***
Девушка скидывает с себя плащ, отправляет сумку на пуфик в прихожей. Кажется, весь город гудел о загадке смерти опера. Ей было страшно, впервые. Пусть Ник был ужасным человеком, так близко к ней ещё не подбиралась смерть. Казалось, её настигнут и разорвут в клочья. Бабушка была в разъездах. Дома стоит гробовая тишина. Русоволосая сглатывает комок в горле и проходит на кухню ещё в уличной обуви. Никого не было. Только цокают часы, ей неприятно находится в пустой кухне. Это место словно было мертвым, она ужасается когда телефон в руке вибрирует и на телефоне всплывает сообщение Лиама. Он прислал адрес места, в котором они всегда сидели и от того девушка кидается в прихожую, дабы накинуть плащ и запереть дверь снова. На этот раз Ален выбегает из дома без сумки с книгами. Домой она шла одна, у её соседа был ещё один урок, но на данный момент он уже закончил и подходил к своему дому. Ужасно напуганная девочка вылетела из дома и на всех порах мчалась на выход из двора, хлопая калиткой и запирая её не слушающимися пальцами. Перебежав дорогу она чуть не сталкивается с соседом, который обеспокоенно посмотрел на нее и перехватил под локоть. — Ален?, — Он видит как её собранные волосы в пучок развивает легкий ветерок, а легкие стали жадно хватать необходимый кислород, — тебе нужна помощь?, — Роберт чувствует, как она выдергивает свою руку и как расширились её глаза. — Нет, — единственное, что кидает Шефер перед тем как попятиться назад, а после, в один миг дать деру. Он не успевает даже понять как она убегает. Ален дает такого дёру, что её сердце могло бы остановиться. Ноги неслись так, что она за полторы минуты покидает тихую улочку, на которой жила. А дом её находился на середине улицы, так что сейчас она не чувствует легких и боли в горле от отдышки. Она резко заворачивает, врезаясь в прохожего и задевая плечо, чуть отлетает. Мужчина что-то недовольно буркнул на нее, но она ничего не говорит и снова бежит, бежит так, что ботинки отбивают мелкие камушки на тротуаре и они летят в неизвестность. Она бежит так, что чувствует как бьется сердце, буквально слышит ритм ушами. Пару раз русоволосая спотыкалась, путаясь в своих ногах из-за черных ботинок челси и чуть ли не впечатывается личиком бетон. Но остановится она не могла. Она не слышит звонков, сообщений, то, как ругаются прохожие, которых приходилось иногда расталкивать, чтобы пробежать как можно быстрее. Её пучок чуть растрепался. Сегодня было мрачно, сегодня пасмурно и прохладно. Девушка было уже выбежала на главную улицу, через пару кварталов было место в котором её ждут. Она резко останавливается на светофоре. Куча машин проезжала, она попала сюда не вовремя, но когда остается 20 секунд, она не выдерживает и выбегает на дорогу. Ален бежит так, словно за ней гонится смерть с косой, она не может остановится, она не может поверить в то, что силы бежать ещё есть. Кажется, она опрокинула сумку девушки, которая остановилась на миг, но остановится Ален не смогла...***
Девушка цепляется за перила и её спасает это на повороте. Она бы с легкостью сорвалась и полетела бы по лестнице если бы не её руки. Ален спускается и толкает дверь у которой стоял знакомый мужчина. Дверь хлопает, ужасно, и четверо лиц шарахаются, поднимая свой взор на запыхавшуюся, синюю девушку. Шефер согнулась пополам, в попытке отдышаться и ухватилась за стоящую вешалку. Кто-то облегченно выдохнул и чертыхнулся. — Твою мать, Ален, — выругался Лиам убирая руку с переносицы и нервно возмущаясь. — Цыц, — блондин затыкает друга, который верно хотел продолжит ругань о том, как она их напугала и где её носили черти, что она так запыхалась. Доминик всё так же ужасно выглядел. На его костяшках были бинты, пару синяков и гематом вылезло на лице. У него так же болела каждая частичка тела, но он подошел к подруге, пусть и ужасно хромая. Взяв русоволосую под руку он сажает её на свободное место на диванчике и протягивает ей бутылку с водой. — Ты от дома бежала что-ли?, — Спрашивает Ванесса, которая сидела рядом сложив руки под грудью. И когда Ален качает головой, она чуть