Драконий гон

***

Чайльд не привык запираться: в детстве на двери в его комнату никогда не было замка, позже, в казармах для солдат, понятия об уединении вообще не существовало, а когда он получил звание Предвестника и начал кочевать по отделениям банков, да гостиничным номерам… никому бы и в голову не пришло завалиться без стука. Разве что тем, кого замки всё равно бы остановить не смогли. И всё же сегодня он заперся в каюте. Да ещё и уселся на пол, прислонившись спиной к двери, словно для надёжности… и ноющая боль в груди так ощущалась слабее. Виной всему противоречивое предчувствие: с одной стороны, Мораксу, наконец нашедшему себе достойную пару, вроде бы незачем приходить… особенно после всех провальных попыток поговорить. Но с другой, Чайльд почему-то уверен, что тот обязательно придёт. «Как же я жалок… до сих пор верю, что значил для него хоть что-то…» «Почему я вообще всё ещё здесь?» Прежде всего он принял приглашение Нёвиллета только из-за Моракса, так что теперь у Чайльда нет причин оставаться. Не для лечения же? Тем более, что оно наверняка было лишь предлогом, чтобы встретиться с другим драконом… «Хрен знает, кто первым это начал, но очевидно, что меня опять просто использовали!» Куда же податься? Вернуться в главный штаб — не вариант, там точно поднимут на смех, ведь Чайльд во всеуслышание заявил, что собирается провести отпуск в постели с «божественно горячей штучкой». Напроситься к Итэру в гости? Или забуриться соло в какое-нибудь подземелье? А ещё он так давно не был дома… Мысль застывает, словно увязнув в смоле — а всё из-за возникшего ощущения за спиной. Шагов не слышно, однако Чайльд отчётливо чувствует приближение к двери… и ноющая боль в груди заостряется, словно там открылась только начавшая заживать рана. Тук-тук. — Уходите. — Аякс… — доносится приглушённое из коридора, но даже сквозь механический гул корабля в голосе гостя без проблем можно расслышать печаль и укор. Кажется, Моракс впервые назвал его родным именем? Да ещё этот тон! Разозлившись, Чайльд вскакивает и распахивает дверь: — Пришли выпрашивать поздравления? Губы искривляет широкая ухмылка, но как бы он не привык прятаться за ней, в этот раз губы дрожат и ухмылка ходит ходуном. — Поздравления? — приподнимает брови Моракс и косится Чайльду за плечо, словно хочет зайти. — Разве нет? Или у простого смертного даже нет права поздравить бога с обретением истинной пары? — Истинной? — нахмуривается Моракс. — Где ты такое услышал? — Какая разница?! Чайльд просто повторил услышанное от Ризли, но и без семи пядей во лбу легко догадаться, что значит «истинные». Как же раздражает! — …Лучше скажите, весело вам было играться со мной? А ведь уже во второй раз… Но, знаете, я сам не планировал затягивать наши отношения! И в самое ближайшее время собирался найти кого помоложе и порезвее! Последние слова заставляют устало-озадаченное выражение на лице Моракса смениться каменной маской. На дне сверкнувших алым глазах, кажется, отражается гнев — и Чайльд чувствует что-то вроде болезненного удовлетворения. Впрочем, боль в груди становится только острей. — Вот, значит, как?.. Ледяной тон Моракса звучит так, словно он ожидал чего-то подобного. И пусть Чайльд уже немного жалеет о брошенных словах, сейчас хотя бы не чувствует себя жалким. Ведь ему изменили на его же глазах! И кто?! Тот, кто, казалось бы, строго придерживается норм морали! «Ладно. Неважно». — Однако, я всё же требую компенсации. Впрочем, не беспокойтесь, господин Чжун Ли, не от вас. — Не делай глупостей, — тут же догадывается Моракс о его задумке. — Сражение с ещё одним монстром… — Ну надо же, вы за меня беспокоитесь? Или же за него? Забавно, что Моракс назвал своего избранника монстром, но по сути он прав: для людей что нарвал, что слайм, что дракон — одинаково чужеродные существа, даже если кто-то из них умеет принимать человеческий облик. — Бросьте, господин Чжун Ли, вы никогда не лезли в мои дела, так стоит ли начинать? Отведя взгляд, Чайльд берётся за дверь, всем видом показывая, что разговор завершён. И Моракс отступает назад, освобождая порог. Вполне ожидаемо, что ему нечем ответить. Однако, когда дверь почти закрывается, вдруг спрашивает: — Разве обиду принято вымещать не на том, кто её причинил? Справедливое замечание. И всё же Чайльд морщится, продолжая смотреть в сторону. С тех пор, как он в последний раз рвался сразиться с Гео Архонтом, утекло слишком много воды… и слишком много чувств сменилось в его душе. Так странно. Но даже будучи злым, сейчас он не готов поднять оружие против Моракса. Хочется лишь, чтобы тот поскорее ушёл — и тогда удушливый ком, перекрывший дыхание, возможно, получится проглотить. «Агхр… проклятье!» Он не хотел копаться в себе. Гнал стаю жалящих мыслей прочь. Но они всё-таки догнали его, связав по рукам и ногам. Закрыв дверь и снова прижавшись к ней спиной, Чайльд зажмуривается и кусает губы, стараясь не издать ни звука, хотя шум механизмов корабля и без того кажется оглушающим… однако тот, кто ещё некоторое время продолжает молча стоять за дверью, наверняка, способен слышать даже стук его сердца.