Время выбирать

      На пороге стоял Сузаку. Он напялил очки, расправил чёлку, оделся попроще, но своего друга Лелуш не узнать не мог.       Они молчали, глядя друг на друга сквозь тёмные стекла. Кажется, Сузаку узнал Лелуша, но не мог поверить в то, что это не сон. Но вот только какой: сладкий или кошмарный?       — Ты… Ты?       — Я, — кивнул юноша       И снова умолкли. Возможно, слова им только мешали: юноши чувствовали, что не смогут остановиться и обязательно наговорят друг другу такого, что не смогут потом простить.       Будто они и без этого ещё не сделались друг для друга врагами. Хотя тут уж они и сами не знали.       — Код? — тихо спросил Сузаку.       Лелуш снова кивнул.       — Пройдёшь, или разговор коридорный?       Куруруги невесело усмехнулся.       — Пройдём.       Сузаку странным взглядом осмотрел комнату.       — Скромно.       — Не хотелось привлекать внимание.       — А фейерверки?       — Быстро донесли, — улыбнулся Лелуш.       Они опустились в кресла подле низенького журнального столика.       — Впрочем, неудивительно, — продолжил парень, — шпионы у ОЧР всегда были хороши.       — Разведчики, — несколько обиженно отозвался Сузаку.       — А какая разница?       — Акценты.       — Что ж, акценты — это важно. Но ты ведь не за ними приехал, так?       — Так.       Они снова умолкли; Сузаку собирался с мыслями, думая, как начать, Лелуш же терпеливо ждал.       — Я тебя ненавижу, Лелуш. Не думаю, что это для тебя тайна, конечно.       — Я не мог поступить иначе, — неожиданно для самого себя сказал юноша.       — Ты мог не использовать гиасс на Юфи, — прошипел Сузаку, сжав руки в кулаки.       — Не мог… Я потерял контроль. Гиасс вырвался на свободу. Всё, что было потом, — последствия моей неудачной шутки и случайность.       — Шутки?! Шутки, мать твою?! — не сдержался Куруруги. — Шутник хренов…       — Ты за этим пришёл? — спросил Лелуш, перебив друга.       Сузаку поднял голову, посмотрев прямо в глаза Ви Британии.       — Мразь ты, Лелуш. Последняя мразь.       — Не спорю, — сощурился он.       — И всё же, мне нужна твоя помощь       Сузаку было почти физически больно это говорить.       — Шнайзель что-то замышляет, я уверен. Третий месяц идут непрерывные покушения на Нанналли. Террористы подняли головы, особенно «Всевидящее око». Слыхал? Твои фанатики.       — И что ты хочешь от меня?       Второй Зеро сжал зубы, рвано выдохнул. Опустил глаза, буравя злым взглядом носки начищенных до блеска ботинок.       — Вернись на трон, — решительно произнёс парень, вскинув голову. — Ради Наны. Она загнётся, ты сильнее. Умоляю, Лелуш. Клянусь, если ты спасёшь жизнь Нанналли, я никогда не ударю тебе в спину. Не буду мстить. Только, пожалуйста, дай своей сестре прожить счастливую жизнь.       На лице Сузаку отразилась искренняя, глубокая мольба и грусть. В его изумрудно-зелёных глазах разлилась нестерпимая печаль, губы сжались в тонкую линию, на лбу залегла странная для столь молодого человека морщинка.       Но Лелуш остался глух.       — Нет.       Сердце Куруруги оборвалось.       — Почему?       — Не хочу.       — Шутишь?       — Ничуть.       — Но… Чёрт, это же Нанналли! — воскликнул Сузаку. — Ты ради неё мир на голову поставил, ради неё умер! Так что теперь?       — Вот именно, — вздохнул Лелуш. — Я умер. Это несколько переворачивает жизненные принципы, знаешь ли.       — Но Нанналли!       — Нанналли, — произнёс Лелуш, словно пробуя имя на вкус. — Нанналли… Нанналли. Нет, ничего не чувствую.       Сузаку отшатнулся.       — Ты — не Лелуш…       — Возможно, — холодно усмехнулся Ви Британия. — Если честно, я сам не знаю, которым из Лелушей являюсь.       — Ни одному Лелушу не было плевать на Нанналли!       — Почему же? Девяносто девятому императору было.       — Ты играл!       — Факт остается фактом.       Второй Зеро вскочил с кресла и, хрустя костяшками пальцев, принялся мерить шагами комнату.       — Я не верю тебе, — бормотал он. — Это похоже на безумие. Чтобы тебе — и безразлична Нанналли! Нанналли! Чёрт, Лелуш… Пожалуйста, скажи, что пошутил.       — Я серьёзен.       — Врёшь!!!       Сузаку вскинулся, рванулся к бывшему другу, схватил того за грудки.       — Ну ты же врёшь, я уверен! — короткий взгляд в аметистовые глаза явно говорил об обратном, и Куруруги, взвыв словно раненый волк, отшвырнул Лелуша от себя. — Ненавижу…       Он рухнул в кресло, зарылся пальцами в волосы.       И вдруг вся его фигура содрогнулась, словно от рыданий. Следом раздался тихий всхлип, а когда Сузаку вновь вскинул голову, в уголках покрасневших глаз собрались слезы.       Лелуш застыл. Даже когда он очнулся в Антарктиде, он не был так удивлен… Он не был удивлён вовсе, если честно… А сейчас при виде горящего взгляда друга сердце пропустило удар.       Сердце, пронзённое насквозь и переставшее биться больше десяти месяцев назад.       — Ты можешь понять, каково это: видеть каждый день Нанналли и понимать, что одна крошечная твоя ошибка, — и она будет мертва?! Каждый. Чёртов. День! А ещё Шнайзель, которому не сидится на месте и который тоже не против увидеть сестру мёртвой! Я уже начинаю думать, что всё это ты оставил мне в наказание, потому что сдохнуть проще, чем ещё хотя бы месяц прослужить там… — он замолчал, низко опустив голову. — Но раз ты против, не стану мешать. Только…       — Только я не против. В определённом смысле, — выдавил улыбку Лелуш. — Я предлагаю тебе сделку.       Сузаку неверяще поднял глаза, осветившееся надеждой пополам с недоверием.       — Сделку?       — Дай мне время до конца лета. Если ситуация урегулируется, то хорошо, если нет — я начну действовать. Но взамен я хочу, чтобы ты раз в… Да, раз в пару недель приезжал ко мне на пару часов. Вот мой новый номер, — юноша быстро нацарапал цифры на салфетке.       — Зачем? — приподнял бровь Куруруги.       — Исследование Кода и Гиасса, — уклончиво ответил Лелуш.       Сузаку смотрел подозрительно, явно не доверяя Ви Британии. Однако, словно признавая полное отсутствие возможности выбирать, резко кивнул.       — Я согласен. Клятву приносить?       — Уж будь добр.       Парень медленно встал с кресла и опустился на одно колено, по традиции прижав кулак к сердцу.       — Я, Сузаку Куруруги, клянусь, что буду верен и буду проявлять истинную преданность Его Величеству императору Лелушу, его наследникам и преемникам в соответствии с законом до тех пор, пока вышеупомянутый император Лелуш бережёт и сохраняет жизнь, здоровье и благополучие Её Высочества принцессы Нанналли. И да поможет мне Бог.       — Да будет так. Поднимись, мой Нулевой рыцарь.       Сузаку подчинился.       — Спасибо, — выдавил он. — Позвонишь. Пока, — и развернулся к двери, явно намереваясь уйти.       Лелуш и не думал его останавливать, погрузившись в размышления.       Друг удачно сгрузил ему огромную часть своих проблем и пока даже ничем не отплатил (считать клятву достойной или хотя бы приемлемой платой Лелуш не полагал возможным). Но вместе с тем, Сузаку привнёс чертовски важное изменение.       Эмоциональную реакцию.       И лишь за эту, на первый взгляд, мелочь бывший император был готов пойти на уступки.       Но почему Куруруги-таки вызвал реакцию? Это противоречило предыдущим наблюдениям: резкий негатив, вызванный Лелушем; близкий в той жизни человек. Да и Нанналли была ему безразлична. Но, с другой стороны, у них не было личной встречи. Или на личности ничего не завязано совсем? Это бы объяснило непоследовательность с Милли, Ривалом и Сузаку.       В любом случае до конца лета ещё есть время поразмыслить.

