ПУТЬ ТАНЦА — Легенда о Баладжи. Том первый.

Натараджа просыпается первым и тихо любуется лицом возлюбленного. Они стали немного старше, с тех пор, как попали в Поднебесную. Но это делает Лао Сяо ещё прекраснее. Вот только вести себя он не стал, как взрослый, а остаётся всё таким же, ведь его настоящий возраст, 16 веков, не изменился. Натараджа не выдерживает и начинает тихонько целовать его прекрасные губки. Баладжи просыпается, потягивается и, не открывая глаз, сонно простанывает: — Натараджа, у меня болит всё тело. Любящий муж запускает руку в его волосы и целует в губы ещё разок. — Сейчас окуну тебя в ванну, сделаю массаж, натру эфирными маслами, и залью твоё тело целительной энергией. Надеюсь эту боль ты позволишь вылечить? — Да. — Хорошо. Баладжи открывает глаза. — А как ты сам, любимый? — Нормально… — говорит Натараджа, отводя взгляд. — А если честно? — Баладжи всё понимает с полуслова. — Чуть лучше, чем ты. — Значит я для тебя сделаю тоже самое. — Хорошо. Но сначала я. — Ладно. Натараджа чмокает Баладжи в губки и встаёт. В этот раз Натараджа превзошёл сам себя, он сделал бассейн с цветущими лотосами. Он подаёт Баладжи руку, и подводит к бассейну, тот ахает, увидев такую красоту. — Ах, они настоящие? — — Да, это тебе, всё тебе. Они раздеваются, заходят в бассейн, держась за руки, и погружаются в воду, заныривая с головой. Баладжи подплывает к божественно прекрасным цветам, белым и розовым, вдыхает их аромат и с любовью целует. Потом переключается на Натараджу, который подходит сзади и обнимает. После банных процедур, которыми супруги не в силах были ограничиться, они лежат расслабленные. Натараджа, опираясь спиной о бортик бассейна, прижимает Баладжи к себе, поддерживая за грудь и талию. Возлюбленные выглядят единым целым. Натараджа не желает расставаться, поэтому просто пребывает внутри любимого, совершая изредка легкое движение и вновь замирая. Он нежно целует шею Баладжи. — Лао Сяо. — Да? — Ты самое прекрасное существо во Вселенной. Ты лучшее, что есть в мире. — Натараджа, ведь каждый по своему уникален и прекрасен, нельзя говорить, что я лучше всех. — Но для меня это так. Ты и только ты! Ты самый лучший для меня. И я имею право говорить, что ты лучшее, что есть на Свете. И этот твой аватар… — Натараджа осекается, его голос обрывается. Его вдруг начинает потряхивать. — Ты что, любимый?..— Баладжи оглядывается и видит, что Натараджа беззвучно плачет, уткнувшись ему в плечо. — Не плач, дорогой. Я же с тобой. — Ты скоро исчезнешь… скоро тебя больше не будет рядом! — отчаянно выкрикивает Натараджа. Он не может больше сдерживаться, из него вырываются рыдания и стоны. Он вцепляется в тело любимого, покачиваясь вперёд назад. Баладжи поглаживает его руки, пытаясь успокоить, но и у него вдруг возникает чувство, что он здесь ненадолго. Что его как-будто что-то зовёт. И скоро ему придётся уйти. Баладжи издаёт жалобный стон и выгибается, чувствуя себя, словно раненая птица. — Но почему? Почему я должен идти? Я не хочу никуда уходить от тебя, Натараджа. Не хочу. Натараджа поворачивает голову Баладжи чуть больше на себя и со всем вниманием разглядывает его лицо испуганными глазами. — О чём ты говоришь, любимый? Я имел ввиду, Лао Сяо. Я чувствую, что мы уйдем отсюда вскоре и он исчезнет. Я так привык к тебе в этой форме, я не желаю расставаться с ней и оплакиваю её. Но ты заговорил о чём-то другом, что мне кажется ещё в сто раз ужаснее. Баладжи тяжело вздыхает и качает головой. — Нет-нет, ничего. Я тоже про Лао Сяо. Не знаю, о чём ещё я мог говорить? Мне тоже кажется, что мы здесь ненадолго. Возможно даже мы с тобой принимаем ванну в этой комнате в последний раз и очень скоро мы покинем это место. Баладжи убеждает сам себя, что всё именно так. И он не имел ввиду ничего другого. Но его не покидает смутное чувство потери, которое он не может объяснить даже самому себе, поэтому он решает не озвучивать своего предчувствия и без того расстроенному Натарадже. — Я тоже так чувствую, — Натараджа берёт