Хорошие дети плачут молча

Обсуждение было бурным, но недолгим. В итоге решили сдать аврорату обездвиженных егерей и усаженного в особо тщательно зачарованную клетку Петтигрю. Версия же, выработанная для Министерства, звучала так: Все Пожиратели, оставшиеся на свободе, прониклись, исправились и стали законопослушными гражданами Магической Британии, как и их попавшиеся на горячем коллеги. Последние раскаялись благодаря неусыпной заботе Министерства и волшебной пенитенциарной системы. Исправились настолько, что на них обратила свой благосклонный взор сама Магия, но об этом позже. Так вот, Пожиратели, оставшиеся на свободе, жили себе не тужили, но в одну далеко не прекрасную ночь почувствовали вызов через давным-давно не дававшие о себе знать Метки. Вызов был сильным, не подчиниться они не могли, так что пришлось аппарировать в какую-то жуткую дыру под названием Литтл-Хэнглтон. Точкой вызова оказалось местное кладбище, на котором их встретил радостно лыбящийся Петтигрю и жуткого вида змееподобное существо с красными глазами. Вызов исходил именно от него, и вскоре Пожиратели убедились, что перед ними их лидер, Лорд Волдеморт, чудесным образом вернувшийся из-за Грани. Всё бы ничего, но вернувшийся Лорд оказался совершенно неадекватным, более того, он стал нежитью, личем… Видать, жопорукий Петтигрю что-то напортачил с ритуалом… или сам ритуал изначально был ущербным… В общем, посмотрев увертюру в исполнении Волдеморта и сумевшего сбежать мелкого Поттера, Пожиратели начали осознавать, что влипли по-крупному. Так оно и получилось. Они оказались в полной власти неадекватного психа, ибо противостоять Метке не могли, а вот Министерство вместо того, чтобы прислушаться к словам удравшего с кладбища Поттера, обвинило его в смерти Седрика Диггори и устроило судилище-позорище с заключением ребёнка в Азкабан. Увы, Поттеру они ничем помочь не могли, Лорд запретил. Он обосновался в Малфой-мэноре и занялся жуткими ритуалами и пытками магглов, попутно терроризируя несчастных Пожирателей, которые так страдали, так страдали… А между тем, когда безвинный ребёнок оказался в Азкабане и испытал на себе все прелести близкого общения с дементорами, у Магии лопнуло терпение, и она перенесла Азкабан вне пределов досягаемости смертных. Предварительно убрав оттуда всех сидельцев и охрану. Что же касается бывших Пожирателей, то они, безусловно волей Магии, оказались в Лестрейндж-мэноре, где и находились всё это время, поправляя здоровье и излечивая нервную систему. Что же касается Избранного, то он не пожелал возвращаться, ибо его предали все, кому он доверял, и эта душевная рана никак не могла зарасти. И Магия забрала его куда-то в неизвестное место, перед этим дав понять, что Гарри Поттер вернётся только тогда, когда сможет простить общество Магической Британии, которое бросило его, как бездомного котёнка, и измывалось, как хотело, придумывая всякие домыслы, когда он наконец-то поступил в Хогвартс. Что же касается Пророчества, то разве оно не исполнилось, когда Гарри исполнился год? Ведь именно тогда он победил Тёмного Лорда, и кто сказал, что он должен делать это на постоянной основе? Дамблдор? А кто такой Дамблдор, чтобы спорить с волей самой Магии? В общем, когда бывшие сидельцы оказались в безопасности и более-менее подлечились, то вспомнили о своих коллегах. И проявили чудеса изворотливости, чтобы с ними связаться. Узнав же о текущем положении дел, они решили отправить Тёмного Лорда туда, где ему уже давно ставили прогулы, благо на них не действовала разрушительная сила Меток, ибо Меток у них больше не было. Исчезли. Воля Магии, которая почувствовала искреннее раскаяние. Опять-таки, кто будет с этим спорить? В итоге обе части клуба по интересам стали довольно активно общаться через Лорда Малфоя, который искренне желал того же, что и все, и проявлял просто чудеса скрытности от своего неласкового Господина. В итоге был