Граф Кусакула

— Уже можно? В пятый раз спрашивает Чонгук, продолжая послушно закрывать обеими ладошками глаза, пока Тэхен, придерживая за руку и приобнимая за плечо, ведет его вперед. И, конечно, Чонгук мог бы сказать, что за двадцать лет проживания здесь успел выучить собственный дом досконально, так, чтобы спокойно передвигаться по нему с закрытыми глазами. А еще о том, что вампирские навыки уж точно помогли бы ему избежать столкновения с мебелью или дверными косяками. Но он предпочитает молчать. Чувствовать сквозь одежду теплые прикосновения Тэхена куда приятнее, чем быть самостоятельным. — Нет, — повторяя это в пятый раз, Тэхен звучит немного недовольно. — Я скажу, когда будет можно. Потерпи, Куки. Чонгук вздыхает и согласно несильно кивает, неторопливо продвигаясь вперед. На самом деле, по его мнению, вполне можно было бы и ускориться. Но раз Тэхену нравится так, значит, он продолжит делать не слишком большие, размеренные шаги, постепенно продвигаясь к входу в, как он определил даже с закрытыми глазами, кухню для… А вот этого Чонгук не знает. И на самом деле это его слегка… Тревожит. Первым делом хочется сказать пугает. Но стодвадцатилетние вампиры не могут бояться. Так что… Его всего лишь немного волнует неизвестность. И ничего больше. Потому что этот день, день его рождения, он привык проводить вполне определенным образом: никак. Это абсолютно такой же рутинный день в его жизни, как и все прочие, который он проводил наедине с собой. Так что он не видит никакого смысла в том, чтобы пытаться как-то выделить его в череде других дней. Но Тэхен, которому Чонгук не собирался ни о чем говорить и совершенно случайно проболтался о своем надвигающемся вроде как празднике, был категорически с этим не согласен. Не то чтобы Чонгука удивила его такая реакция. Куда больше его удивляет то, как спустя несколько месяцев с их знакомства он теперь довольно точно мог предугадать, как именно Тэхен решит поступить в той или иной ситуации. Человеческие мысли и эмоции все еще кажутся Чонгуку чем-то не слишком доступным для его понимания, но с Тэхеном дела как будто бы обстоят немного иначе. Как будто он сперва успевает представить в своей голове, что именно сделает Тэхен, и только через секунду тот и правда делает именно то, о чем он подумал. И каждый раз замечать такое довольно странно, но в то же время отчего-то крайне приятно. Будто он наконец начинает не просто умозрительно по книгам постигать тайны человеческих взаимоотношений, но и по-настоящему чувствует, как проявляется крепкая привязанность к кому-то. И именно эти осознаваемые им теперь чувства и заставляют его волноваться. Потому что помимо всего прочего Чонгук также успел усвоить и то, что Тэхен временами бывает слишком преисполненным энтузиазмом. То есть ровно противоположным тому, как он привык проводить этот день. Так что представлять, какой же сюрприз тот, предварительно выдворив его из замка на добрых три часа, подготовил для него в кухне и к которому так воодушевленно ведет его сейчас… Да, это и правда немного тревожит Чонгука. — Все. Теперь можешь! — Тэхен наконец отпускает его и хлопает в ладоши, и Чонгук не успевает сдержать короткий разочарованный вздох, прежде чем отнимает руки от лица и осматривает кухню на предмет ее целости. А спустя еще мгновение рот Чонгука непроизвольно приоткрывается. Его кухня, мрачная и унылая, не знающая уже многие годы посетителей и заваленная всяческой кухонной утварью, в которую он входит лишь для того, чтобы спуститься в погреб и пополнить или, напротив, опустошить свой запас крови, вся его недружелюбная кухня светится. Больше нет валяющихся на всех поверхностях ножей и ложек, которые Тэхен, очевидно, разложил по полочкам и ящичкам. Вместо них повсюду стоят свечи и масляные лампы, теплый свет которых подсвечивает развешенные на стенах и шкафах гирлянды, отчего кажется, будто сегодня вовсе не первое сентября, самое начало осени, а золотая ее пора. — Тебе нравится? — шепотом спрашивает Тэхен из-за спины Чонгука, который неосознанно продолжает делать маленькие шажки вперед, оглядываясь по сторонам. — Нэрсэ очень ненавидит меня теперь за то, что ты заставил его припереть сюда все это? — под тихий смешок Тэхена Чонгук, наконец раскрывший тайну огромных корзин, которые тот привез с собой, продолжает осматриваться, а затем восхищенно добавляет. — Мне очень нравится! Тэ… Спасибо! Закусывая губу, Чонгук немного неловко топчется на месте, не совсем понимая, что ему следует сделать теперь. Разве одного спасибо достаточно, чтобы выразить в полной мере ту благодарность, которую он испытывает? Свербящее где-то в груди ощущение недвусмысленно подсказывает, что