***
Орочимару ворвался в здание Корня. Именно там, в темнице, находился Шикамару. Саске не стал его останавливать, поскольку сам желал Наре смерти, и если Орочимару убьёт его, едва ли Феодал не осмелится возражать. Санин распахнул дверь одиночной камеры Шикамару и вошёл внутрь, съедая взглядом сидевшего на полу брюнета. Не говоря ни слова, Орочимару, трясясь от злости подошёл к Шикамару и ударил его ногой в лицо, вдавив Нару лицом в пол, с наслаждением увеличивая нажим. — Ты упал так низко, что любой может вытереть об тебя ноги. Ты трус, а потому, я решил, что ты должен умереть. Опарышей нужно давить прежде, чем они превратятся в мух. — Ну так дави! Мой отец мёртв, семья от меня отреклась, я даже не рожденного ребёнка Асумы защитить не смог! Давай же, прерви мою жалкую жизнь! — Ты готов к смерти, предатель?! Тогда сейчас ты умрёшь! — изо рта Орочимару высунулась рукоятка Кусанаги, но Тсугури. Санин взялся за рукоять, полностью вытащил меч из своего тела и занёс его над головой Шикамару. Нара зажмурился, но секунду спустя, открыл глаза и увидел лезвие в сантиметре от своего глаза. Лицо Орочимару озарила улыбка, взгляд стал немного безумным. — Нет, я не стану тебя убивать! Жизнь для тебя подобна аду, и я позабочусь, чтобы она длилась долго. Живи и страдай, предатель, — Орочимару дошёл до двери камеры, и с насмешкой произнёс, не оборачиваясь: — Ах да, ты же не в курсе. Наруто похитил Ино. И я достаточно хорошо его знаю, чтобы с уверенностью сказать, что он проделывает с твоей подругой массу болезненных вещей. Пытает её, возможно, а то и хуже… И всё это, целиком и полностью — твоя вина, — Орочимару ушёл, а Шикамару ещё долго лежал на полу и просто орал в истерике.***
Ноябрь. В Деревне Тумана царил неразбериха, люди настолько поглощены подготовкой к войне, что ни на что другое времени не оставалось, а потому, проникнуть в деревню было не сложно. К тому же, сегодня было особенно туманно, что тоже играло не малую роль. Благодаря туману и слабой защищенности деревни, в Скрытый Туман смогли проникнуть сразу два особо опасных нукенина, и оба отправились на местное кладбище. Кисаме положил четыре чёрные розы у надгробия. Оно было довольно старым, многое повидала, и от эпитафии, даты рождения и смерти, осталось лишь одно слово, «Хошигаке». Кисаме считал, что у него не осталось человеческих чувств, однако, каждый раз, когда он навещал эту могилу, Мечнику становилось невыносимо больно. Он приходил сюда раз в год, рискуя быть пойманным, а поскольку скоро весь мир погрузится в гензюцу, Хошигаке решил навестить могилу в последний раз. Кисаме уже собрался уйти, оставить это напоминание о прошлом, но, услышал шорох со стороны могил. — Кто здесь? — кто-то начал хихикать, причём создавалось впечатление, словно человек, который смеялся, бегал вокруг Кисаме кругами. — Покажись, или пеняй на себя! — О, ну конечно, КИСАМЕ БИТЬ, КИСАМЕ УБИВАТЬ! ГРРРР!!! — из-за статуи ангела вышел человек в чёрном плаще, который снял капюшон и показал своё искажённое в ухмылке лицо. Многонедельная щетина того же пшеничного цвета, что и его волосы. Голубые зрачки, подрагивающие, и дёргающиеся в нервном тике, веки. — Не может быть… — Что такое? Привидение увидел? — Наруто, плывущей походкой приближался к Кисаме, обходя могилы, касаясь некоторых надгробий. — Ты не можешь быть жив! Мы ведь убили тебя! — Только наполовину! Как и обещал, я устрою каждому из вас мучительную смерть, и на кануне грядущего рассвета, я положу конец твоей жизни!.. Но, сначала, позволь заметить, эта могилка, — эмпат показал пальцем на могилу, у которой стоял Кисаме, — она ведь раскрывает сущность большого и страшного человека-амфибии! Знаешь, о