он до сих пор считал это место хоть и неуютным, но домом.       — Саске-кун, я уже и не надеялся увидеть тебя в живых, — первым делом произнёс Орочимару, когда вечером, вернувшись в свой особняк, услышал разговоры и смех. Как-то так уж закрепилось, что Учиха с друзьями всегда возвращался сюда, не спрашивая на то дозволения хозяина.       — Это он? — на его приветствие Саске протянул меч и коснулся кончиком бледного горла. Главный советник широко улыбнулся и осторожно обхватил клинок своими длинными пальцами. Младший Учиха ослабил руку и позволил мастеру взять меч. Желтые глаза нещадно запылали: так случалось каждый раз, когда Орочимару достигал пика эмоционального возбуждения.       — Сложно повторить подобный сплав, из которого выкован этот клинок. Он сделан из особой руды, которую можно добыть только в Стране Льда. Ты заметил? — он указал на основание лезвия у рукояти, и только сейчас Саске обратил внимание на то, что там было вырезаны две змейки. — Клинки Кусанаги и Тоцука выкованы из одного сплава, секрет которого не известен. Они словно братья, — ухмыльнулся советник такой очевидной аллегории. — Где ты нашёл его?       — Мы нашли, — друзья позади Учихи горделиво улыбнулись. — В Стране Болот, на кладбище так называемого Моурё в Долине Змей. Он находился в пещере за водопадом.       — И ты просто подобрал его с земли? — хитро ухмыльнулся Орочимару, возвращая меч хозяину. Саске лишь поджал губы, не зная, как ответить на этот вопрос. Потому что он сам так и не понял, откуда его взял. Тот просто появился в его руке и всё. — Говорят, этот клинок сам находит себе хозяина, затем испытывает его и губит, если тот не в силах совладать с ним, — прокаркал Орочимару. — Что ж, первый этап ты прошёл, теперь тебя ждут другие два. Испытание и смерть, — он снова хищно улыбнулся.       — Император здесь? — негромко спросил младший Учиха. К сожалению, его старые ножны не подходили к этому мечу, поэтому он пока просто заворачивал его в плащ и сам намеревался выковать новые.       — Будет через три дня. Неужели после такого долгого путешествия тебе не хочется отдохнуть? К тому же, этот клинок…       — Да, — хмуро прервал его Саске. — Он сильно отличается от всех мечей, которыми я владел. Мне нужно снова много тренироваться, чтобы привыкнуть к нему. А отдыхать буду на том свете, — криво заключил он и вернулся к своим друзьям. Саске проспал без задних ног два дня подряд и смог отмыться до скрипоты после болот. Суйгецу и Джуго хотели как следует отдохнуть и развлечься после длительного путешествия, да ещё с мешками золота в карманах. Они пытались затащить Саске в увеселительный квартал, но тот наотрез отказывал развлекаться, говоря, что ещё «не время праздника». В итоге вместо него пошёл Орочимару, который был не прочь выпить и вкусно поесть за чужой счет, и которого долго никогда не приходилось уговаривать.       «Интересно, куда он опять делся, — Саске был недоволен тем, что вернувшись после стольких месяцев не застал Императора на месте. Нет, в бой бросаться он пока не спешил — ему нужно было привыкнуть к мечу и продумать тактику, и всё же его задело отсутствие старшего брата. Хорошо выспавшись за два дня, третью ночь Саске посвятил тренировке. И сразу же понял, что двумя часами тут не обойтись. Чтобы привыкнуть к этому мечу, нужна как минимум неделя, а чтобы приспособить свои навыки и подстроиться под него — месяц, а то и два. Клинок оказался очень подвижным и по разному себя вёл в зависимости от угла наклона. Даже сместившись чуть влево или вправо можно было получить неожиданный эффект. Позанимавшись почти до рассвета, юноша отправился спать, а с утра встретил своих гулящих друзей. Джуго нёс Суйгецу и Орочимару практически на руках, а сам выглядел как орешек. Правда, был очень красным и едва держался на ногах. Саске не стал спрашивать их, как всё прошло, догадываясь по запаху алкоголя, что напились они вдоволь. Все трое тут же завалились спать, а Учиха решил снова посвятить время тренировке. Однако только он успел переодеться, перекусить и выйти на задний двор, где лично оборудовал тренировочную площадку, как его посетил любопытный гость.       