***
- Ч-что?! Уб-убил?! – громко воскликнул старик. - Да… Собственного отца. Ты можешь в это поверить? - сказала женщина. За этими голосами последовали подобные, которые сначала эхом разносились по всей раде Древних, а затем и по всему старому свету общества вампиров. Никто из них до конца не мог поверить в происходящее. С одной стороны, это было дикостью, с которой они покончили в древние времена, а с другой это было для них, будто кот в мешке: они не знали, чего ожидать от действий Д’ Эсте Тео, не постеснявшимся применить такой агрессивный методом захвата трона. Старший сын клана Дэмиан показал свое настоящее нутро. Ошибались те, кто считал его благородным чистокровным, он оказался варваром, неблагодарным щенком, для которого ни родство, ни честь не значили ничего. Но нашлись и те, кто его поддерживал. В основном, это были вампиры более молодого возраста по их времяисчислению, от ста до двух сот лет. Он, словно, хотел принести что-то новое в их мир, что-то поменять. В это они отчаянно верили. Ведь для этих вампиров он олицетворял подобие лика Святого, мессии, что избавить их от гнета мерзких людей, благодаря которому они станут той расцветающей расой, давным-давно истреблённых, за исключением, разве что, старых книг, в которой были записаны легенды этих существ. Вскоре вампиры разделились на три палаты: те, кто поддерживал Тео, те, кто отрицал Тео и нейтральная сторона, что не решила чью же сторону принять. Чистокровного клана Дэмиан поддерживало около четыре клана, против было же пять. Всего их было тринадцать кланов, который составляли известные семьи аристократов. Тео наращивал свою мощь, склоняя все больше и больше участников на свою сторону. Постепенно ему стали не чужды весьма жестокие методы, чтобы те склонилы свои головы перед ним. Во все это только не вмешивалась рада Древних, которые исполняли роль лишь сторонних наблюдателей, что и было их основной задачей. Вот так медленно, но верно эти новости дошли и до ушей Алистера. Он понимал только одно во всем этом фарсе, который устроил Тео, что они опоздали. Им стоило только дожидаться начала конца, где пострадают абсолютно все: начиная с охотников, и заканчивая обычными людьми, не подозревавшими о существовании нечисти, являясь для них только кормом и ничем больше. Ассоциация начала готовиться к войне, которая ожидала их. Они прекрасно понимали, что чистокровный Д’ Эсте Тео не выиграет с таким малыми количеством, а потому ему нужно нарастить военную мощь. Теперь ему не до поисков полукровки. Это было уже не так важно. Да и не было важным то, что в последнее время начались странные убийства. Алистер знал, что это точно дело рук Тео. Все вело к нему. Алистер был на грани. И последнюю нить его самоконтроля оборвала новость о том, что Наби похитили. Они не нашли ничего, кроме трупа паренька, который когда-то работал с ней. - «Нет… Это не может повториться снова! Как я допустил такое? Тео… В этот раз я точно уничтожу его!» - думал Стир. К нему опять кто-то подбежал с новыми отчетами, а ведь и минуты не прошло с последней. Все это походило на одно большое безумие. Вся организация была на ушах, подобно муравьям, которых поглотил полный хаос, что был устроен одним единственным существом. В противоположность этому сумасшествию, был покой под недрами замка в Абердине. Его высокие потолки, который, словно Атлант на своих плечах держал Землю, удерживали колонны, украшенные извилистыми вырезками, подобно растениям, что давно окаменели. В самой середине залы, под этим потолком находился пьедестал, на котором стоял каменный склеп из белого камня, а рядом с ним на лестнице сидел сам нарушитель всеобщего покоя, склонив голову, что нависала между его колен, на которые он упирался руками, держа в своих руках пузырек закрепленный на золотую цепочку, маятником покачиваясь