разработан план нейтрализации. Нейтрализовать Лорда должны были бывшие азкабанские сидельцы без Меток, ибо те, кто находился в Малфой-мэноре, ничего Лорду противопоставить не могли. К несчастью, план чуть не сорвался, когда Тёмный Лорд послал Люциуса Малфоя в Отдел Тайн за Пророчеством и тот был арестован. Хорошо, что все детали были обговорены до этого, осталось только назначить время. Согласовать это удалось благодаря неоценимой помощи Сириуса Блэка, с которым в своё время сумел связаться тот же Лорд Малфой. Он и уговорил родственника поучаствовать в заговоре. Впрочем, Сириуса и уговаривать долго не пришлось, когда он узнал, что в Малфой-мэноре находится предатель Поттеров Питер Петтигрю. Вот так и произошло упокоение Тёмного Лорда. Заговорщики проникли в мэнор под покровом тёмной ночи, в этом им помог Драко Малфой. Но Лорд почувствовал неладное и устроил нешуточную драку, в результате которой потерпел полное, можно сказать, окончательно смертельное, поражение. Для большего правдоподобия спальню Лорда разгромили напрочь, чтобы было понятно, что битва шла не на жизнь, а на смерть, потом Рудольфус Лестрейндж ещё покидался заклятиями из палочки Лорда и даже сумел нанести соратникам несколько неопасных для жизни, но неприятно выглядящих ранений. После этого палочка Лорда была сломана. Присутствие Нагайны объяснялось просто — она бросилась на защиту своего Господина, и, когда в него попало смертельное заклятие, обвила его своими кольцами и тут же издохла. Видимо, так сработала связь фамильяра. В общем, всё получилось довольно складно, но больше всего Ясену понравилось, что его присутствия при этих эпохальных событиях не предполагалось вообще. Получалось, что все потуги Дамблдора по выращиванию Героя и Избранного — полная чушь, а сам Светлейший — выживший из ума старый маразматик, испоганивший невинному ребёнку всё детство. И вообще — версия была стройной и правдоподобной хотя бы потому, что во всём, кроме финала, не слишком отличалась от правды, лишь чуть-чуть смещая акценты. А это было важно — никто не сомневался, что допрашивать с Веритасерумом их будут не раз, и не два. — А что, под Веритасерумом можно говорить неправду? — спросил Ясен. Хотя… если, скажем, маггловских агентов учат обходить действие сыворотки правды, то почему бы и у магов не быть подобной методике? Как выяснилось, что-то подобное действительно было, и как раз бывшие Пожиратели этим умением неплохо владели. Методику эту разработали в Отделе Тайн, и Руквуд, вступив в организацию, поделился ею с коллегами. Не всем, правда, удалось ей обучиться, но тут уж помог Долохов, который знал и о другой маггловской методике. Суть её состояла в том, что допрашиваемый цеплялся за любые ассоциации и начинал выбалтывать массу подробностей. Абсолютно лишних и ненужных. Например, при таком раскладе фраза: «Я поднялся по ступенькам и отворил дверь», могла звучать так: «Я сделал несколько шагов. Моё сердце колотилось, грозя выпрыгнуть из груди, голова болела, перед глазами плыли тёмные круги. Знаете, господа, все в моём Роду страдают излишней чувствительностью к погодным изменениям, вот помню, моя двоюродная бабушка с материнской стороны…» То есть до самого открытия двери допрашиваемый добирался только минут через пять этих подробностей. Перебивать и переспрашивать было бесполезно. Срабатывала новая ассоциация, и допрашивающие могли узнать очень многое — вплоть до цвета трусов подозреваемого и шрама на копчике… но до нужного докопаться было практически невозможно. А Веритасерум — штука условно ядовитая, больше одной дозы вливать не рекомендуется, иначе можно на выходе и хладный труп получить. Не то чтобы энтузиастов своего дела, вроде Грюма, это сильно волновало, но одно дело, когда этот самый будущий хладный труп был пойман на горячем, а перед смертью раскаялся и подписал признание, а другое — когда никакого признания не было, да и с горячим как-то