Пятьдесят оттенков серого

***

— Привет. Я ужасно стесняюсь, когда открываю дверь. Чонгук в джинсах и кожаной куртке стоит на крыльце. — Привет, — отвечает он, и лучезарная улыбка озаряет его лицо. Улучив мгновение, любуюсь его красотой. Ох, до чего же он сексуальный в коже! — Заходи. — Если позволишь, — говорит он весело. В руках у него бутылка шампанского. — Я подумал, что надо бы отпраздновать окончание университета. Ничто не побьет славное «Боланже». — Интересный выбор слов, — сухо комментирую я. Он ухмыляется. — О, мне нравится ваше остроумие, Ким Тэхен. — У нас только чайные чашки. Стаканы мы уже упаковали. — Чашки? Прекрасно. Иду на кухню. Я сильно волнуюсь, в животе словно бабочки порхают. Такое ощущение, что у меня в гостиной непредсказуемый хищник — леопард или кугуар. — Блюдца тоже нести? — Достаточно чашек, — отвечает Чонгук. Когда я возвращаюсь, он разглядывает коричневый пакет с книгами. Ставлю чашки на стол. — Это тебе, — говорю я с тревогой. Вот дерьмо… похоже, назревает конфликт. — Хм, я догадался. Весьма уместная цитата. — Он рассеянно водит длинным указательным пальцем по надписи. — А я-то думал, что я — д'Эрбервилль, а не Энджел. Похоже, ты решил меня понизить. Чонгук одаривает меня свирепой улыбкой и продолжает: — Только тебе могло прийти в голову подобрать подходящую к случаю цитату. — Это еще и просьба, — шепчу я. Почему я так волнуюсь? У меня пересохло во рту. — Просьба? Чтобы я был с тобой не слишком суров? Я киваю. — Я купил эти книги для тебя, — тихо произносит Чонгук с бесстрастным выражением лица. — Обещаю, что буду не слишком суров, если ты их примешь. Судорожно сглатываю. — Чонгук, я не могу, они слишком дорогие. — Видишь, вот об этом я говорил, о твоем неповиновении. Я хочу, чтобы ты их взял, и точка. Все очень просто. Тебе не нужно об этом думать. Как мой саб, ты должен быть благодарен, и все. Ты просто принимаешь мои подарки потому, что мне нравится их дарить. — Я не был твоим сабом, когда ты купил эти книги, — шепчу я. — Да… но ты согласился, Тэхен. — Его взгляд становится настороженным. Я вздыхаю. Здесь мне не выиграть, значит, переходим к плану «Б». — Раз они мои, я могу делать с ними все, что хочу? Чонгук подозрительно смотрит на меня, затем неохотно соглашается. — Да. — Тогда... я хотел бы пожертвовать их благотворительной организации, что работает в Сеуле, так как этот район тебе особенно дорог. Пусть выставят эти книги на аукцион. — Ну, если ты этого хочешь. Его рот сжимается в жесткую линию. Чонгук явно обижен. Я вспыхиваю. — Я еще подумаю, — бормочу я. Я не хочу огорчать Чонгука и вспоминаю его слова: «Я хочу, чтобы ты хотел мне угодить». — Не надо думать, Тэхен. По крайней мере, об этом, — говорит Чонгук тихо и серьезно. Как же мне не думать? «Можешь притвориться, что ты машина, одно из его приобретений», — язвительно замечает мое подсознание. Я игнорирую непрошеный совет. Ох, а нельзя ли вернуться к самому началу? Мы оба испытываем неловкость. Не знаю, что делать, и молча разглядываю свои пальцы. Как спасти положение? Чонгук ставит шампанское на стол, подходит ближе и, взяв меня за подбородок, поднимает мою голову. Он пристально смотрит на меня, его лицо мрачно. — Я буду покупать тебе много разных вещей, Тэхен. Привыкай. Я могу себе это позволить. Я очень богатый человек. — Он наклоняется и нежно, почти целомудренно целует меня в губы. — Пожалуйста. Он отпускает меня. «Нет!» — шепчет мое подсознание. — Мне неловко, чувствую себя дешевым, — бормочу я. Чонгук запускает руку в свои волосы, похоже, он сердится. — Не нужно. Ты слишком много думаешь, Тэхен. Не суди