Пик Маоя возвышался в горах на северо-западе цзянху; его покрытые наростами льда и девственно белым снегом склоны устремлялись в прозрачно-голубое безоблачное небо.
Согласно легендам цзянху, некогда дворец Било путешествовал по южным землям, но потом, по какой-то неведомой причине, нашел свое пристанище на северо-западе страны. Вести о том, что дворец завершил свои долгие странствия на пике Маоя, разошлись только год спустя, благодаря чистой случайности. И, сколько бы обитатели цзянху не допытывались, никто так и не смог толком выяснить, где именно на пике Маоя скрывается дворец Било.
Четверо всадников медленным шагом приближались к подножию пика. Топот копыт эхом разносился среди заснеженных гор. Когда путешественники добрались до склона, где снег и лед толстым слоем укрывали землю, пронизывающий холод усилился до такой степени, что только самые опытные мастера боевых искусств могли спокойно его переносить. У подножия горы всадники натянули поводья, спешились и посмотрели наверх, на убегающие в небо склоны.
— Проклятье, девчонка, куда ты нас привела? Тут и вправду кто-то живет, или ты просто морочишь нам голову? — Дыхание белым облаком клубилось возле рта Чи Юня: боевые навыки молодого разбойника мало помогали бороться с морозом. — Даже бессмертные даосы или замерзнут на этой горе насмерть или умрут от голода.
— Когда привыкнешь, холод будет тебе нипочем, — рассмеялась Чуньцзы. — Дальше мы пойдем пешком. Отпустите лошадей, пусть они сами найдут дорогу домой.
Подавая пример, девушка отпустила поводья. Ее дрожащая от холода серая кобыла заржала и галопом поскакала туда, откуда они прибыли.
Когда остальные тоже отпустили коней, Шэнь Ланхунь хладнокровно заметил:
— Теперь путь назад отрезан.
Если они не найдут убежища, им придется вновь пересечь это царство льда и снега, только уже без лошадей. Тан Лицы, в своих простых одеждах далеко не такой нарядный, как облаченный в белое Чи Юнь, с улыбкой сказал:
— Ведите нас, госпожа Чжун.
Чжун Чуньцзы легкими скачками стала подниматься вверх по ледяному склону. За ней ловко запрыгнул Шэнь Ланхунь, взяв с собой Сяо Циланя. Кости раненого совсем недавно начали срастаться, и он пока не мог передвигаться без посторонней помощи, но наемник нес его так легко, словно он ничего не весил. По пятам за ними следовали Чи Юнь и Тан Лицы. Казалось, что путешественникам не страшны ледяные ветры и снежные вершины.
Пик Маоя вздымался на несколько сотен чжанов вверх. Ловкими скачками Чуньцзы преодолела уже более сотни чжанов. Чи Юнь, пытавшийся за ней угнаться, в конце концов потерял терпение:
— Долго мы еще будем взбираться? В этих забытых богами горах не захочет жить даже черепаха. Куда подевался твой дворец Било?
— Мы почти на месте, — уверила Чуньцзы, запрыгивая на уступ двумя чжанами выше.
— Хочешь сказать, что дворец Било прячется где-то на полпути к вершине этой ледяной горы? — возмутился Чи Юнь. — Небеса, да тут нет ни клочка травы, ни пятачка ровной земли. Где же затерялся дворец… — он замолчал на полуслове, ослепленный вспышкой яркого света. Моргнув, молодой разбойник увидел перед собой гладкую ледяную глыбу, радужно искрящуюся на солнце.
— Высоко же он забрался, — остановившись, заметил Тан Лицы.
— Господин Тан, как вы догадались, что это вход? — удивилась Чуньцзы.
— Лед очень гладкий — должно быть, его касались совсем недавно. Возможно, здесь вмонтирован механизм, открывающий дверь? — предположил Шэнь Ланхунь.