не срослось… Именно так избежал Азкабана скользкий друг Люциус — заявил, что был под Империусом, согласился принять Веритасерум и ответил на вопросы настолько расплывчато, что сделать из них однозначные выводы было невозможно. Ну, и галлеоны Лорда Малфоя своё дело сделали, само собой… Естественно, авроры пытались такому положению дел противостоять, требуя отвечать на чётко сформулированные вопросы только «да» или «нет», но Веритасерум — это не Империус, и даже такое простое требование вызывало весьма сложные ассоциации… Например, тот же самый Снейп, неплохо знавший маггловскую классику на требование: «Да или нет, вы поняли? Отвечайте на вопрос!» начал шпарить без запинки монолог Гамлета, начинавшийся, как известно, со слов: «Быть или не быть? Вот в чём вопрос…» Память у зельевара была тренированная, покончив с одним монологом, он перешёл к следующему, и заткнуть его удалось только когда закончилось действие Веритасерума. Собственно говоря, если бы не Метка, то Снейп отвертелся бы… Но, увы, всё получилось так, как получилось, и старый бородатый паук на долгие годы заполучил кабального слугу. Во всяком случае, после того как версия была согласована, а Руквуд пообещал вновь тряхнуть старыми связями, чтобы донести её до томящегося в застенках аврората Лорда Малфоя, который, к своему удивлению, мог оказаться бесстрашным сопротивленцем и чуть ли не спасителем Отечества, было решено вызвать аврорат, а Ясену необходимо было вернуться в Лестрейндж-мэнор. Кстати, сначала Руквуд был удивлён нежеланием Ясена показывать своё участие в окончательном упокоении Волдеморта, но тот пояснил: — Это грёбаное Пророчество чокнутой алкоголички погубило моих родителей, а мне сломало жизнь. Это из-за него я оказался у магглов и жил там не лучше прислуги. И всё это потому, что один бородатый мудак решил стравить им же созданного Тёмного Лорда с им же созданным Избранным. Так вот: пусть вся Британия знает, что он облажался. Что достаточно было просто высунуть головы из задниц и начать действовать, чтобы победить. Надеюсь, после этого хотя бы некоторые его сторонники перестанут заглядывать Светлейшему в рот. — Гарри… — тихо сказал Сириус. — Но ведь по большому счёту его победил именно ты… — Не победил, — ответил Ясен. — Отпустил. Это большая разница. Того Лорда, за которым последовали его верные сторонники, уже не было. А мальчик Том… Мальчик Том умер, когда сотворил свой первый крестраж. И вот его мне безумно жаль. И Нагайну тоже жаль… Надеюсь, что её похоронят вместе с её хозяином. Она заслужила… — Боюсь, что похоронами придётся заниматься нам, — вздохнул Макнейр. — Близких у Лорда не осталось. — Если тело не заберут на исследование в Отдел Тайн, — вздохнул Руквуд. — А могут. Чтобы точно установить, что это именно Тёмный Лорд. — Установят, а потом? — сказал Ясен. — Сомневаюсь, что этот костяк будет храниться в Отделе Тайн… И это как-то… неправильно… — Ты прав, Гарри, — согласился Рабастан. — Мы позаботимся об останках Лорда и Нагайны, как только представится возможность. А теперь тебе пора. Скоро прибудут авроры. Твой портключ… — При мне, — кивнул Ясен. — Надеюсь, что всё получится. Очень надеюсь. — Скримджер не идиот и не питает ненависти к аристократам, — серьёзно сказал Рудольфус. — Всё будет хорошо. А Фаджу сейчас нужно показать себя в выгодном свете и потоптаться на ошибках Дамблдора. Так что он проглотит нашу версию и не поперхнётся. Всё. Отправляйся. Ясен привычно сжал в ладони цепочку портключа и мгновенно перенёсся в Лестрейндж-мэнор, где его с нетерпением ждала встревоженная Белла. Правда, надо было отдать должное Селии Диггори, она отвлекала леди Лестрейндж, как могла, в итоге та (видимо, от нервов) самолично сумела связать крошечную кофточку из пушистой жёлтой шерсти, и даже в вывязывании Охранных рун ни разу не ошиблась. Кофточка выглядела умилительно, и у Ясена в голове немедленно всплыл образ внучки