себя, основываясь на том, что, возможно, о тебе подумают другие. Не трать свою энергию. Это все из-за того, что у тебя есть сомнения относительно нашей договоренности, что вполне естественно. Ты не знаешь, во что ввязываешься. Я хмурю брови и пытаюсь осмыслить его слова. — Эй, ну-ка, прекрати! — тихо приказывает он, вновь берет меня за подбородок и осторожно тянет вниз, чтобы я перестал кусать нижнюю губу. — В тебе нет ничего дешевого, Тэхен, и не смей так думать. Я просто купил тебе старые книги, подумал, что они тебе понравятся. Выпей шампанского. Его взгляд смягчается и теплеет, и я нерешительно улыбаюсь. — Так-то лучше, — шепчет Чонгук. Он берет шампанское, снимает фольгу и проволоку, слегка поворачивает бутылку, а не пробку, и с легким хлопком эффектно открывает вино, не пролив ни капли. Наполняет чашки до половины. — Оно розовое, — удивляюсь я. — «Боланже Гранд Анне Розе» тысяча девятьсот девяносто девятого года, превосходный купаж, — говорит Чонгук со вкусом. — В чашках. Он ухмыляется. — Точно. Поздравляю с окончанием университета, Тэхен. Мы чокаемся чашками, и Чонгук делает глоток, а я не могу отделаться от мысли, что мы пьем за мою капитуляцию. — Спасибо, — говорю я вполголоса и пробую шампанское. Оно восхитительно, кто бы сомневался. — Может, обсудим пределы допустимого? — предлагаю я. Чонгук улыбается, а я краснею. — Ты, как всегда, полон энтузиазма. Он берет меня за руку, ведет к дивану, садится сам и усаживает меня рядом. — Твой отчим очень неразговорчивый человек. Ох… значит, пределы допустимого пока обсуждать не будем. Я просто хочу побыстрее с ними разделаться; меня уже измучила тревога. — Ты его очаровал, он тебе чуть ли не в рот заглядывал. Я недовольно надуваю губы. Чонгук тихо смеется. — Только потому, что я умею рыбачить. — Откуда ты узнал, что он заядлый рыболов? — Ты сказал, когда мы пили кофе. — Правда? Делаю еще глоток. И как это Чонгук умудряется все помнить? Хм, шампанское действительно превосходное. — Ты пробовал вино на приеме? — спрашиваю я. Чонгук корчит гримасу. — Да. Отвратительное пойло. — Я подумал о тебе, когда его попробовал. Как ты стал таким знатоком вина? — Я вовсе не знаток, Тэхен. Просто разбираюсь в том, что мне нравится. Его карие глаза сияют почти серебряным блеском, и я краснею от их взгляда. — Еще немного? — спрашивает Чонгук, имея в виду шампанское. — Да, пожалуйста. Чонгук грациозно встает, берет бутылку и наполняет мою чашку. Он что, хочет меня напоить? Подозрительно смотрю на него. — Комната выглядит почти пустой, вы уже все упаковали? — Более или менее. — Ты завтра работаешь? — Да, мой последний день в магазине. — Я бы помог вам с переездом, но я обещал сестре, что встречу ее в аэропорту. Ой, вот это новость! — Соён прилетает из Парижа в субботу рано утром. Завтра я уезжаю в Сеул, но, как я слышал, Юнги вам поможет. — Да, Чимин просто в восторге. Чонгук хмурится. — Чимин и Юнги, кто бы мог подумать? — бормочет он, по какой-то причине ему это явно не нравится. — А как насчет работы в Сеуле? «Когда же мы начнем обсуждать эти пределы? Что у него на уме?» — мелькает у меня в голове, и я отвечаю: — Мне назначили пару собеседований, хочу устроиться стажером. — И когда ты собирался мне это рассказать? — Он поднимает бровь. — Э-э-э… вот, рассказываю. Чонгук прищуривает глаза. — Где будут собеседования? Не хочу, чтобы он знал, вдруг захочет использовать свое влияние? — В издательствах. — Ты хочешь заниматься издательским делом? Я осторожно киваю. — Ну? — Он смотрит на меня, терпеливо ожидая дальнейшей информации. — Что «ну»? — Не тупи, Тэхен, в каких издательствах? — сердится