Глава 37. Хорошая новость
8 марта 2024 г. в 19:52
Боль начала отступать только на третьи сутки, и все эти дни Леви лежал под обезболивающими. В палату могли заходить только врач и определенный медперсонал, который выполнял перевязки, приносил еду и менял дренажные пакеты у мочевого катетера. А также перемещал его тело, во избежание образования пролежней. К счастью, все эти сложности и неудобства были только в первые дни после операции. Как только боль ушла, Леви сам начал шевелиться и есть. А вот с туалетом была проблема.
— Я не хочу, чтобы из-под меня выносили горшки, — пожаловался он Эрвину на пятый день, когда немного пришёл в себя и уже мог проявлять самостоятельность. — А эта штука в члене уже меня извела, — раздраженно добавил он.
— Катетер очень удобная вещь, — отозвался доктор Смит, сам меняя перевязки на его руках. Кисти были очень сильно повреждены, но уже заживали.
— Да, для врачей и для лежачих больных. Но я чувствую, что могу добраться до туалета сам, пусть и на кресле. Но вот это, — Леви дёрнул руками, которые были прикованы наручниками к кровати, — полностью лишает меня нормального существования. Мне нужно в грёбаный толчок, Эрвин, — произнёс он с таким видом, будто собирался расчленить доктора, если тот не выполнит это.
— Леви, за дверью стоят два офицера из тюрьмы, которые охраняют тебя. Если я попрошу снять с тебя наручники, то они подумают, что ты уже поправился, и ускорят твоё возвращение на зону, — рассудительно заметил Эрвин. Он приходил к Леви лишь по вечерам и не всегда каждый день, поскольку срочные операции могли быть в любое время суток. И всё же, несмотря на это, про своего особого пациента не забывал, проверяя его здоровье день ото дня.
— Не обязательно просить их снять наручники, — усмехнулся Аккерман. — Ты сможешь справиться сам, любой иглой.
— Хочешь, чтобы я взломал их? — закончив с перевязкой, Эрвин поставил подушку повыше, чтобы Леви смог опереться на неё спиной.
— Да, это было бы идеально, — пробормотал его пациент.
— Хорошо, попробую сделать это, — согласился доктор Смит. — Но завтра. Потерпи ещё немного, всё же тебе рано ещё вставать, швов очень много.
— Тц, ладно, — Леви не стал спорить и расслабил плечи. — Тебе виднее. Я слышал, у тебя сегодня было две операции, ты не устал? Иди домой, отдохни, нечего возиться со мной. Для меня ты уже сделал всё, что мог.
— Устал, но мне приятно возиться с тобой, — слабо улыбнулся Эрвин, садясь рядом с ним на стул. — Можешь мне не верить, но я отдыхаю рядом с тобой. И не хочу отпускать тебя обратно, — признался он. — Я сделаю всё возможное, чтобы продержать тебя тут как можно дольше.
— Только не навреди себе, — пробормотал Аккерман, опустив глаза. Он тоже не хотел возвращаться обратно, очень не хотел. Особенно, после того, как о нём заботились здесь.
— Леви, как я могу навредить себе? — вздохнул Эрвин и немного нахмурился. — А вот ты… Те люди, что напали на тебя, ведь будут там. Как ты справишься с ними ещё раз?
— Не знаю, подумаю об этом потом, — Леви расслабил голову, и та немного склонилась на бок. Его лицо было красновато-лилового цвета из-за синяков на скулах и под глазами. Корпус также сжимала повязка, фиксирующая его сломанные рёбра. Руки и ноги чувствовали себя лучше, хотя до сих пор были налиты тяжестью.
— Нужно ещё обезболивающее? — спросил его Эрвин, видя, как парень расслабился и прикрыл глаза.
— Нет. Боль уже не такая сильная, когда не шевелюсь, не чувствую вовсе, — медленно произнёс Аккерман. — А вот слабость донимает меня больше.
— Твой организм изо всех сил пытается восстановиться, поэтому позволь ему это сделать, — подбодрил его Эрвин. — Хочешь что-нибудь?
— Опять клонит в сон, это начинает раздражать, — проронил Аккерман. — Или ты что-то мне вколол? — скосив глаза на капельницу, с подозрением спросил он.
— Нет, ничего, — покачал головой Эрвин, — что бы могло навредить тебе, — уточнил он, и Леви покривил губами.
