Драконий гон

***

— Хух! Чуть не испугался… Вокруг так грохотало и гремело, что Чайльд едва успевал перескакивать с ржавых шестерёнок на каменные кубы, каждую секунду норовя сорваться в зияющие чёрные щели, откуда тянуло промозглым холодом. А ведь казалось, что всё в этом долбанном подземелье перестало работать ещё тысячу, если не больше, лет назад. — Тц… достало! Прыжок, ещё прыжок в показавшуюся более или менее безопасной нишу — и земля тут же уходит из-под ног, заставляя сгруппироваться и сигануть в едва открывшуюся щель между гигантскими шестерёнками. Всё было бы проще, останься в Глазе Порчи хотя бы немного энергии. Или не ной тело так сильно после бесконечных мотаний с горы и в гору в форме Короля Демонов. «Ублюдочный герцог… тоже мне, нашёл мальчика на побегушках… О! Свет?!» Обычно даже в самом завалящем подземелье найдётся пара светильников, реагирующих на элементальную энергию, здесь же не найти даже засохшего факела! Всё, на что Чайльд может ориентироваться — лишь слабое сияние Глаза Бога, но и оно скоро погаснет, особенно если ещё хотя бы раз позаимствовать его силу. «И кто мог знать, что эти штуки накапливают энергию в себе? И что я окажусь совершенно бессильным там, где энергии нет?.. Кому вообще понадобилось создавать подобное место?!» Чайльд с первого взгляда на остров заподозрил, что где-то скрыт данж, и пусть в отличии от путешественника он не видит следов элементальной энергии, но лёгкий шлейф, почти постоянно тянущийся от Моракса в глубь острова, ощущался физически, словно лёгкий бриз, проходящий насквозь — не очень приятно и дофига подозрительно. Так что, когда разочарование затопило с головой, Чайльд не придумал ничего лучше, как попытаться избавиться от сумятицы в душе привычным способом — старым добрым махачем. Только вот драконы не соврали… не только на острове не чувствовалось ни души, но даже в наконец обнаруженном подземелье не нашлось ни одного хиличурла, а уж эти твари, кажется, успели заселить все подземелья Тейвата. — Сдохни! Сдохни! Сдохни! Чайльд занял себя пинанием старых статуй. Ведь должны же они как-то работать, чтобы открыть путь в глубь подземелья? Только вот не работали. Чуть не отбив себе правую ногу, Чайльд выяснил, что не всё вокруг сделано из камня, многое лишь покрыто слоем затвердевшей пыли. «Здесь нет элементальной энергии, получается, механизмы должны работать без неё… Логично же? Так какого хера…» Мысль Чайльд тогда не додумал, ибо очередной пинок отколол от очередного столба приличный кусок камня, а заодно сдвинул какой-то рычаг — и всё вокруг затряслось. Чайльд почувствовал себя муравьём, попавшим внутрь музыкальной шкатулки, только вместо музыки отовсюду доносились отвратительные скрипы, своды пещеры начали рушиться, а земля под ногами — разделяться на части… Наконец-то стало повеселей. В принципе, Чайльд и раньше устраивал тренировки без использования Глаз, чтобы не терять сноровку и помнить, на что способно его человеческое тело, — однако подобных диких салок в темноте, где каждую секунду тебя может или раздавить, или сбросить в ледяную пропасть, он себе не устраивал. К тому же его физическое состояние оставляло желать лучшего… Усталость накатила быстрее, чем ожидалась. Так что неожиданно вспыхнувший между шестерёнками свет показался спасением. Рванув в его направлении, обтесав плечо о жёсткий каменный выступ и глотнув порцию вековой земляной пыли, Чайльд приземлился на ватные ноги у входа в какой-то склеп и замер, не веря собственным глазам: перед ним светилось огромное зеркало! …Нет, не зеркало, а, скорее, окно от пола до самого потолка… «Линза?» Каким-то образом в этой круглой выпуклой штуке отражалась гора, на вершине которой в ущелье застрял их корабль. Чайльд видел нечто подобное в гигантских роботах-культиваторах, так что коснулся шершавой поверхности, поворачивая линзу — и изображение сместилось… а затем само собой сфокусировалось на склоне, по которому два голема тащили собранный корабль. «Они там, наверху, разве не слышали грохота?.. Или услышали и потому решили свалить побыстрее, а не ждать утра?» Строго говоря, утро уже наступило — утренние лучи коснулись вершины горы и даже отразились золотым сиянием