***
— Наруто, ты ещё не устал? — Конохомару расползся на полу библиотеки секретных техник, сжимая в вялых руках кружку с кофе. Они практически не покидали это место, в течение последних двух дней, делали лишь краткие перерывы на сон, еду и туалет, причём, казалось, что Узумаки этими перерывами вообще не пользуется. — Конечно я устал, но, что поделать? Мы обязаны продолжать поиски подходящего Бога. — День сменяется ночью, а мы по прежнему не нашли ничего подходящего. Одни боги требуют никого не убивать, а поскольку ты шиноби, для тебя это не вариант. Другие хотят, чтобы их проповедники в течении семи лет, а у нас попросту нет этого времени, третьим и вовсе могут поклоняться только женщины! — Не забывай ещё про Бога урожая, который требует, чтобы его поклонники раз в год сеяли пшено! Какие они все же требовательные. — Сарутоби усмехнулся, но, почему-то посерьезнел, взглянув прямо перед собой. — Знаешь, в следующем году, я стану АНБУ, — эти слова оторвали Наруто от чтения очередного свитка. — Хочешь пойти в АНБУ? Зачем? Ты же знаешь, что Орочимару теперь их глава? — Именно поэтому, я и решил стать одним из них! Благодаря Орочимару, ты стал таким сильным! Невероятно, чудовищно сильным! Я хочу стать таким же, как ты! Хочу стать сильнейшим шиноби в деревне, сильнейшим из Каге! — Хах… Вот как… Ну ты молодец! Достойная цель! Но, знай, ты немного не в его вкусе. — Почему? — Орочимару не станет по-настоящему обучать тех, кто ему неинтересен. — О, то есть по-твоему, я для него недостаточно хорош! — Не обижайся, но ты просто не тянешь. Не тот уровень, при котором можно достичь каких-то высот. — Скажи прямо! Хватит уже ходить вокруг да около. — Другими словами, я считаю тебя слабым. Можешь продолжать ловить своих кошек, но в АНБУ тебе делать нечего! — Вот же ублюдок! Я выполнял все миссии, которые мне поручали, ни в чём не уступал своим сверстникам! Даже превосходил их во многом! В Суне скоро пройдёт экзамен на чунина, и я обязательно его пройду! Так чем я хуже тебя?! — В твоём возрасте, я уже достиг уровня джонина, а всё потому, что я был воплощением логики, холодного расчёта и я знал, что каждый поступок повлечёт за собой последствия, и не важно, какими бы эти последствия ни бы ли, мне придётся брать на себя ответственность. Я был идеальным шиноби, машиной для убийства, и что самое главное… Я был несчастен… Ты не я, никогда не был, и не будешь таким как я, и ты должен быть этому рад. Этому миру не нужен очередной психопат в лице крошки Конохамару-чана, — Сарутоби с минуту смотрел на джинчурики, не мигая, после чего он встал, совершенно спокойно подошёл к блондину и вылил горячий кофе ему в лицо. Узумаки не закричал, не дёрнулся, только зажмурился, чтобы сберечь голубые глаза. Он напряженно вздохнул, и немного подрагивающей рукой, вытер с лица коричневую жидкость, но глаза почему-то открывать не стал. — Думаю, тебе лучше уйти. — Согласен! — Да нет, ты не понял… Уйди, Конохамару, иначе, я убью тебя. Проклятье, я думал, что-то, что ты ребёнок, меня остановит, но… Беги! Беги сейчас же! — Конохамару понял, что блондин не шутит, и от этого он испытал инстинктивный страх. Генин попросил прощения и на всех парах умчался прочь из архива, а Узумаки устало сел на пол, пытаясь замедлить своё бешеное сердцебиение.***
