***
Раздраженный стон срывается с губ Дазая и эхом отдается в душе, когда два его пальца скользят дальше в тесное отверстие. Ему никогда не нравилось растягивать себя пальцами. Может быть, у него просто плохо получается, может быть, он делает это неправильно, но это никогда не сравнится с пальцами Чуи. Это никогда не бывает так же хорошо или приятно. Даже если ему удается найти простату, он просто не сможет довести себя до оргазма таким способом. Он всегда устает прежде, чем сможет кончить. Как люди могут продолжать трахать себя, когда у них нарастает оргазм? Он не знает. Его тело просто отключается, когда он близок к кульминации, и в итоге он измотан, тяжело дышит и разочарован. Он пытается представить, что это пальцы Чуи, а не его, он действительно так делает, но его предательский мозг продолжает говорить ему, что это не так. Ему будет легче расслабиться после хорошего оргазма. Чуя всегда тратил много времени, чтобы он кончил хотя бы раз, прежде чем трахать его, когда он слишком тесный. Либо ртом, либо пальцами. И прямо сейчас он тесный и сухой. Он продолжает наносить больше смазки на пальцы (не помогает и то, что брызги воды продолжают смывать ее), но им трудно свободно скользить внутри. Черт, ему нужен Чуя. Ему не нравится мастурбировать. Это утомляет. Он просто хочет, чтобы Чуя сделал это. Он хочет Чую. Но Чуя не будет делать это за него, не в этот раз, поэтому он старается изо всех сил, чтобы заставить свою задницу принять его чертовы пальцы. Он медленно вынимает их, чтобы добавить третий, стискивая зубы и дыша через нос, когда чувствует растяжение. Вот оно. Может быть, ему нужен четвертый, потому что узел у Чуи большой, но он не может заставить себя добавить еще один палец, ему жарко, он устал, он хочет своего альфу. Он так давно не чувствовал своего альфу. Он может справиться с небольшой болью, если это означает, что он быстрее вернется к нему. Он еще несколько раз погружает пальцы в свою дырочку, поджимая пальцы каждый раз, когда чувствует, как костяшки касаются его задницы. На этом все. Он вынимает пальцы, добавляет еще немного смазки на средний палец, чтобы снова ввести его в себя, просто чтобы быть немного более влажным перед тем, что его ждет… И выходит из душа. Он знает, что ему следовало бы воспользоваться игрушками, возможно, ему даже следовало вставить пробку, чтобы оставаться подготовленным и растянутым для своего альфы, но он не может заставить себя сделать это. Не здесь. Поэтому он заворачивается в полотенце и грубо вытирает волосы другим, прежде чем схватить свою сброшенную одежду, чтобы надеть ее обратно. Он берет бутылочку с маслом, которое ему нужно нанести на запаховые железы, и садится на крышку унитаза, чтобы аккуратно втереть масло в каждую из них. Шея, запястья, подмышки, область таза. Пожалуй, он потратил на это больше времени, чем на растяжку, но после долгих минут… Ему кажется, что он снова чувствует свой запах. Он едва уловим, но… Его запах медленно возвращается. Это радует. Итак, он продолжает, и после того, что кажется часами массажа, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, он встает и спокойно одевается. Он знает, что бесполезно заматывать себя бинтами, с Чуей они исчезнут, как только он войдет в комнату, но… Он все еще тратит время и повязывает бинты на шею и предплечья. Он надежно завязывает их и напоследок надевает свое светлое пальто, эффективно закрывающее большую часть тела. Возможно, это бессмысленно, но так он чувствует себя более непринужденно. Он воспользуется каждой крупицей комфорта, которую может предложить себе сегодня. Кто же знал, что он будет чувствовать себя настолько незащищенным перед всеми из-за того, что он омега. Закрыв глаза, чтобы сделать последний вдох и выйти из комнаты, он пытается как можно больше опустошить свою голову, прежде чем снова встретиться со всеми. Он еще даже не вышел из лазарета, а уже слышит, как снаружи спорят люди. В конце концов, он узнает голос Ацуши, и одно это заставляет его, не раздумывая, выбежать из лазарета. — Почему мы не можем просто вырубить его? О, это раздраженный тон Куникиды. Он следует за голосами и оказывается у двери комнаты наблюдения, где стоят Куникида, Йосано, Коё, Анго, а теперь и Ацуши. Учитывая, то что здесь также работает несколько человек, на нынешний вкус Дазая, комната кажется слишком тесной. Но он не зацикливается на этом, его взгляд останавливается на большом чемодане в руках Ацуши. — Ацуши-куууун! Он