усмехнулась. — Я всегда знала, что ты больная, милая, — её холодный взор устремился на свой яркий маникюр. Дверь снова захлопнулась и тогда они увидели Кетрин, которая чуть опоздала. Девушка была обеспокоена. Доминик толкнул Итана, чтобы тот встал и уступил место девушке. Русоволосая почти отдышалась, но теперь слышала хрипы и хотела закашляться. Повисло молчание. Они все смотрели друг на друга с понимание, что это кошмар. Нет, это глупая шутка. Ник просто пошутил. Почти каждый был знаком с ним, почти каждый из них имел дело с этим человеком, но ближе всего была Ален. Он долгое время пытался за ней приударить. Иногда она гуляла с ним до того, как он стал активно рыть после приказа сверху. Итан присел на свободное кресло. Лимит доверия к нему был исчерпан. Да, все не могли сказать доброго слова про него, но сейчас нужно было понять кто его прикончил. — Где его вообще нашли?, — Спрашивает Шефер упираясь запястьями в виски и потирая их. — В гараже, мать зашла, а там он, — Доминик встал за спиной русоволосой и уперся руками в мягкую спинку дивана. — А пистолет? Что вообще думают эксперты?, — Ален смотрит прямиком на Лиама, который знал по этому больше всего. — Нет его на месте, или кто-то унес, или, — Лиама перебивают. — Оно могло упасть в смотровую яму, — русоволосая поднимает свои стеклянные глаза и видит пыл брюнета, который зол как никогда и готов запустить чем-то если не в стену, то в кого-то из друзей. — А ты полезешь в эту яму? Нет, вот и молчи твою мать!, — Парень в бордовой рубахе пинает стоящее кресло, в котором устроился Итан. — Да угомонись ты!, — Выпалил Доминик, заступаясь за близкую подругу. Все нервничали, кто-то не подавал виду, но глубоко в сердце страх накапливался. Каждый сидящий здесь был с грешком. Кто-то постоянно ссорился с Ником, кто-то учился с ним в одной школе, а кто-то даже разукрасил его однажды. Но больше всего попадали под подозрения Ален и Доминик. Кетрин, конечно, тоже, но не в такой степени. Пунто потерял отца восемь лет назад и с тех пор решил идти по его стопам. Он был убит так же как и его отец. Только не упал в яму. Когда хоронили отца Ника, все с ужасом смотрели на ссадины, гематомы. Кажется мужчина был искалечен так, что принял облик непонятного существа. — У всех есть алиби, это во-первых, — начал было Доминик, глядя на друзей, которые впали в ступор. — А у наших отцов нет, — подал голос Итан, который задумчив прокручивал в своей руке яблоко, — это так, во-вторых. Все уставились на Ален, которая в ужасе натянула глаза на лоб и только сейчас осознала. — У каждого есть повод, кто-то отомстил за своего ребенка, — Доминик коснулся плеча подруги, понимая, что это тема болезненна для нее. — Мой старик не мог, уже не в его силах, — Итан кидает яблоко прямиком в руки Лиама. — Не в силах? Скажи это моему деду, который до сих пор гоняет моего первого ухажера, — Ванесса тянется тарелке с фруктами и берет от туда виноград, — а он старше твоего отца. Парни усмехнулись, но не придали значения. Они слышали рассказы черноволосой подруги про эту персону. Кажется, счета иметь с ним не хотел каждый, после того, как прошло 4 года дедушка Ванессы вывез "несчастного" в лес и поговорил. Ну, там была весомая причина. Никто не имеет права изменять его внучке. — Мой не в игре, у мамы с сердцем плохо, — яблоко из рук брюнета попадает прямиком в руки Кетрин, которая тут же перекинула его Ванессе. Месяц назад мать Лама попала в больницу с сердечным приступом и буквально чуть не свела счеты с жизнью. Тогда отец четко объяснил сыну, что матери не стоит больше нервничать, переживать. Он не дурак, если сын не попал в передрягу, то и сам не полезет в нее. Здоровье жены его стало очень интересовать. — Моем отцу глубоко плевать на меня, он занят только работой, — Девушка перекидывает яблоко обратно в руки Итана. И впрямь. Отец Ванессы никогда не сверкал своим интересом в жизни дочери. Он ночами сидел в кабинете, игнорируя просьбы жены пойти передохнуть. Ванесса могла днями не видеть родного человека, уже сама, нехотя приносят ему обед или ужин в кабинет по просьбе