Граф Кусакула

Совершенно несвойственно себе Чонгук наконец чертыхается, когда и на четвертую попытку недавно заточенный нож соскальзывает со шкурки пушистого кролика, которого он пытается освежевать вот уже битый час. Ему почти хочется наплевать на все и вгрызться в тушку зверька прямо сквозь мех, но перспектива потом целый день выковыривать волосинки, застрявшие между зубов, к счастью, немного отрезвляет его, не позволяя пойти на опрометчивый шаг. Сегодня прием у госпожи Пак. И Чонгук не может найти себе места, не понимая, что ему вообще нужно делать. С Тэхеном этот день они почти не обсуждали. Хоть Чонгук и пытался немного неловко и не слишком прямолинейно выяснить после столкновения с Юнги, раз уж тот теперь знал о его существовании, нужно ли ему было действительно приходить на ужин, внятного ответа от Тэхена он так и не смог добиться. «Если ты очень хочешь» и «вряд ли там будет интересно» — это были единственные адекватные услышанные им варианты, которые, однако, совершенно его не удовлетворили. Что это вообще значило?! Тэхен хотел, чтобы он пришел или нет?.. В сотый раз почесывая затылок и отпихивая кролика в сторону, Чонгук так и не может определиться с тем, что думает на этот счет. С одной стороны, явиться в столь людное место было совершенно против его собственных правил. Более того, его все еще не знал никто из тех, кто мог бы всерьез его пригласить, так что оказаться там значило заставить Тэхена представлять его буквально всем присутствующим. «Это Чонгук. Мой друг». Чонгуку вдруг так отчетливо припоминается то, как Тэхен представил его Юнги. Не то чтобы статус их отношений можно было определить как-то иначе. Но… Мой друг. Чонгук не может точно сказать, что именно так коробит его в подобном обозначении, но вместе с тем не может игнорировать то, как что-то довольно сильно тревожит его в глубине души. С другой стороны, оставить Тэхена одного среди людей, компании которых тот совершенно точно был не рад… Если бы Чонгук все же смог прикончить несчастного кролика, его сердце наверняка принялось бы обливаться кровью от подобных мыслей. Тэхен будет там совсем один, без поддержки, наедине со своими родителями и их партнерами, которые видят в нем вовсе не человека, а лишь средство достижения собственных целей. А еще эта госпожа Пак… Чонгук прищуривается и в миллионный раз бросается к выходу из своего жилища, чтобы спустя секунду все же благоразумно одернуть себя. На самом деле он все еще ни разу ее не видел, а Тэхен как-то не стремился подробно описывать ее. И все же Чонгук не сомневается в том, что обязательным элементом ее портрета должны быть длиннющие острые когти, которыми она вцепится в его Тэхена и больше никогда его не отпустит. Правда… Думать о Тэхене как о ком-то, кто принадлежал ему, было тоже весьма странно и, пожалуй, не слишком правильно. Что бы там ни талдычили ему в свое время сородичи, он уважал право людей на свободу выбора. И тем не менее с учетом всех обстоятельств Чонгуку казалось, что он имел куда больше прав считать Тэхена своим, нежели госпожа Пак. Ведь не госпожу Пак Тэхен приводил к себе ночью тайком от всех. И тот факт, что это случилось всего лишь раз, не делал само событие менее значимым. А еще не госпоже Пак была оказана честь покататься на Нэрсэ, который, очевидно, весьма щепетильно подходил к выбору наездников. И уж, конечно, не с госпожой Пак Тэхен проводил практически все свое свободное время, когда не был занят обучением с отцом и конными прогулками со своими друзьями из приличия и вежливости. Если сперва Тэхен приходил к нему лишь раз или два в неделю, то теперь зачастую Чонгук видел его у себя едва ли не каждый день. И потому он вполне считал себя в праве полагать, что его присутствие в своей жизни Тэхен ценил куда больше какой-то навязанной ему девчонки. И даже если в глубине души Чонгуку было немного совестно за подобные мысли в адрес девушки, которая ему лично еще не успела ничем насолить, он все равно никак не мог перестать метаться из угла в угол своего парадного холла