Граф Кусакула

— Тэ... Если не сосредоточишься, эта белка снова обставит тебя! — шепчет Чонгук, почти прижимаясь губами к уху Тэхена. Теперь, когда Тэхен тоже стал вампиром, делать это было вовсе не обязательно: тот и так уловит любой звук в радиусе мили, если как следует сосредоточится. Но, даже если прямо сейчас он продолжает обучать Тэхена базовым приемам, необходимым вампиру для выживания, Чонгук продолжает вести себя с ним так, будто он все еще человек. Потому что есть что-то совершенно особенное в том, как Тэхен со всеми его новоприобретенными способностями по-честному смущенно вздрагивает всем телом от такого слишком близкого контакта, как его шея покрывается мелкими мурашками и как он инстинктивно приоткрывает рот, но так ничего и не произносит. — Тэ… Это будет в пятый раз. Такими темпами ты просто умрешь от голода, — продолжает нашептывать Чонгук, с улыбкой наблюдая за тем, как Тэхен осторожно сглатывает. — Ну и как я, по-твоему, должен сосредоточиться на какой-то белке, когда ты стоишь так близко?! — возмущенно фырчит Тэхен и, словно в отместку подается всем телом назад, вплотную прижимаясь к Чонгуку, который, тут же растеряв весь свой запас ехидной дерзости, радуется тому, что у его парня нет глаз на затылке и он не видит, как отчаянно моментально покраснели его щеки. После их той первой и единственной совместной поездки за город, целью которой было встретиться с Юджин, у них больше не было возможности поговорить о своем первом разе. Но теперь, когда ему, Чонгуку, больше не нужно было опасаться того, что он, потерявшись в ощущениях от их близости, мог не рассчитать силу и навредить Тэхену, порочные мысли так и лезли ему в голову каждый раз, когда Тэхен вытворял что-то подобное, то сталкивая их тела не самым однозначным образом, то просто отпуская какой-нибудь слишком двусмысленный комментарий. А вытворял Тэхен такое теперь постоянно. Конечно, порой и Чонгуку удавалось застигнуть его врасплох, обращаясь с ним слишком нежно, что как будто не подобало их силе. В остальное же время он только нещадно покрывался густым румянцем едва ли не на каждое их взаимодействие, которых в его жизни с момента обращения Тэхена стало предостаточно. Ведь отпустить домой только что обращенного вампира, не имеющего достаточного опыта в контроле своего поведения и зато имеющего проблемы с родителями, он не мог. Поэтому теперь они с Тэхеном временно обосновались в том самом домике, где обычно проходили свидания Юнги с Юджин, и каждый день Чонгук имел удовольствие открывать в своем парне то, что прежде оставалось скрытым от него. Еще живя вместе с кланом, Чонгук нередко слышал о том, что после обращения в людях усиливались те черты, которые по каким-то причинам они подавляли в своей человеческой жизни. И Чонгук был невероятно признателен Вселенной за то, что в Тэхене это оказались игривость и не знающая границ любвеобильность. — Тебе не стоит быть таким беспечным. Тэ! — все же занудствует Чонгук, не переставая крепко сжимать ладонями локти Тэхена, чтобы координировать его движения, но отодвигаясь от него корпусом на чуть более безопасное расстояние. — Ловить белок, между прочим, — не самая легкая задача на свете. Но это поможет тебе и от жажды не умереть, и понять, как управлять своей силой. Так что, если хочешь этому научиться… Так и не договорив, Чонгук только ойкает от неожиданности, когда Тэхен, извернувшись в его руках, впечатывает его спиной в одно из стоящих неподалеку деревьев. Что ж. По крайней мере с вампирской скоростью Тэхен, очевидно, уже вполне освоился. Чонгук слабо хмурится от ощутимого удара, улавливая краем глаза, как резво наверняка почувствовавшая присутствие хищника белка уносит ноги, но не успевает никак это прокомментировать, когда Тэхен, сверкнув наглой улыбкой, самым бесцеремонным образом проникает языком ему в рот. Чонгуку в ответ на это остается только безвольно, блаженно замычать и, не без труда приподняв мгновенно отяжелевшие руки, сжать ладонями талию Тэхена. Каждый раз одно и то же. Каждый раз, когда он пытается поделиться с