над лестницей. Он о чем-то размышлял. Его губы дрогнули, а затем Тео сделал глубокий вдох, скорее, совершая этот акт, как некое подобие обряда: - Уже не за горами день твоего пробуждения, Ноэль, - посмотрел он на бледное спящее лицо брата, который выглядел умиротворенно, прикрываясь длинными белоснежными ресницами, что не содрогались. – Скажи, я до сих пор не знаю поступаю ли я правильно. Можно ли простить отцеубийство, если это оправдывает благие цели? Считаются ли они благими для всех? Или же я поступил правильно, принеся ему долгожданное облегчение? Я до сих пор не до конца понимаю, что чувствую, что осознаю в этой жизни. Помнится, мне, что я задавал тебе вопрос насколько это все имеет смысл. Хах, тогда твой ответ поразил меня до глубины души. Ты словно облачил в слова те частицы ответа, которые я собирал годами. «Смысл имеет лишь то, во что ты готов верить и чему служить», - запустил он пальцы в свои черные, как ночь, волосы. – Получается, я раб своих желаний, целей? Иначе, какой в этом смысл, да, Ноэль? Тогда… Почему же я испытываю такую боль, если делаю, если живу? Заслужил ли такую жизнь отец? Я помню, как ты говорил, если я буду сомневаться, то это сделаешь ты. Но, ах.., - дрожащими руками прикрыл свой рот Тео. – Я не хочу, чтобы твои страдания умножились. Хах, как глупо! Наверное, это люди называют «любовью»? Это заставляет их защищать и оберегать своих отпрысков? Возможно, именно это и дает им смысл жизни, - вверх на потолок, поднял свой рубиновый взор Тео. - Милорд, уже все готово, - сказал Сайг. Тео, встав с лестницы, надел пузырек, что был похож на кулон, на шею и отряхнулся от пыли, на которой сидел в откровении. - Подожди еще немного, братец.***
Она начала постепенно чувствовать этот мир, что был вокруг, пронизанный сыростью, холодом и темнотой. С чувством реальности пришла и тупая боль, которая пульсацией отзывалась в затылке, медленно захватывая всю голову. Кряхтя, с тяжестью в теле, Наби кое-как привстала на локти, когда же ее глаза привыкли к окружающей ее темноте и единственному лучу света, что был где-то там, девушка оглядела: потолки были очень низкими, не было окон, вокруг было сыро. Она знает похожее место. Наби поняла, что она находится под землей, с разницей лишь в том, что до всех ее нервных окончаний пробиралось то, что тут им не рады. Решетки ее камеры, достаточно ясно это подтверждали. С трудом она подошла к ним, слыша какой-то шепот, который доносился неподалеку. Прочувствовав, своими ладонями, холод металлических прутьев, зеленоглазая увидела источник тихого звука: - Тори! Фиби! Девушки тут же посмотрели в ее сторону и подбежали на край своей камеры, границы которого были такие же железные прутья, а отделал их друг от друга проход между камерами. - Наби! – сказала обеспокоенно Фиби. - Ты наконец-то очнулась. Как ты себя чувствуешь? - Все хорошо. Голова немного кружится, - солгала Наби подругам. – Важнее как вы? Вас же так побили… - Ничего страшного. Синяки да ссадины, - улыбнулась Фиби. Наби улыбнулась с облегчением, понимая, что никто из ничего не сломал и пока с ними все в порядке. Но насколько долго продлится это «пока»? - Где это мы? – огляделась азиатка. - Честно говоря, мы тоже ничего не знаем, - пожала плечами Виктория. - Раньше всех очнулась я. Помню, как нас принес сюда какой-то мужчина, но это уже был другой. Не тот, коротого мы видели на улице. После этого сюда никто не заходил. - Как долго мы тут? – спросила Наби. - Без понятия. Они забрали все наши телефоны и даже наручные часы, - помотала головой Виктория. - Странно… Почему же Наби в отдельной камере от нас, а мы с тобой в одной Тори? – задумалась Фиби. Виктория нервно взглотнула слюну. Похоже, что она о чем-то догадалась, но не решалась это озвучить. Ведь думать об этом было даже страшно. - Тори? – забеспокоилась