в попытке решить наконец, что же ему стоило предпринять. — Если ты думаешь, что можешь так вести себя, позоря меня при всех… Ким Тэхен! Тэхен слышит, как отец за его спиной повышает голос, но продолжает упрямо идти вперед. После двух с половиной часов кажущегося бесконечным ужина ему нужно подышать свежим воздухом. — Я думал, что воспитал тебя достойно, чтобы ты не поворачивался спиной, когда я говорю с тобой! — Ну что?! — все же не выдерживает Тэхен и оборачивается к отцу, заодно замечая, как пара слуг спешно покидают холл, чтобы не становиться свидетелями семейных разборок. — Ну что? По-твоему, это допустимо — говорить со мной так? — господин Ким тоже останавливается, скрещивая руки на груди. — Я всего лишь хочу выйти на улицу и немного подышать. Это что, теперь запрещено? — негодует Тэхен, копируя позу отца. — Господин Пак только что объявил при всех о вашей помолвке с его дочерью. Думаешь, никто не заметит, что ты решил сбежать после этого? Можешь относиться к этому браку, как угодно. Я устал объяснять тебе, почему ты должен это сделать, и… — Да что ты? — Тэхен несдержанно перебивает отца, прищуриваясь. — Ты устал? А я что-то совсем не заметил. Только об этом и талдычишь мне каждый день. — Если ты не способен усвоить простые истины, то я готов повторять их снова и снова. Потому что это для твоего же блага, — господин Ким никак не меняется в лице, и Тэхен вдруг ощущает невероятную потребность врезать ему. — Ну конечно. Все ради моего блага. Спасибо, кстати, что спросил, чего я на самом деле хочу. Для моего блага. — В твоем возрасте я тоже многих вещей не понимал. И это задача родителя — объяснить ребенку, что к чему. — Да уж. Как мне повезло, что ты такой ответственный, — Тэхен закатывает глаза и отводит взгляд в сторону. — Так я могу все же выйти на улицу? Раз уж все уже заметили мое недостойное поведение, смогут потерпеть еще пятнадцать минут. — Надеюсь, ты не собираешься заняться всякими глупостями вроде побега. Все уже решено. И хорошо бы тебе это усвоить. Тэхен на это только тихо фырчит и, разворачиваясь на пятках, направляется к веранде. На самом деле он и сам немного поражен своим сопротивлением. Прежде он бы ни за что так не сделал. Он бы продолжал злиться и ненавидеть всех вокруг, прожигая их взглядом, но послушался бы отца. В конце концов однажды он уже согласился на все, чего от него требовала семья. Но теперь… Было бы довольно странно не увидеть очевидной взаимосвязи, так что Тэхен не собирался отрицать, что все изменилось, когда в его жизни появился Чонгук. Что немного удивляло его, так это то, что дело было вовсе не в вампирской сущности Чонгука. Это открытие хоть и было выходящим за рамки всего, что он знал о мире до их знакомства, но в целом довольно скоро ужилось с его авантюрной натурой. Так что, пусть это и слегка обескураживало первое время, но по большому счету не так уж сильно беспокоило его. А вот сам Чонгук… Было в нем что-то такое, что никак не давало Тэхену покоя. И сколько бы он ни старался, все его мысли постоянно крутились именно вокруг Чонгука. Находясь дома, он беспрестанно думал о том, когда наконец сможет улизнуть, чтобы провести в компании Чонгука хотя бы пару часов, прежде чем придется возвращаться обратно. А прогуливаясь с Чонгуком по лесу вокруг его замка, он мог только злиться на то, что люди еще не научились останавливать время. Ведь покидать Чонгука и ждать новой встречи с ним было едва ли выносимо. Чонгук, он… Тэхен не смог бы сказать, что именно такого особенного видел в нем, что разительно отличало его от всех прочих людей. Но вместе с тем чувствовал, что только в обществе Чонгука мог по-настоящему отпустить себя и ни о чем не волноваться. Не нужно было стараться произвести впечатление и помнить о всех правилах хорошего тона. И уж тем более не нужно было думать о долге перед семьей, о котором ему напоминали все на каждом шагу. Все. Кроме Чонгука. С которым словно открывалось второе дыхание и хотелось снова мечтать. С ним было спокойно и легко. И… — Тэ… Настороженно