Ощущение, когда когти мягко, но крепко сжали его плечо, было знакомым. На этот раз Саске даже не вздрогнул, но его сердце затрепетало так же быстро и взволнованно. На плечо опустился знакомый ястреб, держа в изогнутом клюве пойманную мышь.       — Гаруда, это ведь ты? — подняв руку, Саске осторожно коснулся его головы, а затем раскрыл ладонь прямо перед клювом. Ястреб издал тихий, но высокий звук, и мышь оказалась в руке Учихи. Тот выбрасывать её не стал, а, усмехнувшись, сложил к себе в карман, чтобы избавиться потом в тихом месте.       — Это и правда ты, Гаруда! — поглаживая величавую птицу по голове и грудке, повторил он. Тот, признав бывшего хозяина, не сопротивлялся. Только жмурил глаза от удовольствия. — Как же ты вырос, я помню, как учил тебя летать. И меня ты тоже вспомнил? — ястреб прижался клювом к его щеке, и Саске не сдержал невольную улыбку. — Удивительно, что хоть что-то осталось от прошлого, связывающего меня с этим местом, — он вытянул вперед левую руку, и ястреб перепрыгнул ему на предплечье. Саске не успел как следует его погладить, как птица взлетела. Негромко вскрикнула, покружила над ним и направилась в сторону дворца.       «Что, зовёт меня?» — Саске будто нехотя двинулся в сторону и заметил, что Гаруда летит медленно, постоянно возвращаясь и делая круги, как будто ждёт его. Он ускорил шаг и через несколько минут оказался в императорском саду. Ястреб приземлился на крышу одного из воздушных павильонов, предназначенных для любования цветами или облаками. Саске ещё издали узнал высокую статную фигуру, находящуюся в павильоне, а когда приблизился смог увидеть и лицо. Его слегка удивило то, что вместо присущего равнодушия и надменности оно выглядело задумчивым. Длинные волосы были собраны в пучок, а зелено-золотистые одежды как никакие гармонировали с садом. В широких рукавах верхних одежд имелись прорези по локоть, а предплечья были туго затянуты золотыми лентами. Сейчас он был похож на лесного эльфа: для полноты картины не хватало только лука со стрелами за спиной и листьев в волосах.       — Твои поиски увенчались успехом? — не поворачивая головы, спросил Итачи. Саске, зайдя в беседку, встал сбоку, прислонившись на опорный столб.       — Да, я нашёл меч, — негромко отозвался он.       — Странно, почему же ты не бросился на меня с первых минут, — губы Императора едва заметно дрогнули.       — Потому что этот меч необычен, — нахмурился Саске, не желая оправдываться. — Он меняет всю систему боя, под него нужно подстроиться. К тому же, тебя не было, когда я прибыл, — посетовал он.       — Вот как, — бесстрастно выдохнул Итачи. — У меня есть хорошая новость.       — Какая ещё? — иронично усмехнулся Саске. — Разве в этом месте могут быть хорошие новости?       — Наложница ждёт ребенка, — коротко пояснил Итачи. — Ты исполнил свой долг.       — Я тебе ничего не должен, — процедил юный Учиха, уже почти забыв о том, что сотворил до отъезда. — А вот ты мне задолжал. Свою жизнь.       — Что ж, раз пока ты не спешишь с поединком и у нас осталось ещё немного времени, у меня есть для тебя задание, — снова ровно произнёс Император, игнорируя его выпады.       — Какое ещё? — недовольно переспросил Саске. — Снова спать с наложницей? Или с тобой?       — Нет, на этот раз я хочу задействовать другие твои способности, — Итачи, наконец, развернулся к нему, а Саске невольно отвёл глаза, взглянув в его бледное лицо. Странно, прошло всего четыре месяца, а брат будто постарел на четыре года. — В этом году нашей империи выпала честь проводить состязания лучников. Оно состоится через месяц. Вскоре сюда начнут стекаться гости и воины из других стран, чтобы показать своё мастерство. Естественно, Империя Огня, как хозяйка испытаний, должна проявить себя наилучшим образом и достойно выступить на них. Обычно, лучший воин страны — это сам Император, или генерал армии, однако и я, и Минато-сан большей частью мечники, а не лучники, и предпочитаем ближний бой дальнему. Я знаю, что и ты достиг небывалых высот во владении мечом, и всё же тогда в Волчьей пасти ты спас меня благодаря своей меткой стрельбе из лука. Здесь я, да и любой воин нашей страны, уступаем тебе. Поэтому я бы хотел, чтобы ты представлял Империю Огня на испытаниях.       — Хмх, — только и выдал Саске, выслушав его. — Отказаться, я так понимаю, я не могу.       — Пока ты не одолеешь меня, ты исполняешь мои приказы, — напомнил ему повелитель. Приняв его мрачный взгляд за согласие, Итачи продолжил. — Для состязаний тебе понадобится лошадь. Ты уже выбрал какую-нибудь из тех, которых я пожаловал?       — Пожаловал? — рассеянно протянул Саске, не понимая, о чем тот говорит.       — За сражение в Волчьей пасти, — напомнил ему старший брат. — Я даровал тебе придворный чин, сундук серебра и коня из императорских конюшен. Ты уже выбрал его?       Саске ощутимо напрягся, вспоминая указ, который зачитал тогда Орочимару и передал ему. Там действительно что-то говорилось про коня, но со всеми произошедшими событиями у Саске совсем вылетел этот подарок из головы! Он жадно сглотнул, ощущая, как пересохло горло. В императорских конюшнях содержались самые сильные и красивые лошади, не чета обычным беспородным, на которых они путешествовали в поисках меча. Саске хорошо помнил, как у них лоснились бока и как красиво были подстрижены хвосты и гривы, но в сердце запал лишь один из этих красавцев.       — Аматерас, — проронил младший Учиха, подняв глаза на старшего. — Отдай мне его.       После этих слов наступила долгая пауза. Итачи пристально смотрел на младшего брата, тот в свою очередь тоже буравил его взглядом, не опуская глаза. Он застыл в напряжении, не зная, какой услышит ответ, и опасался, что на такое дерзкое заявление Император вовсе оставит его без лошади.       — Это один из императорский коней, он принадлежит мне, — наконец-то тихо ответил Итачи. — Ты ведь знаешь, что не можешь владеть им.       — Знаю, — губы Саске скривились от разочарования, и он опустил голову. Да, конечно, а что он ожидал, посягая на собственность брата? — Тогда всё равно, какую…       — Впрочем, — снова немного погодя продолжил старший Учиха. — Я сам сказал любого, значит, должен нести ответственность за свои слова. Пожалуй, тебе единственному я бы и смог доверить его. Забирай его и заботься о нём. Однако помни, что этот конь норовист. Ты можешь не совладать с ним с первого раза, и вместо того, чтобы помочь, он помешает тебе на испытаниях.       Саске едва слышал слова Итачи, поскольку его сердце так стучало в груди, что перекрывало любой звук. Неужели это и правда говорит Император? Отдаёт одного из своих любимцев своему глупому младшему брату, которого не переносит и всегда унижает? Как такое возможно? Получить что-то столь ценное от него…       — Я справлюсь, — наконец прошелестел Саске, взяв себя в руки. — И с конём, и с испытаниями. А после… — он перевёл дыхание, — мы покончим со всем. Раз и навсегда.       — Да, — отозвался Итачи и снова развернулся к панораме сада. Саске, поняв, что разговор окончен, быстро покинул его. Его сердце продолжало трепетать в груди, а руки дрожали. Он был крайне взволнован и даже взбудоражен, но не столько встречей с братом, а его поистине императорским подарком. Сначала юноша быстро шёл, покидая сад, а затем побежал. Сперва на кухню, чтобы раздобыть каких-нибудь угощений для старого друга, а затем прямиком к императорским конюшням.       Саске не был там все эти годы, намеренно не приближаясь к ним, чтобы подавить в себе желание увидеться с Аматерас. И даже сейчас, добравшись до них, он решился зайти не в открытую, а пробрался через тайный ход, как делал когда-то. Вороной стоял всё в том же деннике рядом со спокойным Цукуёми. Того Саске тоже был рад видеть, но сердце его горело, а руки тряслись, поэтому он не смог как следует поприветствовать главного хозяина конюшни, а прямиком направился в стойло Аматерас.       