Искорка

      Утром ночная откровенность принца отдавалась головной тупой болью. Каст не знал, виноват ли коньяк, а может, он просто не выспался или просто слишком много думал. Одна фраза, брошенная Идараном, не давала де Псону покоя. Странная фраза для того, кто принял неизбежное.       Маги могли остаться внутри своего рода, а могли от него отречься.       Каст понимал, что Идаран жалеет не о том, что в нём нет дара мага, а именно о том, что не может уйти из своего рода, этим самым сохранив себе жизнь. Дурная отчаянная догадка казалась слишком очевидной, и оттого же Псон не мог в неё поверить.       Женщина, выходя замуж, больше не принадлежит своему роду, а входит в род мужа. Как и младший супруг…       Был и третий вариант. Ролад мог изгнать младшего брата из рода, но в этом случае нашлись бы те, кто не согласился бы с подобным произволом. И тогда Идарана могли бы попытаться посадить на трон, даже не спрашивая о его желании.       Король, с одной стороны, поступил мудро, отослав принца на север: тут почти не было знати, и строить заговор было просто не с кем. Только вот Идаран оказался вполне адекватным, человечным и разумным военноначальником. Офицеры, те, в чьих волосах уже белела седина, а смерть стала привычной спутницей, медленно, но планомерно проникались уважением к Идарану. Сейчас за принцем стояла армия.       Выкинув Идарана из политической игры, король Ролад сам, по своей воле вложил в руки принца меч и поставил у него за спиной воинов, преданных и готовых сражаться плечом к плечу с принцем, как и он сражался тут, на севере, рядом со своими воинами. Деньги, власть или меч…       Каст де Псон не был уверен, что поставил бы на короля, разверни сейчас принц войско и направься в столицу. Но Каст знал и другое: Идаран так не поступит. Кто-то из воинов все равно не сможет переступить через клятву, данную королю, и боевым товарищам придётся ввязаться в братоубийственный бой.       — Мэтр Лерош, именно вас я и ищу, — позвал старого лекаря де Псон, спрыгивая со своей Задиристой.       Лагерь ещё сворачивался, и кошка Лероша Хитрая лениво лежала на траве, не спеша подниматься раньше времени. На севере, наконец, наступила бурная весна, и трава, казалось, с каждым днём становилась всё выше. Задиристая смерила пожилую кошку ленивым взглядом и не сочла её достойной конкуренции.       — У вас, де Псон, появилась нездоровая привычка искать меня, находясь в добром здравии, — заметил ворчливо мэтр. — Разве что похмелье… Но с это проблемой и ассистенты справятся. Целый мэтр для решения этой проблемы не нужен точно.       У старика с утра болела спина, и от этого он был ещё более ворчлив, чем обычно.       — Вы мне нужны не как лекарь, а как самый старый и опытный человек в нашей армии, — заметил Каст.       — Я, конечно, не девица и самым старым хоть и являюсь, но не ощущаю себя, — пробормотал Лерош недовольно. — Что вам нужно, де Псон?       — Вы слышали, чтобы младшему брату короля сохраняли жизнь после десятилетия сына короля? — спросил в лоб Каст.       — На моем веку не бывало такого, хотя я и застал ещё деда нынешнего короля, — задумался Лерош. — Тут я вам не помощник. Но могу послать… к кому нужно. Наша глава наездниц Лиация Шаор очень увлекается историей. Приходилось мне как-то лечить её грифона от ожога, и она, видать, чтобы отвлечь от мыслей о дурном норове этих тварей, рассказывала мне прелюбопытные истории. К примеру, о короле Кужарото Верденском. Он жил ещё две тысячи лет назад… И у него был гарем: две жены и семнадцать наложников. Думаю, она может вам ответить на ваши вопросы лучше, и, надеюсь, эти ответы будут полезны. Идаран Верденский достоин лучшей награды за эту войну, чем почётная казнь мечом и пышные похороны с двухдневным трауром.       Де Псон выдохнул и поклонился перед тем, как сесть на спину Задиристой.       — Спасибо вам, это то, что я хотел услышать.       — Настой от похмелья взять не забудьте, — посоветовал лекарь насмешливо.       Лиация нашлась быстро: наездницы свои шатры всегда ставили рядом с шатрами лекарей, в центре, под защитой других. Грифоны рассержено клекотали, они только недавно закончили завтрак и всё ещё возмущались, словно бы сосед получил больше. Главная наездница кивнула Касту и даже не удивилась, когда тот спешился рядом с ней.       — Говорят, ты любишь историю, — после обмена холодными приветствиями сообщил де Псон.       — Вот не замечала я раньше с твоей стороны такого интереса к моим увлечениям, — кивнула Лиация. — Каст де Псон, давай не будем разводить долгие диалоги. Говори, что в этот раз тебе от меня понадобилось?       — Я не хочу казнить принца, — перешёл на шёпот Каст.       — Ну, я его точно казнить не собираюсь, — женщина поставила руки в боки и упёрлась в собеседника тяжёлым взглядом.       Грифон наездницы, почуяв неладное, подошёл на шаг, недобро смотря своим птичьим холодным взглядом на де Псона. Задиристая зашипела, но отступила, не желая драки с крылатым.       — Были ли в истории ситуации, когда брат оставался жив, несмотря на рождение сына? — пропустил колкость мимо ушей де Псон.       — Брат короля, смею я предположить? — уточнила Лиация.       — Да, — сухо подтвердил Каст, которого уже начала раздражать манера женщины разводить лишнюю полемику.       — Семь раз, — задумалась наездница. — Два раза у принцев был дар к магии, и они отказывались от своего рода. Один раз принц пропал без вести. Скорее всего, сбежал, думаю, король даже знал куда, но не посчитал нужным искать. Также один из принцев избежал казни по состоянию здоровья — его признали сумасшедшим. Ещё один принц был в заложниках у ахтаров, Верда как раз проиграла им воину… Но его потом, по возвращению, всё равно казнили, хотя он был уже глубоким стариком. Один принц остался в живых, так как его единственный племянник, сын короля, был крайне болезненным. Это было и к лучшему: новый наследник умер в четырнадцать. Ну и Саккок Верденский стал младшим мужем одного благородного лорда и вошёл в род этого лорда. Ему так же сохранили жизнь. Думаю, для Идарана подходит только брак… Если, конечно, Коамил Верденский не окажется болезненным мальчиком. Но это вряд ли: уже давным-давно короли Верды не женились на своих кузинах или сёстрах. Старые времена остались в прошлом, слава богам.       — Спасибо, — кивнул де Псон.       Мысль о браке и раньше приходила Касту в голову, но, чтобы писать прошение королю, нужно было не просто подкинуть идею, но и привести пример. Прецедент. Ролад Верденский был королем, ратующим за старые обычаи, соблюдение традиций. Он бы не рискнул ради своего брата что-то делать первым в династии.       И де Псон этого не понимал. У Каста было двое сыновей, и он никогда бы не позволил каким-то законам стать причиной, по которой один из мальчиков должен был бы умереть. А Ролад мог бы сохранить младших сыновей, если те родятся, лишь пощадив родного брата, отменив этот древний и жестокий закон. Да и сам король не мог не помнить, как с детства этот закон мешал им троим жить спокойно. Идаран должен был умереть, как только умер бы их отец, и только несчастный случай со средним братом сохранил ему жизнь на некоторое время.       — Лиация, а где ты узнала о Саккоке Верденском? — поспешно спросил Каст, заставив женщину отвлечься от своего грифона.       — Копию с родословной Верденских читала, — не стала усложнять та. — Дай вспомнить… Вроде бы три тысячи седьмой год — это год рождения Саккока. Но я могу и ошибаться.       — А ты не знаешь, где подобную копию можно достать? Может, у тебя есть? — спросил де Псон.       — Даже копия из тонкой бумаги и в лёгком переплете весит… Как я примерно. И стоит, как мой грифон! Я читала её в главной библиотеке Салиста, — рассмеялась Лиация. — Благородство не может служить оправданием невежества.       Каст скривился. Теперь, когда где-то там, во дворце близь Салиста, столицы благословенной Верды, спал в своей золотой люльке ребёнок, новый наследный принц, его никто не отпустит. Он же должен ещё строже охранять Идарана.       — Направь магического вестника, закажи выписку о судьбе Саккока Верденского из родословной, — посоветовала Лиация. — Идаран… Не хочу носить траур по нему… Мне траур не идёт.       — Спасибо ещё раз, — де Псон глубоко поклонился женщине, словно леди, словно равной.       Главная наездница, хмыкнув, поклонилась тоже, хотя леди бы присела в реверансе. Но леди бы и штаны не надела, а наездницы только в них и ходили. Даже там, в мирном времени.       Касту иногда казалось, что он и не помнит мирного времени, не помнит того, как спокойно и размеренно жил в окружении семьи. Он невольно подумал, что младшенькая самая, единственная дочь, уже наверняка и ходит, и говорит… Только вот отца в лицо не помнит. Хотя де Псон и не был уверен, что он отец малышки. Младшего супруга он выбрал по любви, взяв в супруги паренька, которого мог просто держать фаворитом. Жена возмущалась, буйствовала по-своему, по благородному. Жена Каста — леди воспитанная и внешне холодная, как и полагается приличной женщине. Но де Псон знал, какая лава вместо крови течёт в жилах его красавицы. Но младший супруг мягким нравом и своей привычкой ценить любое проявление доброты к нему завоевал сердце леди. Их союз стал действительно тройным, и Каст не ревновал жену к мужу. А потом пошли дети. Де Псон подозревал, что его семя стало негодным, слабым после одного отравления. Тогда лекари едва смогли вытащить Каста с того света.       Военный лагерь свернули достаточно быстро, и де Псон был вынужден подъехать к принцу, чтобы своей отлучкой не вызвать у Идарана подозрений. Король мог и не согласиться дать брату шанс, а в этом случае… Каст посчитал, что будет слишком жестоко бередить душу принца напрасной надеждой.       — Для того, кто не спал ночь и выпил бутылку коньяка, ты слишком деятелен, — пожаловался Идаран. — Я мечтаю просто не свалиться со Скрытной и на большее сегодня не способен.        — Вы, Ваше Высочество, просто никогда не пили столько, сколько пил я в своей жизни, — улыбнулся де Псон. — К тому же я у лекарей взял настой от похмелья, пока он ещё есть: многие отмечали вчера рождение принца.       Телохранитель не озвучил, конечно, что многие не радовались этому событию, а наоборот, горевали.       — Я не рискнул… Это бы убило мою репутацию совершенного полководца, — тяжело вздохнул принц.       — Поэтому я взял две порции и одну перелил в свою фляжку, — сообщил Каст, доставая её из кармана.       — Ты мой самый надёжный, верный и лучший телохранитель, — схватил фляжку Идаран.       Принц жадно пил горькую настойку от похмелья, даже не скривившись.       — И мне, как самому верному, пора ненадолго вас покинуть, — кивнул де Псон.       — Что у тебя сегодня за загадочные дела? — уточнил Идаран.       — Потом, может быть, расскажу, — пообещал де Псон.       Маги связи ехали в крытой повозке. Там было с десяток наблюдателей. Ни одно сообщение не могло быть отправлено с фронта без оглашения его содержания всем присутствующим, если оно не было адресовано лично королю. Но де Псон этого не боялся. Пусть его просьба и была странной, но адресована она была младшему мужу и не несла в себе скрытого смысла.       Теперь все, что мог сделать Каст — ждать.       Лишь имея на руках биографию этого давно покойного принца, де Псон мог написать письмо королю. Благо, послания этому адресату не было необходимости открывать и читать при других, и Идарану никто бы не сообщил о возможности спасения, пока король не даст свой ответ.