себя в руки, стирает свои слёзы и сцеловывает слёзы Баладжи. — Нам нужно идти, дорогой. Нужно узнать, что происходит снаружи. Пойдём к Мастеру Лао Цзы. — Да. *** В саду около Лао Цзы уже собрались все ученики и сам Император. Здесь же присутствуют ученики Небесной Школы, среди них не хватает двоих. Лао Ван и Лао Сяо кланяются и занимают свободные места на ковриках. Около Мастера в ногах занимает уже привычное своё место его собака. Она лежит, прижав морду к земле, повиливая хвостом и преданно поглядывая на хозяина. Лао Цзы начинает говорить: — Я вижу, что все вы ждёте от меня решения сложившейся ситуации. — Да, Мастер! — хором отвечают ученики, включая Императора. — Я озвучу всё, что я решил, принять моё решение и последовать ему или искать другое, выбор за вами. Мы долго не продержимся здесь. Если Цинь Хуанди не может победить нас силой, он возьмёт измором и будет ждать, пока асе люди здесь умрут с голоду. Поэтому я принял решение насчёт себя. Ведь им нужен я. Так что, я решил уйти отсюда. Среди учеников разносится изумлённый ропот. Один из них кланяется и произносит: — Мастер, неужели Вы покидаете нас? Лао Цзы кивает. — Вы в праве пойти со мной или сделать другой выбор, решать вам. Но сегодня я улечу отсюда на своём вимане. Я отправлюсь в Индию. Ученик спрашивает: — Мастер, если мы идём с Вами, как нам пройти сквозь войско? — Вам помогут Мастера, затем они тоже уйдут. Не переживайте о том, как попадёте в Индию. Главное ваше решение — следовать за мной, должно быть твёрдо, без тени сомнения. Кто доберётся до Гималаев и встретится там со мной, получит возможность обрести бессмертие, станет моим учеником и последователем в Индии. С Китаем и вашей прежней жизнью вам придётся расстаться. Император Чжоу Ю-ван, который до сих пор не проронил ни звука, поднимает голову и произносит со слезами на глазах: — Наставник, а как же я? Вы все бросаете меня? — Это не так, ученик Ю. Я не бросаю тебя. Ты можешь принять решение, так же, как и остальные. Можешь последовать за мной. Твоё Царство, Империя — всё это лишь игра, ничто не имеет значения. Империи создаются и рушатся, всё это прах под ногами бессмертного. У тебя есть выбор. Можешь сдаться Цинь Хуанди. Он не убьёт тебя, тебе нужно лишь признать ваном его. И стать его вассалом, при этом твоя жизнь практически не изменится. Лишь сменится статус, будет уязвлена гордость. Либо ты можешь добровольно оставить всё и уйти со мной. Что значат несколько лет власти в сравнении с бессмертием? Оставь всё, верни сюда свою первую жену и сына, извинись перед ними и перед её отцом, они в обиде на тебя. Оставь Царство им. Твой сын станет вассалом и будет править здесь счастливо. Ученик Ю, стань бессмертным и свободным, непривязанным ни к чему. Идём со мною в Индию, строить храмы, создавать Духовную Школу и распространять Учение. — Я понял, Наставник. Я временно покину Вас. Мне нужно уединиться для медитации, чтобы всё отпустить. Лао Цзы кивает, Император поднимается, все склоняются перед ним. Он машет рукой, жестом говоря: ай, перестаньте, эти формальности уже не имеют для меня никакого значения. Лао Цзы обращается к ученикам. — Независимо от решения Императора, каждый из вас должен принять своё. Один из учеников встаёт и кланяется. — Мы уже приняли, Мастер. Мы все идём с Вами. — Хорошо. Мастер Иллюзии, помогите им выбраться отсюда сегодня ночью, чтоб не поднимать лишнего шума. — Легко, — довольно ухмыляется Мастер Иллюзии и склоняется в поклоне. — Рад служить вам всем. Лао Цзы кивает ему и обращается к ученикам. — Выходите через восточные ворота, двигайтесь по Западному Тракту до границы с Индией, встретимся в последней китайской деревушке у подножия Гималаев. Я найду вас там. — Мастер, наш путь займет много дней. Вы сказали, что улетите сегодня, Вам придётся долго нас ждать. — Не переживайте, у меня есть ещё одно важное дело, перед уходом из Китая, я должен отправиться на границу к Западным воротам. Меня там кое-кто ждёт. Он ждал этого всю свою жизнь. Я посещу его. Мастер