Граф Кусакула

— Куки… Эй! Ты меня слушаешь вообще?.. Заслышав недовольные нотки в голосе Тэхена, Чонгук наконец поворачивается к нему лицом и тихо сглатывает, когда видит его сведенные на переносице брови и залегшую между ними складку. — Перестань паниковать и подозрительно крутить головой во все стороны. Ты так только больше внимания привлекаешь, — говорит ему Тэхен, все же заметно смягчаясь, что Чонгука, безусловно, радует, но не слишком успокаивает. Вчера Тэхен уговорил его прийти в город днем. Медленно плетясь за Тэхеном, старательно делая вид, что он был одним из местных, Чонгук в сотый раз возвращался к мыслям о том, как он вообще мог такое допустить. Ведь в последний раз такое случилось… Почесывая затылок, Чонгук не мог вспомнить когда. На самом деле он не мог сказать начетно, почему именно так боялся появляться среди людей. Он ничем не отличался от них, даже в своем внешнем виде следуя последним трендам, благодаря тому, что периодически ночами таскал из богатых домов всяческие элементы гардероба. Так что, казалось, страшиться было совершенно нечего. Но он все равно предпочитал держаться в тени, чтобы не навлечь на себя беду. Вдруг он бы наткнулся на кого-то, кто неосторожно порезался бы, и не смог себя сдержать… Судорожно мотая головой, Чонгук старался отгонять от себя такие мысли. Это стало бы настоящей катастрофой. И все-таки согласиться на предложение Тэхена прогуляться по рынку днем оказалось чем-то настолько простым, что Чонгук сам не мог поверить в то, что сделал это меньше чем через секунду после озвученной просьбы. Правда… На то, чтобы сделать это, у него имелся и довольно веский повод: две струны на его скрипке, не выдержав его усердия, в конце концов порвались, так что ему срочно нужны были новые. И вообще-то он собирался по старинке стащить необходимое у какого-нибудь скрипача-любителя, жившего в округе. Но Тэхен, едва заслышав об этом, тут же отверг такой вариант, заявив, что сам купит ему новые струны. И Чонгук так растерялся от такой безапелляционной заботы, что не нашел в себе сил прислушаться к здравому смыслу. Теперь же шок от собственной неосмотрительности наконец настиг его, так что Чонгук то и дело озирается по сторонам, словно ждет, что вот-вот и кто-то набросится на него. Пока Тэхен в то же время грациозно идет мимо забитых разными товарами палаток, явно ни о чем не беспокоясь. И в те редкие секунды, когда панический ужас все же отступает, Чонгук осознает, что идти рядом с Тэхеном, вот так запросто, будто он самый обычный человек… Это так будоражаще приятно, что, пожалуй, стоит его пары сотен мертвых нервных клеток. Не то чтобы он весь и так не был мертв, но… — Куки, не волнуйся, слышишь? — Тэхен слегка затормаживается, чтобы Чонгук наконец нагнал его, а не плелся позади унылым хвостом. — Я же рассказывал тебе, что беру уроки рукопашного боя и фехтования. Так что… — он прерывается, дожидаясь, пока тучная дама бесцеремонно протиснется между ними. — Если что, я смогу защитить тебя. Чонгук моментально хмурится, потому что… Ему несложно признаваться себе в таком; оно выходит как-то само собой, и он не видит в этом что-то неправильное. Но все равно постоянно чувствует себя растерянно и смущенно, потому как, не имея достаточного опыта общения с людьми, не понимает природу собственных чувств. Понимает он лишь то, что спокойнее от заверений Тэхена ему не становится. Тэхен обещает защищать его… Его, самое быстрое и сильное существо в природе. Чонгуку приходится прикусить губу, чтобы слабый восхищенный писк предательски не вырвался из его рта. — Напомни, пожалуйста, кто спас тебя от позорного падения с лестницы на пять ступенек и лишения передних зубов? — Чонгук уверенно вскидывает бровь, отгоняя все назойливые мысли. — Ты милый, когда ворчишь, — игнорируя его выпад, лишь улыбается ему Тэхен, тут же сворачивая в новый ряд и направляясь к нужной палатке. — Вампиры не милые! — шипит ему вслед хмурящийся Чонгук. — Я вообще-то трех белок с утра съел! — Может, лучше эти возьмем? А, Куки? Иди сюда! Чонгук мигом послушно