— Я так и думал, — выдохнул он и затих.
— Если хочешь, я уйду, — тут же предложил доктор Смит, видя его полную расслабленность.
— Не хочу, — Леви с трудом, но приоткрыл глаза. Некоторое время он просто смотрел на него, на его красивое лицо с благородными чертами, выразительные и удивительно ясные голубые глаза с решительным взглядом, нос с горбинкой у переносицы, волевой подбородок… Несмотря на то, что Эрвин Смит в этом мире был значительно старше его господина, которому он был предан, тот аристократизм и возвышенность ощущались в каждой черте, а мужественная красота не угасала, а будто становилась ещё ярче.
«Чёрт, и почему я любуюсь и смотрю на него, как на какой-то шедевр? — поймал себя на мысли Леви. — Никогда в этой жизни не встречал таких людей, как он…»
— Леви? — заметив, что тот не спускает с него глаз, улыбнулся доктор Смит. — Снова твой взгляд. Очень… пробирающий.
— Эрвин, я хочу кое-что сказать, — проронил Аккерман, больше не в силах бороться с собой.
— И что же? — доктор придвинулся ближе и обхватил его кисть, повисшую в наручниках, своими ладонями.
— Ты всё время спрашиваешь, зачем я это делаю для тебя. Я расскажу об этом, — пояснил он.
— Правда? — голос Эрвина наполнился волнением.
— Да. Ты не поверишь, но я всё равно расскажу. Сейчас я ведь могу побыть сумасшедшим, правда? — он усмехнулся и тут же сморщился, ощущая боль в груди. — Всё потому, что я знал тебя раньше.
— Раньше? — удивился Смит, не припоминая ни единой встречи с этим парнем. — И когда же?
— В прошлой жизни, — признался Леви. Читая на его лице лёгкое недоумение, он продолжил. — В нашей прошлой жизни ты был лордом Эрвином, графом Сэффилтонским. Владел большим поместьем и был богачом, а я — безродным простолюдином. Наверное, мы бы с тобой никогда не встретились, но однажды ты спас мне жизнь, когда меня хотели повесить. Затем я попал в твой особняк и стал работать на тебя… Убивал знатных ублюдков по твоему приказу. Я не спрашивал, зачем тебе это, я просто служил тебе. Потом твои мотивы стали яснее, мы невольно сблизились друг с другом. Порой я даже забывался, что ты мой господин, и вёл себя с тобой, как равный… — он перевёл дыхание.
— И что же… у меня были за цели? — удивленный его рассказом, спросил Эрвин, начав волноваться за его психическое состояние.
— Ты хотел спасти всех, — проронил Леви. — Устроить переворот и сменить власть. Дать простому народу лучшую жизнь. Но у тебя не получилось, — голос Аккермана стал глуше. — Меня ты выгнал из своего поместья, когда я выполнил твой план. А сам с близкими друзьями отправился свергать короля. Но в итоге на виселице оказался ты сам… — голос Леви стал сдавленным, а звук пульса участился, говоря о его волнении. — И я ничего не смог сделать, чтобы спасти тебя. Только лишь похоронить твоё тело. Поэтому на этот раз я пообещал себе, что больше не стану бездействовать, как тогда. Больше я не оставлю и не потеряю тебя. Тогда ты прогнал меня, тем самым сохранил мою жизнь и пожертвовал своей. Теперь будет наоборот.
— Поэтому ты жертвуешь собой? — когда Леви затих, прошептал Эрвин. — Но разве я заслуживаю этих жертв? Даже если ты утверждаешь, что когда-то я был твоим господином… — он печально улыбнулся, ощущая, как невероятно и нереально это звучит. — Здесь я просто врач и никак не управляю тобой. Здесь ты мне ничего не должен.
— Возможно. Но я не успокоюсь, пока не выплачу этот долг, — возразил Леви. — Вот, это мои причины, точнее, часть из них. Другая часть… она ещё более странная.
— Ещё более? — Эрвин приподнял брови и улыбнулся. — Куда уже более?