Райкаге и Саске ринулись друг на друга с невероятной скоростью, так, что их уже ничто не могло остановить. Присутствующие шиноби хотели их остановить, но, с появлением Аматерасу, любое вмешательство в этот бой было слишком опасным. Вот, Райкаге подобрался в плотную к Саске! Выпад! Учиха уклоняется от кулака темнокожего так, что тот лишь слегка задевет его волосы, срезав несколько чёрных прядей торчавшей чёлки. От удара Райкаге поднимается самый настоящий вихрь, но Учиха не упускает момента, и с размаху ударяет главу Скрытого Облака мёчом из чёрного пламени в предплечье. В отличие от любого другого меча, этот, проигнорировав броню молнии, как бы обвил руку Райкаге, вместо того, чтобы нанести порез. В результате, вся рука темнокожего, ниже плеча оказалась объята чёрным пламенем. Они на секунду замерли, Райкаге — от шока, а Саске — от того, что не знал, куда нанести следующий удар, и подручные Пяти Каге наконец внесли свою лепту. Канкуро использовал нити чакры, чтобы связать Райкаге, и оттащил его от Учихи, а Даруи взял брюнета в захват со спины, стараясь держать руку, в которой тот держал меч, подальше от себя. — Мне больно вмешиваться в сражение столь великих шиноби, но, вы не оставили нам другого выбора. — Сейчас тебе будет ещё больнее! — Учиха дёрнул головой, ударив Даруи затылком в переносицу. Темнокожий, от удивления, выпустил его из захвата, и брюнет вновь направился к Райкаге. Темнокожий тоже не терял времени, порвав нити чакры и наплевав на горящую руку, продолжил сражение. На этот раз, Саске ткнул Райкаге мечом в живот, и загорелось всё туловище темнокожего. Даже со своей выдержкой, глава Облака не смог сдержать вопля, упав на пол и начав кататься по нему, словно это могло сбить пламя. Люди были шокированы до глубины души. Неужели, Райкаге повержен? Саске встал над темнокожим, холодно посмотрев на страдающего от адской боли мужчину. Теперь, все смогли хорошо разглядеть лицо Учихи: по щеке сползали кровавые слёзы, а в том месте, где Райкаге задел его волосы, всё же образовалась маленькая ранка, из которой по лбу стекала кровь. Меч Аматерасу исчез из его руки, не оставив на руке брюнета и царапины. — Ты как бешеный пёс, Райкаге. Усыпить тебя нельзя, а значит, придётся тебя дрессировать. А я всегда считал, что боль — лучший путь к дисциплине, — Учиха пнул Райкаге по рёбрам, а потом ещё и ещё. Аматерасу не задевало его ног, но продолжало жечь плоть темнокожего. Хладнокровие, с которым Саске наносил удары, просто поражало, причём, Гаара отметил, что он бил в пол силы. На последок, Саске поднял Райкаге за волосы и ударил его коленкой по челюсти. После этого, Саске погасил Аматерасу, оставив Райкаге, практически голым, с слабыми ожогами по всему телу, валяться на полу и сплёвывать кровь. Ши и Даруи помогли Райкаге подняться на ноги, и он, не говоря ни слова, сел на своё место, злобно уставившись на Учиху, который с довольной ухмылкой вернулся к Шикаку и Дейдаре. Мифуне сохранил присущее ему спокойствие, и вновь откашлялся. — Вы закончили? — Лично я, да. Господин Райкаге, добавки не хочешь? — показал Учихе средний палец и швырнул в него крупную щепку, которая ранее отломилась от стола. Саске, естественно, уклонился, и сквозь смех, проговорил: — Полагаю, я должен радоваться тому, что это не его фекалии! Хах! — Довольно! Вы уже достаточно натворили, пора вернуться к делам! Учиха, ты предлагал поместить оставшихся джинчурики под присмотр элитной охраны, и я поддерживаю твоё предложение, — Ооноки, похоже, понравилась проделанная Саске работа. — Знаете, одна мысль всё никак не даёт мне покоя… — тихо сказал