он. — Совсем маленьких, — бормочу я. — Почему ты не хочешь, чтобы я знал? — Злоупотребление влиянием. Чонгук хмурится. — О, теперь ты сам тупишь. — позже, начинает вдруг смеяться. Отчего я вздрогнул. — Кто, я? Ну и дерзкий же ты! Пей, давай обсудим эти пределы. — сказал Чонгук. Чонгук достает из кармана еще одну копию моего послания и перечень. У него что, эти бумажки всегда при себе? Я вспоминаю, что в его пиджаке, который остался у меня, точно есть пара страниц. Черт, надо бы про них не забыть. Осушаю чашку с шампанским. Чонгук бросает на меня быстрый взгляд. — Еще? — Да, пожалуйста. Он самодовольно улыбается, берет бутылку и замирает. — Ты сегодня ел? О нет, опять он за свое! — Да, мы с Рэем съели обед из трех блюд. Я закатываю глаза. Расхрабрился от шампанского. Он наклоняется ко мне, берет за подбородок и пристально смотрит в глаза. — Еще раз так сделаешь, и я живо уложу тебя поперек колен. «Что?! — пролетело в моей голове...» — Ой! — выдыхаю я и вижу, что его глаза горят от возбуждения. — Ой! — передразнивает Чонгук. — Все, Тэхен, началось. Мое сердце бешено колотится, а бабочки, похоже, перелетели из живота в судорожно сжавшееся горло. Почему это так возбуждает? Чонгук наливает мне шампанского, и я выпиваю почти всю чашку. Немного успокоившись, смотрю на него. — Я добился твоего внимания, да? Я киваю. — Отвечай. — Да… я весь внимании... — Отлично. — Он понимающе улыбается. — Значит, сексуальные действия. Мы почти всем уже занимались. Я пододвигаюсь к нему ближе и смотрю на перечень. ПРИЛОЖЕНИЕ 3 ПРЕДЕЛЫ ДОПУСТИМОГО Подлежат обсуждению и определяются по обоюдному согласию Сторон: Какие из нижеперечисленных сексуальных действий являются допустимыми для Сабмиссива? > Мастурбация > Феллацио > Куннилингус > Анальный секс > Анальный фистинг — Ты сказал, никакого фистинга. Еще возражения будут? — мягко спрашивает Чонгук. Я сглатываю. — Анальный секс мне вполне подходит. — Я согласен убрать фистинг, но у меня серьезные планы на твой зад, Тэхен. Но торопиться не будем, тем более с наскоку это не делают. — Он самодовольно ухмыляется. — Твоему заднему проходу потребуется тренировка. — Тренировка? — переспрашиваю я шепотом. — О да. Нужно осторожно его подготовить. Поверь, анальный секс может доставлять большое удовольствие. Чонгук улыбается мне, а я только хлопаю глазами. — А ты сам пробовал? — шепчу я. — Да. Ох, ни фига себе! Хватаю ртом воздух. — С мужчиной? — Да, с мужчиной. — С мистером Поповым? — Да. Вот дерьмо… но как? Чонгук просматривает перечень. — Глотание спермы… Ну, в этом у тебя высший балл. Я краснею, а мой внутренний демон причмокивает губами и просто светится от гордости. — Значит, глотание спермы оставляем? — Он смотрит на меня и улыбается. Я киваю, не в силах посмотреть ему в глаза, и снова осушаю свою чашку. — Еще больше? — интересуется он. — Да. И пока он наполняет мою чашку, я вспоминаю, о чем мы сегодня говорили. Что имеет в виду Чонгук, наш разговор или шампанское? А, может, шампанское и есть то самое «большее»? — Сексуальные игрушки? — спрашивает Чонгук. Я пожимаю плечами и смотрю на список. Допустимо ли использование сексуальных игрушек? > Вибраторов > Фаллоимитаторов > Анальных пробок > Других — Анальная пробка? Ее предназначение соответствует названию? — Недовольно морщу нос. — Да, — улыбается Чонгук. — Это то, что я говорил об анальном сексе. Тренировка. — А… что подразумевается под «другими»? — Бусы, яйца… всякое такое. — Яйца? — Я не на шутку словил тревогу. — Не настоящие. Чонгук громко смеется, качая головой. Я поджимаю губы. — Рад, что повеселил, — говорю я, не скрывая