от тёмных волос человека на палубе. «Он тоже собрался уплыть?.. Типа, хрен со мной?.. И то верно, тут же так много людишек, которых нужно спасти!» Отвернувшись от линзы, Чайльд ударил по ней, почувствовав пробежавшую по телу волну дрожи и раздражения. Линза не пострадала, а вот в душе опять что-то треснуло. «Похер на всё». Выйдя из склепа, он остановился на краю пропасти. . . . Сколько уже прошло времени? Грохот давно затих, гигантские шестерёнки исчезли из вида, а земля и камень выстроились в спираль, поднимающуюся из промозглой тьмы в клубящийся высоко наверху свет, словно отражающийся на поверхности воды. Сняв с пояса Глаз Бога, Чайльд пристально смотрит на тусклое голубое сияние — еле заметно, но это сияния явно притягивает пропасть, как льющийся сверху свет. И не только сияние, душа тоже будто стремиться окунуться в струящийся снизу холод. — Даже не думай. Спокойный и усталый голос, раздавшийся с другого края пропасти, совсем не похож на голос Моракса. Из-за этого только обиднее. — Не лезьте не в своё дело, юдекс. — Не соглашусь. Меня это дело тоже касается. «Демоны задери драконов… разве им не на всё глубоко наплевать?!» — Ваши подданные сейчас спешно покидают остров, месье Новый Гидро Архонт. — хмыкает Чайльд. — Может, сперва ими займётесь? — Не думаю, что им сейчас нужна моя помощь, — спокойно произносит Нёвиллет. — Во всяком случае, вряд ли они нуждаются во мне больше, чем сотни и тысячи других людей по всему Тейвату… Однако для меня сейчас важнее, чтобы ты остановился и не шёл дальше. — Да неужели? Чайльд ещё не забыл, с каким равнодушием этот судья огласил его приговор. И с какой силой оглушил, когда Чайльд начал менять форму. Только вот где сейчас вся эта мощь? Нёвиллет молчит, и Чайльд вновь хмыкает: — Попробуйте остановить меня, раз уж это так важно. — Хорошо. Нёвиллет поднимает руку и наставляет на него раскрытую ладонь. Однако столб воды, вырвавшийся из ладони, врезается в каменную виток спирали неподалёку от Чайльда. Мощно. Только вот поток иссякает, не успев разрушить спираль, а Нёвиллет… всё ещё выглядит равнодушным и даже словно бы сонным. — Нужно целиться в меня, — укоризненно качает Чайльд головой. — Куда вы там сказали, мне лучше не идти? Шагнув к краю пропасти, Чайльд сбрасывает носком сапога мелкий камушек и прислушивается… — Туда? Одни, два, три… Десять, одиннадцать… Звука падения всё ещё не слышно. — Чайльд Тарталья, отступись. Считай это личной просьбой. — Хах! «Личной просьбой»? Не слишком ли много чести для смертного? Покосившись на юдекса, даже не потрудившегося сдвинуться с места, Чайльд беззаботно делает ещё один шаг вперёд. Прямо в пропасть. Окутавшее тело голубое сияние разгоняет тьму и помогает сориентироваться в пространстве. Пролетев мимо нескольких витков спирали, он умудряется схватиться за торчащий из каменного выступа корень и замечает, что Глаз Бога сияет ярче несмотря на только что потраченную энергию. Что-то… или кто-то наполнил его. «Мило… Но разве вам не выгоднее, если я разобьюсь?» Над головой вспыхивает лазурный свет, словно подтверждая нерешительность Гидро Архонта — вместо того, чтобы атаковать его, Нёвиллет решил отправиться следом. Чайльд отпускает ветку. Витки каменной спирали вновь стремительно проносятся мимо. Иногда он хватается за что-то, почти ломая пальцы и разрывая суставы, но гася скорость падения, когда же силы в руках не остаётся… призывает оружие, плюнув на всё, и камнем устремляется вниз. Исходящее от тела сияние слишком слабое, чтобы разогнать тьму. Даже кажется, что падение давно перешло в парение посреди непроницаемого «ничто»… только вот разрезающий кожу холод, бьющий прямо в лицо, разрушает эту иллюзию. Что-то мелькает на границе света и тени. Затем совсем рядом вдруг проносится лазурный метеор… …И Чайльд приземляется на медузу-подушку, тут же вспыхнувшую розовым изнутри. Тело отпружинивает обратно. И становится видно, что медуза защищает какое-то нагромождение в центре круглой площадки, выложенной мозаикой. Похоже, своим падением Чайльд едва не разрушил это нагромождение, похожее на пирамиду из каменных кубиков, украшенных разноцветными узорами и сложенных довольно причудливым образом, словно