Чи Юнь с любопытством погладил глыбу — на ощупь она и вправду была очень гладкой. Внезапно он с силой ее толкнул, и ледяная дверь скользнула в сторону, открыв слепящий радужным блеском туннель.
— Получается, Ваньюй Юэдань выдолбил всю гору изнутри? Разве люди могут жить в ледяной пещере?
— Могут, — с улыбкой ответила Чжун Чуньцзы, — но живут они не здесь.
Девушка поманила путешественников в туннель. Несмотря на всю таинственность, охраны там не было. Когда путники зашли внутрь, Чуньцзы откатила глыбу назад, запечатывая вход, и повела всех вперед. Ледяной туннель оказался неожиданно коротким и обрывался на противоположном склоне снежного пика. Путники посмотрели вниз: под ногами у них клубились гонимые ветром облака, на которые даже Шэнь Ланхунь поглядывал с опаской. Падение с такой высоты сулило верную смерть. Ко второй ледяной глыбе на выходе из туннеля была привязана разлохмаченная свирепыми ветрами веревка. Другой конец скрывался в облаках.
По ту сторону пика светило яркое солнце, но этот склон был окутан туманом, естественным образом переходящим в облака между горных вершин. Чжун Чуньцзы запрыгнула на веревку и отважно нырнула в облака. Остальные после секундного колебания последовали за ней. Чи Юнь, не желающий пасовать перед Чуньцзы, едва не наступал ей на пятки. Прекрасно освоенный навык цингуна позволял путникам держаться этого неверного пути, хотя с каждым шагом в груди замирало сердце. Всего после двадцати или тридцати чжанов путешествия среди облаков им открылись залитые солнцем просторы. Второй конец веревки был привязан к скале, нисколько не похожей на снежный пик, который они покинули. Гора перед ними была покрыта плодородной землей и сочной травой. Любопытная серая белка посматривала на идущих по веревке гостей черными глазами-бусинками, даже не думая убегать.
— Сяоцюй! Где ты, Сяоцюй! — сойдя на землю, окликнула Чуньцзы.
Из густого леса выбежала улыбающаяся девочка в зеленом платье.
— Это ты, Сяо Чун! А я-то думала, что ты никогда не вернешься из странствий! Я так по тебе скучала… О! — радость девочки сменилась удивлением, когда она заметила небольшую группу, сопровождающую Чуньцзы. — Вы…
Пока девочка колебалась, из-за деревьев мгновенно появились двое воинов. Один встал слева, а второй справа от путников, умело взяв их в клещи.
— Госпожа Чжун, что все это значит? — спросил воин справа.
— Эээ… — замялась Чуньцзы. — Перед вами господин Тан из Дома Ванцяо и его спутники. Они ищут встречи с повелителем дворца.
Тан Лицы с вежливой улыбкой сложил перед собой руки в поклоне, а Шэнь Ланхунь приветственно кивнул.
Воин справа слегка нахмурился:
— В таком случае…
— Прошу вас подождать в зале для гостей, — медленно проговорил воин слева. — Господин у себя в кабинете, занят каллиграфией.
Это заявление прозвучало по меньшей мере странно. Все знали, что у Ваньюй Юэданя очень плохое зрение. Возмущенный Чи Юнь едва удержался от замечания. Чуньцзы виновато улыбнулась спутникам.
— Левый Страж, господин Тан пришел с миром. Могу я лично поговорить с главой дворца Било?
— Глава велел передавать всем гостям, что он занят каллиграфией, — спокойно проговорил воин слева.
— Но я никогда раньше не видела, чтобы он писал. Он… он ведь даже не видит кисть и чернила. Как это возможно? — не удержалась от вопроса Чуньцзы.
— Повелитель дворца передал, что он пишет, — терпеливо повторил воин.