Шикаку, — акацуки ведь уже давно начали охоту на джинчурики. Так, почему мы забеспокоились только сейчас? Почему не приняли меры раньше? Чего вы все, Великие Каге ждали? Как вы могли не разглядеть угрозу в их действиях? — Ты не прав, Хокаге, — Мизукаге всё ещё старалась вести себя формально, — мы с самого начала понимали, что акацуки чрезвычайно опасны. Но, в то же время, мы поняли, что какими бы ни были их цели, для их достижения им нужны все биджу, от однохвостого до девятихвостого. А, поскольку все мы до недавних пор считали, что джинчурики Кьюби мёртв, нам казалось, что всё не так плохо, раз их планы недостижимы. Так что, в какой-то степени, в нашем бездействии виноват ты и Наруто, с вашей маленькой игрой в покойников. — …Мне жаль. — Не нужно. Все мы виноваты в том, что происходит. В акацуки состояли шиноби из наших деревень, так что, мы в равной степени виноваты друг перед другом. Кисаме, из моей деревни, Дейдара из деревни Камня… — Постой, Мизукаге! Из Деревни Облака никто не становился акацуки! — Это ничего не меняет. У каждой деревни есть свои скелеты в шкафах, и то, что во всей истории с акацуки вам удалось не испачкаться, вовсе не значит, что ваша совесть чиста. — Но на ком-то грязи определённо больше! Мы все помним о Мечниках Кровавого Тумана! — Не нужно всё валить на неё! — Учиха сам не понял, с чего вдруг он решил заступиться за Мизукаге. Наверное, он просто не мог молчать, когда на умных женщин незаслуженно нападают. — Я не сваливаю всё на Туман! Я сваливаю всё на вас! На Коноху! На Учиха! — Ты всё никак не успокоишься?! — Но именно Учиха, один из кланов, основавших Коноху, приложили руку к созданию акацуки. Нельзя это игнорировать. Учиха Обито, Учиха Итачи, Учиха Мадара, Орочимару, Данзо, Учиха Саске, Узумаки Наруто… Такими темпами, шкаф Конохи просто лопнет от спрятавшихся там монстров. — Могу я сказать? — все разом уставились на Карин. Она всё это время вела себя так тихо, что все и забыли об её существовании. — Говори. — Вот я вас всех слушаю, и удивляюсь вашему отношению к Наруто. Монстр, чудовище и прочее. На самом деле, вы понятия не имеете о том, что он из себя представляет. — А тебе значит, известно, кто он. — В какой-то степени. Он — ребёнок. Ребёнок, с психическими проблемами, обладающий силой, которая ему не подвластна. Не способный остановиться, он уничтожает всё без разбора. Делает ли это его монстром? Не знаю, но, разве могут монстры плакать во сне? — Учиха широко раскрыл глаза. — Он что… Плакал во сне? Он что-то при этом говорил? — Он звал тебя. А ещё, свою маму… Так вот, я считаю, что Наруто, при всех своих грехах, заслуживает сострадания. Обвинять таких как он — легко, и может даже правильно. Даже я его ненавижу, за то, как он со мной поступил, но, вам-то, Главам Деревень, нужно быть выше этого, — Райкаге от всех этих речей хмыкнул и потёр ожоги, а все остальные молчали, обдумывая слова красноволосой. Вдруг, кто-то захлопал в ладоши, громко, так, что хлопанье эхом разнеслось по залу. И в это же мгновение, посреди зала появился Обито, державший на своём плече Би, который то ли был без сознания, то ли и вовсе умер. — Прекрасная речь, Узумаки! Очень похвально! А Наруто в курсе, что ты его ненавидишь? — Сволочь, отпусти Би! — Если я его отпущу, он упадёт на пол и скорее всего, ударится головой. А, как бы прискорбно это ни было, он нужен мне живым, — Райкаге ринулся на Учиху, но, Обито как всегда просто пропустил его