нет, недостаточно. И из всего, что он читал в книгах о человеческих проявлениях чувств, разумным вариантом кажется обнять Тэхена. Особенно логичным это видится тогда, когда так четко совпадает с его желанием вновь ощутить прикосновения Тэхена. Его руки… Касаться их, чувствовать их тепло всегда совсем не так, как со зверьками, которыми он питается. И это в стотысячный раз доказывает ему, как же сильно ошибались все его родичи, считавшие, что люди — всего лишь еда. Даже если он отчетливо слышит, как сердце Тэхена качает кровь, разнося ее по всему телу, все это отчего-то становится неважным каждый раз, когда Тэхен оказывается слишком близко к нему. Будто какое-то пока еще тайное для него, внутреннее желание является куда более сильным, чем его инстинкт утолить жажду. Так что Чонгук нервно разворачивается на месте, собираясь сделать то, что между ним и Тэхеном еще никогда не происходило, но казалось таким уместным в данный момент. А затем растерянно моргает… Потому что Тэхен за его спиной уже не обнаруживается. — Ты не будешь против немного выпить в честь праздника? — спрашивает его вдруг Тэхен откуда-то сбоку, и Чонгук, покрутив головой, наконец находит его стоящим у серванта и выбирающим граненные бокалы на длинных ножках. — Сегодня к нам должен был прийти господин Пак вместе с женой. Обговорить какие-то детали, — наблюдая за затылком Тэхена, Чонгук все равно готов поставить весь свой кровяной запас на то, что тот сейчас недовольно кривится. — Ну, они, наверное, и пришли. Не знаю. Я успел свалить раньше. А заодно прихватил бутылочку вина, которую отец подготовил по этому случаю. — Тэ… — глаза Чонгука округляются от шока. Именно это он и имел в виду, когда думал о временами неуемном энтузиазме Тэхена. — Да-да, я знаю, что ты не чувствуешь вкусы и все такое. Но… Можешь ради меня? — наконец найдя, что искал, Тэхен оборачивается к нему и выжидательно смотрит. — Конечно, я выпью с тобой, — тут же кивает Чонгук, ясно понимая, что на самом деле это значит. — Отлично, — сияет Тэхен и, поставив бокалы на стол, принимается откупоривать бутылку с вином. — Тэ… Ты уверен, что стоило так сильно злить их? — все же осторожно спрашивает Чонгук. Ему совсем не хочется омрачать их свидание — Чонгук совершенно точно не имеет в виду ничего романтического! Но слово встреча отчего-то кажется совсем не подходящим для того, что обычно происходит между ним и Тэхеном, — подобными разговорами, но он не может не испытывать острого беспокойства за Тэхена, которому наверняка ужасно влетит за подобную выходку. А ведь он и так волнуется, что Тэхен снова сбежал к нему ночью. Так теперь еще и выясняется, что Тэхен сбежал не просто из дома, а с наверняка очередной крайне важной встречи с будущей родней?.. — Я уверен, что хочу подумать об этом не сейчас, — пожимает плечами Тэхен, разливая жидкость, насыщенно красного цвета, по бокалам. — А как же… Разве тебе не попало от родителей еще в прошлый раз, когда ты ночью не вернулся домой? — Попало. Но вполне терпимо, — отмахивается Тэхен, протягивая Чонгуку его бокал. — Очередная занудская лекция о долге и чести. Так что... Смогу пережить это как-нибудь еще раз. — Тэ... Так нельзя. Ты не должен терпеть все это из-за меня. И…— все еще совершенно не успокоенный Чонгук хмурится, и сам не понимая, что вообще хочет сказать. — Давай не будем портить твой праздник рассуждениями о моих родственничках, — прерывает его Тэхен, выглядя при этом как-то уж слишком безмятежно, будто прямо сейчас его действительно не волнуют последствия его выбора. — Если бы я хотел провести время с ними, остался бы дома. Но я пришел к тебе... — Ты принес что-то еще из еды? — не выдержав внимательного взгляда Тэхена, Чонгук прерывает повисшую паузу и кивает в сторону какого-то предмета, очертания которого он заприметил под столом, еще когда только в самом начале осматривал украшения в кухне. — Неа. Ну то есть… Да, я принес. Для себя. Но оно все на комоде. А это… — бормоча себе под нос, Тэхен достает из-под стола какую-то огромную коробку, перевязанную ленточкой. — Это для тебя. — Для меня? — недоверчиво переспрашивает Чонгук, растерянно моргая. Разве всего, что Тэхен уже сделал для него в этот день не было достаточно? — У тебя же день рождения. Конечно, это тебе, Куки, — улыбаясь, Тэхен подталкивает коробку по столу в сторону Чонгука. — Там на самом деле ничего особенного. Я не был уверен, что вообще может понадобиться вампиру… Так что… Ну. Я просто… Если бы Чонгук не был так занят попытками унять дрожь в руках, пока он крайне коряво пытался развязать ленточку, он бы, пожалуй, заметил, как сильно вдруг стушевался Тэхен, с каждым словом звуча все менее