Я вспомнил, что любил тебя

На следующее утро он познакомился с Гасом, когда Линдси, Дебби и Вик пришли навестить его вместе с Тедом, Мел и Эмметтом. Ему сказали, что это все члены их банды. Когда он впервые увидел Гаса, то почувствовался, как сердце замерло. Его сын был так похож на него. А когда мальчик побежал к нему, крича «папа» это буквально разбило его сердце. Он ничего не мог вспомнить о своём сыне. Абсолютно ничего. Но уже любил его. Они долго обнимались, когда Дебби подошла и поцеловала его в висок всё ещё забинтованной головы. Брайан посмотрел на неё и заметил, что Дебби выглядит старше, чем когда он видел её в последний раз. Он взглянул на Вика, стоявшего позади неё, и тот тоже изменился за эти 11 лет. Он выглядел измождённым, как будто чем-то болел. Когда Брайану было 20 лет, Вик жил в Нью-Йорке и работал шеф-кондитером в одном из тамошних изысканных гастрономов. Он видел его на каждые праздники и дни рождения Дебби и Майкла. Вик был привлекательным мужчиной, таким жизнерадостным, а улыбка никогда не сходила с его лица. В его глазах всегда мерцал озорной блеск. Который теперь, похоже, исчез. Половина его волос уже поседела и потускнела. А ведь раньше они были такими красивыми. Но что тревожило больше всего — Вик весил вдвое меньше прежнего. С грустью приходилось признать, что у Вика, вероятно, было что-то очень серьёзное. — Привет, малыш, — поздоровался Вик. — Наверное, ужасно видеть меня таким? Брайан покраснел от смущения. Он не хотел казаться таким очевидным. Он не хотел, чтобы Вик подумал, что его пугают внешние изменения. Потому что это было не так. Он просто беспокоился. У них не было возможности по-настоящему сблизиться, ведь Вик жил в другом штате с тех пор, как Брайан познакомился с Майклом. Но он уважал этого человека за его откровенность и гордость. На самом деле именно Вик вдохновил его на то, чтобы так гордо и открыто относиться к своей сексуальности. Ну, кроме как в доме родителей. — Я просто беспокоюсь о тебе. Ты в порядке, Вик? Вик улыбнулся и ласково похлопал его по плечу: — Да, конечно. Не переживай за меня, я крепкий орешек. А как ты сам? Он пожал плечами, проводя рукой по волосам Гаса. — Я в порядке. Но голова и рёбра всё ещё болят. –Просто не перенапрягайся, Брайан. Не дави так сильно на рёбра. Может, мне стоит забрать Гаса у тебя? Брайан поднял взгляд на человека у изножья койки. Это была та девушка из его класса по изобразительному искусству, Питерсон, так её зовут. Она выглядела повзрослевшей и немного располневшей, но ещё более сияющей, чем раньше. Её жена Мел, должно быть, очень хорошо о ней заботится. — Всё в порядке, Питерсон. Я хочу подержать Гаса. Линдси захихикала и покачала головой. — Ты так давно не называл меня так, Брай. Последний раз это было, кажется, на втором курсе колледжа. Боже, это было так давно. Он улыбнулся в ответ, но мало что мог вспомнить о ней. К тому же ему было не по себе от общения с малознакомыми людьми. Брайан оставил за собой право составить мнение о ней позже, когда узнаёт её получше. И ему также было интересно, как они стали настолько близки, что она смогла убедить его в буквальном смысле отдать своего сына. Эмметт, Тед и Мел представились Брайану. Брайан заметил, что никто не упоминал о его утерянных 11 годах жизни. Вместо этого, они просто неуклюже болтали обо всех обыденных для них вещах. Это принесло ему некоторое облегчение. Он ещё не был готов узнать больше о своей утерянной жизни. То, что он уже знал, на данный момент было более чем достаточно. Через час его посетители ушли. Он отчаянно хотел попросить их оставить Гаса с ним, но знал, что не может этого сделать. У него даже не было прав, что-либо решать, когда дело касалось его сына. Поэтому он поцеловал его в лоб, пообещав, что навестит его после выписки из больницы. Затем он остался наедине с Майклом. Брайан сказал ему, что тот не обязан оставаться и что Майклу и самому нужно хорошенько выспаться. Но Майкл посмотрел на него так, будто Брайан только что убил его щенка. Поэтому Брайан лишь пожал плечами и предложил ему хотя бы что-нибудь съесть из того, что принесла с собой Дебби. Он уснул, пока Майкл шуршал контейнерами с едой на столе. На следующее утро доктор Родригес рассказал ему о его состоянии. Он подтвердил наличие амнезии и объяснил, что никто, даже доктора, не могут сказать, когда вернётся