Тэхеном своей вековой мудростью и поведать ему тайну всяких вампирских приемчиков по выживанию, Тэхен, всегда так пристально глядящий прямо ему в глаза и совершенно точно абсолютно не слушающий его в этот момент, так невозможно резко и близко ластится к нему, что у Чонгука не остается никаких сил, чтобы оказать сопротивление. И каждый раз он понимает, насколько это безответственно и опрометчиво, но может только безвольно прикрывать глаза и прерывисто мычать Тэхену в рот, наслаждаясь крепкой хваткой его пальцев на своей спине. — Зря ты столько ворчишь, — коротко чмокнув недовольно застонавшего Чонгука в щеку, Тэхен тихо смеется. — Между прочим поцелуи очень даже помогают мне контролировать себя. — Ну-ну… — хмыкает Чонгук, невольно отводя взгляд в сторону: то, как быстро его голос начинает срываться от всех этих сводящих с ума манипуляций Тэхена, все еще слишком смущает его. — Если я занят тем, что пытаюсь съесть тебя, когда у меня найдется время на мысли об убийствах и о всяких прочих зверствах? — невинно хлопая ресницами и облизывая губы самым кончиком языка, спрашивает Тэхен. — Ты еще очень удивишься, — Чонгук удрученно покачивает головой, поджав губы, в каком-то смысле не смея отрицать наличие определенной логики в словах Тэхена. Правда… Когда он сам только стал полноценным вампиром, он тоже долгое время удивлялся, как это так происходило, что еще мгновение назад он чувствовал себя просто прекрасно, а прямо сейчас едва мог держать себя в руках, умирая от жажды. И ему потребовалось несколько лет на то, чтобы научиться узнавать определенные признаки такого сильного голода заблаговременно, чтобы избежать всяческих неприятностей, которые отчего-то непременно сопутствовали ему. Вот только он все это время был окружен целым кланом вампиров, каждый член которого был готов с радостью подсказать ему, что именно нужно было делать. А у Тэхена тем временем из учителей был только он, Чонгук. Самый непутевый из всех когда-либо живших вампиров. И никакой светлой надежды в самого Чонгука это не вселяло. — Ну… Ты ведь всегда будешь рядом, чтобы, если что, помочь мне все исправить. Верно, Куки? — Тэхен трется кончиком носа о его щеку, и Чонгуку приходится прикусить губу, чтобы вновь не застонать в голос: ну, разумеется, он сделает для Тэхена все и даже больше, что бы это ни значило. — Ты ведь и сам знаешь, что да, — отвечает Чонгук и сам поражается тому, насколько серьезным звучит его тон. А затем теряется, когда понимает по взгляду Тэхена, что и тот тоже уловил эту перемену настроения в их безобидной перепалке. — Знаешь… — Тэхен замолкает, а Чонгук в эту задумчивую паузу успевает совершить миллиард попыток придумать окончание пока не прозвучавшей фразы, но терпит сокрушительное поражение с каждой из них. И тут же с каким-то слишком основательным пониманием улыбается: потому что именно за это в том числе он так сильно и любит Тэхена, за то, что с ним он не может знать наперед, что именно ждет его в следующую секунду, благодаря чему его жизнь наконец наполняется тем самым манящим неизведанным, что заставляет с нетерпением ждать каждый новый день. — Я так люблю в тебе то, как ты всегда всерьез воспринимаешь все наши разговоры о будущем, о чувствах друг к другу и о всем таком, что меня вроде как немного смущает, но в чем я начинаю чувствовать твердую уверенность из-за того, что ты всегда даешь мне понять, что для тебя это все очень серьезно. Даже если изначально я всего лишь шучу, ты всегда включаешь этот свой сосредоточенный тон, и я понимаю, что все это совсем не шутки. Куки… Спасибо. — А прямо сейчас… Ты же не смеешься надо мной, да? — прищурившись, все же совершенно искренне уточняет Чонгук, все еще путающийся в том шквале эмоций, которые пытается различить в голосе Тэхена. Все-таки люди — все еще огромная загадка для него, сколько бы усилий он ни прикладывал, чтобы понять их. — В смысле… Прости. Я просто не всегда вовремя улавливаю такие тонкости, и… — Ну, разумеется, я не смеюсь над тобой, — возвращая Чонгуку прищур, Тэхен метко щелкает его носу. — Нам