(Not so) Monstrous

Солнце еще не успело скрыться за горизонтом, когда Кайл настежь распахнул дверь чужого дома. Он не мог сосредоточиться на лекциях, на историях друзей, пропускал мимо ушей не только выговоры и шутливые обвинения, но и ни к чему не обязывающий флирт, который раньше вызывал озорную улыбку. Кайл думал о Ларсе с самого раннего утра. Кто этот вампир, почему неожиданно выбрал спячку вместо войны с оборотнями, какие цели он преследует сейчас? Волна злости немного стихла, когда Кайл вспомнил, что стал причиной пробуждения кровного врага. Ведь это он с друзьями потревожил глубокий вампирский сон. Вспоминая слова отца и рассказы самого Ларса, Кайл поклялся себе, что будет осторожен. По крайней мере, пока не узнает всей правды. Тогда он сможет судить о намерениях вампира, своем отношении к нему и придумать, что делать дальше: все-таки решиться на убийство или продолжить жить как ни в чем не бывало? — Ларс! — позвал Кайл. Дом ответил ему тишиной. — Ты здесь? Дверь в спальню была приоткрыта. Кайл вбежал в комнату, уже вторая дверь с грохотом отлетела в стену, и замер на пороге. Ларс все еще отдыхал после очередной бессонной ночи. Ему не нужно было дышать, но Кайл готов поклясться, что видел размеренное движение груди из-за расширявшихся от кислорода легких. Темные волосы разметались по маленьким подушкам. Бледные пальцы вцепились в одеяло, натягивая его практически до подбородка. Ларс лежал на боку, ноги согнуты в коленях и практически прижимаются к животу. Лицо монстра, убийцы, детской страшилки было расслабленным. Лишь иногда на лбу проступали морщинки. Видимо, Ларс видел во сне что-то не очень хорошее. Кайл, ставший свидетелем такой неожиданно интимной картины, не сразу понял, что в спальне светло. Из окна точно на лицо Ларса падал свет закатного солнца. Испугавшись за жизнь не такого уж и врага, Кайл в несколько шагов преодолел расстояние до окна и задернул шторы. Фигура за его спиной зашевелилась. — Что происходит? — не до конца проснувшийся Ларс говорил медленно. Он замычал и прикрыл ладонями лицо, аккуратно массируя закрытые глаза. — Ты чуть не умер, вот что, — раздался пропитанный страхом голос оборотня. — Как можно забыть задернуть шторы? Ларс сделал мысленную пометку начать закрывать входную дверь. Он не был против компании Кайла, но точно не планировал поощрять визиты, когда вздумается. Откинув одеяло, Ларс встал с постели, подошел к окну, чуть резче обычного отталкивая оборотня в сторону, и раздвинул шторы. Солнце снова заполонило своим светом комнату, но вампир… не горел. Кайл подошел ближе, вытянул руку к окну. Блики солнечных лучей прыгали на коже, появляясь и пропадая. Оборотень повернул голову. Ларс с легкой улыбкой наблюдал за закатом. Мягкий свет очерчивал бледные черты лица, еле заметные скулы и тонкую линию подбородка, скрытую за волосами. Широкие плечи с проступающими мускулами, будто высеченная из белого мрамора грудь и плоский живот блестели на солнце. Кайл снова поймал себя на мысли, что пялится, и тут же поспешил отвернуться, пряча проступивший румянец. — Один хороший знакомый много лет назад, — заговорил Ларс, — сделал мне очень полезный подарок. Стекло пропускает солнечный свет, но не дает меня убить. Так я мог снова почувствовать себя человеком…хоть иногда. — Этот знакомый явно тобой дорожил, — заметил Кайл. — Действительно, — кивнул вампир. Его улыбка померкла. — Зачем ты пришел? Кайл молча протянул вырванную из книги страницу. Несколько долгих минут Ларс вглядывался в изображение прежде, чем длинные пальцы сжали переносицу в раздражении. Как ни странно, эмоции вампира молодой волк считывал прекрасно. — Для этого разговора мне нужно одеться, — Ларс вернул страницу оборотню и пошел к шкафу. — Подожди меня на кухне. Кайл заваривал чай, когда в комнате появился уже знакомый ему Ларс: собранный, серьезный и, в какой-то степени, живой. Вампир прошел мимо волка и сел за светлый деревянный стол, на котором стояла одна фарфоровая чашка и ваза со сладостями, купленными специально для Кайла. Что-то во взгляде Ларса тут же поменялось при виде этой картины. Кайл понял: нужно действовать осторожно, чтобы ненароком их спокойная беседа не превратилась в шумную схватку сильнейших сверхъестественных существ. — Я немного похозяйничал, ты не против? — поинтересовался Кайл, наполняя маленькую чашку до краев кипятком. — Если я скажу нет, ты чай в раковину выльешь? — огрызнулся Ларс. Вампир сделал глубокий вдох и перевел немного затуманенный взгляд алых