сквозь себя. — Два брата дебила, это уже слишком, вам не кажется? А тот факт, что вы не кровные родственники только ухудшает общее впечатление. — Зачем ты здесь? — Саске всматривался в глазницу оранжевой маски, пытаясь разглядеть в ней знакомый красный свет. — У меня есть объявление для вас, всего мира, и джинчурики треххвостого. Вы думали, что спрятав Хачиби на острове, который, казалось бы, невозможно найти, вы что-то измените, и, как видите, это было ошибкой. Нет места на земле, куда я не проникну. Так что, поимка Наруто, и тебя, мой маленький Иуда, — Тоби показал пальцем на Дейдару, — это лишь вопрос времени. Что же касается вас, Каге, вы не можете мне помешать, зато, можете помочь. Отдайте мне трёххвостого прямо сейчас, и мы с вами разойдёмся с миром. Или же, можете вцепиться в свои ложные надежды и сопротивляться до самого конца. Что скажете? — Чёрта с два! — странно, что первым ответил Ооноки. — Только попробуй забрать Дейдару, и я не посмотрю на наше кровное родство. Убью и глазом не моргну. — Саске, я дрожу как осиновый лист! Чтож, не хотите, как хотите. В таком случае, я объявляю войну. Вам, и вам, и вам, и вам и вам тоже. У меня есть армия, и силы шести биджу. На вас всех хватит. — Ты хочешь начать Четвёртую Мировую Войну?! — Я уже её начал. И вы дорого заплатите за своё нежелание сотрудничать. Для вас нет места в моём гендзюцу, а значит, вы все должны умёреть. Я об этом позабочусь… — Обито начал возвращаться в Камуи, а Райкаге только и мог, что смотреть, как его брат исчезает. — Подожди! Что насчёт Наруто? — О, с ним я поговорю самолично, — Учиха полностью исчез, прямо перед тем, как Райкаге пронёсся через место, где он только что стоял. Темнокожий с криком пробил стену, и ту, что была за ней, и так далее. — Старик Ооноки… Вобщем, спасибо. — Да-да… Что теперь будем делать? — Это очевидно, — Саске и Гаара сказали эти слова хором, к собственному удивлению, — в этой войне, у нас один общий враг. И армия у нас тоже будет одна. Единая Армия Шиноби. Мы должны объединиться в альянс. Вы согласны? — Да. — Цучикаге улыбнулся. — Как можно отказать таким красивым мужчинам? — Мизукаге облизнулась. — Спасибо, что озвучили мою мысль. Я бы не сказал лучше, — Шикаку уже обдумывал дальнейшие действия, связанные с альянсом. Оставался ещё Райкаге, но тот, похоже, снёс все стены, какие только есть, и выбрался из здания на свежий воздух. Саске пошёл за ним, на свой страх и риск. Ооноки подошёл к Дейдаре с подозрительным дружелюбием. — Дейдара, я знаю, у нас есть свои разногласия, но, может заключим мировую? У меня есть к тебе предложение… Райкаге стоял на коленях, в снегу и плакал. Снежинки, касаясь всё ещё горячей от ожогов кожи, мгновенно таяли. Саске наклонился к нему, протянув темнокожему накидку. — Ты в порядке? — Как будто тебе не всё равно! — Но это так. Я знаю, каково это, терять брата. Такого никто не заслужил. — Я его не потерял! Ты же слышал, что сказал этот ублюдок в маске! Би ещё жив! МЫ НАЙДЁМ ЕГО!!! — Не найдём, и ты это знаешь. На запечатывание биджу уходит три дня, а Обито, вместе с твоим братом может быть где угодно. Скорее всего, он уже начал извлечение биджу из Би. Мы не успеем их найти. Мы уже ничего не можем изменить. — Чёрт! — Ракаге бил кулаками о промерзшую землю, повторял проклятия в адрес Обито сотни раз, и Саске позволял ему выпустить пар. Гнев нельзя сдерживать в такие моменты. — Мы решили объединиться в единую Нацию Шиноби, чтобы дать акацуки отпор. Решай сейчас, ты с нами? — ДА! МЫ ПОРВЁМ АКАЦУКИ НА КУСОЧКИ! ВМЕСТЕ!***
