Император

      — Как Ваше самочувствие, Ваше Величество? — услужливо спросил Орочимару, в один из дней по обыкновению заявившись в покои Императора с самого утра во время его одеяний. Итачи, стоя посреди комнаты с приподнятыми руками, бесстрастно смотрел перед собой, позволяя слугам выполнять кропотливую работу. Церемония одеяний была очень важной в жизни государя. Во дворце существовало целое управление, которое следило за чистотой и состоянием его платьев, подбирало их по времени года и дня и шило новые. Точно так же дело обстояло с головными уборами и обувью. Мало того, имелись особые служанки, которые ухаживали за волосами, кожей и ногтями Императора и пользовались особой честью. Также особые люди использовались для омовения в купальнях. В последнее время одеваться Итачи помогали и мальчики, подаренные советником. За это время они выучили все детали императорского костюма и уже не делали никаких ошибок. Император не наказывал слуг, но и не любил, если кто-то совершал оплошность. Стоило кому-то что-то перепутать, переборщить или не довести до совершенства, как раб отправлялся на иные работы, которые были гораздо сложнее и грязнее, нежели служение в главном дворце.       — Последние несколько месяцев ты приносишь мне тот же отвар, — Император после затянувшейся паузы наконец-то удостоил его ответом. — Значит, тот мальчишка смог собрать травы? — проронил Итачи, губы которого были бледны, а глаза туманны после трёх ночей полной луны. Служанки старательно увлажняли его кожу цветочной водой и особыми маслами, придавая ей мягкость, наносили румяна из лепестков роз и выделяли глаза.       — Да, как Его Величество и предполагали, — Орочимару склонил голову. Сам он ничего не рассказывал Императору об инциденте и всё ждал, когда тот проявит интерес сам. И проявит ли его вообще. Ждать пришлось долго, однако, всё же, Итачи не выдержал первым. И язык главного советника с удовольствием развязался. — Он принёс необходимые травы, и теперь живёт у меня. Мальчишка оказался на удивление смышлёным и трудолюбивым — практически не выпускает меч из рук, а в свободные минуты читает мою библиотеку. Он исключительно умён и грамотен для какого-то раба, а его каллиграфия, хоть и корява, лучше, чем у некоторых ученых во дворце. Правда, он до безобразия груб и язвителен, что осложняет процесс обучения, — сморщился советник, припомнив все их стычки, которые случались в лучшем случае через день.       — Что ж, значит, я не ошибся, — сухо прокомментировал Итачи и велел всем рабам покинуть комнату. Служанки и мальчики, забрав с собой все туалетные принадлежности, торопливо исполнили его приказ. Оставшись вдвоём, главный советник приободрился и приблизился к повелителю в тёмно-синем ханьфу с алыми тюльпанами.       — Он рассказал мне кое-что интересное, — Орочимару взял на себя смелость нанизать перстни на ослабевшие пальцы Императора. Итачи, хоть и не любил вычурность, но по статусу без украшений не обходился. Золото украшало его волосы причудливой заколкой, а кольца с драгоценными камнями обрамляли пальцы. Иногда он носил поясные и шейные подвески, если в платье было не очень много деталей.       Орочимару стоял достаточно близко, а от его приглушенного шелестящего голоса могли побежать мурашки по спине. Советник говорил так, чтобы его слышал только Император, зная, что какая-нибудь любопытная служанка или раб могли притаиться у двери.       — В пещере ущелья он столкнулся со странным существом, напоминающим человека, но со звериными клыками и когтями. Его тело иссохло, превратившись в жилистый скелет, одежда на нём вся сгнила, а волос не осталось. Вероятно, он провёл там несколько лет, — предположил Орочимару.       — Он убил его? — Итачи чуть развернул голову в сторону советника. Его голос звучал так же ровно, но не бесстрастно, как до этого. Похоже, у Императора эта новость вызвала больший интерес, чем приключения мальчишки.       — Он пытался, но его оружие оказалось бесполезным, — не став томить его, прошептал Орочимару. — Даже когда он перерезал горло, существо продолжало его атаковать. Он бросил факел, и пока тот горел, смог сбежать. Обратно он вернулся другим путём, поэтому неизвестно, что стало с его противником. Но сам факт того… — он замолчал, глядя на окаменевшее лицо повелителя.       — Полагаешь, они есть где-то ещё? — спокойно спросил Итачи, даже не обращая внимание на то, что Орочимару держит его за руку и слегка поглаживает кисть.       — Нет, не думаю, — ответил главный советник. — Даже если кто-то и смог сбежать, он уже давно сгнил в темном сыром месте, наподобие той пещеры. Но я сомневаюсь, что Вы могли упустить кого-то ещё, — усмехнулся он.       — И всё же, упустил, — вздохнул Итачи и выдернул руку из его цепких пальцев. — Пора на утреннюю аудиенцию, сановники уже наверное заждались.       Чиновники и правда заждались, поскольку по дороге в Зал Золотого Дракона Император с советником услышали громогласные споры. Спорили между собой два лагеря, принадлежащие старшему и младшему канцлеру. Впрочем, эта ситуация не была необычной, поскольку такие споры случались частенько. Но сегодня они были особенно громкими. Однако когда Итачи занял своё место, крики и разговоры тут же умолкли, а чиновники преклонили колени.       — Долгой жизни Императору! — все, как один, воскликнули они в глубоком поклоне. Учиха кивнул, после чего его подданные поднялись. Орочимару занял место по правую руку от повелителя, притаившись в тени трона. На его лице как обычно застыла каверзная улыбка в предвкушении чего-то интересного. Судя по крикам, это как минимум должно повлиять на судьбу Империи Огня.       — И отчего такие споры? — спокойно спросил Итачи, свысока смотря на собравшихся. Несмотря на то, что он никогда не повышал своего тона, его голос всегда мог перекрыть любые столкновения. — Что я услышал их чуть ли не из своих покоев?       — Ваше Величество! — вперед вышел Хирузен Сарутоби, который выглядел крайне взволнованным, а его лицо покраснело от напряжения и крика. — Генерал армии прислал гонца со срочным сообщением! Его шпионы доложили, что Страна Рек собирается напасть на нас! Пятитысячная армия уже почти на наших границах!       — Где сейчас генерал? — хладнокровно спросил Император, хотя эта новость его определенно не обрадовала, но панике, в отличие от канцлеров, поддаться он не мог.       — Его поглотила военная кампания на границах Страны Земли, — отозвался каркающим голосом младший из канцлеров, Данзо Шимура. — Он в любом случае не сможет вести войну на два фронта, поэтому нужно собирать новые силы и готовиться к новой кампании.       — Ваше Величество! — продолжал взывать Хирузен, уповая на благоразумие молодого государя. — Наша армия и все силы брошены на завоевание северных территорий Страны Земли. Ещё одна развязанная война нанесет серьёзный удар по нашим людям и нашим запасам! Все деньги идут на снабжение армии, крестьяне едва сводят концы с концами, если мы снова начнём забирать у них урожай…       — Мы должны пожертвовать урожаем и крестьянами, а взамен вернуть себе плодородные земли Страны Рек, которые издревле принадлежали нам! Это великий шанс, и мы не можем просто так от него отказаться! — повысил голос Данзо, обращаясь к старшему канцлеру.       — Воины ослаблены! — не сдавался Хирузен. — А кого ты предлагаешь отправить на запад? Крестьян, которые кроме мотыги и плуга ничего в руках не держали? Или перебросить обессиленных солдат с севера на запад и ослабить оборону Минато? Сдать северные территории взамен западных?       — А что ты предлагаешь, Хирузен? — завёлся в ответ Данзо. — Хочешь, чтобы Страна Рек напала на наши западные территории и присвоила их без боя себе?       — Что вы предлагаете, старший канцлер? — выслушав обе стороны, спросил Итачи.       — Есть ещё один вариант, мы можем достичь договоренности мирным путём, — чуть успокоился Хирузен, надеясь, что его услышали. — Как Вы знаете, Ваше Величество, Страну Рек возглавляет клан Хьюга…       — Клан Хьюга… — протянул Итачи, — клан предателей. Помнится, с незапамятных времен они служили Стране Огня, но подняли восстание и захватили западную территорию, образовав собственное государство. И вот, спустя сотни лет, они решили заявить о себе? Забрав всё остальное, — усмехнулся он.       — За все эти годы клан Хьюга нарастил свою мощь, и теперь это не просто семья, живущая особняком, — продолжил Хирузен. — Один их воин стоит десяти наших, благоразумнее будет заключить с ними мирный договор и сделать их союзниками. Насколько мне известно, у предводителя клана есть две дочери, и… — он на мгновение запнулся, зная о слухах, которые давно ходят по дворцу о холодности Императора к гарему. Но всё же высказал своё предложение вслух. — И мы могли бы заключить союз между двумя странами посредством брака.       — Что за вздор! — усмехнулся Данзо. — Упускать такой шанс на завоевание?       — Ваше Величество, — игнорируя его, продолжал вещать Хирузен. — Если мы развяжем ещё одну войну, то потеряем очень много людей. Да, возможно, мы её выиграем, но после такой кровавой победы не сможем ещё много лет держать оборону или завоёвывать территории. Поэтому, мирный путь сегодня для нас значит больше, чем путь славы.       — Я услышал всех вас, — заключил Итачи, обведя сановников пристальным взглядом. — Жаль, что генерал армии отсутствует, ведь его мнение было бы наиболее ценным в такой ситуации. Времени на раздумья не так много, поэтому, я сообщу о своём решении сегодня вечером. А сейчас перейдём к другим вопросам, если таковые имеются.       Аудиенция продлилась ещё час, после чего Император распустил всех чиновников, но сам остался в тронном зале. Ему было необходимо обдумать всё в тишине, и поэтому Орочимару не сразу подал голос и выплыл из своей тьмы. А дождался, когда Итачи лично обратится к нему.       — Что скажешь, — Учиха приоткрыл глаза, выходя из своих раздумий. В пустом зале его голос раздавался эхом. — Ты мой главный советник, поэтому я жду от тебя совета, как лучше поступить.       — Хороший вопрос, — Орочимару встал позади трона, затем обошёл его и оперся боком на правый край спинки. — Оба подхода имеют свои достоинства и недостатки. Если Вы развяжете войну со Страной Рек, то замучаете своих людей голодом и потеряете большую часть армии, однако в этом случае Вы поддержите свой авторитет как сильнейшей державы, покажете свою мощь другим странам и припугнёте их. Империю Огня будут опасаться и остерегаться вступать с ней в конфликты. Внешняя политика окажется в выигрыше, зато внутренняя — в проигрыше. Если же решите пойти мирным путём и заключите брак с кланом Хьюга, то обнажите свою слабость: покажете Стране Рек и другим странам, что сейчас Ваша армия слаба, зато сохраните воинов, убережете от голода крестьян и сможете нарастить силы. Внутренняя политика окажется на высоте, а внешняя пострадает. Чаши весов, — Орочимару изобразил их ладонями, — никак не придут к равновесию. Одна из них обязательно перевесит вторую.       — И как бы поступил ты? — выслушав его, спросил Итачи.       — Будь я на Вашем месте, Ваше Величество, я бы поддержал Данзо и развязал ещё одну войну. Поскольку любопытно узнать, какова настоящая сила армии Империи Огня. Но, зная о Вашем милосердии, Вы наверняка уже думаете о другом варианте, — хмыкнул он, поглядывая на задумчивого повелителя. — Что ж, может это и к лучшему. К тому же, Вы слишком долго несли венец безбрачия, может быть, специально для этого случая.       — Я не хотел заключать брак поспешно, без видимых на то причин, — бесстрастно произнёс Итачи. — Но если этот союз принесет значительную выгоду Империи Огня, то я не против такого шага. Когда-нибудь… это действительно должно было произойти.       — Желаете, чтобы я разузнал о невесте и добыл её портрет? — Орочимару даже потёр ладони в предвкушении празднества.       — Нет, мне всё равно, как она выглядит и что из себя представляет, — махнул рукой Итачи. — Это уже не исправит ситуации.       — Но ведь спать-то Вам с ней всё равно придётся, — ухмыльнулся советник. — Наложниц Вы можете избегать бесконечно, а вот с Императрицей этот фокус не пройдёт.       — Я как-нибудь разберусь с этой ситуацией сам, Орочимару, — чуть выйдя из себя, Итачи повысил голос. — Сообщи канцлерам о моём решение и начни подготовку к свадьбе. Она должна состояться в следующее новолуние.       — Как Вам будет угодно, Император, — провожая его поклоном, прошелестел Орочимару.       