бросается на молодого альфу и выхватывает чемодан у него из рук. Пораженный этим действием, молодой альфа позволяет ему это и делает шаг назад, когда Дазай ставит чемодан на пол, чтобы открыть его. Он наблюдает, как мужчина садится на корточки и возится с замками, стараясь не выглядеть слишком любопытным по поводу того, что находится внутри. Он слегка наклоняется к Дазаю, когда запах проникает в его ноздри. Он слабый, не слишком сладкий, скорее цветочный, чем приторный, но… — Вы приятно пахнете, Дазай-сан, — выпаливает он, не задумываясь и его глаза расширяются, когда Дазай поворачивается к нему с высоко поднятыми бровями. Он чувствует, как краснеет его лицо, думая «кажется, я только что похвалил естественный запах Дазая…». — Я всегда приятно пахну, Ацуши-кун! — отвечает бинтованный омега с фальшивой улыбкой на губах. На самом деле Ацуши имел в виду не это, но беловолосый парень слишком занят заиканием и слишком счастлив, что ему удалось сбежать, чтобы указывать на это. Краем глаза Дазай видит на экране Чую, расхаживающего по комнате. Он без рубашки, и его волосы выглядят мокрыми, значит, он принял душ, это здорово. Вода, должно быть, пробудила в нем какую-то внутреннюю борьбу, потому что комната выглядит ужасно. Содержимое полок скинуто на пол, мебель разбросана. Он расхаживает взад-вперед, как тигр в клетке, ожидая, когда дверь откроется. Дазай облизнул губы, глядя на обнаженный торс своего альфы. Чуя, несомненно, поднабрал мускулов с подросткового возраста. Омега возвращается к своему заданию, и как только чемодан открывается, с его губ срывается вздох облегчения. Внутри не так много всего. Конечно, все более или менее явно подглядывают, но на данный момент Дазай не уверен, что у него осталось достаточно сил, чтобы беспокоиться об этом. Это всего лишь легкое одеяло, две старые рубашки и маленький кейс, но это все, что ему нужно. От одеяла исходит слабый запах течки. Он едва уловим, но он здесь. Приятно ощущать свой запах на вещах, ведь все что у него есть обычно не имеет запаха. Кейс заперт кодом, который Дазай вводит, не задумываясь и даже не заботясь о посторонних взглядах. Он набит флаконами. Все они пусты, кроме одного. Это его последний. От него пахнет Альфой, и Ацуши немедленно делает шаг назад, дрожь сотрясает все его тело. Это запах Чуи, заставляющий его тело кричать «ОПАСНОСТЬ». Он все еще слышит крики, звенящие в его голове. Он все еще может видеть кровь, когда закрывает глаза. Но Дазай…? Он расслабляется, как только флакон оказывается в его ладони. Он мгновенно открывает его и прижимает указательный палец к горлышку, чтобы смочить его в… том, что находится внутри. Жидкость почти прозрачная, похоже на пот, но запах слишком сильный. Пахнет чистыми феромонами. Омега прижимает палец к внутренней стороне запястья, чтобы нанести немного жидкости, и как только его запаховые железы соприкасаются с ней, кажется, что его тело поет. Его собственные феромоны начинают сочиться из пор, ему хочется замурлыкать, и если бы он был один, то зарылся бы с головой в одеяло. Это уже рефлекс, как у собаки Павлова. Он достает этот чемодан только когда у него начинается течка, последние несколько лет он чувствовал запах феромонов своего альфы только во время течки, когда становилось слишком тяжело, и ему приходилось вынимать один из этих флакончиков. Так что его тело знает. Ему жарко, но на этот раз это приятный жар. Он наносит немного феромонов пальцем себе на шею, а затем на одеяло, прежде чем закрыть флакон и надежно спрятать его в кейс. — Я готов идти! — пропел он, вскакивая на ноги, — Но сначала выключите это, — он указывает на экраны, отчего Анго поджимает губы. Они спорили по этому поводу во время «личного времени» Дазая. Куникида и Йосано довольно громко заявляли о том, что наблюдать за тем, что будет происходить в этой комнате, неправильно. — Все в порядке, Дазай, мы ничего не будем записывать, это просто для твоей безопасности, — пытается успокоить его другой омега. — Да ладно, я знал парня, который мог бы взломать эти камеры ради забавы. Выключи их, — решительно просит Дазай. — Они говорят, что это единственный способ убедиться, что он не задушит тебя до смерти или еще чего похуже, — ворчит Куникида, все еще глядя убийственным взглядом на персонал. — О, то есть ты планируешь смотреть? Может, мне тебе еще и попкорн заказать? — шипение Дазая возвращается в полную силу, поэтому Анго проскальзывает между ними, чтобы