Связь

      За все это время жизнь стала значительно приятнее. Цикл закончился, Даша все еще не собиралась появляться в школе, а Цукаса... Все больше участвовал в моей личной жизни. Стоило признаться, я совсем выкинула из головы идею о том, что стоит провериться у специалистов. А зачем, когда жизнь, кажется, полностью налаживается?       В классе ко мне относятся нейтрально. Лишь изредка косятся, но это обычное явление, с учетом моей не лучшей репутации. На пении, а я хожу на различные кружки, у меня, на удивление, серьезные успехи. В вышивании я также достигла определенных результатов, хотя, мне не сильно нравится этот род деятельности и с каждым разом нравится все меньше. Но навык полезный, да и в моменте процесс вышивания сильно успокаивает нервы.       Едкие комментарии Цукасы к моему творчеству стали обыденностью, а еще действительно помогали совершенствоваться. Невинные шуточки, пусть и представляющие собой исключительно черный юмор или вгоняли в краску, заставляли меня неловко улыбаться и поднимали настроение. Он оказался, в принципе, интересным, пусть и странноватым собеседником, но это не делала его ни в коем разе хуже. Наоборот, придавало шарма. А уж когда мы в рассуждениях заходили о наиболее жестоких сюжетных поворотах, которые можно было впихнуть в очередной ангст моего авторства, то начиналась битва, кто кого переплюнет. Счет 3:2 в его пользу. Но еще немного и я сравняюсь! У меня уже есть зарисовка, над которой можно рыдать круглые сутки напролет. Другое дело — реализация.       Поступки Цукасы каждый раз оставляли меня в замешательстве. Как и обещал, он вводил меня замешательство и смущение всякий раз, как ему становилось скучно. Из-за этого я чувствую себя очень неловко, но и отказаться не могу.       — Хочешь сказать, что тебе не нравится? — поинтересовался тот, когда я пыталась заставить его прекратить делать различные поползновения в мою сторону. — Если так, то ты нагло врешь.       — Нет, просто... Это меня смущает, а мне бы не хотелось... Послушай, ты существуешь лишь у меня в голове. Не знаю, как оно на самом деле случилось, но факт остается фактом, и я... — В общем и целом, мне было сложно сформулировать мысль так, чтобы не загнуться от стыда.       — Не хочешь влюбиться в иллюзию собственного разума? — перевел на меня заинтересованный взгляд Цукаса. На тот момент я спала, поэтому вновь оказалась в том темном пространстве. С тех пор, как я побывала там в первый раз с подачки парня, место сильно успело преобразиться. Теперь, место, где он проводил большую часть времени походило на странного рода дворец, переделанный в некоторых местах под современный стиль.       Дом вверх дном. Клетчатый блестящий пол, роскошные белые лестницы с низкими ступеньками, которые вели вникуда, мебель на потолке, круглые столы с белой скатертью, словно гвоздями прибитые к стенам. Цукаса свободно перемещался в этом огромном пространстве, с кучей коридоров, комнат и дверей, и иногда я ловила себя на том, что мы находились по разные стороны гравитации. Для меня полом всегда была та самая черно-белая плитка, а он иногда расхаживал по ковровой дорожке на потолке.       Чаще всего мы виделись именно в зальной или даже прихожей комнате. Я понятия не имею, как назвать эту часть бесконечного здания. Очень много места, по углам пустые столы, а передо мной лестница, которая через тридцать четыре ступеньки, я считала, делится на две, расходящиеся в противоположные друг от друга стороны. Та, что ведет направо, в конечном итоге упирается в стену, на которой висит картина. По словам Цукасы, на самом деле это гобелен, который никак не связан с нижней частью картинной рамы. В стене на месте "картины" проход в другую не менее роскошную комнату с высоченными сводами, кажется, в библиотеку. Больше туда путей нет. А вот лестница ведущая налево, в конечном итоге приводит нас на потолок, и, к моему удивлению, никто с него не падает. Даже если подпрыгнуть.       — Я не хочу рисковать, — нахмурившись, ответила я. — Мне очень приятно все это, но я не хочу мучиться потом от проблем. Тем более, что я и сама неплохо справляюсь со своей жизнью, мне не нужно чье-то вмешательство.       