***

      Камин — это роскошь.       Камин в квартире — огромная роскошь, доступная лишь тем лондонцам, которые не пожалеют уменьшения жилплощади, а также времени, сил и, конечно же, денег. Словом, такая морока, которой занимаются либо от скуки, либо от большой любви к открытому огню.       Манлей Пэджет был из вторых и потому, едва купив квартиру в фешенебельной новостройке, озаботился камином. И хоть год назад это и отняло немало времени и денег, теперь юноша был абсолютно доволен.       Растянувшись в кресле с бокалом коньяка и книгой, он вспоминал, как в точно такой же позе сидел отец. Только вокруг был не Лондон, а простиравшиеся до самого горизонта земли Пэджетов. Мягко потрескивал огонь, и мать, величественная, словно императрица, тепло улыбалась детям. Илайн была лишь на год младше, а Манлей чувствовал себя таким взрослым…       Юноша помотал головой, отгоняя неожиданно нахлынувшие воспоминания.       Со смерти Чарльза он ни разу не вспоминал о семье, считая её отомщённой.       — Брат, — тихо позвала Илайн, заходя в гостиную.       — М? — отозвался Манлей.       Он был даже рад тому, что сестра вырвала его из раздумий. Хотя, конечно, заметить это не мог никто из живущих. Почти никто.       — Что ты решил? Откажешь принцу?       — Наоборот. Думаю, от союза с ним мы получим больше, чем от вражды.       — Но… А как же… ОН? — в глазах девушки промелькнула странная искорка. — Твоя клятва?       — Он мёртв. А мы всё ещё живы, и я надеюсь, что будем жить ещё долго. И лучше уж жить хорошо, не выискивая денег на пропитание.       — Мы и так не бедны, — уронила Илайн.       — Это пока, — нахмурился Манлей. — Если продолжим жить с таким же размахом, скоро станем не богаче церковных крыс.       — Что? Но…       — А ты думала, сколько я отдал на взятки, чтобы нас не лишили вообще всего? Да и от следов дела было недешево избавиться.       — Зачем? Этот суд — знак того, что мы были до конца верны ему!       Манлей раздражённо посмотрел на сестру. Иногда она говорила такую чушь, что ему становилось стыдно. А уж после появления в её жизни девяносто девятого императора градус бреда взлетел до небес.       — Хочешь, сегодня же отправлю в колонию? Там-то ты много кому докажешь свою преданность.       — Брат!!!       — Что? Глядя на твой энтузиазм, я решил, что ты мечтаешь побывать за решёткой. Сколько нам там пытались дать? Десять лет?       Он был совершенно спокоен. Знал, что Илайн сломается первая, как и всегда.       — Ты — предатель, — оскорбленно заявила она. — Ты почти стал Первым Министром Его Величества! Он столько для нас сделал, а теперь ты продаешься его врагам. И за что? За женитьбу на этой девке и жалкое министерство?!       — Успокойся, — холодно приказал Манлей, — будь добра, следи за словами. Твоё поведение абсолютно недопустимо.       — Как и твоё!       Юноша смерил сестру презрительным взглядом, но та не дрогнула. Лишь с ненавистью смотрела ему прямо в глаза.       — Оставь свой фанатизм. Он здесь совершенно не к месту.       — Я не фанатичка!!! — взорвалась Илайн. — Я просто ещё помню, что такое дворянская честь, как исполнять клятвы!!!       — Клятвы мертвецам, — хмыкнул Манлей.       — ТЫ!       Он молча взял со столика графин холодной воды и щедро плеснул сестре в лицо. Она зашипела, словно разозлённая кошка, кинулась было к нему, но была остановлена ледяным взглядом.       — Иди и приведи себя в порядок. А то похожа невесть на что…       Илайн развернулась к зеркалу и вспыхнула. Искажённое яростью лицо с подтёками косметики и налипшими прядями мокрых волос и правда выглядело ужасно. Она бросилась прочь, но на полпути словно очнулась и замедлила шаг.       Манлей хмыкнул. Точно это что-то исправит.       Да уж, зачастую его сестра казалась куда более приятным человеком, когда молчала.       Тем же вечером лорд Пэджет и премьер-министр заключили союз. Через неделю было объявлено о назначении Манлея на должность министра финансов, а ещё через десять дней — о его помолвке с принцессой Корнелией Ли Британией. Сама принцесса в восторге не была, но со старшим братом не спорила. Манлей невольно позавидовал такой сговорчивости.       А между тем август 2019 года уверенно двигался к завершению.