— И её я не могу описать словами, она более сложная, — пробормотал Леви. — Вроде того, что я до сих пор считаю тебя своим господином и никак не могу избавиться от этого чувства. Хотя разумом я понимаю, что в этом мире ты не лорд, а я не простолюдин, что мы равны, и всё же я хочу… защищать тебя, оберегать от всего. Не знаю, откуда это взялось. В голове это или в сердце… — его веки, которые он с трудом держал открытыми, тяжело опустились, а голос затих. — Просто позволь мне делать это… — смог произнести он, погружаясь в сон.
— А мне что ты позволишь делать, Леви? — вздохнул Эрвин и вновь коснулся его лица, опасаясь, не в лихорадке ли он. Однако температура была нормальной, кожа не горела.
«Возможно из-за обезболивающих…» — только и оставалось думать Эрвину после этого удивительного рассказа.
Доктор Смит выполнял своё обещание и держал Леви в больнице максимально долго, под любыми предлогами, убеждениями и угрозами не позволяя надзирателям вернуть Аккермана в тюрьму. Леви был благодарен ему за это, и после напряженного месяца в тюрьме, где он каждый день жил в опасениях и стрессе, время в больнице было настоящим отдыхом. Спал он много и долго, хотя расписание здесь тоже имелось, но было не таким жестким, как в тюрьме. Еда тоже была значительно вкуснее и разнообразнее, несмотря на свою диетичность. К тому же, Эрвин всегда приносил ему что-то вкусное. Много фруктов — яблок, бананов, винограда, персиков, манго, апельсинов… Горький шоколад показался Леви ужасно сладким, а чай он просто пил в любую свободную минуту вместе с печеньем или конфетами.
Эрвин также приходил вечерами. Иногда ненадолго, лишь проверить состояние, а иногда они могли просидеть вместе несколько часов, говоря друг с другом. Доктору Смиту удалось снять с капитана наручники. Правда, не с первого раза и не со второго, но всё же удалось. Наконец-то Леви смог поднимать руки и свободно шевелить ими, мог сам есть, смог передвигаться по палате — сначала в коляске, пока швы не зажили, затем на своих двоих. И наконец-то добрался до санузла, о котором мечтал всё это время. Как и о неограниченном доступе к тёплой воде.
Палата была одноместной, поэтому Аккерман мог спокойно гулять по ней. Однако покинуть её не мог, даже выйти в коридор, поэтому снова оказался в своеобразной маленькой тюрьме. И со временем, когда он окончательно окреп, стены палаты начали давить на него. Эта клетка оказалась слишком маленькой, даже меньше, чем тюрьма, поскольку там они могли хотя бы выходить из камеры, посещать столовую, гулять на свежем воздухе и даже играть в баскетбол. Здесь же он не мог делать ничего. Только сидеть на кровати, смотреть в окно и ждать Эрвина, чтобы провести с ним несколько минут.
О его рассказе о прошлых жизнях доктор тактично не спрашивал, Леви тоже больше не поднимал эту тему, чтобы его снова не посчитали ненормальным. Он просто хотел видеть его, хотел смотреть на него, слушать его голос, анализировать его мысли. Эрвин много рассказывал о своей работе, о пациентах, которых удалось спасти, о печальных или наоборот, курьёзных случаях. Его было интересно слушать, хотя он порой говорил об очень сложных вещах. Иногда он увлекался, а потом внезапно прерывался, ловя на себе этот знакомый пробирающий взгляд Аккермана. Они сидели в тишине, смотря друг на друга, пока Леви не опускал глаза.
— Я чувствую себя практически, как прежде, — как-то произнёс Леви, когда прошёл почти месяц его пребывания в больнице. — Боль внутри ушла, швы тоже не ноют, я хорошо отоспался и окреп… Наверное, меня скоро вернут в тюрьму.
— Да, надзиратели каждый день просят моё заключение, — тяжело признал Эрвин. — Все результаты анализов и обследований тоже в норме…
— Ничего, можешь выписывать, — прервал его Леви. — Я готов вернуться.
— Ты уверен? Может быть ещё немного? — с опасениями спросил Смит. Леви хорошо знал, что Эрвин боится отпускать его обратно. Боится, что это снова произойдёт, что жизнь капитана снова будет под угрозой и всё по его вине.
— Нет, уже достаточно, — покачал головой Леви. — На самом деле, в этой палате я тоже устал сидеть, Эрвин, — признался он. — Хочу выйти, хочу вдохнуть воздуха. Даже в тюрьме больше простора, чем здесь. Мне приятно, что ты так часто навещаешь меня, но я чувствую себя птичкой в клетке. Вроде как хозяин и заботится о ней, а улететь всё же хочется, — сравнил он.