Смущенная Чуньцзы покосилась на Тан Лицы. Она не раз бывала во дворце Било и всерьез огорчилась, впервые столкнувшись с таким обращением. Чи Юнь смотрел на Тан Лицы с некоторой долей ехидства. Шэнь Ланхунь был занят тем, что поддерживал Сяо Циланя, который через силу пытался что-то сказать. Тан Лицы поднял руку в знак того, что просит помолчать, и с легкой улыбкой обратился к стражникам:
— Не важно, пишет господин Ваньюй или рисует — я в любом случае намерен с ним встретиться.
Это решительное заявление повергло Чжун Чуньцзы в растерянность. Неужели он хочет прорваться силой?
Левый и правый стражники, очевидно, тоже не ожидали таких слов.
Левый Страж нахмурился:
— Господин Тан, дворец оказал вам честь, принимая как гостя. Вы всерьез хотите, чтобы мы перешли к решительным действиям?
— Давайте поспорим, Левый Страж, — откинув рукава, предложил Тан Лицы.
— Что вы имеете в виду?
— Если победите вы — я дам вам пять тысяч таэлей золотом, а если я — вы окажете мне услугу.
— О чем мы будем спорить? — наморщил лоб Левый Страж.
Тан Лицы с легкостью падающего листа скользнул вперед, мгновенно сократив между ними расстояние. Не успел Левый Страж шевельнуться, как дыхание дерзкого гостя уже коснулось его лица. Изящно взмахнув рукой, Тан Лицы парировал его рефлекторный удар.
— Держу пари, господин Ваньюй передает, что занят каллиграфией, чтобы отличить настойчивых людей от тех, кто легко сдается. Слишком здравомыслящие не стоят его внимания.
Спокойный и собранный, Левый Страж быстро шагнул назад, обнажил меч и с быстротой молнии сделал выпад, целясь в плечо Тан Лицы. Тан Лицы не шелохнулся, но серебряный кинжал Чи Юня с лязгом отразил удар.
— Держу пари, — тихо добавил Тан Лицы, — что ваша смерть непременно заставит его выйти повидать гостей.
Чуньцзы оцепенела. Чи Юнь крепче сжал Ихуань Дуюэ и холодно посмотрел на Левого Стража:
— Ты ударил вполсилы.
Левый Страж молчал. Внезапно он опустил меч.
— Кажется, вы не уйдете, пока не добьетесь своего. Можете убить меня, если таковы ваши намерения. — Он бросил взгляд на Чи Юня. — Однако ты тоже придержал свою руку.
Чи Юнь закатил глаза.
— Всего лишь оказал тебе ответную любезность. Но если ты станешь любезничать со всеми подряд, то Ваньюй Юэданю скоро не поздоровится в его кабинете. Однажды кто-нибудь не такой добрый, как я, прорвется к нему с боем.
Левый Страж вновь погрузился в молчание. И вдруг на его лице появилась легкая улыбка:
— Господин и в самом деле занят каллиграфией, но, возможно, он все это время ждал именно вас…
Левый и Правый Стражи слаженным движением вернули мечи в ножны и расступились, освобождая путь.
— Зачем было все это устраивать? — спросила удивленная и обрадованная Чуньцзы.
— Господин приказал говорить всякому, кто поднимется на гору, что он занят каллиграфией, — объяснил Левый Страж. — Того, кто отступит перед помехой, нам велено отпускать. Того, кто решит подождать — оставить ждать, сколько пожелает. А того, кто станет настаивать на встрече и ни перед чем не остановится — пригласить в павильон Ланьи.
Павильон Ланьи служил дворцу Било кабинетом.
— Я провожу, господин Тан, — слегка растерянно, но радостно предложила Чуньцзы и первой поспешила в лес. Тан Лицы улыбнулся Левому Стражу на прощание и пошел вслед за девушкой.
Гости уже ушли, а Левый Страж все так же молчаливо стоял, закрыв глаза.
— Что ты о них думаешь? — негромко спросил Правый Страж.
— Ничего особенного, — ответил Левый Страж.
— Он всерьез собирался тебя убить, — заметил Правый Страж.