матери. Но он любил её. Итан смотрит на Доминика, который стоит над Ален и качает головой. Его отец никогда бы не полез в дело сына. Он приучил решать свои проблемы самому. Таким образом, яблоко попадает в руки Ален, которая сжимает плод со всей силы и смотрит в стол. Все знали, что отцу русоволосой есть за что мстить Пунто. — Ты когда с ним в последний раз разговаривала?, — Спрашивает Лиам, нащупывая в карманах пачку чапрома — приятно пахнущих сигарет. Блондин начал разминать плечи Шефер, которая уперлась ладошкой в лоб и думала что делать. Она от чего-то слишком уверена, что пуля в тело Ника прилетела из рук её родного человека. Но если этот родной человек так далек? — В январе, он звонил меня поздравлять, — она убирает ладошку со лба, ощущая как приятно стало от рук блондина, который знал болевые точки в её спине, — ему нельзя звонить, писать тоже, ему нельзя даже выходить из дома... — Существуют киллеры, — теперь брюнет не может найти зажигалку, но он знает, что Кетрин носит её всегда в кармане своей джинсовки. — С чего бы человеку на которого идет охота впускать охотника в свой дом просто так?, — Ален словно львица оскалилась на друга, который затронул самую ужасную тему в её жизни. — Всё, хватит, мы не должны ссориться, — Итан поднимается с кресла. Лиам подходит к подруге протягивает пустую ладонь, намекая на зажигалку. Кетрин они не трогали, все были уверены в её отце на двести процентов. Он их часто развозил по домам когда кто-то был уже не в состоянии стоять, не то что ходить. А так же, он часто болтал с парнями на тему машин, алкоголя, сигарет. Девушка отдает ему тяжелую зажигалку, которая когда-то принадлежала их общему другу, а для нее любимому человеку. — Ну, вы же понимаете, что на похороны нам придется пойти, — брюнет было зажег зажигалку, но вспомнил про датчик в помещении и отложил идею с куревом. Все резко подняли на него свои глаза и покачали разом голову, отрицая сей факт. Больше всего не хотели этого Доминик и Ален, которые пострадали от этого человека больше всего. Они не хотели видеть даже труп.***
Начинался дождь, мелки капли редко барабанили по земле. Пасмурно, холодно и мрачно. Они не хотели идти, но им пришлось. Кажется этому рад никто не был, только стечения обстоятельств, ибо на них бросали косые взгляды все. И стоило шестерым ребятам появится на кладбище, как все оскалились на них. Доминику пришлось приобрести трость. Он опирался на деревянное изделие, всё ещё не особо ровно наступая. За его вторую руку всё время держалась Ален. Она взяла его под руку ещё тогда, когда они вылезли из авто. Он держал зонтик, не показывая как болят его раны. Доминик похож на раненого котенка. Над бровью оставался след, синяки ему помогла замазать Ванесса, которой стало жалко парня. Ванесса же предпочла стоять под одним зонтом с Лиамом, который был особенно нервозен в последние дни. Кетрин было жутко, она бы предпочла провести время на могиле любимого, чем увидеть как погребают Пунто. Ален дрожит, и блондин это слышит. Она была в платье черного цвета и от чего-то повязала на голову полупрозрачный платок черного цвета, который скрыл её собранные в пучок волосы. Ей не то что стыдно поднять глаза, она не может этого сделать. Девушка просто не спала последние дни и сейчас её покидали силы. Она мрачна, словно скорбящая вдова, которая была в ужасе от своей потери. В одночасье Ванесса жмется к Лиаму, ощущая холод который повеял от гроба. Кетрин изначально не хотела касаться никого, она видела, что сестре её матери было очень плохо, они были лучшими подружками. Кетрин знала о многих страданиях Ален. Она видела и слышала как тетя убивалась по любимому человеку. Кет видела всё, видела её в любом состоянии, но такое её пугает. За всю дорогу, за весь путь они не проронила не единого слова. Холод пробивает плечи русоволосой и она жмется, вздрагивая и сильнее охватывая руку блондина. Мать покойного взглядом жалила Доминика и Ален, которые были чем-то похожи. Не знав бы, что они просто друзья, кто-то мог бы подумать, что они близнецы, или просто брат и сестра. Доминик