прервать это, прямо перед тем, как бинтованный омега кинется на альфу. — Да ладно, Дазай, это формальность, никто из твоих знакомых не будет наблюдать, это просто… — Ради моей собственной безопасности, да, — он огрызается в ответ, обещая смерть своим взглядом. От этого по спине Анго пробегают мурашки. Он нервно покусывает внутреннюю сторону щеки, пытаясь прикинуть, как долго Дазай будет держать обиду за это… Он слишком хорошо помнит их «автокатастрофу», чтобы не взвесить тщательно свои варианты. Вы никогда не сможете угадать, откуда последует удар, когда дело касается Дазая, поэтому он, наконец, уступает. — Мы отключим их… Когда ты скажешь нам, что ты в безопасности, и когда вам понадобится выход. — Микрофоны ты тоже выключишь, если знаешь, что для тебя лучше, — говорит Дазай непринужденным тоном, медленно поднимая свое одеяло и рубашки. — Это угроза? — спрашивает один из операторов, по-видимому, раздраженный тем, что кто-то говорит свысока с его начальством. — Что, если это она? — Дазай отвечает любезным тоном и с улыбкой, держа в руках то, что должно быть его гнездом. В данный момент он не выглядит таким уж угрожающим, кроме того что он… ну, Дазай. Это заставляет Коё захихикать позади. — Вы действительно не хотите, чтобы Двойной Черный дышал вам в затылок, ребята, это неразумный ход. После этого простого заявления воздух в комнате внезапно становится холоднее. Нужно быть старым и занимать высокое положение в мафии, чтобы знать, кто такой Дазай Осаму после стольких лет и после того, как он очистил свое досье. Его имя ни о чем не говорит. В конце концов, дольше всего помнят имена, которые вам дают другие. Демонический вундеркинд. Двойной черный. Это имена, которые помнят люди. Имена, которые все еще звучат как дурные предзнаменования, когда их произносят шепотом на улицах Йокогамы. Это имена, о которых до сих пор говорят руководители, пытаясь напугать новичков историями о привидениях. Но Накахара Чуя не призрак. Они знают, какой необузданной силой он обладает. Так что если мафия шепчет Двойной Черный, глядя на него… Ну, ходят слухи, что Двойной Черный — это дуэт. Что это говорит о его омеге? Ацуши и Куникида хмурятся, потому что почему в воздухе вдруг повисло напряжение? Что такое Двойной Черный? Йосано, со своей стороны, просто пялится на рыжеволосую альфу в красивой одежде и решает заставить ее рассказать о Дазае и его паре, пока они будут заняты в той комнате. Тишину нарушает Дазай, глядя на обладательницу способности, которая все еще смотрит на экран, не обращая внимания на суету за ее спиной. Он знает эту женщину, ее способность довольно полезна, востребована всегда. Она работает на правительство, но в прошлом также сотрудничала с мафией. Одним взглядом она может заставить появиться из воздуха все жизненно важные показатели. Частота сердечных сокращений, кровяное давление, температура, ритм дыхания любого живого существа. Обычно они всплывают перед ней оранжевыми буквами. Очевидно, она здесь, чтобы следить за Чуей. — Как он? Дазай знает, что тело Чуи стойкое, но он также знает, что мафия потеряла омегу. Сердечный приступ. Ее организм не смог справиться с последствиями этой способности. — Сильная тахикардия, гипервентиляция, у него так же сильный жар. Его уровень тестостерона стремительно растет, я никогда не видела ничего подобного. Его организму нужно успокоится, иначе он изведет сам себя, — говорит она, наконец поворачиваясь к Дазаю. Он смотрит на экран несколько секунд, прежде чем быстро развернуться, чтобы направить свое тело к двери. — Как бы ни было приятно говорить со всеми вами, как вы можете видеть, моя пара отчаянно нуждается во мне! Из-за резкого движения он натыкается на одну из работниц, он чуть не роняет одеяло и кейс из своих рук, заставляя бедную женщину попытаться помочь ему с вещами. Рубашки падают вниз, и когда она поспешно поднимает их, то не может не заметить, что они слишком малы для омеги. Но никто не решается это прокомментировать, поскольку Дазай крепко прижимает свою ношу к груди, как будто это какое-то сокровище, к которому никто другой не имеет права прикасаться. — Жаль что я не могу предложить вам совершить двойное самоубийство, моя восхитительная леди, но долг зовет! — говорит он, выходя из комнаты, оставляя бедную женщину в недоумении. Конечно, за ним идут следом, и, конечно же, это Куникида, но за ним также выходит и остальная часть их маленькой команды. — Послушай, Дазай, подожди