— Что ж, возможно ты и прав, — согласился доктор Смит. — Тогда завтра с утра я подпишу документы, будь готов. Знаю, что это будет сложно, но когда вернёшься в тюрьму, постарайся избегать любых физических напряжений, чтобы не было никаких внутренних разрывов, — попросил его Эрвин.
— Да, постараюсь, — кивнул головой Аккерман. — Я тоже хочу тебя кое о чем попросить, — через паузу продолжил он и нахмурился. — Не приходи ко мне.
— И почему же? — удивился Эрвин таким внезапным словам. — Я знаю, что не заслуживаю видеть тебя, но всё же…
— Потому что, увидев меня за решеткой, да ещё в тюремной робе, ты снова будешь чувствовать вину передо мной, — раздосадовано ответил Леви. — И я буду чувствовать себя дерьмово вместе с тобой. Не хочу этого, — заключил он. — Лучше встретимся на воле. К тому же, у меня всего двенадцать свиданий в год, и Ханджи обещала каждый месяц приносить мне мой чай. Так что не приходи вне очереди.
Аргументы Леви вызвали у доктора Смита улыбку, правда, немного печальную.
— Хорошо. Я понимаю, что ты не хочешь видеть меня, поэтому не буду донимать тебя, — проронил он.
— Тц. Ты же знаешь, что это не так, — Леви отвернул голову, смотря в окно. — Я хочу видеть тебя, даже больше, чем других. Но не так, не при таких обстоятельствах.
— Ладно. Я постараюсь сделать это. А ты постарайся больше не попадать в больницу, — серьёзно попросил его Эрвин. — Береги себя.
— Да, мне и самому больше не хочется проходить через это, — Леви пробрало дрожью, когда он вспомнил своё состояние сразу после операции и несколько дней после, когда ощущал себя просто ужасно. — Обещаю, что это не повторится, я буду осторожнее, — заверил он.
Леви и сам хотел верить в свои слова, однако не представлял, как теперь ему жить в тюрьме с такими врагами. Да, наверняка после этого инцидента Райли и его шайке запретят приближаться к Аккерману ближе, чем на пять метров, но это лишь формально, на деле всегда можно обойти любые запреты.
Поэтому его настроение было не особо весёлым, когда утром следующего дня вместо больничной рубашки ему пришлось надеть тюремную робу со своим номером. Офицеры, что охраняли всё это время его дверь, вновь надели на него наручники и конвоировали до фургона, который должен был отправить его в тюрьму. С Эрвином он виделся лишь мельком, когда его выводили из палаты. Они переглянулись друг с другом на прощание и коротко кивнули, словно ещё раз подтверждая все сказанные ранее слова.
Леви было тяжело просить доктора Смита не приходить к нему, ведь он на самом деле очень хотел его видеть, особенно после стольких дней, что они провели вместе. Но он также знал, что их встречи принесут больше боли, чем радости. Поэтому всю дорогу до тюрьмы он ощущал горькое чувство пустоты и одиночества. Однако его сила воли была крепка, и он не позволял эмоциям полностью контролировать себя. Когда фургон остановился возле тюрьмы, Леви вышел на свежий воздух и сделал глубокий вдох. Впереди у него было слишком много забот и проблем, и предаваться отчаянию было просто некогда.
— С возвращением, 3565, — первым его встретил Майк, который забрал Аккермана у офицеров под свой контроль.
— Да, давно не виделись, — бесстрастно отозвался тот, пересекая двери и проходя в знакомые тюремные коридоры.
— И правда, давно, — хмыкнул тот, идя вровень с ним. — На моей памяти ты единственный заключенный, который пробыл в больнице так долго.
— А кого-нибудь ещё так избивали до полусмерти? — скосил на него глаза Аккерман.
— Да, и не раз, — ответил офицер Захариус, — но их сразу после операции привозили сюда, и лежали они в нашем медпункте. Тебя же как будто силой удерживали в больнице.