Несмотря на долгую разлуку, конь узнал его. Сначала взглянул с подозрением, потом тщательно обнюхал и уткнулся носом в карман, где лежали угощения. Саске не удержался и скормил их все, гладя величавого коня по морде и гриве. Аматерас изменился. Стал ещё выше и мощнее, его грива и хвост гуще, а характер ещё норовистее. Кроме Императора он по прежнему не давал никому ездить на себе, а вместо тесного стойла предпочитал резвиться где-нибудь на лугу. Саске крепко обнял его за шею, слыша, как тот храпит и бьёт копытом о пол. Через некоторые время отстранился и посмотрел в умные темные глаза.       — Я так скучал, — проронил Учиха, прижавшись лбом к его морде. — Надеюсь ты простишь, что я так долго не приходил к тебе. Не хотел отвлекаться от своей цели, потому что знал, если вернусь сюда, то уйти будет очень сложно, — оправдывался он, слегка мотая головой из стороны в сторону. Аматерас снисходительно фыркнул и, приподняв голову, коснулся мягкими губами его лба. Саске снова не смог подавить улыбку, хотя улыбался очень редко, а за последние годы практически никогда. Как следует наобнимавшись с Аматерас, он вывел его из денника, закрепил сбрую, оседлал и пустил его галопом, не обращая внимания на крики конюхов. Возможно, за ними даже кто-то погонится, но вряд ли сможет угнаться.       Он выехал за пределы дворца и просто скакал вперед, позволяя Аматерас самому выбирать дорогу. Конь, почувствовав свободу и силу всадника, не стал себя сдерживать, мчась самым быстрым галопом. Сидеть на нём действительно оказалось непросто, в отличие от предыдущих покорных лошадей, на которых ездил Саске. Он вспомнил сон во время путешествия и те дни, когда он только учился сидеть верхом. Ощущения были схожи, напряжение в ногах тоже, но вместе с тем он как никогда ощущал всю мощь коня под ним. Ощущал скорость, свободу и чувство ликования. Он знал, что нельзя этому сопротивляться, нужно поймать его темп, его настроение и слиться с ним, ведь лошадь и всадник — это единое целое. Только полностью доверившись и почувствовав друг друга они смогут создать невообразимый дуэт.       «Раскрепощенность. Баланс. Понимание, — вспомнил Саске о трёх заветах, которым когда-то научил его брат. — Порой незримая связь оказывается сильнее, чем самые лучшие навыки. Я ощущаю тебя. Твоё настроение, твой порыв, твоё стремление к свободе. Я сам такой же…»       Рисовые поля и небольшие деревушки проносились перед глазами. Саске смог найти в себе равновесие, его посадка стала глубокой и плотной. Аматерас ощутил это и немного сбавил скорость, переходя с карьера на средний галоп. Саске так же быстро адаптировался к перемене, не меняя своей прямой осанки. Младший Учиха не знал, насколько далеко они уехали за пределы дворца, но судя по положению солнца и быстрому галопу, расстояние было приличным. Когда очередные рисовые поля сменились пастбищем, а по его краям начали появляться деревья, Аматерас перешёл на шаг и всё чаще стал останавливаться, пощипывая сочную траву. Когда они достигли русла реки, Саске спешился и дал свободу коню, а сам опустился у раскидистого дуба, наслаждаясь этой гармонией природы и одиночества.       «Вот бы скакать так всегда, — подумал он, любуясь вороным, пощипывающим травку. Тот порой поднимал голову, отыскивал глазами Саске, фыркал и снова щипал. — Уехать из дворца и просто скакать и скакать, ощущая ветер на своём лице и свободу. Жаль, что это не так просто сделать, как кажется. Ведь даже уехав с Аматерас, я не обрету её в той мере, в какой желаю».       Саске негромко присвистнул. Черные уши напряглись, но чтобы конь обратил на него внимание, пришлось повторить это несколько раз. Вороной приблизился к нему и, фырча, начал обнюхивать ноги и карманы, в поисках чего-нибудь вкусного. Тут Саске вспомнил о мыши, которую принёс с утра Гаруда. Та до сих пор лежала в складках его одежды, и юноша поспешил избавиться от неё. Аматерас с подозрением наблюдал за всем этим, и младшему Учихе показалось, что умей тот говорить, точно бы его выдал.       — Ни ты, ни я не едим подобное, — в своё оправдание произнёс он. — Это тебе хорошо — для тебя свежее яблоко уже деликатес, а Гаруде попробуй угоди. Разве что, парой пойманных перепелов… — Саске осекся и вскочил с места. Ему в голову пришла идея. — И правда, почему не совместить приятное с полезным? Мне же нужно тренироваться к состязанию лучников!       