Меча вдруг понимает о ком речь. — Инь Си. — произносит он вслух, озвучивая свои мысли. — Все верно, — кивает Лао Цзы. — Инь Си станет примером того, что преданность всегда будет вознаграждена. — Наставник, вы воистину великий! — Мастер Меча низко кланяется своему Учителю Лао Цзы. Тот кивает ему, затем, слегка улыбаясь, говорит всем. — Уходить нужно красиво. Давайте попрощаемся с пространством музыкой. Лао Ван, Лао Сяо, сыграйте нам на флейте сяо и цине. — Да! — хором произносят ребята выходя вперёд. Слуги подносят Натарадже цинь. Он садится слева от Мастера. Лао Сяо встаёт рядом с Натараджей и достает флейту. Лао Цзы обращается к слуге, тот быстро кивает и убегает. Слуги приносят всем чайники с кипятком и другие принадлежности для чайной церемонии. Ребята импровизируют, понимая друг друга без слов. Вплетая в музыку образы, которые передают друг другу мысленно. Боги играют красивую мелодию, в которой переплетаются печаль и радость, видятся быстрые реки и высокие горы, красота этого мира и его хрупкость перед лицом войны. В музыке звучит боль, которую они испытали пройдя через всё это здесь, впервые собственными глазами увидев смерть. Надежда на то, что скоро всё наладится и люди этого мира смогут жить мирно и счастливо, не важно кто будет правителем. Дао течет безусильно сквозь мелодию. Когда её звуки стихают, Лао Цзы произносит. — Эта мелодия была поистине прекрасна! Я видел быстрые реки и высокие горы! Ребята кланяются Мастеру, тот кланяется в ответ. Все следуют его примеру. Баладжи немного смущается такому вниманию, его щёки покрываются румянцем. Лицо Натараджи невозмутимо. Лао Цзы поднимает руки, хлопает ими, а потом щелкает пальцами. Завершая процесс и закрывая пространство. — Можете идти собираться, — говорит он ученикам. Они подходят к нему по очереди и кланяются в ноги, прося благословения. Он кладёт руку на голову каждого. Ученики расходятся. Остаются только Мастера и ученики Небесной Школы. — Вам тоже пора, — говорит Мастер, оглядывая всех. — Да, Мастер, — отвечают те хором. — Мастер Меча и Мастер Иллюзии, с вашего позволения, я попрошу Лао Вана и Лао Сяо сопровождать меня до Гималаев. Они присоединятся к вам немного позже. — Как пожелаете, Мастер, — отвечают Мастер Иллюзии и Мастер Меча, с почтительным поклоном. Выпрямляясь, Мастер Меча еле сдерживает слёзы, часто моргая. Мастер Иллюзии незаметно кладёт руку ему на спину. Ученики Небесной Школы подходят по очереди и получают благословение Мастера, затем уходят собираться. Лао Ван и Лао Сяо подходят к Лао Цзы вместе последними и кланяются. — Почтём за честь сопровождать Вас, Мастер, — произносят они хором. — Хорошо, ребята. Можете идти собираться. Ребята уходят. Мастер Меча падает в ноги к Лао Цзы. — Мастер, — произносит Мастер Меча подрагивающим голосом. Почему Вы не позвали меня сопровождать Вас? — Фуцунуши, — Мастер кладёт ладонь на голову Мастера Меча. — Успокойся. Вставай. Ты должен быть со своими учениками. Лао Вана и Лао Сяо достаточно. Мастер Меча поднимает голову, со слезами на глазах. —Мастер пожалуйста, позвольте мне проводить вас, хотя бы до Западных ворот. Позвольте побыть с Вами ещё немного. С учениками мне поможет Мастер Иллюзии, — Мастер Меча рассеяно оглядывается и цепляется за Мастера Иллюзии ищущим поддержки взглядом. — Мастер, Вы же поможете мне? Мастер Иллюзии смотрит на него долгим непрерывным взглядом, потом неожиданно расплывается в улыбке. — Конечно, Мастер, я помогу Вам. Лао Цзы благосклонно кивает. — Хорошо, Фуцунуши, можешь полететь со мной до Западных ворот. Мастер Меча переводит взгляд с одного Мастера на другого. — Благодарю, благодарю вас, — повторяет он со счастливой улыбкой, складывая руки в знаке благодарности. *** Виман оказался некой платформой, прямоугольной формы, с округлым и сужающимся спереди носом, напоминающим высокий балкон или палубу корабля. На палубу ведёт трап. На платформе находится домик, внутри которого небольшая комната, на полу можно сидеть за низким столиком, вокруг которого