еще нужно будет поработать с твоим чувством юмора, Куки, — в притворной обиде качает головой Тэхен, наблюдая, как, очаровательно скуксившись, Чонгук потирает пострадавший нос. — Но пока просто запомни, что все, что идет после слов «я люблю тебя», я всегда говорю тебе совершенно серьезно, Куки. — Я тоже тебя люблю, — Чонгук тянется вперед за очередным влажным и долгим поцелуем: раз уж охота снова с самого начала не задалась, нет никакой проблемы в том, чтобы отложить ее еще на часок. В конце концов при необходимости он и сам сможет поймать для них с Тэхеном сытный ужин. Но Тэхен лишь дразняще улыбается ему и подается назад, правда, не переставая при этом держать его в крепком захвате своих изящных ладоней. — Ага. Я имел в виду вот этот тон, — Тэхен улыбается и молчит, а Чонгук невольно ежится под его взглядом: слишком теплым и слишком… Чонгук даже подобрать нужного слова не может. Он лишь чувствует, что весь Тэхен рядом с ним какой-то очень слишком для него, чтобы он мог спокойно реагировать. — Я серьезно, Куки. Я очень устал от бесконечного потока лицемерия в моем доме, который я когда-то так любил. Так что… Да, возможно, кому-то эта твоя очаровательная наивность могла бы показаться чем-то инфантильным или глупым. Потому что ты мог бы в ответ на все мои колкости остроумно язвить в ответ. И так бы мы и препирались с тобой до бесконечности, чтобы наша перепалка в итоге закончилась чем-то очень жарким, но… Если честно, я очень ценю то, какой ты. Искренний, честный, не всегда понимающий мои дурацкие шутки и оттого всегда старающийся дать мне понять, что я могу во всем положиться на тебя. Неважно, ждал ли я услышать что-то такое или нет, ты просто считаешь нужным сказать это. И… Сейчас как будто бы не подходящее время для откровений, но мне вдруг очень захотелось сказать тебе об этом. Потому что после всех игр моего отца с моим будущим мне порой не верится, что кто-то и правда может относиться ко мне так, как это делаешь ты. Когда Тэхен аккуратно проводит пальцами по его волосам, Чонгук имеет возможность основательно прочувствовать, насколько стыдно в своей очевидности он краснеет до самых кончиков ушей. — Можешь сказать это? К огромному облегчению Чонгука, Тэхен вряд ли замечает то, насколько его лицо похоже на раскаленные угли, когда наваливается на него всем телом. Настолько тесно, что Чонгуку становится щекотно от того, как ощутимо ресницы Тэхена мелко подрагивают прямо на его щеке. — Что сказать, Тэ? — обнимая Тэхена, Чонгук укладывает подбородок ему на плечо. — Что ты мой. Пожалуйста, Куки, скажи это. Я… Конечно, просить о таком, наверное, должно быть очень жалко и не слишком достойно, но я… Я просто… — Я твой, — не колеблясь ни секунды, Чонгук прерывает постепенно расслабляющегося в его объятиях Тэхена. К чему ему выслушивать бессвязное бормотание Тэхена до конца, когда то, о чем тот его просит, в полной мере соответствует действительности. — Я твой, Тэ. Навсегда. В масштабах вечности. Как мы с тобой и договаривались. Помнишь? Даже если такие клятвы звучат наивно и глупо. Мне все равно. Я сделаю все, чтобы никогда не нарушить свою клятву, чтобы твое обращение никогда не стало напрасным, чтобы я всегда оставался заслуживающим твоей любви. Потому что ты пожертвовал слишком многим ради меня, и я просто не имею права отнестись к этому легкомысленно. — Жаль, что нет такой штуки, на которую можно было бы записать твой голос, чтобы я мог бесконечно переслушивать твои слова, — обреченно шмыгая носом, Тэхен трется о щеку Чонгука своей. — Может, однажды люди изобретут что-то такое? — пожимает плечами Чонгук: порой он забывает, насколько на самом деле в сравнении с ним молод Тэхен. Но это в конечном итоге заставляет его лишь еще более трепетно и внимательно относиться к своему парню. — Поверь мне, многое из того, что есть сейчас, сто лет назад не существовало еще даже на уровне идеи. — Да, вероятно, ты прав. Будет здорово посмотреть, как все будет меняться в будущем. — Тэ… Насчет легкомысленности… — поглаживая совсем присмиревшего Тэхена по