Саске сидел без единого движения и смотрел на тело Итачи. Плакать он перестал после первого часа, и теперь, он просто смотрел, и это было в миллион раз хуже. Наруто чувствовал вину от того, что он уже сделал, и стыд от того, что ему предстоит сказать.
— Саске… Пора решать. Ты меня слышишь? Саске!
— А? — Учиха очнулся от ступора, и сделался смертельно уставшим.
— Мне ужасно жаль, что всё так обернулось но… Решай. Подумай хорошенько и скажи, что ты будешь с ним делать? Он правда хотел, чтобы ты согласился на пересадку.
— Наруто, мой брат ещё даже остыть не успел!
— В том-то и дело, что успел. Прошло почти два часа, ты не заметил?
— …Не заметил… Хорошо, я согласен. Готовь операционную, или что там у тебя… — такой тихий голос, что Наруто пришлось напрячь уши до предела. — Хорошо, это правильно.
— Я не закончил. Ты сделаешь пересадку, но, у меня есть к тебе просьба. Это очень важно… И я могу доверить это только тебе…
— Конечно, проси что угодно.
— Я хочу, чтобы ты уничтожил тело моего брата. Так, чтобы ничего не осталось.
— Но… Зачем??? Я думал, что ты его простил… Так почему, ты хочешь это сделать?
— Я его простил… Чёрт возьми, я не просто простил, я не знаю, как жить дальше! Но, я не хочу, чтобы Итачи кто-то мог воскресить. Я не хочу, чтобы мысль о том, что кто-то может откопать его тело, и снова заставить страдать, посещала меня каждый раз, когда я закрываю глаза. Так что… Уничтожь тело. Сделай что угодно, кремируй, или… Нет, не хочу знать, просто сделай. Прошу тебя.
— Но, ты не хочешь сам в этом участвовать? Я понимаю твоё желание, но это будет последняя возможность с ним попрощаться… — брюнет грустно улыбнулся, — Наруто, мы с тобой долго жили с Орочимару… Может, ты и в одиночку изучал анатомию, но моя комната была совсем рядом с моргом. Через сколько часов трупы начинают гнить? Через шесть, так? А после операции, я весь день буду валяться в постели, не способный даже на ноги встать. Не хочу, чтобы брат лежал здесь, и дожидался меня. Он заслуживает уйти красиво, таким же, как сейчас… А не уже начавшим разлагаться куском мяса.
— …Понимаю… Выйди, пожалуйста. Я возьму глаза Итачи, а потом, мы вместе переместимся в Рьючидо. Там всё стерильно, и у змей есть необходимые вещи. — Учиха пожал плечами и через силу протащил себя через всю комнату, после чего, исчез в коридоре. Наруто не медля снял с Итачи одеяло и расстегнул плащ акацуки. Оттуда выползла змея, но Узумаки искал не её. Во внутреннем кармане, джинчурики нашёл тот красный свёрток, что был предложен ему ранее, и нервным движением, вытряхнул из него хирургические инструменты. Нервы сдавали, тишина сводила с ума и становилось душно. Паника. Так это называется. Глубоко дыша, эмпат взял глазной расширитель и одной рукой раздвинул покойнику веки. Холодно, скользко и противно. А ведь когда-то, это даже доставляло удовольствие. Преодолев рвоту, Наруто всё же зафиксировал глаза и приготовился перейти к следующему шагу. «Насколько я понял, нужно перерезать глазные нервы, а при пересадке, всё срастётся само собой… Что за бред?! Терпеть не могу рассчитывать на авось! Поэтому, наверное, и нервничаю…». Тремя пальцами, Наруто вытянул один глаз из глазницы ровно настолько, чтобы Узумаки смог увидеть ветви глазного нерва и поднёс к ним скальпель. Рука вдруг резко дёрнулась, и вместо того, добыть шаринган, Наруто вогнал лезвие себе в руку. — Ну что за чёрт! — парень вырвал скальпель из своей плоти, едва не перерезав сухожилия, и упал лицом в одеяло. Лежал, позволяя крови заливать всё вокруг, пока не вспомнил, что за дверью его ждёт убитый горем Учиха. Узумаки сжал раненную руку в кулак и зажмурил глаза, а когда открыл их, боль уже привела его в чувства и немного облегчила ход мыслей. Наруто уже более спокойно повторил прежние манипуляции с глазом, но на этот раз, завершил начатое.