Нелли в похожем костюмчике. Необыкновенно серьёзная и важная малышка, гордо восседавшая в прогулочной коляске, походила на цыплёнка в гнезде. Ну, теперь всё точно будет хорошо, и дочка Беллы появится на свет в любви и заботе, а главное — у неё будут живы и папа, и мама. И никаких Дельфини Риддл, что не могло не радовать. Правда, когда Белла узрела вернувшегося Гарри, с неё моментом стекло всё спокойствие и благодушие, и она не отстала от него, пока не получила подробный рассказ о произошедшем в Малфой-мэноре. — Значит, Лорд ушёл… — вздохнула она. — Это правильно… Ты молодец, Гарри, ты всё сделал, как надо. Но теперь… теперь я беспокоюсь за остальных. — Не стоит, — утешил её Ясен. — Думаю, что уже в утреннем выпуске «Пророка» мы прочитаем самые благоприятные известия. — Я буду ждать до утра! — воскликнула Белла. — Да ни в коем случае, — возразил Ясен. — Нельзя. Ради малышки нужно спать хорошо и ложиться вовремя. Ведь вам уже хочется спать, правда? И чуть-чуть отпустил Дар. Белле и впрямь следовало отдохнуть. Женщина зевнула, прикрыв рот рукой, и извинилась: — Прости, Гарри, ты совершенно прав. Похоже, я слишком перенервничала. Я, пожалуй, действительно пойду к себе… — Я провожу, — кивнула Селия, явно решившая взять на себя роль компаньонки для беременной. Впрочем, если она уже решила ответить на ухаживания Рабастана, то такое предложение выглядело вполне естественным. С будущей родственницей стоит наладить хорошие отношения… Ясен тоже отправился к себе, но вот ему заснуть не удалось. Всё-таки сознание умного взрослого оказалось в теле подростка со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть спокойствие ему до сих пор удавалось сохранять только усилием воли. А на самом деле упокоение Волдеморта произвело на него глубокое впечатление. И, увы, заставить себя уснуть Ясен не смог. Тогда-то он и вспомнил про вторую гоблинскую папочку. Первую он уже бегло просмотрел, прежде чем отдать Локхарту — она касалась истории Семьи Дамблдор, детства Альбуса, дружбы с Геллертом и гибели Арианы. А вот вторая уже описывала годы более близкие… Ясен раскрыл папку и стал внимательно читать. Ох уж эти гоблины, скрыть от них что-либо очень сложно… Итак, что же делал Дамблдор во время Второй Мировой? А ничего особо… Поначалу мирно сидел в Хогвартсе и старательно культивировал у мальчика Тома страх смерти. А как иначе назвать то, что в первое же военное лето всех магглорожденных и Тома вместе с ними преспокойно отправили по домам, хотя тот же самый Том чуть ли не умолял оставить его в школе. Ну да, умный парень наверняка получал какие-то известия из маггловского мира и сложил два и два. Диппет колебался, но с подачи Дамблдора традиций нарушать не стал. Итогом этого стала глубокая психологическая травма Тома. Приют Вула уже отбыл в сельскую местность без него, парню пришлось выживать всё лето, к тому же Том попал под бомбёжку, оказался под развалинами дома и пять часов дожидался помощи. Его спасли добровольцы, разбиравшие руины, и остаток того лета он провёл в госпитале. Хуже всего было то, что в этих развалинах он оказался единственным выжившим, проведя эти пять часов чуть ли не нос к носу с женщиной, которой снесло полголовы куском каменной кладки. Ясен поёжился. Неизвестно, как гоблины добыли эти воспоминания, но к ним прилагались показания очевидцев-магглов. И пусть они не имели сил в Магическом мире, впечатление производили убийственное. Том довольно быстро оправился физически, маги вообще весьма выносливы, но до конца лета остался при госпитале — идти ему было просто некуда. Персонал поручал ему разные несложные работы, он стал чем-то вроде санитара, и, не сомневался Ясен, насмотрелся на всякое. Госпиталь во время войны — это отнюдь не институт благородных девиц, там люди умирают ежедневно, и порой очень жутко и кроваво. Как это всё подействовало на и без того расшатанную психику юноши, Ясен и представлять