память. У каждого пациента, как правило, наблюдаются различные реакции и процессы восстановления памяти. У некоторых это происходило постепенно, а кому-то везло больше, и память возвращалась сразу и полностью. Некоторые так и смогли вернуть ни одного воспоминания. Эта информация ужаснула Брайана. Его пугала то, что он не знал, когда сможет вернуться к своей прежней жизни. Ему казалось, что он чужой в своём теле, и к тому же ощущал какую-то пустоту внутри. Как будто в нём образовалась дыра, и он не знал, как её заполнить. Он чувствовал себя таким потерянным и напуганным. После визита доктора Брайан попросил Майкла оставить его одного. Майкл заколебался, но когда голос Брайана стал ледяным, а взгляд говорил о том, что он на грани потери самообладания, Майкл молча ушёл. Он потихоньку перевернулся на левый бок и посмотрел на чистое небо за окном. Он не знал, как отнестись к той информации, которую сообщил ему доктор. Было страшно осознавать, что в твоей жизни был такой долгий период, о котором ты ничего не знаешь. И который просто исчез. Он словно был стёрт, удалён. Никто не мог сказать, сколько времени потребуется, чтобы вернуть утерянное и возможно ли это вообще. Вот что пугало его больше всего. Он пробыл в больнице пять дней. Доктора провели все необходимые, по их мнению, анализы, но не они могли держать его там дольше положенного. Его рёбрами нужно было время для заживления, а дела же с головой обстояли лучше. Также доктора посоветовали Брайану и его близким не оказывать на него сильного давления, не перегружать избыточной информацией, а также не раскрывать слишком многого, чтобы не помешать его мозгу восстановится. Они сказали, что будет лучше, если Брайан сам всё вспомнит в своё время. За эти короткие пять дней в больнице Гас и Линдси посещали его каждый день после обеда, а некоторые его друзья приходили во время обеденного перерыва и после работы. Он почти ни с кем из них не общался, потому что, честно говоря, не знал, о чём говорить. Все эти люди, кроме Дебби и Майкла, были для него практически незнакомцами. А он всегда не очень хорошо ладил с незнакомцами. К его облегчению никто не пытался заставить его разговаривать с ними. Все ограничивались лишь вопросами о его самочувствии, на которые он отвечал, что скоро, всё будет в порядке. Майкл же, напротив, практически не выходил из больницы с тех пор, как Брайан оказался в ней. Все пытались убедить его пойти домой и отдохнуть, но он отказывался, говоря, что не хочет оставлять Брайана одного. Он настаивал на том, что Брайану нужна его поддержка. А когда тот сказал, что не против побыть в одиночестве, Майкл весь вечер демонстративно дулся. Между ними происходило что-то странное. Майкл всегда стремился взять его за руку, прикоснуться к его лицу или провести руками по его телу, что заставляло Брайана чувствовать себя некомфортно. Иногда он позволял Майклу чмокнуть его в губы, но чаще всего отворачивал от друга, чтобы избежать этого. Майкл мог часами хандрить, когда Брайан уклонялся от его поцелуев или прикосновений. Он становился ещё более угрюмым, когда Брайан предпочитал спать, вместо того, чтобы снова и снова слушать их «историю любви». Впрочем, Майкл старался делать это, когда они оставались наедине. Брайан не хотел смущать Майкла перед их друзьями, но и не мог обещать, что будет более отзывчивым, если Майкл будет слишком уж нежен и ласков с ним на людях. Держаться за руки или лёгкий чмок были приемлемы, но точно не французский поцелуй или глупые ласкательные словечки, от которых у него начиналась крапивница. Брайан понимал, что с ним тяжело. Он видел по глазам Майкла, что причиняет ему боль, не отвечая на его интимные прикосновения и не проявляя энтузиазма, и вполуха слушая истории о них. Честно говоря, дело было не в том, что он не хотел ничего из этого слышать. А в том, что Брайан не мог связать свои нынешние чувства с тем, что рассказывал ему Майкл. Это как-то не находило отклика внутри него. Слушая всё это, он чувствовал себя очень противоречиво. Он любил Майкла. Он знал это. Всегда знал это. И Майкл тоже это знал. Но он любил его как друга и ни разу не думал о нём в другом ключе. Даже тогда, когда дрочил ему в 15 лет. Хоть и не довёл дело до конца. Эти мысли не давали ему спокойно спать по ночам. Доктор посоветовал ему не торопится и дать памяти вернуться, в своё время. Но он не