тебе сложено столько легенд, а точнее, о твоём рождении. То твою мать укусила акула, когда она была беременна, то это какой-то утерянный кеккей генкай, то на тебя самого в детстве напала необычная рыба, но вот что печально: твоей матери никогда не уделяли должного внимания. Это её могила, да? — Кисаме молчал, не отрывая взгляда от бывшего джинчурики. — ОТВЕЧАЙ МНЕ!!! — Её! Какое тебе дело?! — А то, что в истории твоей матери скрываются ответы на многие вопросы. Она сделала тебя таким. Сделала убийцей. Все мы искалечены нашими родителями, но ты и твоя мамочка, это что-то с чем-то! Мне удалось найти кое-какую информацию о ней, и надо сказать, я был приятно удивлён. — Замолчи… — Она была настоящей шлюхой! Красавицей, это да… Но тупой, доступной… шлюхой, короче! И у неё было много поклонников! Мужчин, которые приходили к ней, и для которых она раздевалась. И они имели её… Во все дыры, да? — Заткнись! — Ты всё слышал, правда? Слышал её стоны, за тонкими стенами вашего дома? Слышал, как ей доставляло, когда её трахали мужики? Слышал, как она целовалась с ними? Как отсасывала первому встречному, тем же ртом, которым она целовала тебя?.. Она была единственной в мире женщиной, считавшей тебя красивым мальчиком, ведь, такова природа матерей… Но признай, Киса, тебе ведь это нравилось, да? И ты хочешь вернуть её с помощью Вечного Цукуёми, чтобы наконец исполнить свою мечту и нырнуть мамочке в пилотку? — АААА!!! — Хошигаке ринулся на блондина, схватил его обеими руками за горло и с силой ударил спиной об очередное надгробие, от чего, оно раскололось надвое. Кисаме сдавил шею Узумаки так, что тот не мог продохнуть, но при этом, бывший джинчурики не прекращал сдавленно гоготать. — Закрой свою мерзкую пасть! Ты ничего не знаешь обо мне!!! — Наруто протянул руку к шее Кисаме и резко вогнал пальцы в его жабры. Хошигаке расширил свои крошечные глаза, хрипло выдохнув, когда из пальцев Наруто в его жабры проскользнули маленькие змеи. Кисаме отпустил Наруто и отшатнулся от него, пытаясь вытащить змей из жабр. Наруто сложил руки в замок, под ногами Кисами проросли тернии, обвившие их. Узумаки выхватил длинный костяной меч и хотел снести Кисаме голову, но тот в свою очередь достал из-за спины Самехаду, одновременно отбив атаку Наруто и перерубив тернии. Наруто отбросило в статую ангела, а Хошигаке, наконец, смог избавиться от змей. Кисаме злобно раздавил змей, и Наруто в ту же секунду вновь напал на Кисаме. Два невероятно мощных меча встретились в чудовищном спарринге, поднялся мощный ветер, который практически резал кожу. Самехада довольно неповоротлива, и Кисаме пропускал некоторые удары, но все раны почти сразу регенерировали. На лицах врагов появилась практически идентичная, похожая на звериный оскал, улыбка. Настолько они наслаждались боем, настолько сильно их возбуждало кровопролитие. Наруто держал меч одной рукой, а свободной, он создал расенган, и в обход Самехады, ударил им Мечника в грудь. Кисаме отлетел от Наруто на несколько десятков метров, скрывшись в густом тумане. Когда Узумаки оказался в том месте, куда должно было отбросить Кисаме, но обнаружил лишь несколько разбитых могильных плит. — Кисаме хочет поиграть в прятки? Ну давай поиграем! — мелкие кровоподтеки из ран Кисаме, которые становились всё меньше, привели к озеру, находившемуся на территории кладбища. Туман стал настолько густым, что дальше пяти метров ничего увидеть невозможно, но Наруто не чувствовал страха за свою жизнь. Он не раздумывая ступил на водную гладь. — Выходи-выходи, где бы ты ни был! У тебя миндалины устроены так же, как у меня, ты просто не способен убегать от опасности! Тебе нужно