Наруто разбудил запах свежей выпечки, от которой у него прямо во сне потекли слюнки. Узумаки осторожно открыл один глаз: в метре от него стояла Хината, державшая в руках большой пакет с булочками и водой. — Ты уже проснулся? -…Да. — Наруто-кун, что же ты с собой делаешь? У тебя был голодный обморок! — Что ты здесь делаешь? — голос Наруто казался колким, взгляд озлобленным. От этого, Хината немного замялась, но постаралась продолжать улыбаться. Наруто было очень тяжело вести себя так, но он ужасно боялся, что если Хината останется здесь, он причинит ей боль. Уж лучше прогнать её, причинив эмоциональные страдания, нежели физические. — Конохамару-кун сказал, что ты здесь… Он попросил меня тебя проведать. — Идиот… — Но, я и сама хотела встретиться с тобой. Последние недели, ты словно избегаешь меня… Это связанно с убийством Фу? — Наруто чуть с ума не сошёл, услышав такое. — Что ты знаешь об этом? — …Я знаю, что это был ты. — Но, как? — Ты забыл, что спрятать своё лицо от бьякугана не так просто. Я никому об этом не рассказывала, честное слово! — И каково тебе было увидеть такое? Испугалась? — Нет… Мне стало жалко тебя, — вот чего-чего, а такого джинчурики никак не ожидал. — Жалко? Меня? Впервые такое слышу… — Просто, в тот момент, мне почему-то показалось, что тебе очень больно. Больно от того, как на тебя смотрят. — Мне не было больно, Хината… Я просто очень сильно хотел кого-нибудь убить. И до сих пор хочу. Я… У меня, даже не знаю, как это назвать… Зависимость от убийств, что ли. И если потенциальная жертва выскальзывает из моих рук, я себя чувствую, как на иголках. И мне всё равно, кто это будет. Мужчины, женщины, дети. Для меня, все люди равны, до тех пор, пока в их жилах течёт кровь. Она… Сводит меня с ума. — Это не правда… — Правда. Именно поэтому, тебе не стоит здесь задерживаться. Я не хочу причинить тебе вред, — вместо того, чтобы послушаться эмпата и уйти, Хьюга вновь его удивила, ещё сильнее, чем раньше. Она взяла в руки кунай, и нанесла порез на свой большой палец. Алая капелька упала на пол, а сама Хината, не сомневаясь ни секунду, села рядом с Наруто, протянув окровавленную руку к его лицу. Девушка закрыла глаза, немного покраснев. Её дыхание стало горячим, из приоткрытого рта шёл пар. — Ты хочешь убить меня? — Н-нет, — Наруто залился краской, молясь, лишь бы девушка прямо сейчас не открыла глаза. «Жесть, у меня стояк… Я настолько жалок?». — Вот видишь? Ты слишком строг к себе, Наруто-кун… Ты можешь себя контролировать, просто думай о чём-то, что пересиливает желание убивать. Вот сейчас, как тебе удаётся себя сдерживать? — Я себя не сдерживаю! Совсем не контролирую! Просто, сейчас… Я смотрю не на кровь… — и правда, глаза блондина сейчас были очень далеко от пореза на руке Хинаты. Хьюга не поняла, о чём говорит блондин, и уже собралась открыть глаза. — Подожди! У меня тут… Вобщем, не надо тебе это видеть. — Что случилось? — То, что я не хочу тебя убить, вовсе не значит, что я вообще тебя не хочу… — и снова она ничего не поняла. «Что ж за невезение такое?». Наруто, наверное, так бы и сидел, не зная, что сказать, если бы с улицы, в здание не донёсся чей-то крик. «Слава Богу!». Вместе, они выбежали на улицу, и увидели, что толпа людей окружила человека в спиральной маске. Наруто был к такому не готов, и он просто безмолвно уставился на Обито. — Жители