располагается шесть подушек для сидения. В передней части корабля находится полукруглое окно с хорошим обзором и пультом управления виманом под ним. Напротив расположены несколько удобных кресел, так что можно было смотреть на виды из окна. У правой стены комнаты стены стоит кровать под пологом. К Лао Цзы, который осматривает виман, готовясь к отбытию, подходит Чжоу Ю-ван. — На таком судне отлично путешествовать даже длительное время, Наставник. — Несомненно! — восклицает Лао Цзы. — Нам это пригодится. Следом за Императором слуги тащат большой сундук, нагруженный золотом и драгоценностями. А за ним ещё два сундука с личными вещами Императора. Лао Цзы оглядывает поклажу критическим взглядом и недоуменно спрашивает: — И с этим ты собираешься взлетать?.. Ю-ван удивленно вскидывает брови. — Что-то не так, Мастер? Я взял только самое необходимое и дорогое. Драгоценности и золото разве нам не понадобятся, чтобы строить храмы и Школу? Лао Цзы качает головой. — С этим грузом мы не взлетим, ученик Ю. — Но, как же тогда, Мастер? Лао Цзы смотрит пристально. Чтобы стать свободным, ты должен полностью доверится мне. Все, что нам потребуется для нашей цели придёт в нужный момент. Не нужно таскать с собой никакой груз. Помнишь, я сказал, что ты должен всё оставить. — Но я не думал, что это вы буквально. Я ведь уже решил оставить Царство как вы поняли, и ехать с Вами. Неужели ещё и без припасов. Ещё пара слуг как раз поднесла сундук с провизией. — Возьми самое необходимое. Провизию можешь взять но столько чтобы ничего не пропало. И личные вещи самые необходимые, без которых тебе жить не удобно. Остальное лишнее, золото оставь жене. — Я понял. Император делает распоряжения слугам. Сундук с золотом уволакивают обратно. Император взял из него лишь две пригоршни один мешочек наполнил монетами, другой драгоценностями. Остальное велел унести. Сундук с провизией подняли на борт. Личные вещи Императора за минусом одного сундука из двух так же последовали наверх. Они вместе с Мастером поднялись на палубу. Ученик Ю осмотрел домик. Недоуменно оглядывая комнату он видит лишь одну кровать. — И как же мы все будем здесь спать? — Если хочешь, можешь приказать слугам организовать себе спальное место, чтоб тебе было спокойней. Об остальных не волнуйся. — Спасибо, хорошо, Мастер! Император поспешил отдать распоряжения. После поворачивается к Мастеру, на его лице играет веселая улыбка и предвкушение приключений. По видимому он уже окончательно всё отпустил, так что он посветлел и впервые улыбнулся с тех пор, как началась война. — Мастер, у меня осталось одно дело, Вы не одолжите мне виман на пару часов? — Боюсь не сумею объяснить, как им управлять. А что за дело? — Я хотел слетать на нём за женой и сыном. — Так полетели вместе! — радостно восклицает Мастер. — Правда? Мастер, вы сделаете это для меня? — Да, конечно, ученик Ю. Ты же мой дорогой ученик. Благодарю Вас Мастер, я уже послал к ним гонца с посланием, чтобы они были готовы. Так что можно вылетать прямо сейчас. — Письмо с извинениями? — уточняет Лао Цзы. — Да, — виновато опускает голову горе-император. — Попроси ещё и лично прощения, ученик Ю. — Хорошо, Мастер. Можем отправляться? — Пошли за Лао Ваном и Лао Сяо. Я обещал их покатать. Ну и на всякий случай не помешают. — Хорошо. *** Все ценные вещи ребята помещают в мешочки. Оги как раз заканчивают сборы и успевают попрощаться с пространством, ставшим для них домом на прошедшие десять лет. Как всегда в таких случаях, на Баладжи накатывала тоска и нежелание отпускать ставшим родным домик и ту жизнь, которой они жили и в то же время, легкий мандраж и захватывающее дух чувство, что скоро они отправятся в новое приключение. А от мыслей, что они сейчас полетят на самолёте, уж точно захватывало дух. Как раз когда Баладжи озвучивал Натарадже свои чувства а тот пытался ему помочь выровнять состояние, в дверь постучали. Ребята переглядываются, понимая, что время пришло, пора… Они выходят из комнаты и понимают, что больше в неё не