мог перестать думать об этом. Эти мысли заполняли каждую клеточку его тела. Ему отчаянно хотелось узнать, как это случилось, как дружеские чувства, которые он всегда испытывал к Майклу, переросли в любовь. Он не мог утверждать, что это невозможно, потому что знал, что возможно всё, даже влюблённость в лучшего друга. Но он также понимал, что не может просто ввязаться в отношения с Майклом такими, какими они были раньше. Они не могли продолжать вести себя так, будто ничего не произошло. Он просто не мог. Даже если бы Майкл его об этом умолял. Ему нужно было время. Ему нужно было пространство. Ему нужно было просто подумать. И именно об этом он попросил Майкла после того, как тот набросился на него в его лофте. Это был день, когда его выписали из больницы, и он вернулся домой, где его друзья устроили ему вечеринку-сюрприз. Честно говоря, ему просто хотелось отдохнуть и насладиться всем великолепием своего лофта. Боже, у него был чудесный лофт. Но там был Гас, и он хотел провести время со своим сыном. Поэтому он позволил друзьям делать всё, что они хотят, а сам примостился в сторонке с Гасом. Через некоторое время все ушли, кроме Майкла. Брайан ожидал этого, но ему так хотелось побыть одному и отдохнуть. Но Майкл, казалось, игнорировал его просьбы и создавал видимость деятельности. Хотя на самом деле уже особо нечего было делать. Друзья убрали в лофте перед уходом, и Брайана раздражало, что Майкл был так равнодушен к его нуждам. Брайан чувствовал себя немного сонным и был так измотан после пребывания в комнате со слишком большим количеством людей. Он устал уговаривать Майкла отправиться домой, ведь его попытки всё равно игнорировались. Поэтому он просто пошёл в свою спальню и лёг в постель. Он отключился всего через несколько секунд. Его разбудило болезненное давление на грудь. Он вздохнул, когда, наконец, открыл глаза и понял, почему испытывает такой дискомфорт. Майкл спал рядом на краешке кровати, лёжа слишком близко к нему, закинув руку на грудь Брайана. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он чувствовал себя немного клаустрофобно, да и грудь действительно болела. Немного сманеврировав, он прикусил нижнюю губу, выскользнул из-под руки Майкла и перелёг на диван. Он так долго дружил с Майклом, и они спали в одной постели бесчисленное количество раз. Но теперь мысли о том, чтобы разделить постель с лучшим другом, беспокоила его больше, чем он мог себе представить. Он, должно быть, уснул на диване. Потому что следующее, что он помнит — это как Майкл целует его в шею. А его рука шарит под рубашкой. Тот стонал, припав губами к ключице Брайана, и тёрся о его бедро своим большим стояком, как собака в течке. Язык Майкла прошёлся по его челюсти, а маленькая шаловливая рука сжала его сосок. Брайан притворялся спящим и пытался понять, имеют ли хоть какое-то влияние на него ласки друга. Он хотел проверить, сможет ли возбудиться и вспыхнет ли в нём искра, хотя бы сексуальная, по отношению к Майклу. Ему нужно было знать. Его друг начал громко стонать и судя по звукам, был на грани оргазма. Он обвёл своим языком раковину уха Брайана, всю обслюнявив её. Как он ни старался, ему не удавалось добиться от своего тела никакой реакции. Он всё ещё был мягким и чувствовал себя осквернённым. И к этому добавилось ещё и отвращение к происходящему. Это было не столько откровением, сколько подтверждением того, что он может отреагировать только негативно на поползновения своего лучшего друга. Брайан не мог понять, как он раньше постоянно трахался с Майклом, когда чувствовал к нему такое отвращение. Майкл никоим образом не был похож на тролля, но Брайан всегда знал, что они могут быть только друзьями, не более того. Но если рассматривать всё это в перспективе, то негативное воздействие Майкла на него могло быть вызвано тем, что с ним произошло. Он так сильно ударился головой, что это стёрло большую часть его памяти. Возможно, это также повлияло на некоторые его чувства. Кто знает, верно? Но как так получилось, что в 31 год он стал совершенно другим человеком, по сравнению с его 20-летним «я»? Либо он стал лесбиянкой и по клише влюбился в своего лучшего друга, либо превратился в пресыщенного, эгоистичного, циничного ублюдка, который отдал свои права на ребёнка. Что бы там ни было, он просто не мог позволить Майклу продолжать делать то, что он делал