спине, Чонгук испытывает сомнения в том, точно ли стоит заводить этот разговор сейчас, но… Он действительно давно хотел поговорить об этом с Тэхеном, так что если когда-то и существовало время быть откровенным до конца, то это, очевидно, прямо сейчас. — Твои родители… — Ты точно хочешь испортить такой момент разговорами о моих предках? — фырчит Тэхен, мгновенно отлипая от Чонгука. — Не хочу, — Чонгук морщится, что должно, по его мнению, возыметь примирительный эффект, но Тэхен вместо того, чтобы прильнуть к нему обратно, закатывает глаза и отходит от него на несколько шагов. — Ну, Тэ… — Что?! — Тэхен нервно дергает плечами и собирается скрестить руки на груди в защитном жесте, но Чонгук тут же оказывается рядом с ним и мягко берет обе его ладони в свои. — Тэ, пожалуйста, не злись. Я ведь всего лишь беспокоюсь о тебе. — Я и не злюсь, Куки, — по привычке пытаясь сделать вдох и выглядя еще более расстроенным из-за неудавшейся попытки, отвечает Тэхен. — Но все, что связано с моими родителями… Я прямо чувствую, как у меня все тело начинает зудеть от желания оторвать голову им обоим. — Тэ, тише, все нормально, — Чонгук осторожно поглаживает Тэхена по плечу, внимательно отслеживая его состояние. Уж он-то прекрасно знает, каким непредсказуемо свирепым мог в мгновение ока стать недовольный чем-то вампир. И он не должен был позволить Тэхену сделать то, о чем тот после обязательно пожалел бы. — Слышишь меня? Постарайся сосредоточиться на моем голосе. Твоих род… — Чонгук запинается, когда видит грозный взгляд моментально напрягшегося Тэхена. — Извини. Обойдемся без упоминаний. Но, Тэ… Здесь только ты и я. Все нормально. Мы сейчас договорим и наконец поймаем ту удравшую жирную белку, которая пока блаженно думает, что ей больше ничего не угрожает. Ты утолишь жажду, и все будет хорошо. — Ты собираешься обсуждать моих предков, — Тэхен бормочет сквозь зубы, стискивая кулаки. — Так о каком нормально мы сейчас говорим? — Чонгук не успевает сочинить хоть сколько-нибудь утешительный ответ, когда Тэхен, сперва плотно прикрывший глаза, смотрит на него в упор, выглядя при этом чуть менее разъяренно. — Долго так будет? — Так? — Ну да. Долго я буду ловить такие дикие перепады настроения? — Какое-то время… — уклончиво пытается уйти от ответа Чонгук, но тут же сдается, когда видит, как хмуро Тэхен буравит его взглядом. — Может быть, первые лет десять. — Десять лет?! — Ну да, плюс-минус, — сочувственно кивает Чонгук совершенно обескураженному Тэхену. — К такому сложно привыкнуть. Теперь твое существование завязано на крови, и пройдет немало времени, прежде чем ты сможешь научиться полностью контролировать это. Со временем скорее поймешь, как такие приступы подавлять. Но, чтобы тебя такие вещи прям по-настоящему не беспокоили… Это, к сожалению, быстро не произойдет. — А как же наш план с попыткой свалить куда-нибудь? — непонимающе хмурится Тэхен. — Ты же говорил, что я должен освоить контроль над своими эмоциями, и только тогда смогу вернуться домой, чтобы собрать вещи? Я думал, это типа задание на пару недель, нет? Я не собираюсь ждать десять лет, чтобы наконец в последний раз хлопнуть дверью перед их носом! И знаешь, что еще? Я не хочу сбегать! Уж точно не теперь. Поставлю перед фактом, соберу вещи и уйду! А если кто-то из них попытается меня остановить… — Эй, Тэ… Милый, пожалуйста, успокойся, — одним движением Чонгук все же немного резковато притягивает Тэхена к себе и тут же заключает его в крепкие объятия. — Ну все, все. Все будет в порядке. Только доверься мне, ладно? — Чонгук сбивчиво шепчет, пока Тэхен не слишком рьяно, но бьется в его руках. — Мы не будем ждать десять лет. На самом деле я надеялся, что смогу натренировать тебя так, чтобы ты без особых проблем смог пережить пару часов нахождения с ними на одной территории. Просто не будет, но… Тэ, я все сделаю ради нас. — Сходишь со мной к ним? — присмирев, бормочет Тэхен. — Все еще хочу увидеть лицо отца, когда он после моего трехнедельного отсутствия узнает, что я встречаюсь с парнем. Интересно, насколько быстро он