кто-то не доиграл в дженгу. — А ты упёртый, — укоризненно произносит юдекс, стоя неподалёку от медузы. — Хотя даже не знаешь, к чему могут привести твои действия. — А вы знаете? — парирует Чайльд, вновь приземлившись и отпружинив вверх. Идущее от медузы розовое сияние разгоняет не только тьму, но и ледяной холод, так это даже приятно. «Как же пробить эту громадину? Применить электричество? Но Глаз Порчи пуст…» — Догадываюсь, — уклончиво отвечает юдекс. — Только вот видится мне, что даже если я поделюсь этой догадкой, твоё навязчивое желание совершить глупость никуда не исчезнет. — А вы догадливы, — кивает Чайльд, наконец прервав череду взлётов и падений и приземлившись по другую сторону от медузы. — Мне сейчас всё равно, даже если я вновь провалюсь в Первозданное море. Ухмыльнувшись, он сливает клинки в копьё и вонзает его в плитку у ног. Нёвиллет вздрагивает. Проходит секунда, вторая… Ничего не происходит. Пока плитку вдруг не разрезает длинная щель — эта щель стремительно разветвляется, ныряет под медузу и без всяких проблем добирается до защищаемого постамента. Пирамидка тут же разваливается. Нёвиллет устало закрывает глаза и вздыхает. А вот Чайльд во все глаза смотрит на зависшие прямо в воздухе кубики. Или они, скорее, застряли в желеобразном теле медузы? Нет, дело не только в ней, но и в золотистом сиянии, окутавшем каждый кубик! «Всё же пришёл…» Чайльд поднимает голову и встречается взглядом с Мораксом, спускающимся в шаре из янтарного света. — Что вы делаете? — отражается от каменных стен строгий голос. — Кхм… Вопрос кажется очень забавным, так что Чайльд довольно хмыкает, после чего косится на удивлённого юдекса. — Я не хочу, — вдруг произносит тот, глядя прямо на Моракса. — Пока… ещё рано. — А мне кажется, вы уже восстановили силы, — без улыбки, но мягко отвечает Гео Архонт. И идущий от мозаики холод вдруг окутывает Чайльда, забираясь в самое сердце. Секунду назад ему хотелось рассмеяться, а сейчас… — Как же вы меня достали. — М? — косится на него Моракс, приземляясь на площадку. Пока янтарный свет рассеивается, Чайльд сжимает в кулаке Глаза Бога. Дотторе проводил немало опытов, пытаясь использовать одни Глаза в качестве батареек для других, и не добился никаких результатов, однако обычно эти Глаза принадлежали разным людям, причём зачастую мёртвым. Чайльд же использует собственный… и направляет энергию в Глаз Порчи. Копьё, всё ещё воткнутое в мозаичный пол, мгновенно окутывается фиолетовыми искрами, эти же искры устремляются по щелям к медузе и разрывают её на тысячи желейных ошмётков. Но пирамида с зависшими в воздухе кубиками остаётся на месте, удерживаемая золотистым сиянием… пока оно вдруг не тухнет. Камни с металлическим перезвоном рассыпаются по мозаике. — Почему? — еле слышно восклицает Нёвиллет. — Мои запасы тоже не бесконечны, — вяло отзывается Моракс и прищуривается, будто борясь с сонливостью. Когда пол в центре площадки проваливается, он никак не реагирует. И даже когда вверх устремляется столб белого пламени, лишь ещё больше прищуривается. — Х-ха… А вот Нёвиллет отшатывается, глядя на столб покрасневшими глазами. Что его так страшит? Внимание Чайльда привлекают Глаз Бога и Глаз Порчи, вдруг ярко засиявшие. Похоже, это белое пламя — скопившаяся в недрах острова наворованная энергия. — Эм-м… — доносится откуда-то сверху взволнованный голос герцога. — Это так и должно быть?! Крепко обнявший себя Нёвиллет вскидывает голову и тут же сгибается пополам, словно пытаясь сдержать нечто внутри живота. — Кхк… Нет… Синие локоны, всегда сильно выделявшиеся на фоне его белых волос, вдруг поднимаются вверх и обретают форму рогов, из-под камзола вываливается хвост, покрытый бирюзовой чешуёй, одежда начинает расползаться, треща по швам… — Ы-ыха-а… Чайльд не успевает отреагировать, когда его внезапно хватают за шкирку, и ноги отрываются от земли. — Эй! — тут же раздаётся рядом возглас Ризли. И всё на миг заволакивает янтарным светом. Чайльд смутно видит пролетающие мимо каменные глыбы, пока внизу нарастает голубое сияние — оно то уменьшается, то увеличивается… пульсируя всё интенсивнее. А потом под ногами вдруг распахивается вид на остров с высоты птичьего полёта.