обиды в голосе. Он замолкает. — Приношу свои глубочайшие извинения, мистер Ким, мне искренне жаль, — говорит он с сокрушенным видом, но в его глазах пляшут смешинки. — Какие-нибудь возражения против игрушек? — Нет, — резко отвечаю я. — Тэхен, — улещивает меня Чонгук, — Мне на самом деле очень жаль. Честно, поверь. Я не хотел смеяться. Мне еще не приходилось вести подобные разговоры в таких подробностях. Ты просто совсем неопытный. Извини. — Взгляд больших карих глаз искренен. Я немного оттаиваю и делаю еще глоток шампанского. — Так, теперь связывание. Я смотрю на перечень, и мой внутренний демон подпрыгивает, как ребенок, которому пообещали мороженое. Какие виды связывания и ограничений приемлемы для Сабмиссива? > Руки впереди > Руки за спиной > Лодыжки > Колени > Локти > Запястья с лодыжками > Фиксация при помощи распорок > Привязывание к мебели > Завязывание глаз > Использование кляпа > Связывание веревкой > Связывание скотчем > Фиксация при помощи кожаных наручников > Подвешивание > Использование металлических наручников и цепей — Мы уже говорили о подвешивании. Можешь отнести его к недопустимым действиям. Оно занимает много времени, а ты будешь в моем распоряжении совсем недолго. Еще что-нибудь? — Только не смейся, что такое «распорка»? — Я обещал не смеяться и дважды извинился. — Чонгук окидывает меня сердитым взглядом. — Не заставляй меня делать это еще раз. Мне кажется, что от его предупреждения я становлюсь меньше ростом. Он такой властный! — Распорка — это планка, на которой крепятся наручники и/или оковы для ног. Забавная штуковина. — Ладно… А как насчет кляпа? Меня бы встревожило, если бы я вдруг не смог дышать. — Это меня бы встревожило. Не хочу, чтобы ты задохнулся. — А как с кляпом во рту использовать «стоп-слова»? — Прежде всего, надеюсь, что они тебе не понадобятся. Но если у тебя будет заткнут рот, мы можем использовать жесты, — немного помолчав, говорит он. Я моргаю. Но если я буду связан, тогда как? Мозг постепенно затуманивается… Хм, алкоголь. — Я нервничаю из-за кляпа. — Хорошо, возьму на заметку. Меня вдруг осеняет, и я поднимаю взгляд на Чонгука. — Тебе нравится связывать своих нижних, чтобы они не могли к тебе прикасаться? Он смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — Это одна из причин, — тихо признает он. — И потому ты связал мне руки, да? — Да. — Ты не любишь это обсуждать, — произношу я вполголоса. — Не люблю. Хочешь еще выпить? От спиртного ты храбреешь, а мне нужно знать, как ты относишься к боли. Ох, черт… самый неприятный раздел. Чонгук наливает мне шампанского, и я делаю глоток. — Так как ты относишься к боли? Чонгук выжидающе смотрит на меня, потом мрачно замечает: — Ты снова кусаешь губу. Сразу же перестаю, но не знаю, что ему ответить. Краснею и смотрю вниз, на руки. — Тебя физически наказывали в детстве? — Нет. — Значит, тебе не с чем сравнивать. — Да. — Это не так плохо, как кажется. Воображение — вот твой злейший враг, — шепчет Чонгук. — Тебе обязательно нужно причинять кому-нибудь боль? — Да. — Почему? — Тут все взаимосвязано, Тэхен. Я это делаю, и все. Вижу, ты нервничаешь. Давай обсудим виды боли. Он показывает мне перечень. Мое подсознание с криками убегает и прячется за диваном. > Шлепанье ладонью > Удары шлепалкой > Порка плетью > Порка розгами > Укусы > Зажимы для сосков > Генитальные зажимы > Лед > Горячий воск > Другие виды/способы причинения боли. — Так, ты отказался от генитальных зажимов. Согласен. Вообще-то, самое болезненное наказание — порка розгами. Я бледнею. — Будем готовиться к нему постепенно. — Или совсем уберем, — шепчу я. — Это