хмурясь, Тэхен дергается от неожиданности и принимается озираться по сторонам в попытке обнаружить возмутителя его спокойствия. — Эй, Тэ! Я здесь! — Куки?.. Тэхен чувствует, как со скоростью света его глаза округляются до невообразимых размеров, когда наконец задирает голову и видит свесившегося с крыши особняка, улыбающегося ему Чонгука. — Ты что здесь делаешь? — по инерции шепчет Тэхен и отходит чуть в сторону, чтобы Чонгук мог спрыгнуть к нему. — Куки… Ты не должен был так рисковать и приходить сюда, — он нервно заглядывает в окно, проверяя нет ли кого-то поблизости. — Я хотел увидеть тебя, — пожимает плечами Чонгук, но все же отходит к самому краю веранды, чтобы оставаться незамеченным. — Ты… — Тэхен все еще хмурится и собирается озвучить какую-то очередную прописную истину, но затем вдруг выдыхает. — Я очень рад тебя видеть, — говорит он и закусывает губу, неотрывно глядя на Чонгука. Этот день — один из самых кошмарных за всю его жизнь. Но теперь, когда Чонгук здесь, все хотя бы на пару мгновений становится чуть менее невыносимым. — Я не хотел приходить, но… Ты в порядке? Я немного понаблюдал за всем из окон. И… У вас все ужины так проходят? — Тебе не захотелось присоединиться? Для тебя тут целый шведский стол, — хмыкает Тэхен и опирается плечом о колонну. — По-моему, довольно скучно, — кривится Чонгук и невольно почесывает живот. — И эта госпожа Пак… Если я, конечно, правильно понял, кто из всех дам — она… — Как она тебе? — Ну… Кажется, у нее все же нет когтей. Тэхен не особенно понимает такую характеристику, но все равно расслабленно смеется. — А еще я заметил, как Юнги все переглядывался с какой-то девушкой. Но за общим столом ее не было. Ему нравится кто-то из нижнего сословия? — Ага, — Тэхен кивает. И ему очень хочется философски посмотреть куда-то вдаль в попытке осознать, как несправедливо все складывалось не только в его жизни, но и в жизни его лучшего друга. Но это бы значило перестать смотреть на очаровательно морщившего свой круглый нос Чонгука. И… Через пару минут ему придется вернуться в общий зал. Так что он должен как следует налюбоваться, чтобы как-то пережить остаток этого ужасного дня. — Это служанка госпожи Чхве. Мы встретили ее случайно несколько месяцев назад во время одной из прогулок. Она набирала воду в колодце. Но что-то заклинило, и мы с хеном остановились помочь ей. И с тех пор он может говорить только о ней. — Это романтично. — Возможно. Если не слушать, какая у нее мягкая кожа, несколько часов подряд, — вздыхает Тэхен. — И если не думать о том, что родители хена никогда не позволят ему пойти на такой неравный брак. Тоже будут твердить, что это все по молодости и пройдет. Но знаешь, Куки… Я никогда не видел, чтобы хен говорил так хоть о ком-то, кроме нее. Может, это все и правда лишь временно. Но разве не лучше попробовать и понять, что это не то, чем даже не попытаться? — Кажется, я не говорил тебе, — после недолгой паузы, откашлявшись, наконец отвечает Чонгук, — но я никогда не жалел о своем выборе. Не жалел о том, что меня изгнали. Это было очень сложно. Но… — Чонгук запинается, а Тэхена вдруг словно бьет обухом по затылку: Чонгук так сильно притягивает его, потому что в нем он чувствует родную душу. Неприкаянную и отвергнутую самыми близкими. Только в отличие от него Чонгук был достаточно смелым, чтобы противостоять давлению семьи, а он сам… — Я бы все равно ничего не стал менять, даже если бы мог. Может, я и многого лишился, но зато могу свободно выбирать, как мне проводить каждый свой день. И для меня это ценнее всего. Так что… Возможно, Юнги и правда стоит рискнуть, если он думает, что действительно хочет этого. — А что насчет меня?.. — осторожно спрашивает Тэхен, боясь узнать мнение смотрящего на него с каким-то невыразимым сочувствием Чонгука о его малодушии. — Мне тоже стоит рискнуть и все бросить? — Тэ, ты… Тэхен испуганно дергает головой в сторону двери, когда вдруг слышит гулкие шаги из глубины особняка. Когда он поворачивается обратно, Чонгука рядом с ним уже нет.