сражаться! Я здесь, иди же ко мне и СРАЖАЙСЯ! — из глубин озера на Наруто бросилась акула, полностью состоящая из воды, которой эмпат прямо в воздухе вспорол водяное брюхо. — Ха-хах-ха! Тебе так нравиться убивать, но умирать ты почему-то не хочешь! — Мне не нравится убивать. Убивать я ненавижу больше всего, — Кисаме вышел в центр озера, направив на блондина Легендарный Меч. — И ты говоришь мне это с таким выражением лица?! Посмотрел бы на своё отражение! — Мечник удивлённо опустил взгляд на своё отражение в воде, поразившись тому, что он увидел: безумные глаза и счастливая, кровожадная ухмылка, выражение лица, в точности такое же, как у Наруто. — Это… не я… Это не я! — Это ты! НАСТОЯЩИЙ ТЫ! ВОТ ОНА, ИСТИННАЯ ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА! БЕСПОЩАДНЫЕ, ЖАЖДУЩИЕ КРОВИ! ТАКИМИ БЫЛИ ЛЮДИ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ РЕЛИГИЯ И НИКОМУ НЕ НУЖНЫЕ НРАВЫ РАЗРУШИЛИ ИХ РАЗУМ И ДУШУ!!! — Но подобные люди хуже зверей! — В глубине души, все люди до единого так же чудовищны, как и я! Нужно просто вытащить монстра наружу! Сломать человека, но при этом, дать ему повод для жизни, будь то месть, или мир, или же скучная, банальная любовь! А в Вечном Цукуёми, люди окончательно деградируют, ведь именно счастливая жизнь превращает людей в слабых, бесхребетных созданий! В мире грёз, где не существует безумия просто скучно жить! — Ты не сможешь помешать нам отправиться в Рай! — Ты называешь Цукуёми Раем?! — Этот мир жесток, порочен, в нём, шиноби приходится убивать друг друга, убивать собственных товарищей! Этот мир!.. — ПРЕКРАСЕН! — Ты отвратителен! — Как и ты!!! Ты — акула, с рождения тебе суждено убивать, это твоя природа! — Но, тогда, почему же ты сам убиваешь?! — ПОТОМУ ЧТО МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ!!! — Ясно… Для тебя, уже нет дороги назад. В таком случае, я обязан убить тебя. — С радостью посмотрю на твои попытки! — Кисаме нырнул под воду, а минуту спустя, огромная толща воды начала подниматься, обретая форму акулы. Наруто создал двух теневых клонов и поднял обе руки над головой, а клоны начали направлять в его руки чакру. Чакра одного клона была бледно-зелёной, а другого — бурой. В руках настоящего Наруто начал формироваться расенган, размером с человеческое тело, в форме сюрикена, объединявший чакру земли и ветра. В закручивающимся расенгане виднелись тысячи мелких камней. Акула полностью сформировалась и угрожающе раскрыла пасть, готовясь к последней атаке. — Давай! Сожри меня! Ах-ха-ха! Давай! Давай-давай-давай!!! НУ ЖЕ! ЖРИ! — всей своей огромной массой, акула рухнула на Наруто, закружив его в водовороте внутри себя. Сквозь стиснутые зубы, всё так же держа в руках расен сюрикен, эмпат не смог сдержать хохота. Стоило акуле начать поглощать его чакру, и в расен сюрикене началась цепная реакция. Мощнейшее ниндзюцу взорвалось внутри водной акулы, вода потемнела от кусочков земли, находившихся в расен сюрикене, а ветер разметал во все стороны мелкие, но при этом невероятно острые камушки. Фактически, и Наруто, и Кисаме оказались внутри сели*, и шансы на выживание у них обоих были близки к нулю. Акула рухнула на сушу, залив всё кладбище грязной водой. Среди этих тёмных лужиц, на холодной земле, корчился от боли Кисаме. Множество рваных ран, всё тело пронизывали камни, вошедшие в плоть на несколько сантиметров. Впереди, всего в пяти метрах лежит Самехада. Спасение столь близко… Стоит коснуться рукояти Самехады, и она начнёт исцелять его раны. — Кха-кха… Не рассчитал я силы… Хаха-ха-хахаха! — страх сковал сердце Хошигаке, столь давно забытое чувство. За его спиной стоял Наруто, тоже весь в крови, державшийся за