Тем временем, Дейдара натолкнулся на Учиху, будучи в приподнятом настроении, что автоматически вызвало следующий диалог: — Саске, да на тебе лица нет! Кто-то умер?
— Мой брат.
— Оу… Итачи мёртв? Так ты всё же добрался до этого сноба? Ты отомстил за свою семью, и это здорово! Поздравляю!
— Не с чем. Итачи умер от болезни. И я бы всё отдал, чтобы он снова был жив, ведь, как выяснилось, в известной мне истории всё было совсем не так. Итачи действовал по приказу совершенно другого человека, о котором я никогда не думал.
— Прости. Я не знал…
— Ничего… Во мне всегда было столько ненависти к Итачи, и теперь, когда он умер, казалось, что она должна исчезнуть, но, стало хуже. Ненависти стало ещё больше, но теперь, она ни на кого не направлена. И поэтому, она меня гложет… Не знаю, что делать.
— А тот человек, что заставил твоего брата пойти на убийство… Он ещё жив?
— Более чем. Он Шестой Хокаге.
— Тогда, убей его.
— Но я не хочу… Я всю жизнь гнался за местью, и посмотри, куда это меня привело. Теперь, я понимаю, что месть никогда не даёт никакого облегчения. Так, к чему мне убивать какого-то старика?
— Мммм… Я когда-нибудь рассказывал о том, как я вступил в акацуки?
— Нет.
— Меня заставил Итачи. Он выдвинул мне ультиматум: смогу его победить, и буду волен делать, что захочу, а если проиграю, вступлю в ряды. Но сейчас, я невероятно ему благодарен.
— Почему?
— Когда мне было пять лет, моих родителей убили. Они были из разведывательной группы шиноби, и однажды, они узнали какой-то особенно ценный секрет. Секрет, который мог развязать войну. И тогда, один человек, из Скрытого Облака решил взять дело в свои руки прежде, чем они кому-то об этом расскажут. В день, когда всё случилось, мои родители решили отвести меня на ярмарку. Помню, после целого дня веселья, мы шли домой. Ели мороженное, смеялись. А у самого нашего дома, я увидел птичку. Красивую, с необычными, рубиновыми глазками, каких я в жизни не видел. Отвлёкся на неё, и немного задержался на улице. Папа с мамой позвали меня, и сами зашли в дом. И тут, дом взорвался. Человек, который убил моих родителей, весь день провёл у нас дома, пока мы развлекались, и всё это время, он минировал пол в прихожей. Как только они ступили за порог, всё уже было кончено. Так вот, мне повезло, меня взяли в семью Цучикаге, но, всю жизнь я думал о человеке, разрушившим мою жизнь. Когда я стал нукенином, пять лет я потратил на его поиски. Мне просто хотелось взорвать его так же, как он взорвал моих родителей. И вот, я нашёл его дом, пришёл туда, и встретил его сорокалетнюю дочь. Как выяснилось, этот мужчина, человек, которого я ненавидел всю жизнь, убил себя в тот же день, когда убил моих родителей. Взорвал себя. Как думаешь, что я сделал тогда?
— Не знаю.