с ним сейчас. Он был уверен, что ему нужно побыть вдали от своего лучшего друга. — Что ты делаешь, Майкл? — внезапно спросил он. Его друг дёрнулся от неожиданности, но было очевидно, что он всё ещё находится под кайфом от вожделения. — Детка, я хочу тебя. Я знаю, что ты тоже хочешь меня. Я знаю, что ты сейчас не можешь проникнуть в меня, но мы могли бы подрочить друг другу. Или сделать минет. Или просто поцеловаться. Я хочу довести тебя до оргазма. Как я всегда это делал, — он потянулся, чтобы снова поцеловать его, но Брайан отвернулся, удерживая Майкла за плечи обеими руками. — Майки, послушай меня. Ты слушаешь? Когда Майкл кивнул, он убрал руки с его плеч и посмотрел другу в глаза. — Я не могу этого сделать. Я сейчас в таком смятении. Я не хочу тебя обидеть, но я ничего не помню из того, что было между нами. Кроме братских чувств к тебе. Возможно, авария сильно повлияла на меня, заставив забыть, что я был влюблён в тебя. Но пока я не смогу вернуть эти чувства. Я не думаю, что нам стоит продолжать это. — Почему нет? На самом деле это может помочь вернуть твои воспоминания. Нам не следует страдать из-за того, что ты не можешь вспомнить, что любишь меня. Это несправедливо. — Что действительно несправедливо, так это продолжать то, что ты делал. Только потому, что мы были вместе до аварии. Это несправедливо как по отношению к тебе, так и по отношению ко мне тоже, Майкл. Будет несправедливо, если мы сойдёмся, когда я ничего к тебе не чувствую. Я не могу этого делать. Я не буду этого делать. — Но я не против, Брайан. Я приму тебя таким, какой ты есть. Потому что я так сильно люблю тебя. — Майкл, я всегда буду любить тебя, ты же знаешь. Но не в том смысле. Я думаю и чувствую себя как 20-летний, а не как 31-летний. Не как тот Брайан, которого ты знал. Это нелегко для меня. Пожалуйста, пойми это, Майкл. Сначала мне нужно найти себя. Меня сводит с ума то, что я даже не знаю, кто я такой. Майкл беззвучно плакал, и это разбивало сердце Брайана. — Мне просто нужно время и пространство. Кто знает, может быть, я вспомню, что чувствовал к тебе в ближайшие недели или даже дни. А пока что мне нужно, чтобы мы были просто друзьями. Лучшими друзьями, как всегда. Теперь Майкл съёжившись, отчаянно рыдал. Брайану было тяжело это видеть. — Пожалуйста, Майкл. Мне нужно, чтобы ты понял это. Его друг кивнул и вытер глаза кулаком. Он поднял взгляд на Брайана. И горе и обида в его глазах чуть не заставили Брайана передумать. Почти. Но он не хотел обманывать Майкла. Если он собирается завязать отношения, то хочет бы, чтобы они были неподдельными. После той ночи он заметил, что Майкл немного отдалился. Под отдалением он имел в виду, что Майкл больше не упоминал об их прошлых отношениях. Он по-прежнему приходил к нему в лофт каждый день, рассказывая о важных вещах, которые Брайану нужно было знать. Или просто чтобы побыть вместе. У него не хватило духу сказать Майклу, что когда он просил о времени и пространстве, то имел в виду остаться наедине с собой. Также он дал Майклу некоторую свободу действий, понимая, что уже и так причинил ему сильную боль. Поэтому просто позволил ему приходить и проводить с ним время. Он не хотел усложнять и без того сложную ситуацию ещё больше. Говоря о сложностях, Брайан никак не мог найти общий язык с так называемыми «новыми» друзьями и не мог понять их шуток по отношению к нему. Он предполагал, что это из-за того, что они знали Брайана задолго до аварии. Того самого Брайана, о котором он сам ничего не знал. Они то приходили, то уходили из лофта с момента его выписки из больницы. Но позже они заметили, что их присутствие тяготит Брайана. Заставляет его чувствовать себя некомфортно. Заметили, что он не понимал их шуток и чувствовал себя не в своей тарелке, отчуждённым и отстранённым. Казалось, что между ними больше не было прежней близости. Через пару недель они стали реже навещать его, так как все казались потерянными в его присутствии. Они не знали, как обращаться с ним, учитывая, что умственно ему было 20 лет. Он был совершенно другим человеком по сравнению с тем, кого они знали раньше. Дебби всегда была занята, работая в две смены в закусочной, но старалась время от времени заглядывать к нему. Она много работала, чтобы погасить долг по закладной и заботиться о Вике. Но каждый её визит делал очевидным, как тяжело ей видеть его