минутку, — пытается остановить его вожак стаи. Но Дазай не останавливается, он и так ждал достаточно долго. — Я просто… Нам просто нужно, чтобы у тебя был способ сообщить нам, если тебе нужно выбраться. Это все, о чем мы просим. Это заставляет Дазая покоситься на него через плечо. Спор только оттянет момент, когда он вернется к Чуе, поэтому он закатывает глаза и соглашается, останавливаясь, протягивая руку альфе, потому что, конечно, у Куникиды уже есть план Б. Это похоже на какую-то портативную рацию с большой кнопкой прямо посередине. — Просто… Нажми на нее, если понадобится. Мы выпустим усыпляющий газ в комнате, чтобы вырубить вас обоих. Боковые кнопки для разговора, верхняя кнопка для подачи газа. — …И тогда? — И тогда мы найдем другое решение. Только. Держи это при себе, ладно? Боже. Если бы он не был так раздражен, он бы отпустил пару шуток о том, что Куникида стал слишком мягок с ним теперь, когда он омега. Но он прибережет их на потом. — Понял! Теперь оставайся здесь или иди спрячься где-нибудь, я собираюсь открыть врата ада, и адский пес хочет твоей смерти! — поет он, все еще безумно забавляясь тем, что Чуя хочет откусить голову Куникиде. Это заставляет и Куникиду, и Йосано остановиться, Анго остается единственным, кто сопровождает его после этого. Коё, должно быть, осталась в комнате наблюдения, не сводя глаз со своего протеже. У Анго свободный доступ к дверям, поэтому для него вполне логично следовать за Дазаем. Но это не значит, что его присутствие приветствуется. — С тобой всегда трудно, — бормочет он. — О, это от того, что я не хочу трахаться на публику? — Не позволяя нам защитить тебя, ты усложняешь себе жизнь. Он не в своем уме. Неважно, ваша это собака или нет, если она бешеная, то она бешеная. — Это очень уместно, но, будь добр, отъебись, — рычит он, заставляя собеседника прищелкнуть языком. — Если он сломает эту штуку или если он сломает тебе руки, как мы узнаем, что тебя нужно спасать? — Да ладно, ты так мало в меня веришь? Это заявление только заставляет Анго вздохнуть и остановиться. Он не такой дурак, чтобы слепо доверять Дазаю, в отличие от Чуи. Но они уже в конце пути, и он не планирует приближаться к двери ЭКТГ. — Просто будь осторожен. В шкафчиках еда, в ящиках смазка и игрушки, в ванной аптечка, — говоря это, он кладет свой пропуск поверх одеяла Дазая. — Дверь откроется один раз. После этого не откроется, пока мы сначала не разблокируем ее из комнаты наблюдения. — Понял, — Дазай выдает еще одну фальшивую улыбку, глядя на уходящего омегу. Он ждет, пока тот не скроется за углом коридора, чтобы, наконец, добраться до двери. Он уже чувствует запах Чуи через нее. Давая секунду, чтобы взять себя в руки, он вдыхает их с Чуей запах на одеяле, чтобы успокоиться, прежде чем решиться зайти внутрь. Только тогда он хватает пропуск и проводит им по замку. Загорается зеленый свет, и с громким звуковым сигналом дверь начинает открываться.***
Тем временем Анго спешит в комнату наблюдения. Они отключат камеры, когда он доберется туда, но сначала он хочет быть уверен, что Чуя не убьет Дазая, как только тот переступит порог. Когда он входит в комнату, его взгляд падает на женщину, с которой столкнулся Дазай. Выходки Дазая такие, какие они есть, поэтому он не подумал об этом сразу, но… Он не неуклюжий. И очевидно, что он жаждет вернуться к своему альфе, так зачем ему терять время… Ее рубашка расстегнута. — …Где твой пистолет? — шепчет он, скорее размышляя вслух, чем на самом деле спрашивая у нее. Но его взгляд перемещается к экранам, как только слова слетают с его губ, ему не нужен ответ. Дазай уже стоит внутри, лицом к одной из камер, на его губах понимающая улыбка, когда он машет им свободной рукой. Он знает, что Анго знает. Его альфа не набросился на него, как только он вошел в комнату, что удивительно, но либо у Чуи хорошие инстинкты, либо они каким-то образом общаются без слов, потому что альфа стоит в конце комнаты с напряженным видом, как будто он готов сорваться в любой момент. Медленно Дазай позволяет одеялу, рубашкам, кейсу и рации упасть на пол и поднимает скрытую руку к камере. Конечно, у него есть чертов пистолет. Секунду спустя внутри здания раздаются выстрелы. Точность Дазая так же убийственна, как помнит ее Анго. Он расстреливает скрытые камеры одну за другой, охватывая каждый угол, пока все экраны на их панели мониторинга не становятся черными. Он просто надеется, что этот идиот знает, что делает.