— Я убил его дочь. А у неё был муж, и двое сыновей. И в момент, когда у меня был выбор, убить и их, или просто уйти, я думал всего полсекунды секунды, перед тем, как взорвал ещё трёх человек. На этом, я не остановился, и устроил бомбёжку этой деревни. Погибло больше ста человек. В тот день, мной овладело ощущение, которого я никак не мог понять. Чувство, которое я впервые, за невероятно долгое время, и которое я успел забыть. Я подумал, что это чувство вины, за загубленные, невинные жизни. И, в тот день, я вернулся в свою мастерскую, и решил, что с заходом солнца, я себя взорву. Я был готов на всё, лишь бы избавиться от до ужаса незнакомого чувства, и смерть, казалась единственным выходом. До захода оставалось меньше часа, и вдруг, ко мне явились акацуки. Кисаме, Сасори и Итачи. Мне захотелось жить, хотя бы ради того, чтобы стереть надменное выражение с его лица. Но, когда я проиграл, был такой особенный момент: Итачи стоял перед дырой в стене, и лучи солнца, за его спиной, казались золотом. Тогда, я вспомнил ту птичку, которую видел в пять лет. И я понял, что чувство, которое я испытывал весь день, было облегчением. Мне было очень хорошо, а я даже этого не понимал, так как из-за ненависти, я забыл, какого это, быть счастливым. Так вот, я хочу, чтобы ты понял одно — настоящая ненависть должна найти свою жертву. А смерть какого-то старика иногда может принести облегчение, не смотря на то, насколько омерзительно это звучит. — Наруто вышел из комнаты, заляпанный в своей и чужой крови, держа в руках баночку с жидкостью, внутри которой плавали два шарингана. Увидев, как Учиха морщится, Узумаки спрятал баночку в карман.
— Саске, ты готов?
— …Да. Что нужно, чтобы отправиться в Рьючидо?
— Вобщем-то, ничего. Просто дай мне руку. — брюнет сделал то, что ему велели, и Наруто опустил свободную ладонь на пол. Коридор завертелся перед глазами, искривился, и двое нукенинов на несколько миллисекунд попали в синее пространство, через которое проходят все призванные существа. Оттуда — в огромную пещеру с округлыми стенами, постепенно переходящими в потолок, усеянными сотнями «этажей», на каждом из которых находились тысячи, если не миллионы змеиных нор, разных размеров. На первом этаже, у одной из таких нор, в пять метров в диаметре, парней ждала девушка. Ну, не совсем девушка. Это была самая настоящая ламия*. Проще всего её было описать сверху вниз. Светлые, вьющиеся волосы, заколотые в хвост, крошечные брови и большие зелёные глаза, с узким зрачком, которые казались ещё больше из-за больших круглых линз очков без ушек. Лучезарная улыбка, обнажающая маленькие пары клыков, выделявшихся среди нормальных зубов. Из одежды, на ней была лишь серая майка, но большего и не нужно, так как сразу после пупка начинался длинный змеиный хвост. Саске немного оторопел, когда увидел вот такое чудо в чешуе, но Наруто подтолкнул его вперёд, к блондинке. Приблизившись к ней, Учиха потёр глаза.
— Простите, зрение, кажется, меня снова подводит. Кто Вы?
— Я ассистентка… Вы же Саске-сан? Хочу, чтоб Вы знали, для меня огромная честь…
— Нель, чтоб тебя черти драли, мы спешим! Операционная готова?!
— Д-да, господин! Всё как Вы просили. — Саске окончательно потерял смысл всего происходящего.
— Наруто, что за… Мне это чудится, или у неё и правда.?
— Да, Саске, у Нель хвост! Она ламия, чего непонятно?
— Я и не знал, что существует нечто подобное! Почему ты никогда мне не рассказывал о таком?
— Ты никогда не спрашивал. Да и не мог ты знать об их существовании. Ламии не могут жить в человеческом мире, они приспособлены к жизни только в Рьючидо, а ты здесь раньше не бывал. У тебя ещё будет время с ними пообщаться, ведь, какое-то время, тебе придётся жить здесь, но сейчас, займёмся пересадкой. — втроём, они прошли маленькую комнатушку с горящей масляной лампой, слабо освещавшей капельницу, инструменты и импровизированный каменный стол, на который в несколько рядов настелили пластиковые пакеты. От всего несло спиртом, и, несмотря на то, что он находился в земляной норе, Учиха поразился тому, насколько здесь чисто. Видимо, Нель натёрла миллиард мозолей, пока вычищала это место. Наруто попросил своего пациента раздеться, и сделав это, Саске лёг на стол. Прямо на ходу, Нель стала переодевать блондина, натягивать на его руки синие перчатки, халат, маску. Вышло так, что Наруто дошёл до Саске уже в полном комплекте.
— Ты готов?
— Да, начинай. — Нель сразу перетянула предплечье брюнета резиновым жгутом и обтёрла вены проспиртованной ватой. Ввела иглу капельницы в вену, и Саске сразу почувствовал сонливость.