тут же поседеет? — Я… — Чонгук прикусывает губу и тут же мысленно отвешивает себе затрещину. Пожалуй, не стоило уж настолько беспрекословно следовать правилу всегда быть честным с Тэхеном. Но отступать после такой очевидной заминки было поздно. — Я постараюсь. — Постараешься? — если бы Чонгук не использовал преимущества своего возраста, удивленный Тэхен точно сумел бы вырваться из его хватки. — Куда ты опять собрался? — Мне нужно будет сходить кое-куда. Но… Все будет хорошо, Тэ. Я обещаю! Вот увидишь. Это так, ненадолго. А потом я вернусь, и мы вместе пойдем к тебе домой за вещами… — Вернешься откуда? — обманчиво спокойно уточняет Тэхен, так что разволновавшийся Чонгук все же теряет бдительность, о чем мгновенно начинает жалеть: Тэхен таки высвобождается из кольца его рук и пристально-укоризненно смотрит на него во все глаза. — Куки… Мы же договаривались. Больше никаких тайн. Так что просто скажи мне, куда это ты вдруг намылился? — Я… — Чонгук замолкает, предпринимая слабую попытку все же придумать какую-нибудь отговорку, но довольно скоро сдается. В конце концов Тэхен прав. Между ними не должно быть никаких тайн. Даже если, соврав Тэхену, он бы, вероятно, уберег его от совершенно бессмысленной волны переживаний, которые ему сейчас были абсолютно ни к чему. — Я получил письмо от своего клана. — Ты что?! — Нашел его, когда позавчера снова возвращался в замок за остатками вещей, — потупив взгляд, Чонгук пожимает плечами. — Их представитель хочет встретиться со мной. — Нет! — Тэхен звучит не грозно и не возмущенно, и даже не смертельно испуганно. А ровно и безапелляционно. — Ты никуда не пойдешь! — Тэ, мне надо с ним встретиться, — собравшись с духом, Чонгук снова поднимает голову. — Чтобы все решить между нами. Я же сказал. Я все сделаю ради нас. И это… — Чонгук облизывает пересохшие губы, испытывая мимолетную радость за то, что по крайней мере Тэхен все еще не начал истерить, что в его нынешнем состоянии было бы более чем ожидаемо и оправданно. — Пока я не улажу все свои вопросы с ними, мы так и будем с тобой оглядываться каждую секунду. Так что, раз уж они сами это предлагают, я хочу пойти. Если бы они собирались убить меня, то уже давно подослали вместо одного Минхо с парой его шестерок отряд посолиднее. — Тогда я пойду с тобой, — помолчав немного, все так же ровно выдает Тэхен. — Теперь-то я вампир, а не беспомощный человек, и смогу тебе помочь. — Нет, — Чонгук качает головой и для верности машет руками, стараясь заодно не слишком поддаться тому щемящему ощущению, которое тут же разрастается в его груди: упертое желание Тэхена, несмотря ни на какие обстоятельства, защищать его до самого конца почти заставляет все внутри него сжаться от того, насколько это было по-особенному трепетно. — Ты только обратился и еще не владеешь своей силой. К тому же у полукровок сила зависит от возраста. Чем старше, тем сильнее. Я не стану подвергать тебя такой опасности. — А что, ради нас рисковать можешь только ты? — вот теперь Чонгук слышит откровенную издевку в интонациях Тэхена, который заодно наконец обиженно скрещивает руки на груди. — Как ты можешь так наивно рассчитывать на то, что они просто отстанут от тебя после того, как чуть не прикончили тебя? И нас с Юнги-хеном заодно! — как бы Тэхен ни старался делать вид, что постепенно становился лучше в вопросах самоконтроля, его голос все равно в итоге срывается на слегка истеричные нотки. — Они уже вычислили меня однажды. При их численности это не то чтобы невыполнимая задача. Как минимум они бы уже рыскали тут вовсю. Но… Их нет. Я постоянно прислушиваюсь и слежу за всем, что происходит вокруг нас, но так до сих пор и не учуял никого из них. — Это из-за меня, да? — понуро спрашивает снова успокоившийся Тэхен, и Чонгуку приходится несколько раз заторможенно моргнуть. Пожалуй, он все же был староват для подобной скорости смены настроений. — Ты из-за меня не можешь навсегда убраться из этих мест? Чтобы я мог спокойно закончить все свои дела? — Тэ… — Чонгук устало потирает переносицу, спешно придумывая, как