часть сделки, малыш, но мы не будем торопиться. Тэхен, я не стану доводить тебя до крайности. — Больше всего меня пугают наказания. — Мой голос едва слышен. — Хорошо, что ты мне сказал. Давай пока уберем порку розгами. Когда немного привыкнешь, усилим интенсивность. Будем действовать постепенно. Я сглатываю, Чонгук наклоняется ко мне и целует в губы. — Пока все было не так уж и плохо, да? Пожимаю плечами. Такое ощущение, что сердце колотится в горле. — Слушай, давай поговорим еще кое о чем, а потом в постель. — Что? Я часто моргаю и чувствую, как кровь приливает к местам, о существовании которых я до недавнего времени даже не подозревал. — Ну же, Тэхен, из-за всех этих разговоров я хочу тебя трахнуть прямо сейчас, не дожидаясь следующей недели. Уверен, на тебя они тоже подействовали. Смущенно ерзаю. Мой внутренний демон тяжело дышит. — Убедился? Кроме того, я хочу кое-что попробовать. — Будет больно? — Нет, и перестань видеть повсюду боль. Это удовольствие. Разве до сих пор тебе было больно? Я вспыхиваю. — Нет. — Вот видишь. Слушай, сегодня днем ты говорил, что хочешь большего. Внезапно он замолкает, и, похоже, ему слегка не по себе. Вот это да! Что бы это значило? Он сжимает мою ладонь. — Мы можем попробовать, в те дни, когда ты не мой нижний. Не знаю, что у нас получится, не знаю, как отделить одно от другого. Возможно, ничего не выйдет, но я хочу попытаться. Скажем, одну ночь в неделю. Ох, ни фига себе! У меня отвисает челюсть, мое подсознание ошеломлено. Чон Чонгук согласен на большее! Он хочет попытаться! Мое подсознание выглядывает из-за дивана, на жестоком хищном личике по-прежнему ошеломленное выражение. — Но у меня одно условие, — осторожно говорит Чонгук. — Какое? — выдыхаю я. Я согласен. Все, что попросишь... — Ты милостиво примешь мой подарок на окончание университета. В глубине души я знаю, что это. Меня охватывает страх. — Пойдем, — командует Чонгук и рывком поднимает меня на ноги. Он снимает куртку, набрасывает ее мне на плечи и ведет меня к двери. Возле дома стоит красная машина — компактная двухдверная «Ауди». — Это тебе. Поздравляю, — говорит Чонгук, притягивает меня к себе и целует в волосы. Он купил мне чертов автомобиль, новехонький, судя по виду. Мало мне было книг! Тупо смотрю на машину и пытаюсь понять, что сейчас чувствую. С одной стороны, я в смятении, с другой — благодарен Чонгуку, ошеломлен его поступком, но все же основное чувство — злость. Да, я злюсь, особенно после всего, что я сказал ему про книги… но тогда он уже купил эту машину. Чонгук берет меня за руку и ведет по дорожке к новому приобретению. — Тэхен, твой «Фольксваген» уже старый и, прямо скажем, довольно опасный. Я себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится, когда я так легко могу все уладить. Он замолкает и пристально смотрит на меня, но у меня не хватает духу встретиться с ним взглядом. Я молча пялюсь на шикарную темную машину. — Я сказал о ней твоему отчиму. Он одобрил, — говорит Чонгук. Возмущенно поворачиваюсь к нему и окидываю свирепым взглядом. — Ты рассказал Рэю? Как ты мог! Слова застревают у меня в горле. Как он посмел? Бедный Рэй. Мне плохо, чувствую себя оскорбленным за своего отца. — Тэхен, это подарок. Неужели нельзя просто поблагодарить? — Слишком дорогой подарок, и ты это знаешь. — Только не для меня, когда речь идет о моем душевном спокойствии. Я хмуро смотрю на него, у меня нет слов. Он просто не понимает! У него всегда были деньги. Ну хорошо, не всегда — в детстве не было, думаю я, и моя картина мира меняется. От этих мыслей я остываю и больше не сержусь из-за машины, наоборот, чувствую