Левый Страж продолжал хранить молчание.
— Как по-твоему, если бы ты вовремя не опустил меч, он бы и вправду тебя убил? — сделал еще одну попытку разговорить его Правый Страж.
Однако Левый Страж ничего на это не ответил. После долгой паузы он медленно произнес:
— Возможно, ему ничего не стоит убить человека только ради того, чтобы добиться встречи. Очень вероятно, что именно этот человек разбудил бурю, которой так хотел избежать Господин.
— Но Господин велел нам думать прежде всего о своей безопасности, — тихо напомнил Правый Страж.
Левый Страж согласно кивнул и вновь погрузился в молчание.
* * *
Голубой павильон Ланьи располагался на вершине горы дворца Било. Стены его были расписаны журавлями, танцующими в синем небе, у самой кромки облаков. Гора приютилась между заснеженными пиками, где рождались ураганы, и климат здесь был не похож ни на какой другой. Эта горная вершина более чем на сотню чжанов возвышалась над основным пиком Маоя, и взобраться на нее снизу было почти невозможно. Единственный путь пролегал через ледяной туннель и по терзаемой ветрами веревке. Круглый горячий источник с бурлящей водой создавал теплый оазис, а всего десятью чжанами ниже начиналась обледенелая гора.
Хотя во дворце было тепло, на самой вершине пика царил жгучий холод. Павильон был окутан облаками. Вечно гонимые холодными ветрами, несущими стужу с окрестных ледяных вершин, они свободно залетали в окна. Однако, несмотря на суровые условия, именно здесь повелитель дворца возвел павильон Ланьи, служащий кабинетом.
Пришло время Тан Лицы воочию увидеть легендарного Ваньюй Юэданя — юного мудреца, который после поражения, нанесенного Культом Кровавого Ритуала, вновь сокрыл дворец Било от всего мира.
Ваньюй Юэдань слышал, как Тан Лицы ступил на его гору. Он уже знал о последних деяниях своего гостя — о том, что он недавно убил Ши Тинхэ и Юй Цифэна, разрушил Поместье Мечей и проник в гибельную тайну пилюль Девятисердечного Демона. Кроме того, этот человек возглавлял Дом Ванцяо и приходился императорскому тестю приемным сыном.
— Госпожа Чжун, оставьте нас, пожалуйста. Нам с господином Таном необходимо поговорить, — произнес Ваньюй Юэдань, очевидно, заранее оповещенный об их прибытии.
Его облик подкупал теплотой, легкие морщинки вокруг глаз внушали спокойствие.
Чуньцзы в сопровождении Чи Юня и остальных тихо вышла из комнаты, оставив Тан Лицы наедине с Ваньюй Юэданем.
У молодого человека, стоящего по другую сторону стола от Тан Лицы, были тонкие и изящные черты. Прекрасные черные глаза ярко сияли на белоснежном лице. Взгляд и улыбка дарили ласку, как весенний ветерок, а светло-голубое одеяние напоминало о прозрачном мартовском небе.
— Мое имя — Тан Лицы, — представился молодой глава Ванцяо.
Стоя у дверей, он прямо и с улыбкой смотрел на Ваньюй Юэданя. Если бы не чуть более юношеская внешность Ваньюй Юэданя и несколько более изысканные манеры Тан Лицы, их можно было бы принять за родных братьев. Но что они видели, глядя друг другу в глаза?
* * *
— О чем они разговаривают? — с усмешкой спросил подгоняемый девушкой Чи Юнь, выйдя из павильона Ланьи. — Этот Ваньюй Юэдань с виду совсем мальчишка. Толкни его легонько — он и полетит.
— Ты не мог бы хоть раз сказать что-нибудь хорошее, вместо того чтобы оскорблять людей на каждом шагу? — возмутилась Чуньцзы. — Думаешь, приятно это слушать?
— Еще не хватало с тобой спорить! — ощетинился Чи Юнь.