Наби, а затем ее осенило. – Как бы то ни было, нам нужно быстрее выбираться отсюда! - Был бы здесь хотя бы мой складной нож.., - погрустнела Фиби. - Наби, ты же можешь сломать эти прутья с помощью магии? – спросила Виктория. - Я… Не знаю. Я умею только ее концентрировать, но.., - читалось в глазах Наби разочарование. Если бы только будь она хоть немного смелее и попробовала хоть чему-то научиться у Ксана, то сейчас она бы не оказалась в такой ситуации. Как же ей было горько от собственной упрямства. – Попробую! Девушка попыталась вспомнить всю теорию, которой ее обучала Нонна. Хотя бы здесь старания юного мага не прошли даром. Может быть из этого что-то и получилось бы. Наби, опустила свои веки, прикрывая изумрудные глаза длинными ресницами, начала прислушиваться к собственному стуку сердца, течению крови в сосудах, к собственной душе, которая начала гореть в ее воображении. Концентрируя тепло, горящего духа, в своих руках, что обхватывали решетки, девушка представила, как расплавляет их. Виктория с Фиби изумились увиденному: от места, где соприкасались ее руки с железом шел горячий пар. Вот только, это продолжалось не долго. После того, как тонкий слой железа слез с прутьев, по рукам Наби ударил сильный ток, что отбросил ее назад к полу. - Ч-что это? – посмотрела она на свои слегка обожжённые ладони, которые щипали настолько, что было невозможно сдержать слезы. - Наби! – крикнули оба, явно, беспокоясь за нее. Громкие хлопки, будто аплодисменты, мигом заставили всех троих повернуться в сторону звука. По коридору, что образовывали камеры, шел мужчина в дорогом костюме, по обе стороны которого были еще двое: одно из них они встретили раньше, а второй был неизвестен. Наби вздрогнула. Постепенно ее начала захватывать паника, будто, она его уже где-то видела. Этот мужчина был ей знаком, но где она его видела? Откуда она могла его знать? Может она его где-то встречала? Но она знала только одно, что этот тип ей точно не нравится. По необъяснимой причине он вызывал у нее сильный страх. Он подошел к ее камере, злобно скалясь, и внимательно вглядываясь в нее, в ее лицо. Наби же, в свою очередь, детально разглядывала его, пытаясь понять почему он кажется ей таким знакомым. Перед ней стоял высокий мужчина с зализанными темно-коричневыми волосами и серо-голубыми глазами. Он был европейской внешности с очень пугающе омерзительной улыбкой, из-под которой выглядывали острые длинные клыки. - Хорошая попытка, юная леди, - прозвучал его холодный голос, что отдавал надменностью. – Но, к сожалению для вас, мы в курсе ваших магических способностей. Эта камера специально создана для таких, как вы. После того, как он сказал это, Наби внимательнее разглядела прутья места своего заключения: они были другого цвета. Более светлые. Ее глаза расширились в потрясении. - Наконец-то заметили? Ну-у, не могу винить вас. Вы ведь отродясь не являетесь магом и многого не знаете. Ах, простите мне мое невежество. Позвольте представиться, - положил он свою руку на грудь. – Граф Рансу Крейц. И тут до девушки дошло, что перед ней убийца младшей сестры Алистера, которую он так долго мучал перед ее кончиной. Смерть того, чьей желает Стир, после Тео. Что-то в ней рухнуло прямо в бездну. Надежда… - Все же интересно снова видеть это лицо, - потер подбородок Крейц. – Хех, у него слабость на азиатов? Плечи Наби вздрогнули. Все это время за ней наблюдали Тори и Фиби. Викторию очень напрягала реакция подруги на Крейца. Наби, будто, парализовало страхом. Девушка почти и не дышала, боясь лишний раз привлечь к себе внимание, которое итак было сосредоточено на ней. - Эй, что ты собираешься с нами делать? – грубо спросила Виктория от чего плечи Наби дернулись. - Тори, нет.., - едва слышно прохрипела Наби. Граф Крейц только ухмыльнулся и маленьким рывком