не стал. Глубинный, жуткий страх смерти стал с той поры вечным спутником Тома Риддла… Кстати, дотошные гоблины приложили к этому документу ещё два списка. Первый — список магглорожденных, отправленных на каникулы. Второй — список тех, кто вернулся в Хогвартс в следующем году. Из семнадцати фамилий предыдущего списка в нём значилось всего десять… Ясен злобно фыркнул. Проклятый бородатый козёл не только Тома подставил. И, что бы ни пел он о своей любви к магглорожденным, они были для него не более чем расходным материалом. А Дамблдор… А что Дамблдор? Он обратился к Геллерту только под конец войны, когда уже стало ясно, что «тысячелетнему рейху» настали полные и окончательные кранты. Маггловские союзные войска радостно давили гитлеровцев, маги добивали сторонников Гриндевальда… Ох, как жаждали до него добраться русские — то, что творилось по его приказу, они простить не могли. И ведь почти добрались… Но тут появился скромный герой, весь в белом… и победил Гриндевальда в поединке, потребовав для него суда. Фактически Дамблдор спас своего бывшего любовника, на которого уже точили клыки все русские некроманты, обдумывая, как бы использовать этого поганца в ритуале на благо родного Отечества. В общем, потом был суд и Нурменгард, но русских это ничуть не смягчило, и если в Британии Альбуса на руках готовы были носить, то вся остальная Европа относилась к Победителю Гриндевальда гораздо прохладнее, а уж в России его имя произносилось исключительно в сочетании с матерными словами. С очень большим количеством матерных слов. Тем временем Альбус стал самым популярным человеком в Магической Британии, и без труда смог бы стать Министром Магии. Но он этого не сделал, оставшись директором Хогвартса после отставки Армандо Диппета и удостоившись чести представлять Британию в МКМ. МКМ была не слишком в восторге от этого, но данная организация всегда была скорее представительской, чем реально что-то решавшей, так что, вероятно, континенталы решили, что пусть эти заносчивые лайми тешатся своим надуманным героем. Следующие записи в папочке посвящались Дарам Смерти — и тому, что Дамблдор сделался в конце концов просто одержим ими. Видимо, эти артефакты плохо влияли на своих владельцев — Гриндевальд начал чудить с размахом именно после того, как к нему в руки попала Бузинная палочка, а когда она перешла к Дамблдору, тот… тот тоже стал меняться… Во-первых, изменились его вкусы в одежде. Именно тогда стали появляться эти вырвиглазные мантии, расшитые звёздами колпаки и колокольчики в бороде. Во-вторых, Дамблдор стал выглядеть старше, отрастил седую бороду и теперь смотрелся древнее трёхсотлетнего Диппета. Это подтверждали три колдографии — Дамблдор времён Нью-Йоркской эпопеи с Криденсом (1926 год), времён поступления Тома в Хогвартс (1938 год) и он же во времена противостояния с Волдемортом (начало семидесятых). Разница просто глаза резала. То есть между первой и второй колдографиями разницы не было, а вот между второй и третьей… Да, сорок лет — большой срок, но не для мага. Ясен уже уловил эту особенность — мужчины-маги словно консервировались в возрасте сорока-сорока пяти, и могли оставаться такими в течение сотни лет. Что же касается ведьм, то потанцевав на приёме с юной красоткой, вы вполне могли прийти в шоковое состояние от её возраста… А Дамблдор родился в 1881 году. То есть, когда Гарри приехал в Хогвартс, ему было всего-то сто десять лет. По меркам магов — не срок. Что с ним случилось? Ясен стал читать дальше и нахмурился. Похоже, дело действительно было в Бузинной палочке. Она единственная из трёх Даров Смерти могла переходить в чужие руки, в то время как Камень и Мантия изначально были Родовыми артефактами. То есть Джеймс Поттер без особого вреда для себя использовал для шалостей легендарную мантию, и никаких проблем не ощущал, Том Риддл спокойно носил Родовой перстень до тех пор, пока не испоганил его