таким. Честно говоря, эта трагедия затронула всех тем или иным образом. Он не знал, что делать, не знал, как переварить то, что 11 лет его жизни пропали. Он чувствовал себя потерянным и не знал, как это исправить. Тем не менее, больше всего его беспокоила Линдси. Он особенно внимательно наблюдал за ней во время их визитов. Он был очень осторожен в общении с ней. И позаботился о том, чтобы дать ей понять, что ему неуютно с тем уровнем близости и открытости в их отношениях, который был между ними раньше. Когда они ещё были «лучшими друзьями». Через какое-то время Линдси начала поглядывать на него так, будто он её предал. Но, похоже, она поняла его невысказанное послание и стала реже появляться. Однако Брайан убедился, чтобы она знала, что Гас — единственный, против чьего присутствия в своём лофте он не возражал. Линдси или Мел приводили Гаса почти каждый день. Это было личной просьбой Брайана, которая была встречена не слишком радушно со стороны Мелани. В итоге две женщины решили, что для Гаса будет полезно проводить время с отцом. Если быть откровенным, встречи со своим сыном давали ему силы жить день за днём. Он уже так сильно любил его, да и проявившиеся желание защитить своего ребёнка было непреодолимым. Он поклялся себе, что никогда не сделает того, что его отец сделал с ним и Клэр. Он уже отказался от своих прав на сына, так что он не допустит, чтобы его ребёнок почувствовал себя нежеланным и нелюбимым. Он познакомился со своим боссом, мистером Гарднером Вэнсом. Брайан узнал, что уже стал партнёром рекламного агентства «Вангард», которое год назад выкупило «Райдера». Он был искренне удивлён и потрясён, узнав, что к 31 году ему удалось так продвинуться по карьерной лестнице. Они обсудили возвращение Брайана на работу и то, как справиться с ситуацией, учитываю его амнезию. Мистер Вэнс сказал, что будет лучше, если Брайан посвятит хотя бы месяц на переобучение, повторное знакомство с персоналом и со всем остальным. По его словам, Брайан был профессионалом и талантливым от природы. Вэнс верил, что всё наладится, как только чутьё Брайана возьмёт верх. Он был благодарен за такого внимательного босса. И когда Брайан познакомился со своей помощницей, то понял, что, вероятно, непревзойдён в своём деле, раз заслужил такое преданное отношение от сотрудника. Брайану очень понравилась Синтия. Она была воплощением интеллигентности, и он чувствовал себя спокойнее в её присутствии. Она была такой профессиональной, но в то же время сочувствующей. Она пообещала ему, что сделает всё возможное, чтобы помочь заново освоиться с его обязанностями и особенностями работы. Это заставило его чувствовать себя менее тревожно. Но он всё ещё был настороже, находясь в окружении людей, которых никогда в жизни не видел. Но которые знали о нём больше, чем он сам о себе. Однако он ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только смириться с этим. Брайан вернулся на работу после того, как доктор дал ему добро. Фактически он отсутствовал всего четыре недели, но для него это был первый рабочий день в качестве руководителя отдела рекламы. Он проходил стажировку в агентстве «Райдер» летом, между первым и вторым курсами колледжа. За четыре месяца там он многому научился. И теперь Брайан был благодарен, за своё стремление учится, потому что это был единственный опыт, на который он мог опереться. Эта мысль одновременно и пугала, и радовала его. За неделю до этого он арендовал машину и попросил Майкла повозить его по Питтсбургу. Город был почти таким же, каким он его помнил, за исключением нескольких высоток в центре. Но Либерти Авеню и популярные гей достопримечательности всё ещё гордо стояли даже спустя 11 лет. Это привело его в восторг, зная, что в гей-сообществе Пенсильвании не произошло слишком много изменений. Он запомнил важные места, такие как «Вангард», ресторан, который, по словам Майкла, был его любимым, химчистку для костюмов и несколько парков, куда он мог привести Гаса поиграть. Сегодня был его первый рабочий день, и он так волновался, что потел под своим дорогим костюмом от Армани, подобных которому у него, казалось, было миллионы в шкафу. Он сидел в арендованной машине уже десять минут, когда внезапный стук в окно вывел его из транса. Это была Синтия. Слава Богу! Он немного смутился и не смог это скрыть. К счастью, она ничего не сказала, из-за