Сяо Цилань, с помощью Шэнь Ланхуня медленно переставляющий ноги, вдруг сказал:
— Раз Ваньюй Юэдань ждал гостей, то, возможно, в павильоне Ланьи установлена ловушка.
— Если бы там находился один Тан Лицы — вероятно, — хладнокровно ответил Шэнь Ланхунь. — Однако сейчас он вдвоем с Ваньюй Юэданем, поэтому, скорее всего, опасаться нечего.
— Даже если ловушек нет, повелитель дворца наверняка уже придумал причину для отказа, — удрученно вздохнул Сяо Цилань.
— Седой лисий демон никогда не идет на сделку без козырей в рукаве, — холодно заметил Чи Юнь. — Ваньюй Юэдань и представить себе не может, до каких пределов он способен дойти.
У Чжун Чуньцзы тревожно забилось сердце.
— Как ты думаешь, что он предложит Юэданю?
— К примеру, заведет разговор о том, что для Ваньюй Юэданя важнее всего, — небрежно ответил Чи Юнь.
Чуньцзы на мгновение задумалась. Она знакома с Юэданем уже много лет — что он ценит больше всего?
— Скорее всего… самое важное для него — это дворец Било, — предположила она.
Чи Юнь задумчиво возвел глаза к потолку.
— Тогда, если Ваньюй Юэдань попытается ему отказать, он пригрозит, что пойдет на какую-нибудь крайность — например, взорвет дворец Било…
— Ерунда! — фыркнул Шэнь Ланхунь.
— Раз ерунда, тогда предложи что-нибудь свое! — обжег его взглядом Чи Юнь.
Шэнь Ланхунь предпочел промолчать.
Кашлянув, Сяо Цилань добавил:
— Пилюли Девятисердечного демона сулят большие беды всем без исключения. Даже если Ваньюй Юэдань не хочет вмешиваться в распри цзянху, рано или поздно дворец Било все равно будет вовлечен в войну. Ваньюй Юэдань — умный человек. Он должен это понимать.
Чуньцзы тяжело вздохнула. Юэдань хотел жить как отшельник, но в конце концов ему не удалось избежать интриг мира боевых искусств. Неужели ему и в самом деле нравилось прятаться ото всех в своем углу? Почему он так настаивал… что хочет решать только свою судьбу? Почему не стремился помочь цзянху, как Тан Лицы? Где он растратил весь свой пыл, всю свою страсть?
Неожиданно двери в павильон Ланьи с шумом распахнулись, и оттуда вышел Тан Лицы.
— Ну что, получилось? — воскликнула Чуньцзы, удивленная тем, что разговор закончился так быстро.
Слегка растрепанный, в развевающихся на ветру одеждах, Тан Лицы с улыбкой ответил:
— Повелитель дворца Ваньюй недаром славится своими талантами и стратегическим мышлением. Он великодушно разрешил нам остаться во дворце Било на несколько дней.
Чуньцзы ошарашенно молчала, а у Чи Юня вырвалось:
— Вот же седой лисий демон!..
Шэнь Ланхунь, однако, сразу перешел к делу:
— На каких условиях?
— Условия таковы: он пишет три иероглифа, а взамен я соглашаюсь рассказать, как найти одного человека, — с легкой улыбкой ответил Тан Лицы.
— Какого человека? — тут же заинтересовался Сяо Цилань.
— Какие иероглифы? — спросил Шэнь Ланхунь.
— Судите сами, — Тан Лицы указал на павильон Ланьи. — Повелитель дворца Ваньюй и в самом деле великолепно владеет каллиграфией.
Все посмотрели в указанном направлении. Ветер носил по полу павильона три листка драгоценной белой бумаги. Ваньюй Юэдань задумчиво стоял рядом, даже не пытаясь их подобрать. Когда порыв ветра перевернул листки, все увидели, что на них изящным почерком начертаны три иероглифа, означающие: «слава», «богатство» и «долг».