— Но ничего же не случилось, я не сбежал, — пожал плечами Леви, поняв, что Майк ведёт его не к камерам, а в медпункт. — Не знаю, как теперь жить в этом месте, — хмуро признался он. — Хирург собрал мои внутренности буквально по кусочкам, не хочу, чтобы его работа была насмарку, — проронил он, понимая, насколько сложной и трудной была операция, и с какой тщательностью и усердием Эрвин сшивал все мелкие сосуды и ткани.
— Об этом… можешь не волноваться, — Майк остановился у дверей медпункта и бросил на Аккермана странный взгляд. Леви успел заметить на его лице ту самую улыбку, которая появилась у него, когда он подсадил его в камеру к Эрену.
— Что? — он тут же насторожился, однако надзиратель втолкнул его в медпункт и зашёл следом. Местный фельдшер принял заключение, с которым Леви выписали из больницы, и ещё раз осмотрел его. Убедившись, что всё в порядке, он дал ему обезболивающее на всякий случай и поставил свою подпись, что заключенный может возвращаться к обычной тюремной жизни. После этого Майк сопроводил его до камеры.
— Что ты имел в виду? — по дороге спросил его Леви. — Почему мне не волноваться? Даже если вы запретите им приближаться ко мне, они всё равно найдут способ, — мрачно заключил он.
— В тюрьме постоянно случаются драки, — голос Майка звучал ровно и тихо, очень безэмоционально и в то же время успокаивающе. — Заключенные просто не могут жить спокойно друг с другом, пока не закрепят свой авторитет, свою доминирующую роль. Как в стае.
— Я в курсе, но не все хотят драться, — сухо прокомментировал Леви, так и не получив ответ на свой вопрос. — Я так вообще здесь никого не трогал, даже Эрена, хотя он заслуживает оплеух каждый день. Но Эрен ещё глупый мальчишка, хоть и на голову выше меня. Он не будет вредить и унижать намеренно.
— Наверное, он думает также о тебе, — усмехнулся Майк и остановился перед его камерой. — Одиночке тяжело сражаться со стаей, — проронил он. — Как бы силён ты не был, тебя либо изгонят, либо подчинят.
— Да, я знаю, — угрюмо согласился Леви. — Но пока не придумал, что с этим делать.
— Однако рано или поздно он создаёт свою стаю, которая может стать сильнейшей, потому что за плечами этого одиночки — бесценный опыт и неудержимое стремление к жизни, — Майк открыл его камеру и коротко кивнул.
— Спасибо, что помог мне, — поравнявшись с ним, проронил Леви. — Я слышал твой голос тогда.
— Это всего лишь моя работа. Решать проблемы, — ответил тот и закрыл за ним дверь.
Ощутив знакомый, немного душный запах камеры, Леви, как ни странно, почувствовал облегчение. Она была всё такой же тесной и мрачноватой, с небольшим окошком. Однако сегодня оно было чистым. Леви привык, что свет тут всегда рассеянный из-за мутного стекла, до которого он не доставал, но сейчас стекло за прутьями решетки оказалось не пыльным и прозрачным. Кто-то очень неплохо его помыл.
— Капитан! — перед ним, словно из-под земли, неожиданно вырос Эрен, глаза которого горели то ли радостью, то ли каким-то безумным сумасшествием. — Вы вернулись!
— Да, как видишь, — Леви немного напрягся, опасаясь, что этот парень может броситься на него, но Йегер держал себя в руках. Он лишь улыбнулся и тронул его за плечо, будто убеждаясь, что тот не призрак.
— Наконец-то, я уже думал, что вы там откинулись, — тут же забубнил он себе под нос таким знакомым ворчливым тоном. — И оставили меня здесь одного.
— А я уже думал, что откинулся в той котельной, — Леви снял его руку с плеча и подошёл к своей койке. Однако постель на ней была помята и торчала со всех сторон. — Что это? Ты спал здесь?
— Я сейчас уберу, — Эрен быстро скатал постель с матрасом и закинул её на верхнюю койку, а оттуда достал другой моток чистого белья.
— Да, я опасался, вдруг ко мне кого-то подселят, — пока Леви заправлял постель, рассказал он, — поэтому лучше занять нижнюю койку.
— Что же ты её не занял, когда меня ещё сюда не поселили? — задался вопросом Аккерман, но на него Эрен не стал отвечать, а подошёл к полкам и достал оттуда еды.
— Есть хотите? Это ещё осталось от маминой посылки, — протягивая ему овсяные печенья, которые уже здорово одеревенели, предложил Эрен.