Тогда он встал с местечка за одним из круглых столов, о которых отзывался, как о ненужной рухляди, и медленно подошел ко мне. В его взгляде читалось любопытство и легкое снисхождение. Цукаса выглядел младше меня и определенно был ниже сантиметров так на семь, но при этом умудрялся вести себя так, будто понимает в этой жизни гораздо больше меня.       — А потом ты скажешь, что слишком молода и неопытна. Потом, что тебе нужно сначала выучиться, устроить карьеру и получить стабильный заработок, прежде чем думать о романтике. После этого тебе никто не понадобится, ведь ты сама устроила себе полноценную жизнь, в которой сама со всем справляешься, а так как у тебя все еще нет романтического опыта, то нет резона связываться с теми, кто уже искушен подобной связью в страхе быть обманутой, — он погладил меня по щеке и поставил болезненный щелбан, отчего я ойкнула.       —Через пару лет ты оглянешься на прошлое и будешь плакать, ведь ты так и не потанцевала с тем мальчиком, который тебе понравился. Не заговорила с тем парнем, который с тобой ежедневно здоровался три недели подряд. А потом пожалеешь, что отказала мужчине, захотевшего с тобой познакомиться, ведь "я сама". Геля-чан, ты никогда не задумывалась, что ты все "сама"? Сама заводишь знакомства, сама пытаешься наладить отношения с теми, кто тебя об этом не просит. Сама пытаешься делать знаки внимания тем, кто в тебе не заинтересован. Сама учишься, сама работаешь, сама несешь тяжелые пакеты, не просишь ничьей помощи, а когда кто-то исполняет твою мечту, ты говоришь что? "Я не хочу, я сама справлюсь со своим одиночеством". И как ты собираешься дальше жить?       Я поджала губу и попыталась отвести взгляд от его пронизывающего взгляда, ведь мне нечего было сказать.       — Но я действительно сама... — невнятно пробубнила я, не имея ответа на его вопросы.       — Приглядишь за тридцатью кошками в своем одиноком доме на отшибе? Оу, не сомневаюсь, ты с этим хорошо справишься, — он похлопал меня по плечу и сложил руки на груди, кажется, надувшись, — Я не прошу у тебя ничего сверхъестественного, но меня раздражает, что ты подавляешь свои чувства и желания. Мы связаны, и у меня постоянно складывается ощущение, что я в чем-то себе сильно отказываю. А я ненавижу это делать. Ты не злишься, когда следует, не мстишь, когда есть возможность. Внешне ты удобная девчонка, почти как из сказки, но меня не обманешь. Геля-чан внутри колючий обиженный ребенок, — он улыбнулся. — Ты знала, что чем больше человек подавляет свой гнев, тем более он жесток? А люди, которые жертвуют всем ради других, на самом деле законченные эгоисты? Каждый раз глядя на подобных тебе, я все больше уверяюсь в правдивости этих слов.       — Я очень редко на кого-то злюсь, но я не жестока... Да, может быть к своим персонажам, но я их и за людей-то не считаю.       — Ты сама мне показала воспоминания с компроматом на ту девчонку, — пожал плечами Цукаса. — Мне даже делать ничего не пришлось, только правильно озвучить твои мысли.       — Я понятия не имею о чем ты говоришь.       — Это все равно не имеет значения. Я лишь хотел сказать, что ты отдаешь всю себя в других людей, словно в топку, а потом, ничего не получая взамен, разочаровываешься во всем белом свете. Сначала ты кажешься резкой и грубой, но прояви хоть каплю положительного отношения, и ты уже хвостиком виляешь, лишь бы оправдать чужие ожидания. Но потом, когда приходит время, эти люди не оправдывают уже твоих ожиданий и ты ищешь новые взаимоотношения. Ты так никогда не остановишься.       — И что дальше? Что теперь? Да, возможно, ты прав, но в чем смысл этой тирады?       — Ни в чем. Просто не думай слишком много, — ехидно улыбнулся тот, взлохматив мои волосы. — Кстати, что ты там говорила про влюбленность? Неужто уже влюбилась? Ай-яй-яй, какая же ты нетерпеливая! — паясничал Цукаса, вновь улыбаясь во все тридцать два зуба. С серьезными разговорами явно было покончено.       — Ничего такого! Если бы твои слова имели хоть каплю смысла, ты бы и сам прекрасно об этом знал! — смущенно отрицала я. Я действительно не имела за собой подобных чувств, хоть и питала к нему определенные симпатии, и я очень надеюсь, что мой мозг никогда не осмелится влюбиться в... Кто он вообще? Можно ли звать его человеком? У меня есть определенные сомнения на этот счет.       — А? Говоришь, что влюблена без памяти? Я польщен! — Цукаса уже успел отойти на довольно далекое от меня расстояние, чем бесстыдно пользовался, приложив руку к уху, и издеваясь надо мной.       — Боже, дай мне сил пережить это...       После этого разговора я больше не поднимала эту тему. Будь, что будет. В любом случае, а что я могу? Я и уйти-то от Цукасы у меня нет возможности. Он буквально в моей голове сидит, я решила называть это место подсознанием, как во всех популярных аниме. Не, ну а что? Я считаю, что нет смысла придумывать колесо заново, когда уже изобрели велосипед.       Однажды ночью я осознала, что парень может по своей воле менять интерьер некоторых комнат в подсознании по своему усмотрению. Поняла я это очень просто. Я как обычно легла спать, не ожидая никакого подвоха, а проснулась уже посреди ночи. И вместо трепетно любимой подушки, которая почти никогда не лежит под головой, в моих объятьях лежал этот хитрый лис. А главное, с таким видом, будто все так и должно было быть.       Я не знала, как мне реагировать на эту ситуацию. Парень оказался очень тактильным. Мог обнять со спины, создавал подобного рода моменты, когда у меня даже выбора толком не было, мог взять за руку или закружить вокруг себя. Он не стеснялся ничего и никогда. Цукаса и стеснение — это просто антонимы.       С каждым днем я понимала, что мы кардинально отличаемся друг от друга и в нас нет почти ничего схожего. Помимо черного юмора, естественно.       Цукаса не стесняется двигаться, выражать свои эмоции и чувства, постоянно касается, в то время как я и лишнего слова сказать, порой, не могу, а на свои эмоции и желания забиваю так, что он потом еще полночи мне мозг рушит. Помню, тот чуть было не закатил истерику просто потому что я, видите ли, не купила нам шоколад, а ему хотелось. С каких пор он ощущает вкусы, я тактично не спросила, но с тех пор он постоянно жаловался на то, что я пью те самые кислые компоты, которые подают в столовой. Которые не пьет никто, кроме меня.       Он лишний раз не надумывает, не отличается особой сострадательностью и не жалеет о своих поступках. Я уверена, если бы он мог, парень бы всерьез прислушался к плану по захвату мира, просто потому, что это может показаться прекрасным увеселительным мероприятием. В то время как я склонна преувеличивать проблемы, находить их там, где их и вовсе нет.       "Мне сегодня Ярик сказал заткнуться. Наверное, не стоило лишний раз открывать рот..." — думала я, находя эту ситуацию трагедией мирового масштаба.       "М? Забей, мне шутка понравилась," — и, конечно же, Цукаса моих мнений не разделял.       "Но что он обо мне подумает? Наверное, что не особо хороший человек. Опять меня никто уважать не будет."       "Расслабься, тебя уже никто не уважает." — Как позитивно с его стороны.       "Спасибо за феноменальную поддержку." — саркастично подумала я.       "Ну, я всегда могу уладить твои проблемы. По своему," — мурлыкнул тот. Я буквально кожей ощутила, как по его лицу расползается довольная ухмылка. Хотелось пошутить, такие ли нынче услуги элитных проституток, но, я сразу загнала эти мысли куда-подальше, чтобы не дай бог, он не акцентировал на них внимание.       "На меня класс косится, куда уж улаживать проблемы" — я тяжело выдохнула, в очередной раз подмечая тщетность бытия, а также моих попыток что-то в этой жизни решить самостоятельно.       "Укладывать. Правильно говорить, укладывать. Прямо на стол..." — Понятно. Шутка про проститутку без внимания не осталась. Чувствую, в отместку, сейчас проституткой буду я. И шутка перестанет быть невинной.       "В морге?" — поинтересовалась я, не сдержав улыбку.       "Должен сказать, у тебя странные предпочтения. Но если ты настаиваешь..." — растягивал слова Цукаса, будто действительно рассматривал такой вариант.       "Не дай бог!"       "То есть, ограничения только на бога?" — моментально прицепился к словам тот.       "Упаси меня господь... Так лучше?" — я закатила глаза.       "Он тебе не поможет, ты связалась со мной."       