***
Милли сама не знала, что всё же заставило её откликнуться на глупое приглашение Ривала. И всё же, ровно в 7 вечера она стояла на крыше Академии, куда директор любезно пропустил внучку. — Милли? — окликнул её сзади знакомый, звонкий голос. — Что ты здесь делаешь? Девушка обернулась, с непониманием глядя на бывшего одноклассника. — Мне пришло сообщение с датой и местом встречи. Я думала, это ты его отправил. — Я?! — вскричал Ривал. — О, если бы я знал, то так бы и сделал! Но вот только я тоже получил сообщение! — Кто же мог нам его послать? — спросила бывшая президент, оглядываясь по сторонам. — Это был я, — из тени выступила фигура, до боли похожая на их старого знакомого. — Неужели кто-то ещё мог знать о том вечере? — ЛЕЛУШ?! — воскликнула Милли, огромными от удивления глазами глядя на экс-императора. — Какого хрена?! Он засмеялся, но словно бы наигранно, фальшиво. Глаза его, подобно настоящим драгоценным камням, остались холодны. — Я, скажем так, немного бессмертный. — Чего? — переспросил Ривал. — Бессмертный? Немного? — Немного — значит, что в основном я не могу умереть. — Слушай, а можно для тормозов сначала и помедленнее? — Милли, если уж ей случалось бывать по-настоящему удивлённой, быстро становилась настоящей язвой. — А то я запуталась ещё на моменте, когда ты вдруг стал императором и пошёл захватывать мир. — Я тоже не понял, — согласился Ривал. — А с твоим «Немного бессмертием» и в принципе появлением здесь перестал понимать даже то, что понимал до этого, — парень истерически фыркнул. — Твою мать, Лелуш, тебе же сердце проткнули! — Да, — кивнул экс-император, — проткнули. — Так какого хрена ты тут разгуливаешь? — Скучно стало. — Скучно?! Скучно ему стало! — Ривал неприлично заржал, отвернулся от друзей и заговорил словно бы с пустотой: — Только что я наорал на Кровавого императора, которому стало скучно лежать в могиле. Ах да, он ещё мой бывший одноклассник, точно, — парень повернул голову назад. — Я же сошёл с ума, так? — Не думаю, — сказала Милли. — Будь так, я бы не видела ту же галлюцинацию. — Не доводилось мне быть чьей-то галлюцинацией, — хмыкнул Лелуш и тут же заговорил громче, привлекая внимание: — Я вам расскажу, что со мной произошло. Но сначала позвольте сделать то, ради чего я вас здесь собрал. Он взмахнул рукой, и через мгновение в небе распустился прекрасный цветок фейерверка. У Милли болезненно кольнуло в сердце. Вот она, их клятва. Фейерверки с крыши Академии. Их мечта. Их символ. Их надежда. И каждый угасший цветок — словно жизнь. Рыжий, как волосы Ширли. Зеленоватый, почти не видный на фоне тёмного неба, как у Нины. Светло-лиловый, словно глаза Ролона. Ярко-фиолетовый, как у Лелуша. Кроваво-красный. Светло-розовый, будто купол Фреи. Белый — по горькой иронии, цвет одежд Кошмарного императора. И наконец, большая светло-жёлтая вспышка, рассыпавшаяся сотнями искр. Символ надежды. Погружённая в свои раздумья, Милли не заметила, как по щеке скатилась слеза. И уж тем более она не обратила внимания на странный взгляд, который на неё бросил Лелуш.***
— Сэр, — секретарь заглянул в кабинет верховного главнокомандующего ОЧР, предусмотрительно вжав голову в плечи. — Что? — недовольно спросил Сузаку, которого оторвали от важных дел. Впрочем, недовольство его было связано далеко не с этим — неудачно надетая маска неприятно давила на шею, отчего Зеро не походил сам на себя. Вот странность — на службе спокойно себе работал в любых условиях, а тут чуть-чуть некомфортно и сразу настроение испортилось. Избаловали его, избаловали… — Внеочередной доклад от Есикавы. По его словам, впервые с начала наблюдения известная вам особа вела себя нетипично. — Давайте сюда, — велел Сузаку. Наблюдение за Милли он велел установить скорее по прихоти, нежели по реальной необходимости. Ну, мало ли что может случиться? А так он будет знать и в случае необходимости поможет. Никто из ОЧР, конечно, о реальной мотивации начальства не знал — впрочем, им и не нужно. Сузаку неторопливо листал документ, не проявляя особого интереса. Да — сорвалась. Но в Академию, мало ли, что там могло случиться? А Милли директору человек близкий и даже очень. Так думал главнокомандующий, пока не добрался до фотографий. И похолодел. С такого расстояния не заметить было лиц — но Сузаку и не надо было. Высокого темноволосого парня он мог узнать по одной лишь походке; по манере стоять и откидывать голову, по театральным жестам. Годы знакомства и дружбы с Сузаку Куруруги не могли позволить Лелушу остаться неузнанным. — Перекрыть границы Японии, — внезапно севшим голосом приказал парень. — Ни одной мухи не выпускать! Через два часа я вылетаю туда, подготовить самолёт! Быстро!!! — Есть, сэр! — секретарь вытянулся в струнку. — Разрешите исполнять? — Исполняйте, — произнес Сузаку, не отрываясь от фотографии. Чёрт, Лелуш, как? Неужели что-то с С.С? Да нет, невозможно, императору сердце проткнули, а с ведьмой всё в порядке было! Сам Сузаку этими самыми руками и проткнул! Тогда… Код Чарльза? Но каким образом? Нет-нет, гадать бесполезно… Он не знаток Гиасса, вряд ли сообразит что-то путное. Лучше спросить у Лелуша. Он должен, просто обязан знать, что за чушь происходит! А если нет… Да быть такого не может, чтобы Лелуш — и не знал. И почему-то в тот момент Сузаку совсем не ненавидел друга.***
Бывший император Британии был зол. Хотя нет, назвать это состояние злостью за недостатком ярости было нельзя. Его Величество был неудовлетворён, недоволен, раздражён в той мере, в какой может быть существо бесчувственное и лишённое эмоциональности. Затея с фейерверками оказалась абсолютно бесполезной. Лелуш не почувствовал никаких изменений, никакой радости или сожаления! А ведь он смотрел на слёзы своих товарищей, говорил с ними, и точно так же проносились перед его глазами картинки счастливого прошлого. Милли эта ночь довела до рыданий взахлёб. Лелуша же… У него даже улыбки (настоящей, не сыгранной!) не вылезло на лицо. Что ж, значит, чужое счастье ему безразлично и не поможет вернуть чувства. Неприятно. Но что насчёт мальчишки в Лондоне? Должно же было быть рациональное объяснение. Лелуш молча подошёл к окну и вгляделся в панораму вечернего Токио. Ситуация в Японии не могла не озаботить его — хоть по новостям и объявили, что границы закрыли из-за каких-то террористов, верилось в это с трудом. Слишком вовремя, чёрт возьми. Как будто кто-то следил за ним и быстро смог сообщить наверх. Только кому? Нанналли? Судя по словам Джеремии, вряд ли. Тогда Шнайзелю? Сузаку? Гадать напрасно. Лучше узнать, чего от него хотят. На том и порешив, Лелуш опустился на кровать, взял с полки книгу и погрузился в чтение. А через несколько часов его покой нарушила трель дверного звонка.