себя виноватым из-за своего приступа злости. Чонгук действовал из благих побуждений, может, не совсем правильно, но он не хотел меня обидеть. — Буду рад, если ты одолжишь мне эту машину, как ноутбук. Чонгук тяжело вздыхает. — Хорошо, одолжу. На неопределенный срок, — говорит он и настороженно смотрит на меня. — Никаких неопределенных сроков. На пока. Спасибо. Он хмурится, но я быстро целую его в щеку и говорю нарочито умильным голосом: — Спасибо за машину, господин. Внезапно Чонгук хватает меня и прижимает к себе, держа за спину одной рукой, а другой вцепившись в мои волосы. — А вы дерзкий парень, Ким Тэхен! Он страстно целует меня, раздвигает языком мои губы, и я понимаю, что пощады не будет. Моя кровь вскипает, и я возвращаю поцелуй с не меньшей страстью. Я безумно хочу Чонгука — несмотря на машину, книги, пределы допустимого… порку розгами… я хочу его. — Я едва сдерживаюсь, чтобы не трахнуть тебя прямо сейчас, на капоте этой машины, и показать тебе, что ты мой, и если я хочу купить тебе долбаную машину, я ее куплю, — рычит он. — А теперь отведем тебя в дом и разденем. Чонгук целует меня грубо и сладко. Похоже, он не на шутку разозлился. Он хватает меня за руку и ведет в дом, прямиком в мою комнату… Мое подсознание снова спряталось за диван и прикрывает голову руками. Чонгук включает ночник и останавливается, глядя на меня. — Пожалуйста, не сердись на меня, — шепчу я. Его взгляд ничего не выражает, холодные карие глаза похожи на осколки дымчатого стекла. — Мне жаль, что так вышло с книгами и машиной, — говорю я и умолкаю. Чонгук задумчиво молчит. — Ты пугаешь меня, когда злишься, — выдыхаю я, глядя на него. Он качает головой и закрывает глаза. Когда он их открывает, выражение его лица чуть смягчается. Он делает глубокий вдох и сглатывает. Он начинает меня избавлять от пиджака, растягивал каждую на мне пуговицу... Пиджак улетел в сторону, приступил к моей белой рубашке. Очередной перепад настроения, за ними не угонишься. Моя рубашка улетает тоже куда-то в сторону, и его дыхание я ощущаю у себя возле горла. Он оставляет мокрые поцелуи на моей шее, а позже, кажется, причмокивал, покусывал зубами мою кожу, и вылизывал мою шею от повреждённых мест, оставлял алые бордовые засосы. — Мне нравится, — бормочет Чонгук. — Люблю смотреть на твою безупречную кожу. Он касается носом моего уха, спускается по шее и продолжает оставлять цепочку нежных, легких поцелуев на моем плече. У меня учащается дыхание, теперь оно прерывистое, полное надежды. Пока губы Чонгука движутся к другому плечу, он целует, лижет и слегка посасывает кожу. Мое тело отзывается на искусную ласку, я невольно выгибаюсь. — Ты. Должен. Научиться. Стоять. Смирно, — шепчет он, отделяя каждое слово поцелуем. Чонгук кладет руки на мою грудь, и соски напрягаются от его прикосновений. — Подними руки и положи их мне за голову, — сдавленно шепчет он в мою шею. Я повинуюсь, соски от рук Чонгука твердеют еще сильнее. Я запускаю пальцы в его мягкие, сексуальные волосы и осторожно тяну. Наклоняю голову вбок, подставляя шею под его поцелуи. — М-м-м… — шепчет он во впадинку за моим ухом и начинает ласкать пальцами соски, повторяя движения своих рук в его волосах. Я не могу сдержать стон от острого укола наслаждения внизу живота. — Может, дать тебе кончить вот так? — шепчет Чонгук. Я выгибаю спину, вдавливаюсь грудью в его опытные руки. — Вам нравится, мистер Ким, не так ли? — М-м-м… — Скажи мне! Он продолжает медленную, чувственную пытку, нежно покручивая мои соски. — Да. — Что «да»? — Да… господин. — Хороший мальчик. Внезапно Чонгук сильно меня щиплет, и мое