плетется на нетерпеливый зов Тэхена. — Я, кстати, нашел недавно в нашей кладовке целую кучу нот, — сообщает Тэхен, когда спустя полчаса мучительных выборов струн — потому как Тэхен сразу обозначил, что согласен приобрести для него только самые лучшие, — они наконец выходят за пределы рынка и неспешно прогуливаются по не слишком людным окрестностям города. — Не уверен, что они все для скрипки. Мама говорит, бабушка играла на многих инструментах. Но я принесу тебе все, что подойдет. — Спасибо, — Чонгук почти шепчет и наконец расплывается в признательной улыбке, забывая обо всех прежних обидах. — Хотя тебе уж точно не стоит брать все. Наверняка твои родители схватятся такой пропажи… — Вряд ли они вообще заметят, — поджав губы, качает головой Тэхен. — Ну а даже если и так, то… Скажу, что без понятия, куда все делось. Вряд ли они догадаются подумать, что это я тайком отнес все наши запасы местному вампиру-музыканту. Чонгук на такое заявление расслабленно смеется, вдали от скопища людей признавая, что и правда порой был слишком мнительным, но… Спустя еще мгновение он крепко вцепляется пальцами в рукав пиджака Тэхена, когда вдруг слышит чей-то громкий голос: — Тэ! Эй! Ким Тэхен! Ты оглох, что ли? Так и не выпустивший из цепкого захвата предплечье Тэхена Чонгук оборачивается и видит, как к ним спешно приближается какой-то парень, на вид чуть старше самого Тэхена, приятной внешности, но с отпечатком печальной усталости на лице. — Хен! — восклицает Тэхен, и по его искренней улыбке Чонгук понимает, что, похоже, бояться нечего, и стыдливо разжимает пальцы, надеясь, что Тэхен не заметил его порыва. — Познакомься. Это Чонгук. Мой друг. Он у нас проездом. — Так вот кому мне надо сказать спасибо за то, что ты наконец отвязался от меня со своими бесконечными прогулками, — язвит подошедший к ним парень. — Гулять на свежем воздухе вообще-то полезно, хен, — Тэхен демонстративно закатывает глаза. — Ага. Но не в пять утра, — кривится в ответ парень. — Меня зовут Юнги. — Приятно познакомиться, — отмирая, Чонгук жмет протянутую ему руку. — Почему ты не говорил, что к тебе приехал друг? — Юнги щурится, вновь обращаясь к Тэхену. — Могли бы вместе как-нибудь скататься до той деревни, где живет милая служанка госпожи Чхве, — многовековая усталость наконец сменяется мечтательностью на лице Юнги. — Или ты его только для себя бережешь? Прикусывая щеку, Чонгук невольно улыбается: то ли от мыслей о том, насколько на самом деле интересными должны были быть тайные поездки к возлюбленной Юнги, то ли от осознания того, что Тэхен и правда держит его существование в секрете, не рассказывая о нем даже близкому другу. И все, что есть у них, существует только для них двоих. — Скорее берегу психику Куки, хен, — фыркает Тэхен. — Но вообще… Куки здесь ненадолго. Так что… Нет у него времени на всякие глупости вроде твоих попыток дать ложную надежду бедной девушке. Серьезно, хен… Я все понимаю, но, наверное, не стоит напрасно ее обнадеживать, а потом разбивать ей сердце. — Кстати о девушках, — переводит тему Юнги, и Чонгук слегка вздрагивает, заслышав в его тоне холодные нотки. — Как там подготовка к приему у госпожи Пак? Он ведь уже на следующей неделе, да, Тэ? — Как грубо, хен, — совершенно беззлобно качает головой Тэхен. — А ведь я всего лишь беспокоюсь о тебе. — Спасибо, обойдусь, — пожимает плечами Юнги. — Ты тоже будешь присутствовать на приеме? Чонгуку требуется пара секунд, чтобы осознать, что вопрос адресован ему. — Я? Да нет. Меня никто не приглашал, — спутанно бормочет он, переводя растерянный взгляд на Тэхена, который тоже выглядит застигнутым врасплох. — Уверен, Тэ сможет привести с собой плюс один. Если что, убийство вдвоем проворачивать будет тоже проще. Чонгук напрягается, когда слышит нервный смех Тэхена, пытающегося сообразить какую-нибудь отговорку. И конечно же, он даже не задумывался о том, чтобы заявиться на прием, где будет целая куча народа. Но… Если так он сможет вгрызться в горло госпоже Пак и отвоевать Тэхена себе, то, может, стоит рассмотреть такую возможность?..