всегда стоял горой за нее, поддерживал и успокаивал при каждой истерике, которые были частыми из-за проблем. Шефер была для него сестрой, которому ему хочется оберегать, и уж если честно, ему очень хочется, чтобы она была счастлива. Но когда он чувствует на себе взгляд той женщины, становится не по себе. Парень чувствует пульсирующую боль и шипит, дергая ногой. Русоволосая касается его руки, успокаивая и поддерживая. Кетрин заплакала, она не смогла удержать слез вспоминая моменты как её любимого человека опустили в сырую землю. Итан притянул её к себе ближе. Брюнетка уперлась макушкой в его плечо, упиваясь слезами и всхлипывая. Впервые Ален не может ничего сделать, она так устала, что сама готова расплакаться. Да, этой ночью она пролила слезы, но никто её не успокоил, никого не было рядом. Она буквально вылетает из сознания, когда делает пять шагов к гробу и смотрит на мертвое тело, которое выглядело ужасно. Ещё неделю назад они гуляли. Он купил ей рожок пломбира и они весело болтали. Он вытирал её слезы тогда, в машине, но он ужасен, он делал всё, лишь бы узнать про её отца. Ник касался её, а сейчас, сейчас его глаза закрыты навсегда. Девушка смотрит на это с ужасом, не роняя не единой слезинки. Все смотрели на нее с презрением, ненавистью словно это она выстрелила в него. Но Ален склоняется над гробом, едва касаясь своими губами холодного лба и шепчет что-то, пряча свои глаза, желая быстрее оказаться на своём месте. И Доминик был рад, когда Шефер вернулась на своё место. Она уперлась виском в его плечо, держась за его руку в которой был зонт. Ей холодно. И он бы скинул с себя пиджак для нее, но её ручка его остановила. Они и впрямь были как брат и сестра, находящие утешение в объятиях друг друга. Ванесса с Лиамом странно переглянулись, они все стояли бок об бок, их не ждали рядом вовсе. От того по её щеке скатилась скупая слеза, которую она быстро стерла, смазывая карандаш для глаз, которым пользовалась очень редко. Доминик опускает свой взор на нее, она же поднимает свой и встречается с ним глазами. Это была единственная слабость за сегодня, до момента, когда её ухватили. Девушка просто стояла. Она впервые за долгое время была с крестом. Его увидеть на ней большая редкость. Так что сейчас, камушки, которые естественно были настоящими привлекали внимание. Бледная, до жути худая и усталая женщина всё время смотрела на Шефер, пиля её своим взглядом. И когда все уже хотели покинуть панихиду, эта дама подходит к русоволосой и смотрит в её глаза, которые та прячет, сильнее цепляясь за пиджак Доминика. Все напряглись, Итан стал придерживать Кетрин. Женщина усмехается, глядя на то, как сверкают камни в крестике на ее изящной шейке и хватается за изделие со всей силы. Она притягивает Шефер за серебряную цепочку, сжимая её в своей руке и дергая как можно сильнее, на что тело Ален пробило резкой болью. — Ты поплатишься за это, я клянусь, — шипит мать умершего, хоть её и подоспели успокаивать, она сжимает цепочку ещё сильнее. Ален хватается своей ручкой за её кисть, пытаясь убрать. Лиам кинулся к подруге, его подруга не достойна этого унижения. — Я...ему...ничего...не делала, — шепотом произносит русоволосая, впервые поднимая на нее свои красные глаза и видит с каким гневом на нее смотрит мать Ника. — Он про тебя прожужжал все уши! Не ври! Ты не посмеешь врать!, — Женщина хватается её за рукав платья, за тонкое запястье, причиняя боль душе, которая и подумать не могла. — Да отцепитесь вы от нее!, — Подал голос Доминик, видя, как подруга хватается за свою шею и пытается прикрыться от хватки невменяемой женщины. Блондин и брюнет отцепляют её. Доминик сразу прячет за собой русоволосую, которая кое-как стоит на ногах. Он укрывает её, прячет за своей спиной и чуть ли не подставляет грудь под летящую пулю. — Вы не смеете так говорить с ней, — блондин жестом показывает, что растерянную даму лучше ухватить, чтобы лишнего не выкинула. — Она убила моего сына! Эта мразь!, — Голосит темноволосая, кидая снова, но её тут же хватают родные. — Ален никогда не посмела бы направить курок на