крестражем, а вот Акела… то есть Альбус промахнулся по-крупному. Третий Дар Смерти постоянно стремился к двум первым, отчего его владелец зарабатывал стойкую одержимость Дарами, постепенно сходя с ума. Именно к этому стремился Гриндевальд. И к этому же стал стремиться Дамблдор. Удержаться от этого он не смог и в каноне — сложно поверить, что опытный маг ни с того ни с сего напялит на палец проклятую вещь. А ведь канонный Дамблдор кольцо надел… А здесь, похоже, ещё не успел. Может, помочь дедушке? Пусть порадуется перед смертью? Ясен продолжал листать документы. Всё правильно, показательно шельмуя Волдеморта и его сторонников, Дамблдор убивал аж трёх зайцев одной пулей. Подрывал влияние аристократов, зарабатывал очки у магглорожденных и… и приближался к обладанию всеми тремя Дарами Смерти. Два ему заполучить удалось. Незадолго до смерти Джеймс за каким-то… интересом отдал мантию-невидимку. Ясен не мог понять этого поступка. Мантия могла бы спасти жизнь Лили и Гарри, а то, что олень Поттер любил жену и сына, не отрицали даже его злейшие враги. Так почему Джеймс её отдал? Шантаж? Ментальное воздействие? Пока непонятно… Непонятно вообще ничего из того, что произошло в Годриковой Лощине. И с этим ещё стоит разобраться… Но Родовой артефакт не работал у постороннего как должно. Это тоже понятно, требовалась подпитка Родовой магией, а носителем магии Поттеров оставался только Гарри. Именно поэтому Дамблдор вернул пацану мантию с припиской: «Используй её с умом». Угу, словно подталкивал — пользуйся почаще. Так мантия подпитывалась нужной магией. Всё равно Дамблдор забрал бы её… после героической смерти Гарри. Сам умирать он явно не планировал, так фишка легла. Кстати, а где сейчас мантия? Если осталась в Хогвартсе — наверняка козёл бородатый прибрал её к шаловливым ручкам… А если у Дурслей… вроде как у Гарри в комнате было что-то вроде тайника… то есть смысл навестить дом на Тисовой. Именно что дом — Петуния и Дадли получили новые документы и переехали, сейчас дом вроде как стоит пустой. Тем лучше. Но вернёмся же к нашему бара… то есть к Светлейшему. Если верить бумагам гоблинов — планы у него были грандиозные: он желал окончательно сломить хребет аристократам, отменить Статут Секретности и слиться с миром магглов в экстазе. Сам же для себя старик планировал скромную роль серого кардинала… Неудивительно, что Дамблдор не желал уходить с поста директора — так легче воспитать целые поколения магов, которые будут в рот заглядывать и любой чепухе верить, ибо слова Светлейшего — истина в последней инстанции. Одновременно с этим Дамблдор потихоньку выкашивал и потомственных магов — не из высшей аристократии, но достаточно старых кровей. Ага, вот и очередная справочка… Оказывается, решением Министерства Светлейший был опекуном не только Гарри Поттера, но и других сирот-магов. Что характерно, довольно состоятельных. И, что характерно, во время учёбы в Хогвартсе со счетов этих юных магов снимались довольно-таки серьёзные суммы, явно превышающие потребности обычных студентов. Так что школу они заканчивали практически нищими. Ага, вот списочек… Двадцать две фамилии, напротив девятнадцати — крестики. Что такое? Ясен вчитался и помрачнел. Девятнадцать сирот, в разное время окончивших Хогвартс, либо уже умерли, либо исчезли при невыясненных обстоятельствах. Из оставшихся троих двое покинули Магическую Британию — одна вышла замуж сразу по окончании Хогвартса и уехала в Мексику, второго чуть ли не с церемонии вручения дипломов забрали испанские родственники. Было такое чувство, что они не просто уезжали, а бежали подальше… Третий… Третий работал в лавке Горбина в Лютном переулке. Иезекия Паунд, двадцати одного года… Стоит с ним побеседовать, может, кое-что и прояснится… Ясен вздохнул и отложил папку. Очень сильно захотелось в душ. И тут в окно постучался сердитый филин с зажатым в клюве экземпляром «Ежедневного Пророка».