Вечность

Т/и цокает по кафелю по направлению к своему столу и проходится усталым взглядом по уродливым посетителям, которые начали шуметь, как только увидели её. —Господин Хайтани не принимает, вам нужно записаться на встречу,— проговаривает в тысячный раз неразумным тварям. Что только забыли у демона? К нему на круг захотели перебраться? Стопки документов кладёт перед собой и начинает перебирать, где нужно ставя подписи. Лишний народ постепенно рассасывается, кто-то даже умудряется оставить после себя склизкую дорожку. Бес цыкает, морща нос. Надо же было ей при жизни заключить договор с демоном, подумаешь, умерла бы на пару десятков лет раньше. Может быть, по облачкам бы ходила или в котле варилась, а нет, сиди пиши при красном свете Ада, терпи босса-нахала, которому скучно постоянно, и прогоняй всякую нечесть из приёмной. Ад, по сути, тот же обычный офис, только разврата больше и наказания кровавее. За последнюю минуту макает перо в чернильницу третий раз и вздыхает устало. Нет бы ручками как смертные пользоваться, и удобнее, и практичнее. Зачем это всё? Бес думает, что надо бы сказать об этом Нарциссе на следующих посиделках, она то достучится до Высшего демона, не зря же хвостом перед ним вертит и глядит на собраниях игриво. Так бы толк был. Или может Рану пожаловаться, он, если в нужном настроении, согласен почти на всё. Кроме отпуска для своей подчиненной. Колокольчик на столе звенит, и Т/и прикрывает глаза ладонями с длинными острыми когтями, с губ срывается стон отчаяния. Ей бы сейчас в кроватку спать, а не перед скучающим начальником пляски с бубном устраивать, лишь бы он на шестой круг не отправил, передавать срочный привет какому-нибудь знакомому. Открывает тяжёлую дверь, а ей в лицо сразу же летит что-то золотистое. Бес еле успевает зажмуриться и руки вперёд выставить, как в них падает лёгкий кругляш. Приподняв бровь, она вертит его в руках и смотрит на единицу на обертке. —Привёз сувенир из людцкого мира своему любимому работнику!— Ран довольный до жути, разлегся на своём огромном кресле из человеческой кожи. —Я ваш единственный работник, господин Хайтани, — бурчит себе под нос, всё ещё разглядывая штуковину в руках. Шоколадная медаль, впечетляюще,— спасибо. —Не стоит благодарностей,— он отмахивается и хитро улыбается, подзывая к себе,— лучше сюда иди, присаживайся. Дверь за спиной захлопывается. Т/и смотрит на часы, которые были у неё на запястье ещё тогда, при второй встрече с Раном, когда возвращать к жизни, в обмен на душу, её никто не собирался. Душа-то у каждого человека одна, а свою она в когтистые лапы уже вложила. Часики показывают без пяти минут шестого. Она не уверена, но вроде как в Аду время течёт плюс-минус так же, как и на Земле. По крайней мере, Т/и живёт по нему, и Хайтани ей ничего не говорит. — Рассказывай, что было, пока я отсутствовал. До конца рабочего дня пять минут, если увеличить скорость голоса, то у неё есть шанс уйти вовремя. Поэтому бес делает шаг вперёд и садится на пододвинутый к креслу обычный чёрный стул. Ран сразу цепляет её очки и примеряет. Перед её глазами все немного расплывается, но Т/и продолжает устало не подавать виду. —Ну, много нечести хочет попасть на ваш круг, господин,— она отводит глаза в сторону, вспоминая,— в лесу всё нормально, как и в Флагетоне... —Это всё знаю, что ты, Т/и, будто и не понимаешь меня,— он стягивает очки, бросая их на стол. Бес думает, что на день рождения попросить надо несколько новых пар. Хайтани тянет её за руку к себе, заставляя пересеть к нему на колени,— как дела у Изаны? Что там болтают в совете? Т/и обхватывает его шею удобнее и откидывается на чужое плечо. Туфли спадают, и ноги отдают лёгкой болью. Ей болтать не хочется. Ей бы, пригревшись наконец, подремать хотя бы немного. Пальцы, на которых надеты массивные кольца, тянутся к её лицу и заправляют волосы за уши, лаская щеку тёплыми касаниями. Пахнет излюбленным бурбоном, что, кажется, впитался запахом в кожу демона, и полынью. —Всё по старому, господин Хайтани. Духи бегают, фурии издеваются. Может ли что-то измениться? Т/и не помнит точно сколько уже здесь находится— не у Рана на коленях, а в Аду— ничего не меняется. Всё по старому: Курокава правит, армия изредка сражается с повстанцами, все ссорятся с Раем. —Кто знает,— мурлычет ей в макушку, пока его хвост обвивает талию. Демон жмурит один глаз, когда бес поглаживает его лёгкими движениями,— вдруг вернусь однажды, а ты уже и к Раю перешла, и Риндо моего с собой увела. —А меня пустят туда, что ли?— вздыхает устало и тянется, чтобы поцеловать в шею. Что-то подсказывает, что она опять не уйдёт вовремя с работы. Всё таки Ран становится ужасно прилипчив к ней, когда возвращается после командировок. Но лучше так, чем слушать злые речи о том, как он хочет перебить светлейших стариков,— в верности сомневаешься? —Не знаю даже, ходишь уставшая, будто ты мертвец настоящий,— Т/и хмыкает на его весёлый тон и приподнимается. Теперь смотрит в фиолетовые глаза,— если всё хорошо и изменяться не планирует, то может отдохнём? Хочешь поехать куда-нибудь, душа моя? Поработать можно и не только здесь. —Только не в тюрьму,— она морщится, вспоминая, как Ран, воскресив её, никак не мог от неё отстать и однажды переместил её в настоящую тюрьму, заставляя смотреть, как сводит некоторых мужчин с ума за несколько минут. Тогда было жутко страшно, колени дрожали так, что идти сложно было, а Хайтани улыбался только и называл своей душой. —Зачем же нам в тюрьму? Ты вон, заснешь, а мне одному развлекаться не хочется, — он поглаживает её подбородок,— придумаем что-то. К людям не хочешь? Море же любила. Любила. Здесь моря нет. За стенами огромного Ада только вулканы вдалеке, странный ветер, приносящий запах смерти и гари. Т/и неопределенно пожимает плечами и смотрит на тяжёлый пиджак с серебряными пуговицами. —Спать хочу, пойдём?— они тут же оказываются в тёмной комнате на большой кровати с красным балдахином. Ран заваливается назад, а бес неловко за ним. Улыбается, наверное, впервые с его отбытия. Всё таки приятно, когда большой и властный демон делает всё, что ты хочешь, хотя именно ему в пору приказывать и ждать исполнения всех его приказов,— а ручки мне в канцелярию достанешь? Она приподнимается, опираясь локтями по сторонам от его головы. Горячие ладони гуляют по бокам, поглаживая, а хвост ненавязчиво гладит ноги. —И ты ещё хотела с работы побыстрее уйти? Чтобы дома рабочие вопросы обсуждать?— приподнимает тонкую бровь и тянет за шею ближе, чтобы поцеловать тягуче,— будут тебе ручки, душа моя, всё, что хочешь будет,— шёпот застывает в пространстве между губами. —Даже отпуск?— Т/и гладит хвост, сжимая его крепче в ладони и ловит стон поцелуем. Иногда она жалеет, что некоторых демонических штук у неё нет и почувствовать такое у неё не получится. —Всё, кроме отпуска. Т/и тяжело вздохнуть не успевает, её тянут ближе, чтобы подавить любое недовольство.