тело, прижатое к нему, судорожно корчится. Я ахаю от острой, утонченной болью, смешанной с наслаждением. Чувствую тело Чонгука. Издав еще один стон, сильнее вцепляюсь в его волосы. — Думаю, ты еще не готов кончить, — шепчет Чонгук, нежно покусывая мочку моего уха, и перестает ласкать мою грудь. — К тому же, я тобой недоволен. «О нет… что это значит?» — проносится в моем затуманенном желанием мозгу. — Возможно, я вообще не разрешу тебе кончить. Он снова начинает ласкать мои соски, его пальцы покручивают, тянут, пощипывают. Я извиваюсь и прижимаюсь к нему задом. Чувствую, как он усмехается мне в шею, пока его руки движутся вниз, к моим бедрам. Его пальцы проникают в мои трусы сзади между моих ягодиц, растягивает ткань, а потом он резким движением срывает их и бросает передо мной, чтобы я видел… Ох, ни фига себе. Его руки спускаются еще ниже… и он медленно вводит в мою дырочку один палец. — О да, моя сладкий мальчик уже готов, — шепчет Чонгук, поворачивает меня к себе, и его дыхание учащается. Он облизывает свой палец. — Вы такой вкусный, Ким Тэхен. Он вздыхает и, глядя на меня из-под полуопущенных век, тихо приказывает: — Раздень меня. На мне ничего нет, кроме темных туфель на подошвах, да и те не мои, а Чимина. Я обескуражен. Я еще никогда не раздевал мужчину. — Давай, ты справишься, — мягко подбадривает Чонгук. О Боже! Я растерянно моргаю. С чего начать? Тянусь к его футболке, но он хватает меня за руки и, хитро улыбаясь, качает головой. — Нет-нет. Только не футболку, у меня есть кое-какие планы, возможно, тебе нужно будет ко мне прикоснуться. Что-то новенькое… я могу трогать его через одежду. Он берет мою руку, кладет себе на джинсы, и я чувствую его эрекцию. — Вот как вы на меня действуете, мистер Ким. Я хватаю ртом воздух и слегка сжимаю пальцы. Чонгук ухмыляется. — Хочу быть в тебе. Сними мои джинсы. Ты командуешь. Ох, ни фига себе… я командую! Изумленно открываю рот. — Ну и что ты будешь со мной делать? — дразнит меня Чонгук. Сколько возможностей… Мой внутренний демон рычит от восторга, меня переполняют желание, неудовлетворенность и неудержимый отвагой, свойственный семейству Ким. Я толкаю Чонгука на кровать, и он со смехом падает. Смотрю на него торжествующим взглядом, мой внутренний демон сейчас взорвется от нетерпения. Неловко и торопливо стаскиваю с Чонгука туфли и носки. Его глаза блестят от удовольствия и желания. Какой же он… великолепный… и мой. Залезаю на кровать и сажусь на него верхом, чтобы расстегнуть джинсы, запускаю пальцы под пояс, трогаю… ох… дорожку волос. Чонгук закрывает глаза и выгибается. — Ты должен научиться лежать смирно, — строго говорю я и тяну за волосы под поясом. У Чонгука перехватывает дыхание, и он ухмыляется. — Да, Ким Тэхен, — шепчет он с горящим взглядом и с трудом продолжает: — В кармане джинсов презерватив. Медленно исследую карман, не отводя глаз от лица Чонгука. Его рот полуоткрыт. Нащупываю два пакетика из фольги, вытаскиваю и кладу на кровать рядом с Чонгуком. Два! Нетерпеливо тянусь к пуговице на его джинсах и расстегиваю неловкими пальцами. Я вне себя от возбуждения. — Столько энтузиазма, Ким Тэхен, — шутливо говорит Чонгук. Я веду язычок молнии вниз и понимаю, что брюки легко не снимутся… хм. Сползаю вниз и тяну. Джинсы чуть сдвигаются. Я хмурю брови. Ну почему это так трудно? — Я не смогу лежать смирно, если ты и дальше будешь кусать губу, — предупреждает Чонгук, затем выгибает спину, я стаскиваю джинсы и трусы одновременно — вот это да! — и освобождаю его. Он отшвыривает одежду ногой — весь мой, я могу делать все, что хочу. Как в Рождество. — Что ты собираешься