глаз на оборотня. — Прошу прощения, недосып. Итак? — Кто стоит рядом с тобой? — Кайл положил страницу на стол. Ларс не удостоил ее взглядом. — Мой создатель, — вампир издал тихий смешок. — Не знал, что за нами следили. С другой стороны, ваша разведка во время второй войны хорошо сработала. Многие вампиры погибли, пытаясь добыть сведения из лагеря оборотней. Всего войн было три. Кайл знал об этом, потому что они ежегодно праздновали годовщину последней. Оборотни со всего мира собирались в их доме, вспоминали погибших сородичей, героев и не забывали распыляться в похвале и комплиментах семье вожака. Отец любил это — всеобщее раболепие перед его фигурой. Хотя, насколько Кайл знал, нынешний Альфа присоединился к третьей войне в самый последний момент — когда дед молодого волка практически ее закончил. По крайней мере, об этом говорили гуляющие слухи. — И как давно тебе семнадцать? — на губы Кайла вылезла улыбка, но Ларс шутку не оценил. — Меня обратили по прошествии двадцати четырех зим со дня рождения, — одно это предложение заставило мозг Кайла закипеть. Ларс все еще был недоволен им. Мысль об этом вызывала внутри оборотня какое-то странное и неприятное чувство. — То есть ты всего на год старше, — Кайл кивнул своим мыслям. — Буду знать. Так, когда ты стал вампиром? — В самый разгар первой войны, — Ларс откинулся на спинку стула и бросил взгляд через плечо на темнеющее небо. — Моему создателю были нужны солдаты, чтобы одержать победу в, казалось, давно проигранной схватке. Я был идеальным кандидатом. — Подожди… первой войны? — Кайл замер. — «Семнадцать» мне уже больше шестисот лет. Мысли Ларса невольно вернулись в то далекое, почти забытое прошлое. Он был разбойником. Одним из лучших в радиусе нескольких сотен лиг. Мог быстро и незаметно выкрасть маленький кошелек, наполненный монетами, с кожаного пояса. Или же пробраться внутрь дом богатого вельможи через приоткрытое на ночь окошко. Не было денег — что ж, леса полны дичью, грибами и ягодами. Ларс ни за что бы не пропал. Покинув родной дом, едва ему исполнилось шестнадцать, он прекрасно понимал: на большой дороге ждут только трудности. Поначалу так и было. Он больше года скитался в своих обносках, держа наготове нож во время сна. На теле появлялись новые синяки и ссадины с каждой провальной кражей. Но Ларс не отчаивался. Притворялся менестрелем, купцом, странствующим попрошайкой. Все, что угодно — лишь бы отточить такой нужный навык. Яркая и полная приключений жизнь закончилась так же быстро, как и началась. В лесу на него напало какое-то крупное животное. Ларс не смог разглядеть его в темноте. Зато отчетливо помнил острые когти, разрывающие тонкую человеческую плоть, свой крик и затравленное дыхание; страх и желание жить, заполнившие все тело. Потом были острые клыки и странное чувство эйфории от укуса совершенно другого хищника, пробуждение в неизвестном доме и вежливая улыбка, располагающая к себе… — …Я ненавидел его, — Кайл не смел прервать рассказ Ларса. — За спасение, за укус и неуемное желание кормиться, убивать. Потом смирился. У меня не было никого ближе создателя. Он знал об этом, и не стеснялся пользоваться. Я долгое время разделял его идеи. Но третья война грозила превратиться в обычную дележку территории. Я не хотел в этом участвовать, поэтому принял решение заточить себя в гробу. Ларс помнил, как вернулся домой после очередного разговора на повышенных тонах совершенно разбитым. Одного из местных жителей Роузлейка он попросил сделать каменный гроб — такой, чтобы смог его удержать на долгие годы. В темноте, сырости и холоде было страшно и одиноко. Ларс мог только слышать звуки за толстым слоем камня и процесс усыхания собственного тела. Через пятьдесят лет вампир не мог пошевелить конечностями. Еще через двадцать он больше не чувствовал ничего ниже шеи. Последнее, что Ларс помнил, это чувство свободы от всего за пределами его маленькой усыпальницы. Тогда глаза вампира закрылись на долгие триста семьдесят лет. — Хочешь сказать, до этого у вас была благородная цель? — надменно спросил Кайл. — Если ты помнишь наш прошлый разговор, — делая акцент на предпоследнем слове, заговорил Ларс, — не мы это начали. — Конечно. Ты даже не был обращен в тот момент. Откуда тебе знать? — Мой создатель хотел завоевать доверие своего новообращенного. Поэтому рассказал мне всю правду. В то время мы жили недалеко от деревни, где люди разрешали вампирам кормиться их кровью. Это был хороший обмен: питание на защиту. — Серьезно? — возмутился