кого-то, это во-первых, — он сжимает её ручку сильнее, полностью уверенный в своих словах, такой храбрый и честный, искрений, — а во-вторых, ваш сын не был доблестным принцем, столь добрым. Кто-то с той стороны оттаскивает убитую горем мать, которая тут же заливается слезами. А Итан хватает за рукав блондина, пытаясь угомонить в нем палача, который бушевал. — Будь ты проклята, ты слышишь? Слышишь ты меня?, — Скорбящая вновь пытается вырываться из сильных рук, — ты заплатишь! Я выцарапаю тебе все глаза! Доминик обнимает русоволосую, слыша как та тут же начинает плакать ему в плечо, заливаясь слезами и захлебываясь в них. Он ласково поглаживает её по макушке через платок, пока ей продолжают сыпать проклятия и обвинять во всех грехах. А дело было в том, что Ник так восхвалил эту девушку, что теперь она стала врагом. Он был влюблен в нее, и как бы ему не хотелось, заполучить Шефер у него не вышло. Какие бы подарки он не делал, как бы не отмазывал и не врал следователям. Нельзя, он молодой, глупый, так поддается на милую улыбку и столь привлекательные черты, что потерял голову в считанные секунды. Так же, Пунто потерял голову когда увидел, когда узнал как Доминик мил с "его" Ален. Он бил его со всей силы, со всей злости и говорил всё, что думал. Но нет, Доминик бы никогда не убил человека. Все знали, что особенно опер относился лишь к Шефер, но никто не смел говорить на эту тему. Раздался раскатистый гром, который заставил поспешить близких увести мать Ника, которая продолжала кричать, биться в каком-то приступе. Почти все уставились друг на друга и поняли, что Кетрин не было. Она снова ушла к могиле, после посещения которой всегда ревела как никогда. Шефер было хотела кинуться искать дочку своей старшей сестры, но огромный мужчина в костюме её подозвал рукой. Кто-то явно хочет её видеть, от того так настырен, не дает покоя даже после похорон. Так что Доминик отпускает её и она бегом спешит к мужчине, даже чуть переходя на бег.***
Русоволосая сложила руки под грудью и уставилась на переднее сидение, не желая поворачивать голову на седоволосого мужчину, который уже был морщинист и староват. Она терпела нападки долго, но никогда не смела срываться и пылко отвечать таким людям, но сейчас, что делать сейчас? — Ты точно уверена, дорогуша?, — Старик смотрит время на своих наручных часах. — Мой отец не мог сделать это, — стеклянные глаза смаргивают слезы. — Смешно, — он закашлялся, чувствуя как горло пересохло, — когда-то я его так же защищал, а потом, — его прервали. — А потом его избили, его избили так, что он дышал через раз и не мог смотреть на родных людей, — Ален сжимает в ладошке крестик. Тонкая серебряная цепочка не выдержала и сломалась в районе застежки, — в тот раз он поступил так из-за того, что с ним поступили так же!, — Нервы стали сдавать, тон взлетел и она была готова голосить. — Внучка, не кричи ты так, — мужчина хватает её за ручку, видя как в ней бушуют те же эмоции, что и в отце, они были чертовски похожи, — тише. — Мой отец не убивал Пунто, — Шефер по прежнему смотрит на переднее сидение, — хотя он заслужил такой кары, которую не видел сам сатана. — Этот мальчишка приставал к тебе?, — Старик обомлел, глядя на то, как девушка стирает тыльной стороной руки слезы. Она качает головой глядя как мужчина застыл с ужасом на лице. Это был удар под дых. От того она хватается и бессознательно ищет ручку на двери авто. Открыв дверь она мигом выскакивает и хлопает ей. Доминик стоял у входа, скручиваясь от болей и сжимая в руке трость. Русоволосая бежит к нему. Рядом никого не было. Или же все ушли, или они до сих пор там. Парень разгинается, не желая показывать ей как ужасна боль. Она заплакана и выглядит напуганной. — Тебе плохо? Доми?, — Ален хватает его за локоть, блондин по прежнему отрицательно качает головой. — Наконец-то, — произносит Итан, выходя с участка на этот раз с Кетрин. Шефер пропадает на момент. В её сумочке вибрирует телефон, от того она отвлекается и видит сообщение от Роберта. Он интересовался её делами и самочувствием, ведь сегодня Ален не пошла на занятия, она