Мы определенно были очень разными, но ладить нам это не мешало. На самом деле, я была даже рада, что он появился. В большую часть времени. Были и минусы. Я больше не могла побыть одна. Мне важно иметь личное пространство и время, которое я могу безраздельно посвятить себе и отдохнуть от зависимости от чужого мнения и бесконечных ожиданий всех вокруг. Даже если люди не говорили о них прямо, я все равно чувствовала, что каждый ждет от меня определенных реакций, поведения и действий и это... выматывает.       Теперь же, у меня в голове буквально поселилось существо, назовем это так, которое знает каждую мою мысль, каждое намерение и чувство. Я не могу от него скрыть себя так, как скрываюсь от других. Ведь, когда я общаюсь с другими людьми, я могу думать о чем угодно, но говорить только то, что хочу сказать. Могу обидеться, вспылить или размышлять о не самых приятных вещах, но об этом никто не будет знать. Тут же, словно вся душа нараспашку. Это будоражит, смущает и одновременно очень напрягает. С каждым днем я начинаю все больше понимать, что если он начнет всерьез противиться моей сути, принижать меня или критиковать, то это скажется на мне гораздо сильнее, чем если бы что-то подобное сказал бы кто-нибудь другой. Когда ты видишь одобрение со стороны того, кто о тебе знает каждую мелочь, в которой бы ты никогда добровольно не признался, то начинаешь зависеть от этого одобрения. А если ты еще и достаточно замкнутый человек, которого вывели из зоны комфорта и постоянно пребываешь в стрессе, то это все кажется вообще не таким веселым.       Мне сильно не хватает личного пространства, одиночества и отсутствия волнующих факторов. Размеренной жизни, какая у меня была до этого. Да, в ней было гораздо меньше радостей, в ней не было человека, который бы меня понимал, но... В глубине души я действительно не хочу вылезать из своего одиночества и покинутости. Сейчас все такое неопределенное: ситуация с Дашей, постоянное присутствие Цукасы, которое заставляет меня восторгаться от чудес этой жизни и загоняться каждой мысли одновременно. Честно сказать, я не знаю, как мне поступать. Тем более, что вчера случилось нечто странное.       Мама впервые за долгое время позвала меня на серьезный разговор. Она выглядела уставшей, еще бы, постоянно работает и почти никогда не бывает дома, так что все хозяйство переходит мне, но даже это не сильно помогает.       — Ангелин, куда ты ходила прошлой ночью?       — Прошлой ночью? — я нахмурилась, не понимая, о чем идет речь.       — Ты с кем-то гуляешь? Связалась с плохой компанией? Может, по мальчикам ходишь? Ночью небезопасно, мне бы не хотелось, чтобы ты куда-то выходила столь поздно, — ее тон был тихим, однако я понимала, что в случае непослушания та может сильно расстроиться или разозлиться.       — Я тебе серьезно говорю, я никуда не ходила, — заверяю ее я. — С чего ты вообще могла подумать такое? Ты ведь знаешь, у меня даже друзей толком нет, какие мальчики? Какая плохая компания? Мне бы хоть какую-нибудь компанию найти, а там уже выбирать, плохая она или хорошая. Да и вообще, я тебе о всех своих друзьях всегда докладывала...       Я не понимала в чем проблема. Почему она смотрит на меня таким тяжелым взглядом, словно я сильно провинилась и сделала что-то действительно ужасное?       — Геля! Не надо мне врать, я все-таки твоя мать. Я своими глазами видела, как ты оделась и вышла из дома. И уже не в первый раз. Сначала это заметил твой отец, а теперь и я. Еще раз спрашиваю: куда ты ходишь? Нам стоит беспокоиться, да? Или дом на ключ запирать, а у тебя его изымать? Так ты ведь, через окно полезти можешь, — ее лицо искривилось в страдальческой гримасе. — Послушай, дочь, мы с твоим отцом очень много работаем, чтобы оплатить долги. Да, может быть мы не можем уделить достаточное время на твое воспитание но... Не делай глупостей, очень тебя прошу.       — Я не буду, мама. Обещаю. И я тебе не вру. Я не знаю, что произошло, но я клянусь тебе, что не делала этого... — я обняла ее, шмыгнув носом. Не плакала, но настроение было испорчено.       Может ли быть, что пока я спала, Цукаса вновь взял контроль и ничего мне не сказал?