вернутся. Натараджа выходит последним, сворачивая их личное пространство и унося с собой в Сад Воспоминаний прожитую здесь жизнь. Очередную маленькую счастливую совместную жизнь. Их свадебное путешествие. С их уходом комната становится обычной, пустой, ничьей. *** Баладжи и Натараджа поднимаются на виман. Они ожидали увидеть, что угодно, но только не это. Натараджа почему-то представил что самолет, — это аппарат с крыльями и крутящимися винтами, а потом вспомнил о корабле подобном яйцу, на котором прилетел Желтый Император. Фантазия Баладжи рисовала ему корабль подвешенный к огромному воздушному шару, а вместо весел из него торчали многочисленные металлические крылья, которые при том были мягкие, гнулись состоя из нескольких пластин. И махали ими словно гусеницы перебирая лапами. .Но это оказалась летающая платформа. Ребята заходят внутрь, осматривая домик, они подходят к пульту управления. На котором размещены мигающие кнопки, имеется круглый радар навигации и рычаги управления. Поприветствовав стоящих здесь Мастера Лао Цзы и Императора, боги с интересом разглядывают пульт. — А Мастер Иллюзии и Мастер Меча с нами не летят? — спрашивает Баладжи. — Нет, они пока уединились для медитации, — отвечает Лао Цзы. — Мы ненадолго, — улыбается Чжоу Ю-ван. Сначала вернём Императрицу и моего сына домой. Лао Цзы добавляет. — Мастер Меча присоединится к нам, когда мы полетим к Западным воротам. А Мастер Иллюзии сопроводит всех учеников и выведет ночью из города. — Понятно, — кивает Натараджа. — Мастер, неужели эта штука может летать? — искренне изумляется Баладжи. — Сейчас проверим, — улыбается с хитрецой Лао Цзы. — Ах! — вырывается у Баладжи, сердце которого уходит в пятки. — Да не бойся, Баладжи, шучу я, — посмеивается Лао Цзы. — Всё работает. И так приготовьтесь, сейчас взлетаем! Может немного заложить уши. Особо чувствительным лучше присесть. — Это точно про него, — усмехается Натараджа, переводя взгляд на Баладжи. — Сядем. Ребята располагаются в креслах рядом друг с другом. Натараджа думает только о том, как же ему хочется взять Баладжи за руку. Натараджа не выдерживает, встаёт рядом с Баладжи и кладёт ему на спину руку. — Лао Сяо, это чтоб тебя ветром не сдуло, — шутит Лао Ван. Чжоу Ю-ван поглядывает на них с интересом, начиная понимать природу их отношений. По опыту своего отца, он легко догадывается, на что это похоже. Но Натараджу ничто не волнует. Ведь после того, как они проводят Мастера, вряд ли они увидятся ещё с Чжоу Ю, который больше уже не будет ваном. Так что Натараджу ничто не останавливает от того, чтобы дать возлюбленному необходимую поддержку. От его руки исходит энергия, которая успокаивает. Баладжи глубоко вздыхает, по его телу растекается тепло. Замечая, что Натараджа всё ещё стоит, Лао Цзы обращается к нему. — Лучше присядь Натараджа. В полёте бывает немного качает и потряхивает, так называемые воздушные ямы. Натараджа послушно садится в кресло. — Ямы? — вздрагивает Баладжи. — Но мы не упадём, не переживайте. — Хорошо. — Готовы? — Да. — Тогда полетели! — Лао Цзы тянет на себя рычаг. Виман слегка потряхивает. Раздаётся свистящий мелодичный звук. Баладжи вцепляется в подлокотники кресла, Натараджа в Баладжи взглядом. Виман наконец с неохотой отрывается от земли, загудев двигателями и поднимая волну пыли. Лао Цзы чуть сильнее выжимает рычаг на себя и виман плавно поднимается вертикально вверх, постепенно набирая высоту. Лао Цзы меняет положение рычага и корабль начинает двигаться вперёд. И чем выше поднимается, тем прекраснее открываются виды. Осажденный город становится все меньше и остаётся позади, вот уже они плывут, отбрасывая тень на рисовые поля, впереди совсем близко возвышаются горные хребты, извилистой змейкой поблёскивает река. Они пролетают над горами, прекрасные водопады ниспадают на скалы, создавая туманные облака и радуги. — Воистину, не зря моя страна называется Поднебесной, восхищается Чжоу Ю-ван. — Это самый красивый вид, что я видел! — в восторге восклицает Баладжи.