раненое плечо. Ему досталось не так сильно, и он смог устоять на ногах. Пошатываясь, Узумаки подходил всё ближе к Кисаме, а тот отчаянно пытался спасти свою жизнь, ползя к Самехаде. Вот, он уже дополз, потянулся к рукоятке меча… Вдруг перед глазами мелькнуло очередное костяное лезвие, Кисаме даже понять не успел, что произошло, до тех пор, пока все пальцы на его левой руке не отпали от руки, с кровавыми брызгами. — АААААГХ!!! СУУУКАААБЛЯЯ!!! — Хе-хе, знаешь, я тут вспомнил, ты когда-то давно обещал отрезать мне ноги. Звучит весело, правда? Не дёргайся, а то разрез получится не ровным! — эмпат занёс меч, и в унисон с криком Кисаме, отрубил ему ноги ниже колен. Кисаме уже не мог кричать, вместо этого, он издавал мучительный, полный боли хрип. — Ты больше не похож на Великого Мечника, Хошигаке Кисаме. Теперь ты просто… Рыба. Протухшая, лишённая чешуи, рыба… Но я думаю, что всё ещё возможно сделать из этой рыбы нечто съедобное! Не раненной рукой, эмпат надел кольцо Хошигаке на свой безымянный палец, а самого Мечника он взял за волосы и потащил его в сторону маленького, покатого домика. Это был крематорий…***
Блондин надломил у носа Хошигаке капсулу с прозрачной жидкостью, и Мечник пришёл в себя. Больно, каждая клеточка во всём теле болела. Кисаме оказался привязан к установке, которая заводит гробы в специальную печь для кремирования. Его ноги на скорую руку перетянули жгутом, но это едва ли сможет купить Мечнику много времени. Жить ему осталось минут семь, в лучшем случае. А ведь в печи пылал огонь. Наруто стоял у большого рычага, и ждал, когда до Кисаме дойдёт, что за судьба его ожидает. — Господи-Боже… А, мать твою!!! — МАТЬ ТВОЮ! ЭТО ПРОСТО ЗДОРОВО! Какая же живучая рыбина мне попалась! Ну чтож, остаётся зажарить её прямо так, живьём! Щепотка соли, чуть-чуть перца и в печь! Готовить полчаса на медленном огне! Жаль, правда, что у меня не так много времени. Мизукаге с минуты на минуту будет здесь, а всё из-за твой огромной акулы, которую за сто километров можно было увидеть. Оставлю ей тебя в качестве презента! Мне жуть как интересно, какое выражение лица она скорчит, увидев в печи почерневшего и обугленного… Ну, тебя! — Ты больной ублюдок!!! — Хах! — Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! — Если ты всё ещё надеешься на хэппи енд для себя, то ты явно проглядел тот момент, когда я отрубил тебе ноги. — И ЧТО?! ЧТО ЭТО ТЕБЕ ДАСТ?! Почему ты так яро мстишь именно мне?! — Потому что ты рядом, и сорваться мне больше не на ком. Пора умирать, Кисаме, — блондин опустил рычаг и механизм направил Мечника в объятия печного пламени. — Нет! НЕЕЕТ!!! — Хошигаке ещё несколько секунд кричал, но всё быстро прекратилось. В то же мгновение, что-то потёрлось о ногу эмпата. Это была Самехада, жалобно рычащая перед Узумаки. — Ну надо же, ты считаешь, что я — твой новый хозяин? Как мило, — Наруто сказал это с откровенным сарказмом, после чего, пинком забросил Самехаду в печь и запер её на засов. Оружие визжало, словно раненное животное, но внезапно замолкло несколько минут спустя. Узумаки достал маленький, вымокший в воде листок бумаги и кое-как написав на нём парочку предложений, положил его на видное место. Всё так же шатаясь, эмпат поспешил убраться с кладбища, да и из самой деревни. Чуть позже, вместе с отрядом шиноби, в крематорий вошла Мизукаге. Развернув листок, оставленный Наруто, она обнаружила следующее сообщение: «Рыба, наверное, уже немного подгорела, да и в любом случае, я бы не советовал вам её есть. Впрочем, дело ваше! И, не серчайте, это всего лишь остатки моего извращенного юмора. Надеюсь, на скорую встречу, Мизукаге, но сегодня, Вы как всегда меня проморгали».