Он так торопился покинуть дворец, что не захватил с собой никакого оружия, кроме кинжала, который всегда был припрятан в сапоге. Простой лук со стрелами было несложно сделать, и Саске, вскочив на лошадь, отправился вдоль пойменного луга.       В разноголосье луговых певцов он едва различил перепела. Пустив Аматерас галопом, Саске намеренно спугнул всех птиц, чтобы они взлетели, а затем уже прицелился и выпустил стрелу. А затем ещё одну, и ещё... Охота прошла более чем успешно: он подстрелил не меньше десяти перепелов, а двух последних смог уделать одной стрелой. Ему показалось, что это слишком просто, поэтому он направился к лесу и, не слезая с лошади, продолжил охоту там, стараясь выбирать дичь помельче, вроде мышей или ящериц. Тех, что могли очень быстро ускользать и были незаметны. Такую охоту проводить было намного сложнее, однако за несколько часов Саске собрал целую гору из убитых мышей и ящериц.       «Вот уж пир будет у Гаруды», — кое-как сложив всё это, он с некоторой грустью посмотрел на горизонт. Солнце уже клонилось к закату и пора было возвращаться. Несмотря на все прелести охоты и свободной верховой езды, Саске против воли тянуло обратно. Да и Аматерас всё чаще смотрел на северо-запад, соскучившись если не по вкусному овсу, то по своему другу.       — Ладно, и ты, и я пока принадлежим тому месту, — поворачивая коня в сторону дворца, пробормотал Учиха. — Но последними минутами насладимся сполна! — он тряхнул поводьями, и Аматерас, звонка заржав, пустился в самый быстрый галоп. Саске настолько нравилось это ощущение полёта, что пару раз он даже жмурил глаза от удовольствия и смеялся про себя. Ему хотелось, чтобы это ощущение продолжалось как можно дольше, и Аматерас, словно читая его мысли, не сбавлял скорости до последнего, хотя ощутимо устал и начал хрипеть. Саске сильно натянул поводья и заставил его сбавить темп только когда показалась дворцовая ограда. Он проехал через западные ворота и вернулся к императорским конюшням. Как он и ожидал — его встретили, но спрашивать о чем-либо не решались: конюхи лишь перешептывались между собой и удивлялись, как это кто-то смог оседлать непокорного жеребца.       — Этого коня пожаловал мне Император, — громко произнёс младший Учиха, чтобы избежать дальнейших пререканий. — Я сам буду заботиться о нём и чистить его, — он сопроводил Аматерас в конюшню, снял седло и всю амуницию и покрыл попоной, чтобы восстановить температуру тела после скачки. В денник заводить не стал, а сначала осмотрел его и почистил: удалил навоз и грязную подстилку, переворошил все опилки, а с заднего двора принес чистой соломы. Наполнил поилку и кормушку, а затем позаботился о самом коне. Приказал принести ему все необходимые предметы для чистки шерсти (и с удовольствием наблюдал за тем, как копошатся младшие конюхи, отмечая, что иметь немного власти не так уж и плохо). Тщательно осмотрел его копыта, вычистил всю грязь и мелкие камушки. Пучком из соломы очистил тело лошади от пыли и опилок. Затем прошёлся по нему суконной тряпкой, а влажной мягкой тряпкой протёр морду, удаляя грязь около глаз и ноздрей. Аматерас стоял очень спокойно, его дыхание выровнялось и стало тихим. Эти процедуры ему очень нравились, не меньше, чем яблоки или медовые шарики. Специальной расческой с длинными зубьями Саске осторожно и очень аккуратно расчесывал роскошную гриву и хвост, вычесывая все травинки и удаляя репьи, которые они собрали во время своего путешествия.       — Вот так, — пробормотал Саске, заводя своего подопечного в денник и укрывая другой, более свободной попоной. — К вечеру принесу тебе ещё яблок, хорошо? — он потрепал его по холке и вышел, закрывая за собой дверь. Теперь предстояло проверить другого питомца. Он захватил с собой все охотничьи трофеи и ненадолго задумался, где же найти Гаруду. Сначала заглянул в соколиную башню, где содержались все ловчие птицы, используемые для соколиной охоты или почты. Здесь находились соколы, кречеты, ястребы, орлы, осоеды и даже совы. Однако Гаруду Саске не нашёл.       «Неужели, он у него», — недовольно подумал младший Учиха, спускаясь из башни и отряхивая себя от перьев. Насколько он помнил, Гаруда всегда возвращался к Итачи, а в одной из комнат даже стояла золотая жердь, специально сделанная для него. После утренней встречи юному Учихе не особо хотелось сталкиваться с братом, но желание увидеться с Гарудой оказалось сильнее. К тому же, ему хотелось, чтобы ястреб оценил плоды его сегодняшней охоты. Саске незаметно пробрался во внутренний дворец Императора и отыскал ту комнату с жердью. К его счастью, Итачи он не встретил, а Гаруда сидел там. Поджав лапы и зажмурив глаза. Однако стоило Саске только ступить вперед, как желтые глаза мгновенно сверкнули в сумраке, а в комнате раздался негромкий клёкот.       — Шшш, это я, — опасаясь, что их кто-то услышит, зашипел младший Учиха. Ястреб, узнав его, немного расслабился и переступил с лапки на лапку. — Смотри, что я принёс тебе, — юноша разложил перед ним тушки подстреленных зверьков и птиц, и Гаруда возбужденно замахал крыльями, атакуя ближайшего перепела. Саске хотел сразу же уйти, но не смог удержаться и не понаблюдать за тем, как ястреб наслаждается его подарком.       — Его лучше не перекармливать, — раздался голос за спиной, и Саске ощутил холодное покалывание во всём теле. — Иначе разучится охотиться сам.       Он медленно развернулся и мрачно посмотрел на Императора, который смог бесшумно подобраться к нему. К вечеру тот успел сменить свои наряды, и теперь вместо золотисто-зеленого платья на нём было шоколадно-бежевое, а волосы, утром собранные в пучок, сейчас были завязаны в конский хвост.       — Где ты провёл весь день? — не дав ему ответить, продолжил Итачи и подошёл к Гаруде, рассматривая тушки животных.       — Тренировался в стрельбе, — проворчал младший Учиха, недовольный тем, что встреча всё же произошла. К ней он готов не был, в отличие от утренней.       — Тебе нужно выбрать цель покрупнее, чтобы победить в состязаниях, — усмехнулся Итачи, глядя на грызунов и ящериц.       — У меня только одна цель, и она достаточно крупная, — процедил Саске, не спуская глаз с брата. Всегда, когда он видел его или смотрел на него, в нём вспыхивало желание наброситься на него. И порой оно было настолько сильным, что он едва сдерживался, памятуя о своём решении закончить всё в честном поединке. И вот сейчас, глядя на его спину, кинжал в сапоге он ощущал как никогда.       — Настолько, что пытаясь заглотить её целиком, ты подавился, и не раз, — хмыкнул Император.       — Почему ты оставил Гаруду? — пытаясь как-то отвлечь себя от кровожадных мыслей, спросил Саске. — Почему не сжег, как Учих или не отправил в соколиную башню к другим птицам?       — Потому что он не Учиха, — иронично ответил Итачи. — И он принадлежит мне.       — Тебе же принадлежит весь дворец, — пробормотал Саске. — И ты подожжешь его, если тебе снова вдруг вздумается.       — А ты что же, — развернувшись, он подошёл к младшему брату. — Будешь его тушить?       — По крайней мере, выведу Гаруду и Аматерас. Остальные выберутся сами, если захотят, — проронил тот, отведя глаза в сторону. Он переступил с ноги на ногу, вновь ощущая, как рукоять кинжала впивается в кожу. Сейчас… он так близко! Стоит резким движением вытащить клинок, и он легко войдёт в живот или в грудь…       Внезапно Саске замер, ощутив, как пальцы брата коснулись его лица. Мысли о нападении мгновенно улетучились, а на место них пришло то чувство, которое он испытывал в последнюю ночь вместе с ним. Он плотнее стиснул зубы, стараясь не поддаться провокации, и, найдя в себе силы, отстранил его руку.       — Я же сказал, что больше ты не сможешь обмануть меня, — прошептал он, угрожающе смотря в бесстрастные глаза. — Больше я не поддамся на твои уловки. Если ты пытаешься подобным образом помутить мой разум и изменить мои намерения, то у тебя не выйдет.       — Ты уже решил? Как будешь жить, если убьёшь меня, — надменно спросил старший Учиха, опуская свою руку.       — Припеваючи, — проскрипел младший. — Мне не важно, что будет после твоей смерти, важно лишь вкусить её.       — Ты так легко рассуждаешь об этом, эгоистичный младший брат, — снова усмехнулся Император. — А ты подумал, что будет со страной? Кто взойдёт на трон после меня и как будет управлять? Что будет с народом, армией, нашими границами?       — Не думаю, что будет хуже, чем есть сейчас. Кто-нибудь справится с этой ролью, — бросил Саске.       — Например, Орочимару? — вскинул брови Итачи. — Пока у меня есть власть, я сдерживаю его, но при первой же возможности он или младший канцлер попытаются занять трон. Кто из них будет думать о простом народе, а не о власти, наживе и собственных подвигах?       — Хочешь сказать, что ты лучший правитель? — вспыхнул Саске. — Тогда объясни, чем был плох отец! Мама! И все остальные Учихи!       — Наш отец… — проронил Итачи, и Саске отчего-то вздрогнул, уловив в его голосе что-то потаённое. Кажется, впервые за всё это время они напрямую говорили о прошлом. — Возможно, как Император был неплох. Но не смог удержать свою власть, — голос снова стал прежним, холодно-бесстрастным. — А власть не терпит слабых, — презрительно заключил он. — И если ты действительно жаждешь мне отомстить, то уничтожив меня, ты должен занять этот трон. Только так ты докажешь свою силу и сможешь показать отцу, кто из нас более достоин править страной.       — Трон — это последнее, что мне нужно, — проговорил Саске на его слова. — Я не собираюсь никому ничего доказывать, я лишь хочу, чтобы ты расплатился за то, что совершил. Своей жизнью. Вот и всё. К тому же, у тебя будет наследник, — приглушенно добавил он.       — Оставишь его на произвол судьбы? Лишить младенца жизни ничего не стоит, а уж тем более, убить его в утробе матери.       — Значит, так тому и быть, — вздохнул Саске. — Ты заставил меня сделать его, не требуй от меня каких-то обязательств. И к чему ты вообще спрашиваешь меня об этом? Собрался поддаться мне? — пренебрежительно спросил он.       — О чем ты, глупый брат? — с толикой превосходства спросил повелитель. — Ещё ни один человек не смог превзойти меня. И я не использую какие-либо уловки, — возвращаясь к их первоначальной теме, подчеркнул он. — Если уж кровная связь не мешает тебе ненавидеть меня, то физическая и подавно не должна. Или ты настолько боишься её? — он снова сделал шаг вперед, а Саске невольно отшатнулся, ощутив в себе неприятный жар.       — Мне отвратительно это делать с тобой! — вспыхнул он, а Гаруда негромко вскрикнул.       — В предыдущие две ночи мне так не показалось, — наступая на младшего брата, произнёс старший.       — Да? Когда ты изнасиловал меня? Или когда опоил? — съязвил Саске, пятясь назад.       — Когда ты сам набросился на меня после соития с наложницей, — спокойно ответил тот и остановился. — У тебя остались силы после женщины. Значит, её ты хотел меньше, чем меня.       — Да, я хотел! — прервал его Саске. — Но не тебя, хотел лишь унизить тебя, как ты унижал меня! Чтобы ты знал — я получал удовольствие не от совокупления, а владения тобой и принижения тебя. А если ты снова собрался унизить меня… — его дыхание перехватило.       — Унизить? — Итачи на мгновение задумался над этим словом. — Нет, унизить мне тебя хотелось лишь в первый раз, в купальнях. Это было наказание за твою глупую попытку напасть на меня со спины. Все остальные разы были лишь ради удовольствия. Моего и твоего.       — Что ж, тогда я тем более не стану этого делать, чтобы не доставить тебе его, — прежде чем Итачи успел что-либо ответить, Саске резко шагнул в сторону и смог добраться до двери, которая так и осталось приоткрытой. Он стремительно покинул эту комнату, ощущая, как трясутся все поджилки. От раздражения, страха, ярости, гнева и возбуждения. Саске проклинал сам себя за то, что продолжает реагировать на брата не только эмоциональным всплеском, но и физическим. Ненавидя и его, и себя, он мечтал пресечь все это сию же секунду. И одновременно изо всех сил останавливал себя, чтобы в очередной раз не идти на поводу у эмоций. Выбравшись из внутреннего дворца, Саске забрал свой меч из особняка Орочимару и отправился тренироваться, чтобы как можно скорее приблизить долгожданную схватку.