чего Брайан почувствовал облегчение, прежде чем провести его внутрь здания. Она, должно быть, хорошо его знала, потому что нашла правильные слова и жесты, чтобы успокоить его. Она вела Брайана в его личный кабинет, в то время как он застенчиво улыбался другим сотрудникам, которых встречал в коридоре. И которые радушно приветствовали его. После встречи с Гарднером в первый раз, а затем с Синтией и осознания своего положения и статуса на работе, у Брайана не было времени всё толком осмыслить. Но когда он стоял в дверях своего кабинета, то почувствовал, что действительно добился успеха. По крайней мере, в карьерном плане. Он стоял в дверях и впитывал каждую деталь. Он потерял дар речи, увидев, насколько великолепен его офис. Синтия взяла его за руку и провела к столу. Она сказала, что Брайан сам оформлял и выбирал всё в своём офисе. Похоже, он точно знал чего хотел. И ему нравилось, что его лофт и офис были такими организованным. Немного минималистичным, но это ему вполне устраивало. С того дня Синтия постепенно показывала ему все тонкости работы в рекламном агентстве. И он видел некоторые из своих рекламных работ, сделанных за прошедшие годы. Большинство его работ были блестящими и очень провокационными, если не сказать дерзкими. Они были чувственными, эротичными и горячими. Проказливыми, но в то же время сексуальными. Он должен был быть очень смелым и уверенным в себе, чтобы представлять такую рекламу на всеобщее обозрение. Эти 11 лет, должно быть, сильно изменили его. В 20 лет он был немного смелым и рисковым, но он никогда не думал, что в нём есть столько наглости, чтобы быть одновременно дерзким и гениальным. Это казалось невероятным, но доказательства были перед его глазами. Ну, он догадывался, что время, должно было сильно изменило его. Хотя он всё ещё не решил, было ли это к лучшему или к худшему. С течением прошедших дней и недель он почувствовал, что к нему возвращаются его чутьё и профессиональные навыки. Он всегда хотел быть рекламщиком и, казалось, много вкалывал, чтобы добиться того, что у него было. Он не хотел терять всё это только из-за пропавшего большого куска своей памяти. Ему просто нужно было больше доверять себе и страсти к своей профессии, чтобы справиться со своей работой достойно. Постепенно он освоился, и с помощью некоторых сотрудников, Гарднера и особенно Синтии, Брайан вновь стал гением в области рекламы. Ему понадобилось почти два месяца, чтобы подготовить свою первую презентацию для обувной кампании, которую Гарднер доверил ему организовать. За несколько минут до презентации он был на взводе. Синтия уже просмотрела с ним материалы, и они оба считали, что он готов. Но он не мог перестать нервничать. Идея, которую он предложил для кампании, немного отличалась от его обычного провокационного стиля. Он полностью полагался на своё чутьё, и, к его удивлению, его идея получила одобрение Гарднера и его команды. По их словам, это продемонстрировало ещё одну бесподобную сторону его таланта. Кампания больше внимания уделяла качеству продукции, а не моделям. Когда он вошёл в конференц-зал, то вдруг почувствовал, как внутри него вспыхнула искра. Это было похоже на дежавю. Его тело, казалось, узнало знакомую атмосферу и бурлящий в нём адреналин, но его мозг не мог за ним угнаться. Хотя эмоции его удивили. Гарднер подошёл к Брайану и похлопал его по спине в знак поддержки. Этот простой жест придал ему уверенности. Брайан невероятно повезло, что эти люди направляют его и верят в него. И у него получилось. Клиенты немедля подписали контракт и пообещали накинуть бонусов, если продажи увеличатся. После этого он вновь стал блестящим руководителем отдела рекламы. Также он выяснил, что большинство сотрудников относятся к его новому «я» гораздо лучше, чем к его прежней высокомерной и беспардонной версии. От Синтии он узнал, что сотрудники художественного отдела стали спокойнее, зная, что Брайан не заявится и не начнёт их ругать. Только потому, что ему этого хотелось. Боже, с ним должно быть было ужасно работать, если сотрудники так напряжены рядом с ним. Он сам не хотел бы работать с кем-то подобным. Так почему же он вёл себя так с этими людьми? В конце концов, именно эти ребята делали его работу возможной. Независимо от того, насколько хороши были его концепции, сами по себе, они не реализовались бы. Дебби и Мелани были правы, он