Вечность

В студсовете было много проблем. Нужно было организовывать какие-то интересности, удовлетворять запросы студентов, следить за порядком и иногда делать вид, что ты чем-то занят, а не просто бездельничаешь. Т/и справлялась со всем этим на ура. С последним особенно хорошо. Ран, её хороший друг, на это сборище смотрит с сомнением и иногда боязнью. Оправдывает это тем, что они все там с проблемами в голове, но всегда приходит волонтёром на помощь, когда Т/и просит. Т/и честно не понимает, почему Хайтани считает их дурными, потому сидит с абсолютно серьёзным лицом на внеочередном собрании. —Вчера я купил коробку чая, — начинает их глава, — там было двадцать пять пакетиков чая. Двадцать пять, запишите, — секретарь записывает это в блокнот, — а сегодня там восемь! Восемь! —Это тоже записать? — ерзая на стуле, не смело уточняет парень. —Можно не записывать. У нас проблема, товарищи. Кто-то из нас расходует чай, — он внимательно оглядывает собравшихся, — и это не правильно. У нас нет столько денег! Нужно экономить! А мы этого не делаем! На самом деле, это была реальная проблема. Их самопровозглашенный бухгалтер рассчитал, что денег на обустройство кабинета не хватит, если они так же будут тратиться на всякие пусть и необходимые, но мелочи. —И что же делать? —Искать преступника, — сквозь толстые стекла очков его взгляд устремляется на Т/и, которая, выпрямив спину, сразу понимает, что будет дальше, — Т/и, я поручаю тебе найти воришку. Ты освобождена от всех дел, даю тебе неделю. —Будет сделано, — она серьёзна и уже знает, что будет делать и кто ей в этом поможет. *** —Это дурость, ты же понимаешь? — Ран смотрит в чужие глаза с надеждой, которая тает от непонимания в них. —Нет, Ран, кто-то крадёт чай. —Может вы используете пакетик один раз и выбрасывает его? Как и надо делать? —Мы по твоему миллионеры? У нас есть правило: использовать чайный пакетик минимум три раза перед тем, как выбросить его. Оно прописано. Хайтани прикрывает глаза и медленно вытягивает воздух через нос. Вокруг природа и поют птицы, дует свежий осенний ветерок, все хорошо. Ему просто надо смириться, что девушка, которая ему нравится, немного того. Все мы немного того, это нормально. —Ну и как ты хочешь поймать чайного вора? — в голосе слышится обреченность. —Я поговорила с парочкой ребят, — Т/и воодушевленно принимается рассказывать свою гениальную— по её мнению— идею и взмахивает кистью, — узнала, что вчера в восемь вечера, было двадцать пакетиков чая в коробке. Они ушли последними, столько же пакетиков должно было остаться на утро, но! — она склоняется над столом, — осталось восемь. Восемь! И так было несколько раз. Значит он действовал ночью. —И? — Ран знает, что девушка скажет дальше, но надеется, что слишком плохо её знает для предугадывания её слов. —Послезавтра мы засядем в кабинете студсовета на ночь и поймаем вора. —Мы? —Ну не одной же мне там сидеть? — видя, что Хайтани хочет возразить, она добавляет, — если пойдёшь, то я сделаю все, что угодно. В пределах разумного, конечно. —Ладно. —И что же хочешь, раз так быстро соглашаешься, — смотрит на него с подозрением. Последние слова были лишними: Ран бы немного повыделывался и все равно согласился бы в конце. —Я подумаю, — улыбается невинно, а в глазах пляшут черти, предвкушая веселье, — тогда, я зайду за тобой в восемь? —Да. *** —Я взяла нам перекусить, если мы задержимся, — они направляются по пустому коридору университета. Т/и, замечает Ран, выглядит слишком хорошо в потертых джинсах и большой серой толстовке. —И сколько ты планируешь там просидеть? —Пока не поймаем. Или не настанет утро. Удрученно вздохнув, он отпирает дверь в кабинет и уже тянется к выключателю, как его толкают в спину. —Быстрее, нас не должны увидеть. И свет нельзя включать. Мы будем сидеть в темноте, — Т/и говорит почему-то шёпотом. —Логично, — он проходит чуть дальше, осматривает кипы бумаг, сложеных неаккуратно на столах, — а что, если он уже здесь? —В смысле? Зачем ему тогда прятаться? — оглядывается по сторонам настороженно. —Чтобы убить нас и забрать чай? — отвечает так, будто это что-то очевидное. —Убить ради чая? Ты придурок, Ран, хватит шутить, — она деловито раскладывает две небольшие коробки с печеньем на плед. —Тоесть, тебе можно нести бред, а мне нет? —Я не несу бред, — звучит сердито, но Хайтани знает, что Т/и не умеет долго злиться. По крайней мере, на него, — иди уже