С того самого дня, когда наставник рассказал о пророчестве, Саске не переставал думать об этом. Несколько раз он пытался попасть в усыпальницу клана, однако не смог это сделать из-за неприступных каменных стен и неустанного караула. Шли дни и месяцы его пребывания у Орочимару, он практически овладел его техникой и прочитал множество книг по самой разнообразной тематике. Изучил все летописи об императорской династии, но так и не смог понять, о какой силе шла речь и из-за чего Мадара Учиха проклял свой клан.       «И почему я не ощущаю в себе какой-то особенной силы? Может, я не чистокровный Учиха? — засомневался в один из дней Саске, затачивая клинок, который подарил ему Орочимару на его девятнадцатилетие. Откуда советник прознал о его дне рождения, Саске понять не мог. Хотя, может быть, это было лишь совпадение, ведь как утверждал Орочимару, клинок он подарил ему в честь победы над ним. — Может быть, я сын одной из наложниц? Или я сын Императрицы, но вот был ли моим отцом Фугаку Учиха? А может я вообще не связан с ними кровными узами? Поэтому Итачи не убил меня в ту ночь?»       — Потому что я не Учиха… — рассеянно пробормотал Саске, ошеломленный этим выводом. Ведь он не может наверняка знать, был он рожден в императорской семье, или его просто взяли туда на воспитание. Тогда всё сходится, ведь если он не Учиха, Итачи незачем было убивать его…       — Конечно, ты не Учиха, Саске-кун, — раздался шипящий голос за его спиной, отчего юноша даже вздрогнул. — Иначе бы твой прах давно был в усыпальнице, — хмыкнул вернувшийся Орочимару, с любопытством наблюдая за своим подопечным.       — От тебя вином несет, где ты был? — недовольно забурчал Саске, отводя глаза в сторону.       — Ворчишь, как будто моя жена, — рассмеялся тот и потрепал своего подопечного по голове. Саске уклонился, продолжая сверлить его неприязненным взглядом.       — Да, я и правда немного выпил, — понимая, что так просто не уйти, рассказал Орочимару. — Пробовал вино для завтрашнего пира. Выбирал лучшее, — он икнул, — ведь завтра всё должно быть идеально.       — И что это за пир? — нехотя спросил Саске. За пределы поместья Орочимару юный Учиха уже не выходил несколько месяцев, поэтому знал, что происходит в основном дворце лишь со слов советника. — День рождения Императора вроде уже был два месяца назад.       — Разве я не сказал тебе? Завтра состоится свадьба Императора с принцессой Страны Рек. Наконец-то у нас появится Императрица, — довольно протянул он. Не сказать, что Учиху это сильно поразило, однако какой-то неприятный эффект всё же произвело.       — Свадьба, — с сомнениями протянул Саске, ощущая в себе то ли удивление, то ли раздражение. — Зачем она? Разве у Императора не достаточно наложниц? Или ему мало женщин?       — Дело не в женщинах и не в гаремах, Саске-кун, — мягко ответил Орочимару. — Этот брак заключается с политической целью, чтобы не допустить ещё одной затяжной войны со Страной Рек. Император сам принял такое решение, чтобы сохранить свою армию и не дать голодать крестьянам. Благородное решение, с какой стороны ни посмотри, — снова усмехнулся он. — Хочешь взглянуть, Саске-кун? Могу поспорить, такого зрелища ты в своей жизни ещё не видел. Празднество будет очень пышным. Я могу провести тебя на церемонию, — подмигнул он.       — Нет, не хочу, — проворчал Учиха, хмурясь и отводя взгляд в сторону. — Ненавижу шумные праздники.       — Хммм, как жаль, второго такого шанса может и не быть, — разочарованно выдал Орочимару. — Что ж, меня завтра не будет весь день, так что можешь тренироваться, сколько угодно. Ты уже одолел меня, хотя не прошло и года. Возможно, твой интерес ко мне угаснет, но надеюсь, что это произойдет не так скоро.       Саске не солгал, когда сказал, что не хочет идти на свадебную церемонию. Он и правда не желал там находиться, видеть восторг толпы и слышать льстивые поздравительные речи. А ещё видеть лицо невесты, которой так не повезло выйти за его брата-мерзавца.       «Даже не представляю, что он может с ней сделать в первую брачную ночь», — Саске покривил губами, снова вспомнив о своём неудачном первом сексуальном опыте. Сложно было поверить, что с того момента прошло почти два года. Нет, он не забыл, но и помнил уже не так четко, и ярость уже была не горячей, а какой-то холодной. Саске взглянул на клинок, который затачивал и как-никогда пожелал вонзить его в тело брата. Пронзить его насквозь, чтобы всё лезвие окрасилось его кровью. Точно и расчетливо, без лишних эмоций.       «Завтра я вряд ли смогу это сделать, — размышлял перед сном юный Учиха. — Наверняка стражников и народу будет больше, чем на его дне рождения. И всё же…»       Всё же Саске пошёл туда. Но у Орочимару помощи не стал просить, а пробрался на церемонию тайно. Он переоделся евнухом и затерялся среди многочисленной свиты, выстроившейся вдоль дорожки, устланной коврами на широкой площади перед главным дворцом. Здесь были и слуги, и евнухи, и стражники, и сановники и даже наложницы, занимающие высокие ранги. Все были одеты в красивые праздничные одежды, держали в руках цветы и шелковые ленты. Саске пробрался через толпу, чтобы оказаться у первой линии и надвинул свой головной убор на глаза, чтобы его никто не смог узнать. Церемония еще не началась, но все были очень напряжены и взволнованы, шептались между собой и гадали, какой же окажется Императрица. Кто-то говорил, что она страшна, как обезьяна, и бедному Императору придётся заниматься с ней любовью с завязанными глазами. Другие же утверждали, что она истинная фурия и изведет весь двор, слуг и наложниц. Некоторые опасались, что Императрица может оказать пагубное влияние на государя и вообще отравить его, чтобы захватить власть. И лишь немногие не сомневались, что она станет достойной женой и верной подругой. Саске мало интересовали эти разговоры, хотя краем своего уха он невольно слышал их. Представить Итачи с женщиной было несложно. Гораздо сложнее было вообразить какие-то чувства между ними. Сколько Саске себя помнил, старший брат всегда отличался своим отчуждением к противоположному полу, хотя был очень вежлив и учтив с девушками. С мужчинами же он часто вёл себя надменно и несколько презрительно, вызывая у них гнев и раздражение. И только близким друзьям, которых у него было крайне мало, он мог открыть своё настоящее лицо.       «Хотя было ли оно настоящим? — засомневался Саске, который до переворота всегда считал, что входил в круг близких людей, которым Итачи доверял. — Или высокомерие и есть его истинные облик, а та мягкая улыбка лишь игра и способ втереться в доверие? Никогда бы не подумал, что он может действовать так подло и низко, но, похоже, так и есть».       Саске пришёл на свадебную церемонию не просто так. Под своей одеждой он прятал кинжал. Император будет проходить по этой дорожке, и если он выждет удачный момент, то сможет засадить клинок в него…       «Нападаешь со спины, трусливый щенок?» — внезапно раздался в голове суровый голос брата, и Саске словно парализовало. Несколько минут он просто не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, будто опять оказался в тех купальнях с тяжелым густым паром. Ему показалось, что он даже увидел разгневанный взгляд брата, настолько картинка из прошлого стала четкой. Саске сжал рукоять кинжала сильнее, ощущая себя уязвлённым и раздражённым. Как бы он ни ненавидел брата, здесь Итачи оказался прав: ударять в спину исподтишка могут только трусы. Слабые, безвольные трусы, не способные взглянуть в глаза своей ярости и выстоять перед ней, даже рискуя собственной жизнью. Как долго он ещё будет поступать так трусливо? И когда сможет найти в себе силы противостоять ему на равных?       Звуки труб и возгласы людей прервали его размышления. Саске очнулся и вновь увидел перед собой красную дорожку, по которой должны были пройти новобрачные. Взгляды всех присутствующих были прикованы к воротам, открывающим проход к главному дворцу. Там собралось очень много стражи которая быстро выстроилась ровными рядами. Юный Учиха тоже обратил своё внимание туда и увидел их. Они вышли из украшенных паланкинов — сначала Император, затем — будущая Императрица. Едва оба ступили за ворота, как среди собравшихся раздался гул. Сначала Саске не мог понять его причины, он был слишком увлечен происходящим, чем удивил самого себя. Император с Императрицей, а также их огромная свита позади, стали чинно идти по дорожке к главному дворцу. На обоих были