был конченым мудаком. Конечно, он и раньше не был беззлобным ублюдком, но и не был слишком уж плохим. Он был сосредоточен на учёбе и нацелен на успех, потому что отчаянно хотел вырваться из дерьмовой жизни в собственной семье. Он был сексуально активен с 16 лет. Его первый раз был с парнем, с которым он познакомился на вечеринке. На которую они с Майклом завалились на весенних каникулах, когда учились в 10 классе. Это была вечеринка студенческого братства, и его пригласил друг друга хозяина вечеринки. Это был хороший повод развеяться и немного развлечься. Но Майкл напился после трёх банок пива и начал блевать через час после их прихода. Брайан отвёл своего друга в ванную на втором этаже и дал ему возможность проблеваться в унитаз. Спустя несколько минут, когда в его желудке ничего не осталось, Майкл храпел на полу в идеально чистой ванной. Брайан уже собирался помочь своему другу выбраться из дома, когда в ванную вошёл потрясающе красивый парень. Он посмотрел на Брайана, сидящего на корточках перед своим другом, и поднял изящную бровь. Оказалось, что этот парень был кузеном хозяина вечеринки, приехавшим из Нью-Йорка. Он сказал Брайану, что Майкл может отдохнуть в комнате для гостей, в которой он остановился. И тогда Брайану не нужно будет покидать вечеринку только потому, что его друг плохо переносил алкоголь. Брайан неохотно согласился и помог своему другу устроиться на кровати в комнате этого парня. После этого они спустились вниз, потанцевать и выпить. Он выяснил, что парень учится на последнем курсе колледжа и что ему очень хочется залезть Брайану в штаны. Он начал целовать шею Брайана, а руками шарить под его рубашкой. У Брайана не было никакого опыта, когда дело касалось настоящего секса. Да, в 14 лет он дурачился со своим учителем физкультуры, но это были лишь взаимные минеты в душе. Они занимались этим раза три. А потом учитель сказал ему, что больше им не стоит этого делать. Позже Брайан познакомился с другими парнями, но дело ограничивалось только минетами и поцелуями. Но впервые ему захотелось большего. Он почувствовал, как внутри разгорается необъяснимое желание. И вот так он оказался с парнем, навалившегося на него сверху. Для первого раза было это очень даже неплохо. Но совершенно не запоминающиеся. Если бы это не было его первым разом, он бы сразу же забыл об этом после того, как всё закончилось. После этого он активно погрузился в гей-жизнь. Это было похоже на новое рождение. Как будто он оказался в новом мире. Мире, где нет отца, который мог бы его избить, или матери, позволяющей это, делать со своим сыном. Но он никогда не забрасывал учёбу. Он так много работал, чтобы стать лучшим в своём классе. Это была его главная цель в жизни — получить академическую стипендию для обучения в колледже. И он добился этого без какой-либо помощи. Когда он поступил в колледж, его взгляды изменились. Немного веселья не помешает, но он старался, чтобы оно не мешало учёбе. Секс похождения и ночные гулянки, которые он иногда позволял себе в старших классах, почти сошли на нет. Ему повезло со стипендией, и он не хотел к чертям собачьим её потерять. Диплом колледжа был его единственным билетом из презренного дома, и он был готов сделать всё что угодно, чтобы добиться желаемого. Поэтому Брайан недоумевал, как он стал таким циничным и пресыщенным. Наверное, дело в потребности во власти и признании. Он всю жизнь боролся за это, и даже сейчас, хотел он признавать это или нет, Брайан всё ещё нуждался в одобрении своих родителей. Майкл рассказал ему о статусе его отношений с родителями и сестрой. Брайан узнал, что его отец мёртв уже больше года, мать — по-прежнему алкоголичка, а его сестра — конченая гомофобка. Майкл сообщил Брайану, что у него не сложилось хороших отношений с семьёй и что он их страстно ненавидел. Он вполне мог это понять. Уже в 20 лет он презирал свою семью и хотел быть от них как можно дальше. Не было ничего удивительного в том, что он проникся к ним жгучей ненавистью. Однако, поразмыслив, он пришёл к выводу, что совсем нездорово всю жизнь носить в себе такие токсичные негативные эмоции. Если он добился успеха, зачем ему одобрение тех, кто для него не имеет значения? Почему он вёл себя так ужасно? Почему попирал людей, которые были рядом с ним и помогали ему добиться успеха? Он никак не мог этого понять. Почему Майкл, с