бы достаточно деликатно сказать Тэхену, что да, в сухом остатке дело заключалось именно в этом, но что в то же самое время это вовсе не тяготило его. — У всех обращение происходит по-разному. И зная тебя… Я подумал, что тебе будет проще, если все будет происходить в знакомых тебе местах. Не у тебя дома, разумеется. Но в местности, где ты проводил много времени. Чтобы ты чувствовал себя как можно спокойнее. Так что… Даже если бы мы сразу сбежали куда-нибудь очень далеко, это вовсе бы не значило, что все наши проблемы были бы решены. Не расстраивайся из-за этого. Ты не виноват в том, что у меня просто суперотвратительные отношения с родней. И… Пожалуйста. Просто доверься мне, ладно? Я обещаю, что все будет в порядке. — Ну… Ладно, — с некоторыми сомнениями в голосе все же в конечном итоге соглашается Тэхен. — Но учти. Не успеешь вовремя вернуться, чтобы помешать мне откусить башку моему папаше… Я сам тебя прикончу, когда разберусь со своими предками. — Договорились, — расслабляясь, Чонгук тихо смеется. — Хотя… Вообще-то ты просто мог бы дождаться меня и заняться чем-нибудь полезным в это время. Пара же не только вместе должна время проводить. — В каком это смысле не только вместе?.. — Чонгук не успевает даже ойкнуть, как оказывается вновь прижатым к уже знакомому ему дереву. — Ты собрался куда-то еще?! — Тэхен подозрительно прищуривается, но все же теперь весь его вид так и сквозит столь любимой Чонгуком дразнящей игривостью. — Вообще-то я всего лишь имел в виду, что у каждого из нас должно быть какое-то свое хобби. Например… — Чонгук прикусывает губу, притворно задумавшись. — Покатайся на Нэрсэ, например, пока меня не будет. С ним-то уж точно не соскучишься даже в мое отсутствие. — Когда это тебе начал нравиться Нэрсэ? — Тэхен закатывает глаза, и Чонгук моментально улавливает почему: они слишком давно не возвращались к своим любимым перепалкам из-за невыносимого — но теперь кажущегося Чонгуку куда менее спесивым — коня, и оба успели соскучиться по ним. — Тогда, — неопределенно дергает плечами Чонгук, а затем хмурится, видя, как вдруг напрягается Тэхен: — Он как-то странно ведет себя со мной с тех пор, как я обратился. Как будто перестал узнавать меня. — Все из-за твоего запаха, — понимающе кивает головой Чонгук. Он тоже уловил эту не то чтобы разительную, но все же достаточно заметную для существ с острым обонянием перемену в естественном аромате Тэхена. Разве что… В отличие от Нэрсэ для него Тэхен теперь пах еще более аппетитно, так что Чонгук не имел никаких возражений на этот счет. — Ты тоже это чувствуешь? — Ага. Ты теперь пахнешь по-другому. К тому же ты хищник. Лош… В смысле кони, — поправляет себя Чонгук, нисколько не рассчитывая на то, что Нэрсэ когда-нибудь оценит такую любезность с его стороны, — наверняка чувствуют это. — Поверить не могу, — Тэхен подается вперед, так что Чонгук успевает собраться, готовясь к чему угодно, что за этим последует. Но в итоге Тэхен лишь устало утыкается лбом в ствол дерева над его плечом. — Я ему столько сахара за эти годы скормил, а он теперь даже к тебе относится лучше, чем ко мне, просто потому что я… сменил парфюм. — Ну… На самом деле звучит как типичный Нэрсэ, — пожимает плечами Чонгук и целует, казалось, разомлевшего Тэхена в щеку, после чего тянется к нему за чем-нибудь посерьезнее, но чуть было не падает носом в землю, когда теряет равновесие из-за того, как стремительно Тэхен отлетает от него на несколько метров. — Хочешь поцелуй, Куки? Сначала поймай меня, — Тэхен смеется, наблюдая за расцветающей растерянностью на лице Чонгука. Боже… Где ему найти столько сил, чтобы пережить ближайшие десять лет этих эмоциональных качелей?.. — Давай, Куки. Ты ведь сюда не целоваться, а тренировать меня пришел. Предлагаю все же попрактиковаться в вампирском беге и поймать ту нахальную белку. Чонгук почти собирается возразить на это что-нибудь, очевидно, крайне неуклюжее, но так и не успевает это сделать. Он лишь слышит заливистый смех Тэхена, который постепенно становится все тише, и тут же срывается за ним.