делать? — выдыхает Чонгук, от шутливого тона ничего не осталось. Я прикасаюсь к нему, изучая взглядом его лицо. Он открывает рот и глубоко вдыхает. Кожа у него нежная и гладкая, но в то же время упругая — м-м-м, восхитительное сочетание! Наклоняюсь над Чонгуком, волосы падают на лицо, и вот его член у меня во рту. Сосу изо всех сил. Чонгук закрывает глаза, его бедра дергаются под моим телом. — Ох, Тэхен, полегче… Чувствую себя могущественным как никогда. Я пробую его на вкус, дразню губами и языком, и это ощущение пьянит. Двигаю головой вверх-вниз, почти заглатывая член, губы плотно сжаты… еще и еще… Тело Чонгука напрягается. — Все, Тэхен, хватит. Я пока не хочу кончать. Сажусь и часто моргаю. Дыхание сбивается, я в полном замешательстве. Постойте, разве не я здесь командую? Похоже, у моего внутреннего демона отобрали мороженое. — Твоя невинность и энтузиазм просто обезоруживают, — с трудом произносит Чонгук. — Ты сверху… вот что нам нужно. — Вот, надень. — Он вручает мне пакетик из фольги. Черт. Как надеть? Я разрываю пакетик и вытряхиваю липкий эластичный презерватив. — Зажми пальцами кончик и раскатай его. Там воздух не нужен, — тяжело дыша, советует Чонгук. Очень медленно, сосредоточившись изо всех сил, делаю, как велено. — Боже, Тэхен, ты меня убиваешь… Любуюсь делом своих рук и Чонгуком. Он действительно прекрасный представитель человеческой породы, от одного взгляда на него возбуждаешься. — Сейчас. Я хочу быть внутри тебя, — шепчет он. Я смотрю на него непонимающим взглядом, и тогда Чонгук резко поднимается, и вот мы уже сидим лицом к лицу. — Например, так, — выдыхает он, обхватывает рукой мои бедра, приподнимает, одним движением оказывается внизу и очень медленно опускает меня на себя, входит в мою дырочку. Не могу сдержать стон, когда он проникает внутрь, растягивает меня, наполняет изнутри. Какое удивительное, сладостное, восхитительное ощущение полноты! О-о-о… пожалуйста! — Да, малыш, почувствуй меня, всего меня, — стонет Чонгук и на миг закрывает глаза. И вот его член внутри, глубоко-глубоко, до упора, и Чонгук держит меня, не давая пошевелиться… секунды… минуты… я не знаю. Он смотрит мне в глаза. — Как глубоко, — говорит он вполголоса, выгибается и двигает бедрами. Из моего рта рвется стон — о боже! — и чудесное ощущение расходится кругами по животу… по всему телу. — Еще! — шепчу я. Чонгук лениво улыбается и выполняет мою просьбу. Со стоном откидываю голову назад, мои кучерявые волосы рассыпаются в разные стороны. Чонгук очень медленно опускается назад на кровать. — Двигайся, Ким Тэхен, вверх-вниз, как захочешь. Держись за мои руки, — говорит он низким, хриплым и таким сексуальным голосом. Я хватаюсь за его руки, как утопающий за соломинку. Осторожно приподнимаюсь и опускаюсь… вот это да! Глаза Чонгука горят от предвкушения. Он тоже тяжело дышит и приподнимает бедра, когда я опускаюсь. Мы находим нужный ритм — вверх-вниз, вверх-вниз — движемся в такт… и это… невыносимо… приятно. Между рваными вдохами-выдохами, в этой потрясающей наполненности глубоко внутри… пульсирует и нарастает потрясающее ощущение, я смотрю в глаза Чонгука… и вижу в них восхищение, восхищение мной. Я трахаю его. Я командую им. Он принадлежит мне, а я — ему. Эта мысль подталкивает меня, мое тело тяжелеет, я больше не могу сдерживаться и сжимаюсь вокруг него в сладком судороге, выкрикивая что-то несвязное. Он хватает мои бедра, закрывает глаза, откидывает голову, сжав челюсти, и тоже кончает. Я падаю ему на грудь, обессиленный, и оказываюсь между фантазией и реальностью, там, где нет ни запретов, ни пределов допустимого.