которым он был 9 лет, позволил ему стать таким ожесточённым ублюдком? Ну, он не мог винить Майкла за своё поведение. Всё это сбивало его с толку. Потому что, согласно словам того же Майкла, он был любящим, внимательным и нежным партнёром для него. Итак, для всего остального мира он был мудаком, но в то же время безумно влюблённым в Майкла. Он допускал, что это возможно, но сомневался в глубине своих чувств к Майклу. Как так вышло, что за 9 лет их отношений он так и не предложил Майклу переехать к себе? Конечно, это было скрытым благословением. Но если серьёзно задуматься, непостижимо встречаться 9 лет с любовью всей своей жизни и не жить вместе. Это было так бесчувственно с его стороны не предложить Майклу переехать к нему, скажем, пять лет назад. Вместо этого Майкл все эти годы жил с Эмметтом. Даже Гас не избежал его жестокости. Он просто отказался от своих прав и продолжил жить своей жалкой жизнью как ни в чём не бывало. Брайану было трудно поверить в то, что он так поступил. Это было неприемлемо. Особенно для кого-то, кто клялся себе, ни в коем случае, не быть похожим на своего отца. И если взглянуть на всё под другим углом, то Брайан начинает серьёзно задумываться о своих отношениях с Майклом. Он считал, что так будет правильнее — обдумать всё перед тем, как принимать решения, способные изменить всю его жизнь. Он, по крайней мере, был обязан Майклу хотя бы этим. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы так просто отказать от их отношений. Но он также не собирался возобновлять их только ради Майкла. Однако он пообещал себе хорошенько всё осмыслить. И он действительно делал это с того самого момента, как выписался из больницы. Но не прошло и месяца с того дня, как он попросил о личном пространстве, как Майкл снова заговорил об этом. После этого начались и сексуальные поползновения. Брайан пытался понять свои чувства к другу. Именно поэтому иногда позволял Майклу быть немного более интимным с ним. Например, целовать его чуть дольше, чем просто чмок в губы или лёгкие прикосновения к лицу, шее, спине или даже бёдрам. Он хотел выяснить, отреагирует ли его тело на касания Майкла. Но как бы он ни старался, а он действительно очень старался, тело на его друга отказывалось реагировать. Если и была реакция, то даже после двух месяцев анализа и обдумывания всего, что касалось Майкла и его самого, это совершенно точно не было возбуждением. Это было так угнетающе. Однажды вечером он включил порнуху, просто чтобы проверить, как он отреагирует и отреагирует ли вообще. Не прошло и 10 минут, как он уже безудержно дрочил и впоследствии кончил с гортанным стоном. После просмотра 40-минутного видео Брайан испытал в общей сложности три оргазма. Он очень устал, насытился и хотел спать. Проснувшись на следующее утро, он задумался о том, что произошло прошлым вечером. Ведь после аварии у него не было секса, а прошло уже почти три месяца. Его многочисленные оргазмы были вполне ожидаемы. Но больше всего его удивлял тот факт, что он возбудился из-за порнухи, но не возбуждался из-за своего любовника, с которым он был вместе вот уже 9 лет. И разве это не странно? Но ситуация уже и так была сложной. Жизни людей, которые его любили и были рядом с ним, сильно изменились из-за его амнезии. И Майкл, нужно признать, был единственным, кто был рядом с ним задолго до того, как он познакомился с их новыми друзьями. Если он решит быть с Майклом, то будет стараться вернуть утраченные чувства. Он хотел вернуться к тому, как было раньше, но это должно исходить из глубины его души. Ему нужно было почувствовать любовь к Майклу, а не принуждать себя к этому. Только потому, что раньше она была между ними. Он решил дать себе время. Брайан знал утраченные чувства обязательно вернуться к нему. Тем временем он не хотел ввязываться в отношения с другом, пока не будет абсолютно уверен. Если бы он мог придумать, как пресечь приставания Майкла, то это хотя бы дало его разуму покой, которого он так жаждал. Тогда, возможно, он сможет мыслить более здраво. Но Майклу было невероятно трудно это понять, особенно если он уже что-то для себя решил. Брайану было любопытно, как его друг мог продолжать приставать к нему, когда каждая его попытка отвергалась. Конечно же, Майкл не настолько безразличен, чтобы не понимать намёков, когда кто-то не проявляет к нему интереса, верно?