Кайл. — Вы убивали невинных людей и защищали остальную «еду»! Это ты называешь хорошим обменом? — Я ничего не говорил об убийстве, — припечатал Ларс. От злости наружу показались острые клыки. — Старшему вампиру достаточно литра крови в месяц для поддержания жизни. Такая незначительная потеря легко восполняется. К тому же, они добровольно пошли на это. — А у них был выбор? — новая информация спутала все эмоции Кайла. Он не знал, что делать: продолжать слушать этот бред про благородных убийц или все-таки пойти на поводу у так некстати проснувшихся инстинктов и напасть на вампира перед собой. — Что могли простые люди против нескольких вампиров?! Кайл с силой сжал фарфоровую чашку, и та лопнула в крупной мужской руке. Молодого волка раздражало абсолютно все: равнодушие Ларса, то, о чем вампир ему рассказывал, бесконечные секреты и невежество собственной стаи в этих вопросах. Оборотень не знал, куда себя деть. Сдерживать животную сущность становилось труднее. Кайл сжал руки и попытался выровнять дыхание, чтобы не превратиться на месте. Получалось плохо. — Ты не понимаешь, — продолжал Ларс. — Вампиры следуют своему кодексу. Питаться кем-то без разрешения было абсолютно запрещено. Как и превращать против воли. Это порицалось другими вампирами. Бессмертие должно быть даром, а не проклятием, как в моем случае. Все вампиры обязаны следовать прописанным правилам. Люди знали об этом и не сомневались в своем решении. Тогда Ларс был осведомлен о нескольких деревнях, где местные жители добровольно разрешали вампирам питаться. Будучи молодым хищником, все еще цеплявшимся за человеческую жизнь, он тоже часто задавался этим вопросом: как могут они так легко, бесстрашно подставлять шею под острые клыки убийцы? Однако люди это видели по-другому. Они поддерживали жизнь своих защитников, с которыми у них было гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. Ночью вампиры помогали охотникам отбиваться от волков и других опасных зверей. Следили, чтобы никакие бандиты не потревожили людской покой, искали заплутавших в лесу детей. Это была наивысшая форма симбиоза… — …пока оборотни не прознали об этом и не вырезали одну из таких деревень. Люди отказались выдавать местонахождение логова вампиров. И поплатились за свою верность жизнью. — Твой создатель — хороший сказочник, — глаза Кайла приобрели опасный оттенок янтаря. — И ты ему поверил? — Конечно, нет, — лицо Ларса помрачнело. — Пока не увидел все собственными глазами. Ларс пересел к оборотню поближе, взял его руки в свои и прикрыл глаза. Тогда Кайл увидел это. Запорошенные снегом земляные дорожки, залитые кровью. Двери домов распахнутые настежь. Ларс вместе со своим создателем стоит на пригорке не в силах зайти в деревню. Дом вдалеке полностью выгорел. Волка начинает мутить от запаха сгоревшего человеческого мяса, металла засыхающей крови, смешанного с дымом и морозной свежестью. Ларс наклоняется, и тогда Кайл видит это: волчьи следы, крупнее, чем у обычного хищника, клоки шерсти, разбросанные тут и там. Люди пытались обороняться, но не могли противостоять оборотням. Ларс из воспоминаний прикрыл глаза. Алые губы сжались в тонкую линию. Ему хотелось плакать от несправедливости. О произошедшей здесь резне также напоминала ровная линия земляных холмиков. Вампиры похоронили жителей маленькой деревушки прямо здесь — в назидание другим. Ларс повернулся к создателю. Его глаза горели недобрым огнем. — Они заплатят, — мрачно проговорил новообращенный. — Конечно, — бледная рука легла на плечо Ларса и сжала. — Мы убьем каждого оборотня, повинного в их смерти. С диким рыком Кайл вырвал свои руки и отлетел от вампира. Ларс, будто в замедленной съемке, наблюдал, как человек уступает место зверю. Иссиня-черный мех оборотня стоял дыбом, морда угрожающе опустилась вниз. Волк снова зарычал, обнажая два ряда белоснежных клыков. Ларс размял шею, готовясь отбиваться, но нападения не последовало. Оборотень громко и протяжно завыл, а затем выпрыгнул из дома, разбивая окно на кухне. Ларс обессиленно упал на стул, положив лоб на раскрытые ледяные ладони. Путешествие по закоулкам памяти, как он и ожидал, выдалось утомительным. — Мы не виделись каких-то триста лет, а ты уже успел приручить щенка, — насмешливый мужской голос заставил Ларса встрепенуться. Он знал его. Слышал до этого разные мелодичные оттенки. Этот голос был злым, добрым, ласковым, влюбленным, а его владелец — простым обманщиком. — Прости, что задержался. С добрым утром, любовь моя. — Роберт.