— Надо размочить в чае, — проронил тот, а Йегер услужливо набрал в пластиковый кувшин воды и засунул туда кипятильник.
— Тебя навещала мама? — пока заваривался чай, разговаривали они.
— Да, в тот день, когда вас избили и отвезли в больницу, — Эрен нахмурился, вспоминая то невесёлое свидание.
— Интересно, какая она, — внезапно спросил капитан.
— Ну, мама, как мама, — пожал плечами Эрен. — Постоянно волнуется, переживает, что я плохо ем, сплю, что у меня нет друзей и в кого я такой уродился, что попал в тюрьму, — вздохнул он. — У вас разве не так?
— Нет, я потерял мать ещё в детстве, — бесстрастно ответил Леви. — Поэтому обо мне особо никто не заботился и не переживал. Вплоть до… недавнего времени, — через паузу уточнил он. — Ты должен ценить, что твои родители живы и волнуются о тебе, — строго заявил ему Леви, а Эрен надулся и отвел глаза в сторону.
— Я ценю, — когда Леви начал пить чай, ответил юноша. — А злюсь на себя за то, что попал сюда. Знаю, что причина всех волнений я сам, и от этого тошно.
— Понимаю, — негромко произнёс Леви, — близких мы всегда раним сильнее всего, — его взгляд на некоторое время стал опустошенным, пока Эрен не сменил тему, возвращая его к насущным делам.
— Как там в больнице? У вас было много травм? — поинтересовался он. — Когда мы нашли вас с офицером Захариусом, на вас места живого не было. Вы уже не шевелились, а эти гады всё продолжали избивать вас… — Эрен от злости сжал кулаки, сам мечтая кому-нибудь заехать.
— Да, травм было много, — признал Леви. — Но меня лечил хороший доктор, так что теперь всё в порядке. Вот только снова мне попадать туда нельзя, — мрачнее добавил он. — И драться сейчас тоже нельзя, — его голос стал совсем низким. — Что с теми ублюдками? Их хоть как-то наказали?
— Хах, капитан, пятерых вы отделали так, что их тоже отправили в больничку, правда, в нашу. Теперь они ходят с переломами и особо носа не показывают. Остальных четверых, которые избивали вас, мы с офицером Захариусом тоже здорово отдубасили, они две недели просидели в карцере.
— А Райли? — затаив дыхание, спросил Леви, очень надеясь, что он ему тоже что-то успел сломать или оторвать. На лице Йегера вдруг появилась широкая пугающая улыбка.
— Пока вы были в больнице, он с оставшимися дружками пытался сбежать, — рассказал ему Эрен, а сердце Леви тут же пустилось галопом в груди.
— И как? Он сбежал? — взволнованно спросил бывший капитан, чувствуя, что даже ладони вспотели.
— Ага, сбежал, — ухмылка на лице Эрена становилась всё более кровожадной. — Через три дня на окраине одного из ближайших посёлков нашли его левую ногу. Это всё, что от него осталось.
— Что? — опешил Леви, волнение которого возросло в разы.
— Его загрызли бродячие собаки, — объяснил Йегер. — Там много таких ошивается.
— Загрызли? Не может быть… — ошеломленно прошептал Леви. То, что он избавился от своего худшего врага в этом месте, не могло не радовать. Но вот причина его смерти просто сразила Аккермана наповал.
«Он умер тем же способом, что и в той жизни? — поразился Леви. — Тогда мы с господином убили его и затащили в пещеру к кабанам, теперь же это произошло даже без нашего участия. Получается, мы повторяем свои же судьбы?»
— Почему же не может? — задумчиво протянул Йегер. — Если стая большая, у человека нет шансов.
— А что его подельники? — придя в себя, спросил Леви.
— А вот им сбежать удалось, — закивал головой Эрен. — Похоже, они бросили своего босса, чтобы спасти свои шкуры.
— И это неудивительно, — проронил Леви.
— Так что, капитан, теперь можно дышать спокойно, — торжественного объявил Эрен. — Да, его шайка осталась, но без него они теперь ничего не стоят. К тому же, им запретили приближаться к вам.
— Да, новость и впрямь хорошая, — согласился Леви, ощущая внутреннее ликование. — Но всё равно нужно быть настороже. Мало ли, каких ещё ублюдков носит эта тюрьма.