головы подал сигнал своим подручным, указывая на сторону двух девушек. Мужчины тут же послушались безмолвного приказа и с громким скрежетом открыли железную дверь тюремной камеры. - Ч-что вы делаете?! Отпусти! – закричала Виктория. - Уйди от меня! – кричала Фиби. Прислужники графа Крейца схватили девушек за руки и встали за их спинами, не давая им двинуться с места, но чтобы они могли видеть самого Рансу. - Видите ли, - рассмеявшись сказал граф. – Вы тут оказались совершенно случайно. Мне нужна была только она, - указал он на Наби. - Что? Рансу присел на один уровень с Наби, чтобы иметь прямой контакт взглядами с ней: - Я хочу, чтобы он страдал до конца своей жизни, - мерзко улыбаясь, словно, змея прошипел он. – Не волнуйся. Ты тут временно, - сказав это, граф Крейц встал в полный рост и направился в сторону выхода, легонько, кивая своим слугам. Истошные крики заставили Наби посмотреть на своих подруг. Они рвали на них одежду, оголяя их нежную плоть, хватая их за волосы, впиваясь своими грязными пальцами в их бедра, что разрывались и кровоточили под острием когтей вампиров. Они разрывали кожу, мышцы на их руках, царапали их животы и все это под аккомпанемент душераздирающих криков ее подруг. - Наби-и! - Спаси, Наби! – жалобно кричала Фиби. – Нет! Я не хочу умирать! Почему!? – словно ребенок кричала она. Наби, встав с пола, прижалась к прутьям, снова и снова пытаясь расплавить прутья злосчастной тюремной камеры, в которой она находилась и пыталась выбраться из нее даже ценой своих рук. Она кричала, надрывая свой голос, жалобно моля о том, чтобы они пощадили ее подруг, но они не слушали. Вампиры с удовольствием еле их у нее на глазах, пожирая их жизнь, что была хрупка, словно, хрусталь. Каждая ее попытка освободиться не увенчалась успехом. Ее ладони были покрыты волдырями, разодранные в кровь, запёкшиеся в корочку от высокой температуры. Но даже эта боль не была сравнима с той, что она испытывала прямо сейчас. Это был ад наяву. Крики девчонок вскоре прекратились. Их ноги уже давно не касались пола, т.к. голодными зубами эти твари вцепились их шеи, держа их в своей пасти. Обычные тряпичные куклы, которые не чувствовали ни боли, ни страданий, ни жизни. Трапеза этих монстров не остановилась на простой испитой крови. Своими большими мускулистыми лапами они вцепились в их головы, а затем до ушей Наби начал доноситься хруст. - Нет! Перестаньте! Хотя бы оставьте их тела! Что же вы за изверги такие?! Но это было бессмысленно. Мужчины, которые уже давно не были похожими на людей, только забавлялись. С некими подобием улыбки, смотря прямо на девушку, он оторвал голову Фиби от ее шеи, будто бы она игрушка какая-то. Лишь пару капель упало наземь. У бедняжки не осталось ничего в ее теле, что раньше приводило его в движение. На глазах Наби все это время разворачивался кошмар. Теперь же они пожирали плоть Фиби и Виктории. Здесь девушка уже не могла сдержать подступающую тошноту и отвернулась в сторону стены, выблёвывая все, что у нее могло остаться в желудке, а за спиной слышала довольный хохот этих тварей. Невозможно было сдержать слез. Под звуки разрывающейся плоти и громкие чавканья, она изрыгала свою горечь в рыданиях, в неимоверных страданиях, в этом ужасе происходящего. Она горела. Горела в пламене аду подобному и проклинала всех и вся: - Я убью тебя, Крейц! Будь ты проклят и все на чем ты стоишь! Чтоб ты горел также, как и я! Я оторву тебе голову своими собственными голыми руками! Клянусь перед тобой, Боже! – обернувшись в сторону тех, кто обгладывал кости ее подруг, Наби продолжила, - И вас… И вас я непременно покараю. Вы умрете в таких же мучениях. Пусть кости Фиби и Виктории будут сведетелями моим словам. Нелюди же громко и с издевательством рассмеялись на ее слова, что волнами эха разносились от камней подземелья.