сюда. Они замолкают на какое-то время. Т/и шуршит на своём месте, замирает и прислушивается, заставляя Рана тоже навострить уши. Ничего не понимая, он смотрит на неё, а когда она невозмутимо пожимает плечами и шепчет «показалось». А потом девушка вскрикивает из-за удара ветки дерева по окну и ударяется головой об близстоящий стол. —Ты дурная, — за несколько лет знакомства, он понял, что человека, который может быть более неловким, нужно поискать. Ран приобнимает прижавшуюся и хнычущую Т/и к себе за плечи, аккуратно дотрагиваясь до макушки. —Сильно болит? —Поцелуешь, и все пройдёт, — она часто бросает такое невсерьез, заставляя его только раздражённо закатить глаза, но сегодня он делает так, как ему говорят. Уже во второй раз. И прикасаться губами до её волос. Это почти не чувствуется, но нытье в плечо прекращается, теперь слышно только её шумное дыхание. —Так? — шепчет на ухо, щекоча кожу дыханием. Т/и отлипает от него и выглядит донельзя смущённой. Это даже умиляет. —Ран, ты видишь меня? А потом Хайтани вспоминает, что она засранка, которой нельзя умилятся, и вся магия проходит. —Ты про что? — вздыхает раздражённо. Он знает про что она. Про его зрение. Совсем недавно он рассказал, что подходит к людям очень близко не из-за того, что, упаси боже, пытается заставить их заикаться и бояться, а просто чтобы видеть их лица. Хайтани сразу же пожалел об этом, потому что столько насмешек он не выслушивал даже от Риндо, когда объяснял тому, почему не будет носить ни очки, ни линзы. —Про твоё зрение, про что ещё? —Прекрасно вижу. —Тогда закрой глаза. Рану немного хочется спать. Он уже в том возрасте, когда желание выжить на парах выше желания веселиться всю ночь и выпивать. Поэтому обычно вечер пятницы он проводит в компании себя любимого, доставки и фильма, а ложится не позже половины одиннадцатого. А сейчас уже двенадцать, расписание сна немного нарушено, и вялость чувствуется ао всему телу. Да простит его Т/и, но если грабитель придёт прямо сейчас, то Хайтани позволит забрать ему чай и ничего не сделает. Но в данный момент он делает то, что его просят— прикрывает тяжёлые веки. И чувствует поцелуй. Совсем короткое прикосновение губ, оседающее приятно на собственных и заставляющее проснуться снова. Т/и отодвигается и смотрит огромными глазами, ожидая ответных действий. Долго ждать Ран не заставляет ни её, ни себя, сжимая её кофту в районе груди и притягивая девушку обратно. Целоваться, сидя на пыльном полу, находясь почти под столом, странно. Но ему нравится, потому что слишком долго просто смотрел на неё. А сейчас Т/и сама прижимается ближе, сжимая плечи, пытаясь найти опору, стоя между его бёдер. Если вор чайных пакетиков зайдёт сейчас, то Хайтани опять будет всё равно, он даже не заметит. Но если это отвлечет Т/и, то он уверен, что будет готов убивать. *** —В общем, это я украла чай, — потирает затылок и улыбается абсолютно довольно, суя руки в карманы. —И зачем? — выходит немного устало, потому что уже полпервого. Они идут по коридору общежития в абсолютной темноте. Ран держит Т/и за руку, потому что у той есть странная способность— отлично видеть в темноте. —Ну как. Чтобы признаться в чувствах. —Ты правда украла или только сказала, что украла? —Я не врунья, — она останавливается и смотрит так, будто её только что оскорбили. —Да, ты воришка. —За то это романтично. Хайтани не согласен, но он слишком устал, чтобы доказывать хоть что-то. А потом дверь, около которой они замерли, медленно отворяется. И в глазах Т/и плещется чистый ужас. —Это не то, что ты подумал. —Так значит, это ты обокрала нас. Свою семью! — разгневанный голос президента почти оглушает, и Ран морщится. Сейчас опять развернётся драма и комедия в одном флаконе. —Это было для благого дела, — она выставляет руки в перед в защитном жесте, — я всё верну, я его не пила. —Думаешь, так ты сможешь вернуть мне потраченные нервы? — он надвигается вперёд м поправляет очки, — я отомщу за всех нас. Видимо, эта фраза что-то значит, потому что Т/и срывается с места тут же, вереща во весь голос не стесняясь, а президент бежит за ней. Хайтани думает, что их всех надо отправить на отдых в психбольницу, когда двери в коридор начинают открываться, и заспанные студенты выходят из-за разбудившего их крика. —Опять эти, что им неймётся, — старшекурсница явно недовольно возвращается в комнату. —Зато с ними веселей, да, Ран? —Ага, как в цирке.