даже не показалась на улице. — Как прошло?, — Интересуется Лиам, кивая знакомым. — Хреново. Я чувствую себя правительственной шлюхой, — Ален обнимает себя за плечи, ей весьма холодно. — Что им нужно от тебя?, — Брюнет странно косится на машину старого следователя, который явно должен быть на пенсии, но не мог перестать мучать Ален даже во снах. — Всё тоже, они считают, что папа виноват, — девушка копошится, открывает сумочку и отправляет туда порванную цепочку с крестиком, тут же хватаясь за телефон видя сообщение. — Неужели Ник был настолько близок, что его мать обвиняет тебя?, — Ванесса поправляет волосы Кетрин, которая была весьма печальна. — Кажется, мы все были знакомы с его коварством, — Ален отрывается от телефона, — может он и трепался о большем, но я не позволяла себе этого. Я никогда не смогла бы любить этого человека. — Он ревновал меня к ней, — подал охрипший голос Доминик, который хватался за грудную клетку, — из-за этого он меня так раскрасил, — он буквально увидел как на лице темноволосых девушек появилось удивление. А чего теперь обсуждать? Пунто будет гнить. А Доминику он испортил жизнь. Не факт, что его нога полностью восстановится и он сможет ходить без трости и помощи. Но сейчас факт был на лицо, Ник был ужасным человеком. Он не щадил невинных, он мучал своим присутствием Ален и держал её в своей клетке, когда это было нужно людям сверху. И будь бы этот паршивец жив, Шефер отвесила бы ему пару пощечин, если бы парни не разорвали его на части быстрее. Мать продолжает косо смотреть на них, всё время. Машина старого следователя так и стоит на месте, он не сдвинулся. Может, смотрит за Ален, которая так быстро сбежала. И глядя на её со стороны, мужчина понимает как девушка похожа на отца. Она всё время так его защищает, может быть Ален и отрицает, но она чертовски любит своего отца, который был ужасен, который имел кучу грехов за которые ещё не расплатился. Она была копией, она была его наследием и лучшим, что он мог сделать. Девушка с русыми, длинными волосами, глазами, которые подстраивались под цветовую гамму одежды на ней, с приятным голосом и буквой "р," которую она кортавила. С длинными, густыми ресницами, бледной кожей, четко выраженной ключицей и худощавым телосложением. Она была ангелом во плоти, или же дьяволом? Ребята усадили Доминика в свободную машину, потому что ему стало плохо из-за болей, а сами остались обсуждать кто как поедет и что делать дальше. Ален боковым взором замечает как подъезжает знакомая машина и тут же подходит к Кетрин. — Как доедешь домой напиши, — тетя поправляет воротник на её куртке, — маме передай привет. Кетрин качнула головой, и увидела как знакомый мужчина открыл дверь и кивнул ей, намекая. — Я пасс, меня ждут, — Шефер отказывается от поездки с друзьями, предпочитая другого человека. Она прощается со всеми и уходит, заставляя их задуматься кто этот человек и к кому она так упорхнула.***
Русоволосая села в салон автомобиля и ждала пока захлопнется соседняя дверь. Роберт был вежлив и предложил поговорить о наболевшем, или, попытаться. Он видел, что ей было плохо. Тем более, у него было дела не далеко отсюда. Так что сев рядом он коснулся холодных костяшек, которые чувствовались даже через тонике перчатки. Водитель тронулся, выезжая из этого места, которое хранило за собой кучу тайн. А она так же застыла глазами в переднем сиденье, боясь шевелиться. Грант понимающе смотрел на это. Может, её потеря правда столь ужасна? Она молчалива, лишь спускает с головы платок на шею свободной рукой. Ей так идут собранные волосы. Его рука по прежнему на её, глаза девушки сонно слипались, но она держалась молодцом. Комфортная музыка, тихая поездка без приключений и гробовая тишина. Нет, сон она побороть не может. Ален не замечает как отключается, её тело обмякло и голова совершенно случайно уперлась в мужское плечо рядом. Она спит, а он не смеет её будить, лишь так же не убирает свою руку с её. Шефер не чувствует сейчас ничего, не видит, но она знает лишь одно: пуля полетела обратно, и полетела она с огромной скоростью, убивая.