Вечность

Т/и устала. Очень. Хочется спать и немного плакать. Она устала от того, что её настроение зависит от парня, которому, кажется, на неё уже наплевать. Она устала надеяться, что всё ещё любима. Устала, бояться всего подряд. Что в дом могут ворваться, что Санзу может ударить её. Раньше он обращался с ней как с драгоценностью, теперь, смеясь, в пьяном угаре он замахивается ради шутки. Бояться, что он умрёт. От передоза или очередной драки. Сейчас Харучие— она позволяет себе называть его так только в мыслях— кажется безобидным. Даже любящим. Он лежит в ванной полной тёплой, почти горячей, воды и пены, пахнущей цитрусами. Т/и бросает бомбочку, хмурясь на то как парень жмурится и сжимает её ладонь в своей. Ей уже всё равно, почему он так делает. Она просто устала и хочет спать. Ещё немного плакать. Но девушка только убирает прилипшие волосы со лба и наклоняется, целуя красные щёки. Призывает открыть глаза. —Всё хорошо, Санзу. —Правда? —Да, конечно. Давай я помою тебе голову, — Хару доверчиво жмётся, подставляется, скользит мокрыми ладонями по бортику в попытке ухватиться за что-то. Голову он задирает для чужого удобства, смотрит ярко-голубыми глазами прямо на неё неотрывно. Они всегда Т/и нравились, но сейчас зрачки расширены, и девушка не видит любимой голубизны, парень шевелит губами, но ничего не произносит, только улыбается смущенно, когда замечает ответный взгляд. Так и не скажешь, что ему девятнадцать. Не скажешь, что он убийца и состоит в преступной группировке, которая через десять лет станет главной в Токио. В этом Т/и уверенна. Смывает пахучий шампунь, им, кажется, пропахла вся комната. —Мне так нравится быть с тобой. Девушка не отвечает. Она слишком устала. В глазах слёзы. Ей хочется, чтобы Санзу всегда был таким, но не принимая наркотики. Улыбающимся, смущенным, чтобы снова лез обниматься постоянно и целовал жадно, горячо, немного неловко и рассказывал странные сны, что снятся ему вечно. Но Санзу больше не такой. Он злой, жестокий, ему нравятся её слёзы. Он ненавидит, когда к нему лезут, он кричит по ночам, но не говорит почему. Самое ужасное в том, что он всегда был таким. Такой Санзу настоящий. Он больше не носит маску. Он больше не скрывается. Хару облокачивается на бортик, утыкаясь в него щекой. Т/и надеется, что сейчас не начнётся фаза непрекращающейся грусти и ей не придётся его успокаивать. Девушка знает это всё наперёд. Он будет извиняться, рыдать, говорить, что скучает по ней, семье и многим. Т/и просто хочется плакать. Мечты не сбылись, счастливой жизни ей не видать. Связаться с Харучие Акаши— подписать самой себе приговор. И можно было бы сказать, что она преувеличивает, если бы он не толкал её к стене и не говорил громким шёпотом, что никому кроме него она не нужна. Если бы не вызывал горячие крупные слёзы, а потом не смеялся как сумасшедший над тем, как она пытается отползти от него. Если бы Т/и не испытывала страх, когда слышала как вставляют ключ в дверной замок. Она устала пытаться предугадать в каком настроении он придёт домой. Зря она думала, что сможет помочь молчаливому парню с красивыми, но дикими глазами. Т/и протирает пол: Санзу умудрился расплескать воду. Они доходят до большой холодной кровати и Хару двигается к ней как можно ближе. Шумно дышит в чужое плечо, а когда понимает, что на него не реагируют, утыкается в шею, обнимает руками и закидывает ногу на бедро. —У тебя нос холодный, — в темноте ей хочется говорить шёпотом. —Мне холодно. —Достать одеяло? —Согрей меня. Т/и не шевелится, чувствует, что к ней прижимаются, ощущает как плечо становится мокрым. —Мне жаль, что я такой. Я хочу спать, не хочу просыпаться. Мне не нравится здесь. Она не спрашивает, где это «здесь». Но гладит по мокрой голове, целует. —Ты будешь тут? —Буду. —Долго? —Сколько нужно будет. Она не врёт, она будет. Но не долго, Т/и наконец поняла, что Санзу не изменится, а её Хару нет, возможно, никогда и не было. Нужно собраться с силами и уйти. Уехать в другой город или даже страну, чтобы наверняка. Заработать и открыть свой цветочный магазин. Она же лет с шести о нём мечтала. Скорее всего, парень разозлится, сильно, но это будет уже неважно. Пока у него нет ни влияния, ни связей нужно уходить, бежать без оглядки так далеко, как только можно. Т/и надеется, что он не будет искать её, надеется, что сама сможет перестать любить. А сейчас, пялясь в потолок, она чувствует сопение в шею и не прекращает гладить розовые волосы. Засыпает с мыслями о том, что она очень сильно устала.