великолепные ярко-красные одежды, расшитые золотом и жемчугом, роскошнее которых Саске не видел никогда в жизни. Красный цвет всегда являлся символом счастья и любви, поэтому неудивительно, что все свадебные обряды были насыщены этим оттенком. На нарядах были вышиты цветы, а также изображения дракона и феникса — священных животных, которые символизировали мужчину и женщину. Голову невесты украшал необычный убор. Он напоминал корону с изображением феникса, отделанную бусами, традиционными медальонами, птичьими перьями и помпонами. Всё это находилось на высокой прическе из гладких черных волос, которую нанизывали многочисленные золотые шпильки и драгоценные камни.       Даже Саске, несмотря на всю свою неприязнь, отметил, что будущая Императрица, вопреки сплетням и опасениям, была чрезвычайно красива. Роскошные черные волосы, собранные в сложную прическу, украшенную драгоценностями, бледная ровная кожа, невероятно большие и удивительно светлые глаза, тонкая шея и изящные кисти, а стройную фигуры не смогли скрыть даже многослойные и помпезные одеяния. Она была молода и прекрасна, и отчего-то при взгляде на неё Саске ощутил непонятное опустошение. Вся его ярость и презрение вдруг сошли на нет, тело обессилело, ему ужасно захотелось спрятаться в каком-то тёмном углу и уснуть, чтобы избавиться от этой внезапно нахлынувшей усталости.       Но вместо этого его взгляд сам собой перешёл на Итачи. Его одежды и украшения были не менее роскошными, чем у невесты, разве что, головной убор поскромнее. Темные волосы были собраны в тугой узел, а на открытом лице читалась твёрдость и уверенность. Он смотрел прямо и будто возвышался над всеми, идя только вперед. Хотя последнее было и правда буквально: все подданные начали опускаться на колени, приветствуя поклоном новую повелительницу.       Саске невольно дёрнулся, снова сжимая под одеждой кинжал. Сейчас наставала очередь их поклона, поскольку Император проходил прямо перед ними. Желание бесконтрольной мести боролось в нём с остатками рассудка. Саске показалось, что он даже потерял контроль над своим телом, и сейчас рука сама поднимается и нанесёт роковой удар… Как вдруг его взгляд столкнулся с лазурным огнём, от которого он снова оцепенел. Сначала ему показалось, что он увидел в свите Императора Наруто, однако Наруто не смог бы подавить его такой могучей волей, которая была у этого человека. Хоть Саске и видел его прежде только издалека, по латным доспехам и огромному мечу понял, что это генерал императорской армии, отец Наруто и глава Конохи — Минато Намикадзе. Он шёл в свите прямо за Императором, ведя за собой самых рослых воинов. И в момент, когда рука Саске чуть не дрогнула, он посмотрел младшему Учихе прямо в глаза. Саске мог поклясться, что тот мотнул головой из стороны в сторону, а его ладонь предостерегающе легла на рукоять меча. Какой-либо враждебности в его взгляде не было, но вместе с тем он был предельно серьёзен и не терпел неповиновения.       Саске, стиснув зубы, с трудом опустился на колени, едва ощущая свои ноги. Он склонил голову, как и остальные, а когда вновь поднялся, Император с Императрицей уже дошли до главного дворца, поднялись по лестнице и развернулись к своим подданным. Старший канцлер зачитал указ, согласно которому повелитель Империи Огня Итачи Учиха и принцесса Страны Рек Хината Хьюга объявлялись мужем и женой, а принцесса Страны Рек становилась Императрицей Огня. Все высокопоставленные лица были приглашены в главный дворец на торжественный пир, и Саске, пока его никто не заметил, успел скрыться. Минато наверняка узнал его и понял, что он хотел сделать. Он усилит охрану и доложит об этом Императору. Может быть, даже начнёт охоту. А что Итачи? Ведь отпуская Саске, он знал, что тот будет использовать любую возможность, чтобы напасть на него. Вряд ли он что-то предпримет. А вот почему ничего не предпринял генерал армии, хотя своими глазами видел покушение — так и остаётся загадкой.       Добравшись до особняка Орочимару, Саске сорвал с себя форму евнуха, забрался в самый отдалённый и тёмный угол дома и постарался уснуть, чтобы скорее забыть об этом празднике, на котором весело, похоже, не было никому.