— Он плакал… — пробормотал Учиха.
— Что?
— Итачи… В ту ночь… В Конохе… Мой брат плакал, но я предпочёл этого не заметить… Только сейчас вспомнил… Хочу, чтобы он страдал.
— Кто? Итачи?
— Да нет же… Я хочу заставить Данзо страдать, ты меня слышишь?.. Хочу отнять у него всё, хочу, чтобы у него ничего не осталось. Из-за него, Аники пришлось проливать немые слёзы… Ты мне поможешь?
— …Почему ты спрашиваешь? Знаешь ведь, что я всегда буду говорить тебе «да».
— Я же… Под наркозом, бака. — Саске заснул, и Наруто преступил к делу. Расширитель, специальная ложечка, нерв, скальпель, надрез, кровь. Вытаскиваем глазное яблоко, ещё кровь. Марля, марля, марля! И всё с начала. «Почему в жизни всё не бывает так просто? Почему нельзя вырезать всё плохое и ненужное так же легко?».
***
Карин с ужасом оглядывала залитую кровью комнату, в которой несколько часов назад, Наруто оставил тело Итачи. Узумаки попросил родственницу о помощи, и она не смогла отказать, но к такому, сенсор совсем не была готова.
— Меня сейчас вырвет!!!
— Да ради Бога! Хуже это место уже не станет! Ты поможешь мне перенести тело на улицу, или нет?
— Хух… Подожди, дай попривыкнуть.
— Нет времени! Саске просил меня сделать всё вовремя, и я это сделаю, с твоей помощью, или без неё.
— Ладно, давай. Но обещай, что ты мне всё подробно объяснишь, как только мы закончим! — Узумаки взяли тело за руки и ноги, и понесли его к выходу из разрушенного особняка, в нескольких метрах от которого, Наруто уже подготовил всё для костра. Сложил груду из сухих веток, так, чтобы пламя горело достаточно долго, а теперь, вогрузил Учиху на них. Присутствовал только он, Карин и Дейдара, и Тсукури, кажется, готовился пустить слезу. Пока языки пламени медленно пожирали усопшего, подрывник решился на небольшую речь: — Итачи, мы плохо друг друга знали, не питали друг к другу никаких теплых чувств, но, я узнал правду о тебе, и моё отношение изменилось. Прости, что никогда не спрашивал, всё ли у тебя хорошо, и будь спокоен за Саске. Мы за ним присмотрим. — Тсукури и Карин посмотрели на Наруто, ожидая и от него каких-то слов: — Простите, но я пас.
— Да брось, ты же хочешь что-то сказать, мы это видим. Давай, не сдерживай себя.
— Ну… Хорошо. Только, вы должны пообещать, что никогда не скажете об этом Саске.
— Обещаем.
— Хм… Итачи, ты быстро завоевал моё доверие, и я от всего сердца старался помирить тебя с братом. Надеюсь, что ты доволен, ведь, всё сработало так, как ты хотел. Саске согласился. Он спасён… Но, я должен попросить прощения, не смотря на то, что я лишь выполнял твою волю. Прости, что я убил тебя, и отнял возможные дни и недели жизни. И знай, что Саске хотел провести с тобой больше времени. — к удивлению эмпата, друзья не стали косо на него смотреть, не стали обвинять и ругать. Они видели, что он был искренен, и этого им достаточно.
***
Чуть позже, когда от костра остался лишь прах, к нему прилетела ворона, служившая Итачи. Она лапой вырвала что-то из углей, и сжигая кожу, залетела с предметом в комнату Наруто. Узумаки протянул руку, а птица уронила в неё раскаленное кольцо. Джинчурики совсем об этом забыл, но, когда оно попало в его руки, нукенин понял, что, возможно, Итачи хотел, чтобы его кольцо досталось эмпату. Как только оно остыло, Наруто надел навсегда почерневшее в пламени украшение, думая о том, что отличие этого кольца от других, это знак того, что Итачи не был просто жертвой. И теперь, осталось всего пять свободных пальцев, для людей, которые, в отличие от Итачи, не смогут заслужить прощения.
* — женщины-змеи из греческой мифологии