Листа! У меня к вам предложение! До конца этого месяца, вы должны отдать мне Узумаки Наруто! Если вы сделаете это, если хоть один из вас, хоть как-то мне поможет, я не трону Коноху! Но, если никто не пойдёт мне навстречу, Коноха будет уничтожена! Мы не просто разрушим эту деревню! Мы убьём вас всех поголовно, вырежем целые семьи, от стариков, до младенцев в их колыбелях! Никто не уйдёт живым! Так что, если вам дороги ваши родные и близкие, если вы хотите жить, до конца месяца, выйдите со мной на связь, и предложите свою помощь в поимке девятихвостого! Я не жду от вас ни искренней поддержки, ни преданности! Всё, что мне нужно… — Обито показал пальцем на Наруто, и вся толпа разом уставилась на него, — …Это он! С вашей помощью или без, я заполучу Наруто! От вас зависит лишь то, кто погибнет вместе с ним. До скорой встречи, — Учиха исчёз, а Узумаки в ужасе понял, что все люди до единого, неотрывно смотрят на него. Вновь, не видя лицо Обито, эмпат был готов поклясться, что тот ухмыльнулся. «Я должен бежать!» не успел джинчурики подумать об этом, как ноги уже понесли его прочь от деревни, прочь от людей, чьи намеренья казались крайне сомнительными. — Постой! — одна лишь Хината бросилась его останавливать. Наруто быстро терял скорость, истощение сказывалось, и вот, Хьюга прыгнула вперёд и повалила Узумаки на землю, испачкав его и себя в дорожной пыли. — Куда ты собрался?! — А разве не ясно?! Мне нужно бежать из деревни! Ты что, не слышала Обито?! Он сделал жителям Конохи предложение, от которого они не смогут отказаться! Это ультиматум! Либо умру я, либо погибнут все! Как думаешь, что они выберут? — Прошу, поверь в нас! Доверься людям! — Как? Как я могу вам доверять? Ты, может и готова за меня погибнуть, но откуда мне знать, как поведут себя тысячи людей? — Думаешь, тебе одному приходится довериться людям, в которых ты сомневаешься? Наруто-кун, я ведь тоже точно не знаю… И всегда так, во всём. Я верю в свои силы, и силы своих товарищей, но никто не знает, что и как будет… Нужно сделать выбор: довериться людям, и каждый день рисковать, или же сбежать, и до конца своих дней остаться в одиночестве. — …Я понял. Хорошо, я попробую верить в своих товарищей. Не скажу, что у меня получится, но я постараюсь! — Отлично! Я очень рада, что ты согласился! — Но, в таком случае, что мы будем делать, когда явится Обито? У него хватит сил, чтобы воплотить свои обещания в реальность. — Всё просто! До конца этого месяца, ты обязан пробудить ринеган! Это будет не легко, но, доверяя людям, ты и сам не должен их подводить! — «В таком случае, мне срочно нужно продолжать поиски подходящего Бога. Нужен Бог, который не против кровопролитий, праповедником которого может стать каждый и в короткий срок. Бог, молиться которому можно всюду. Бог, чьё существование доказано! Мне нужен… — Тебе нужен Джашин! — Курама закончил мысль за джинчурики.»***
— Я знаю все его слабые места. Он полностью мне доверяет, и я смогу разработать план, с помощью которого ты сможешь захватить его живым. — Отлично, в таком случае, мы заключили союз, — Обито пожал руку брюнета, — но, почему именно ты решил нам помочь? Да ещё и за столь короткий срок? — Я сопоставил факты и понял, что принять твою сторону — единственное правильное решение. Я хочу защитить свою семью, и если это единственный выход, я пойду на предательство. — В таком случае, с этого дня, можешь считать себя одним из нас… Нара Шикамару.