уверенно. Но слишком занятый мыслями о том, что прежде никогда в жизни он не получал ничего вот так запросто, потому что кто-то хотел сделать ему приятно, он пропускает мимо ушей долгие паузы в речи Тэхена и его то и дело срывающийся голос. — Тэ… — Чонгук нетерпеливо перебивает его, когда, справившись наконец с приставучей ленточкой, первым под крышкой коробки обнаруживает набор разного размера ножей. — Это… Это то, что нужно! Спасибо! Я давно собирался… В смысле, кхм… — он резко запинается. Внезапно рассказывать о своих набегах на чужие дома Тэхену, выходцу из зажиточной семьи, вероятно, не одобрявшему подобный способ приобретения имущества, становится как-то не слишком удобно, так что он предпочитает затихнуть и абсолютно неуклюже замять тему. — В общем, ножи мне всегда очень нужны. У меня вечно тупые… — Ага. Я заметил, — кивает Тэхен, кажется, совершенно не выглядя разочарованным из-за того, что Чонгук чуть было не ляпнул. — Так что там еще точильный камень есть. — Ого. Круто! Я хотел такой, но никак не мог найти, — Чонгук надеется, что не выглядит слишком пугающе в глазах Тэхена, когда так искренне радуется инструментам, с помощью которых процесс умерщвления им бедных животных станет еще проще. Но, наверное, это лучше, чем обсуждение проникновений в чужие владения и краж?.. — Там еще кое-что, Куки, — Тэхен отвлекает его от увлеченного созерцания точильного аппарата, и Чонгук почти собирается сказать ему, что занимающий все пространство коробки новый костюм-тройку не заметить довольно сложно, когда Тэхен продолжает: — Костюм потом примеришь. Надеюсь, я угадал с размером. Но там еще кое-что. И тогда Чонгук наконец замечает в самом углу коробки какой-то странной формы сверток. — Что это? — улыбаясь, спрашивает он, активно разворачивая последнюю часть подарка. — Это чтобы ты всегда мог найти меня, — вместо ожидаемого Чонгуком игривого тона, он вдруг слышит серьезные интонации в голосе Тэхена, и невольно вскидывает на него удивленный взгляд. — Компас?.. — Чонгук все еще непонимающе смотрит на Тэхена. До сих пор ему ни приходилось пользоваться этим устройством, так что он никак не может сообразить, для чего бы ему вообще могла понадобиться такая штука. — И карта, — кивает Тэхен. — Я отметил на ней все места, где бываю, — разворачивая карту, Чонгук постепенно замечает на ней все больше отметок с указанием названий разных точек, а также дней, когда Тэхен посещает те или иные места. — Я хочу, чтобы ты всегда знал, где можешь найти меня, если вдруг что-то случится. — Тэ… — Чонгук не знает, что сказать. Но точно не собирается произносить вслух то, что с его скоростью ему не составит особого труда, в случае чего, оббежать весь город, чтобы найти Тэхена или хотя бы того, кто сможет подсказать ему, в каком направлении стоит продолжать поиски. Сейчас подобные прозаизмы кажутся ему чем-то до жути неуместным. —Я знаю, что со всеми твоими силами тебе не нужна моя помощь, чтобы защитить себя, но… Просто держи ее при себе, ладно? Мне будет так спокойнее, — Тэхен продолжает смотреть ему прямо в глаза, и Чонгук, наблюдая за пляшущими в его зрачках огоньками, вдруг так отчетливо чувствует, что прямо сейчас происходит что-то очень важное. — Думаю, мне давно стоит получше изучить местность, рядом с которой я обитаю, — наконец немного хрипло отвечает Чонгук и тут же ловит признательную улыбку Тэхена. — Спасибо большое за… За все это, — ему так ужасно не хватает слов, чтобы выразить все, что он испытывает в этот самый момент. — Никто никогда раньше не старался так сильно ради меня. — В твой следующий день рождения, я постараюсь придумать что-нибудь более оригинальное, чтобы вытащить тебя за пределы твоего унылого замка. В этот раз ты дал мне слишком мало времени на подготовку! — бубнит Тэхен, качая головой. — И давай уже есть скорее. Я умираю от голода! — А. Да. Конечно! Сейчас. Я только принесу себе… — спохватившись, Чонгук, все еще теребящий в руках карту и не горящий желанием расстаться с ней, снова неловко запинается. — Кровь. Иди и принеси себе пару бутылочек самой вкусной, — мягко продолжает за него Тэхен, пока Чонгук растерянно приоткрывает рот. — Куки, все в порядке. Ты можешь говорить со мной о таких вещах. Ты же вампир, и тебе для пропитания нужна кровь. Что в этом такого? Чонгук только заторможено кивает и, забыв положить карту на стол, со скоростью света несется в погреб, надеясь, что Тэхен не успел заметить в свете ламп, как сильно покраснели его щеки. И он даже не знает, что именно волнует его больше. То, что Тэхен, похоже, не собирался никуда деться из его жизни и через год? Или то, с какой легкостью Тэхен принимал все стороны его сущности?