Император

      В качестве наказания просидев трое суток в сыром подземелье, Саске как никогда был рад солнечному свету. Даже боль во всём теле после избиения палками казалась такой ничтожной, после всех тех гнетущих мыслей, в которые он был погружен всё это время. Ему показалось, что он отделался довольно легко: всего три дня и три ночи в темноте и сырости, а двадцать ударов он стойко перенёс, стиснув зубы. Ему ничего не сломали, его не изувечили, он был жив и относительно здоров, хотя готовился к смерти. Ведь такое преступление действительно каралось очень сурово, и Саске даже не знал, решил так брат проявить свою очередную «милость», или поймали настоящих преступников. Впрочем, радовался юноша недолго: избавившись от одних темниц, он был тут же погружен в другие, когда очередной старший евнух сообщил ему о том, что теперь он будет чистить канализации. На губах младшего Учихи тут же появилась кривая раздраженная ухмылка: конечно, поиздеваться Итачи не забыл.       Саске даже не успел прийти в себя и сменить порванную на спине одежу после наказания, ни поесть, ни попить, ни помыться, как его тут же перехватили и повели в очередное подземелье.       — Система канализаций во дворце обширна, — прикрыв широким рукавом нос, объяснял евнух, ведя грязного после темниц Учиху по подземному коридору под дворцом. Своды того были выложены крупным камнем, по которым стекала вода. Они шли вдоль центрального широкого канала, куда выходили все нечистоты. Юноша прихрамывал, после наказания с трудом держа спину ровно, а от голода и зловонных запахов у него кружилась голова. — И необходимо постоянно поддерживать её в чистоте. Здесь трудится по меньшей мере сотня рабов, но поскольку площадь очень большая, вряд ли ты с кем-то столкнёшься. Можешь начать отсюда, — евнух показал на круглое отверстие в стене, откуда сочилась небольшая струйка воды и попадала в канал. Бросив Саске одного, скопец поспешил выйти на свежий воздух, а Учиха, поджав губы, опустился прямо на сырой пол. Перспектива ползать по грязным лабиринтам была неутешительной. Особенно, для Саске, который ненавидел грязь во всех её проявлениях.       «Лучше ты ничего не смог придумать для меня, братец? — пиная пробегающую крысу, злобно подумал юный Учиха. На этот раз ярость охватила его так же сильно, будто он увидел брата перед собой. — Как ещё далеко ты готов зайти, чтобы унизить меня и смешать с грязью? Насилия тебе было мало? Теперь засунул в канализацию, как отброс, надеясь, что я не вылезу отсюда и превращусь в крысу? Ну уж нет…» — внезапный порыв ярости придал ему сил, разум прояснился, и юноша смог подняться на ноги. Оторвав от своей рубахи кусок ткани, он замотал голову, чтобы не испачкать волосы, а так же нижнюю половину лица, чтобы хоть немного перекрыть запах. И полез в круглую дыру в стене.       Конечно же, никакие канализации он чистить не собирался и смешивать себя с отбросами тоже. Саске залез в ту дыру и ползал по ней несколько часов, прежде чем оказался на поверхности. Весь пропах и перепачкался так, что тошнило от самого себя. Определившись, где именно сейчас находится, Саске раздобыл себе немного еды, чтобы совсем не упасть с голода. Мыться он не стал, понимая, что всё равно провоняет, да и не хотел попадаться кому-то на глаза. Похоже его положение стало ещё хуже, и скотный двор, а тем более конюшни, показались весьма приличным местом, где можно было жить, таскать еду с кухни, радоваться зелени и солнцу и общаться с лошадьми. Теперь же он должен был отчитываться о выполненной работе старшему евнуху каждый вечер, ночевать в каком-то сарае, а весь день проводить в вонючих сырых канализациях под дворцом. Саске сразу понял, что долго в этой грязи и вони не протянет, поэтому поставил себе цель выбраться оттуда как можно скорее. У него больше не было времени раскисать и проклинать свою судьбу и мерзавца-брата, который сотворил с ним всё это. Нужно было действовать.       Пока он день за днём ползал по полостям и трубам, у него постепенно начал рождаться план. Канализационная сеть имела множества входов и выходов, и Саске вскоре понял, что заходя в один конец и выходя из другого, может оказаться в самом неожиданном месте, в том числе, в главном дворце. Сначала он пытался просто запомнить ходы, но поворотов и разветвлений было очень много, поэтому, изучая рукава днём, вечером он старался их зарисовать. Раздобыв плоскую дощечку и уголёк, он выводил запутанный рисунок, который с каждым разом пополнялся новыми элементами.       «Так хочется увидеть Аматерас… — как-то поздно ночью, забившись в старое сено, подумал Саске, скучая по потерянному другу. — Как он там? С ним всё в порядке? Он ведь не успел съесть то зерно. Хорошо ли его кормят и чистят? А Цукуёми… Наруто…» — внезапно вспыхнул образ товарища, и юноша невольно сжался, подтягивая колени к животу. Он ведь где-то здесь, в дворцовой страже. Носит чистую одежду, спит на удобной тёплой кровати и ест сытную свежую еду. А что Учиха? Хорошо, если удаётся помыться раз в два дня и найти горстку проросшего риса. Жизнь на скотном дворе вблизи кухни показалась не такой уж и плохой, по сравнению с этим. Там он хотя бы нормально ел, мылся и проводил время с лошадьми. А здесь… Ни единого просвета. Сплошной мрак и днём, и ночью, да ещё зловоние, сводящее с ума. Он унижен и физически, и морально. Но, в отличие от предыдущего провала, он не ощущал себя сломленным. Тогда, после низменного поступка Императора, он не мог прийти в себя долгое время, не знал, что ему делать дальше и как найти в себе силы продолжить своё жалкое существование. Теперь же он был зол и раздражён. Но эти эмоции придавали ему сил и заставляли двигаться дальше. Несмотря на то, что он был втоптан в грязь, Саске внезапно почувствовал в себе силы выбраться из неё. У него появилась какая-никакая цель, и она поддерживала всю его унылую никчемную жизнь: как только он изучит всю сеть, то сможет пробраться во дворец и настичь старшего брата там.       «Почему он не убивает меня? — с момента заточения в канализациях прошло больше трёх месяцев, но Учиха их практически не заметил, хотя в таком месте дни должны были тянуться бесконечно. Да, ему было всё так же неприятно и мерзко, он весь исхудал и провонял, однако поставленная цель и изучение коридоров принесли свои плоды. Саске уже свободно передвигался по подземным ходам и не плутал по развилкам, выучив, какой ход куда приведет, да и пачкался значительно меньше, избегая самых грязных мест. — Ему и правда доставляет удовольствие издеваться надо мной? Но в чем смысл оставлять меня в живых, уничтожив всю императорскую династию? Ведь я тоже Учиха. И я имею право на трон, хоть он мне и не нужен. И всё же, он должен был предполагать, что я — его прямой соперник. Если он хотел истребить всех и единолично править, зачем оставил меня? Получается, его план несовершенен. Либо… он слишком совершенен, и он оставил меня в живых лишь с целью вымещать свою злость и презрение к собственному роду на мне. Но чем я разозлил его, что он так измывается надо мной? Я ведь не был его врагом и никогда не посягал на трон. За что же он так презирает меня? Ведь я его…»       — Сегодня утренней аудиенции снова не будет? — отдаленный голос прервал сумбурные мысли Саске, который был обмотан кусками ткани с ног до головы. Юноша поднял голову и понял, что стоит под коридором, который ведет в тронный зал, где проводятся большие собрания.       — Нет, Император плохо себя чувствует, — голоса начали удаляться, и Саске пошёл вслед за ними, невольно прислушиваясь. Не то, чтобы его особо интересовали государственные дела… Но любая информация об Императоре и его местоположении может оказаться ценной. — Уже который год его мучают головные боли.       — Вы заметили? Это случается каждое полнолуние, — продолжил первый голос.       — Конечно! Ведь в полнолуние энергия Ян максимальна, а Император и так страдает от её недостатка, обходясь без наложниц. Не удивительно, что он испытывает недомогание в это время.       — Он снова перестал вызывать к себе наложниц? — поинтересовался один из сановников. — Ведь это верный способ избавиться от энергии Инь!       — Не знаю, куда смотрят придворный лекарь и главный евнух. Императору с его избытком инной энергетики просто необходимо проводить каждую ночь с разной наложницей. Только когда он достигнет равновесия Инь и Ян, головные боли пройдут, и здоровье вернётся.       — Императору также нужно задуматься о наследнике. Ему скоро двадцать три года, а у него до сих пор нет ни одного ребенка. В его возрасте у меня уже родился третий! — посетовал ещё один сановник.       — Нет, сначала ему нужно прийти к равновесию! — возразил кто-то ещё. — Ведь с преобладанием энергии Инь у него будут рождаться только девочки!       — Среди новых наложниц есть кто-то, кто приглянулся Его Величеству?       — Я слышал, что он интересовался девушкой из Конохи, — Саске даже вздрогнул, услышав название деревни. — Просил разузнать о ней побольше, но в свои покои пока не приглашал.       — Возможно, это дело времени. Я верю, что Его Величество образумится и займётся своим здоровьем. А там, глядишь, у нас появится и молодая Императрица…       — Да, да… Императрица навела бы порядок в гареме, как же её не хватает, — протянул кто-то очень сокрушённо.       — Но простолюдинка не сможет стать Императрицей, нужна девушка из знатного рода, — возразили предыдущем собеседнику. — Неужели нет таких на примете?       — Я слышал, что дочь… — голоса снова начали удаляться, а Саске наткнулся на очередной поворот. Дальше пути не было, поэтому подслушать он больше ничего не смог. Свернув в правую сторону, он вышел в подземелья и направился вдоль центрального канала со сточными водами, размышляя об услышанном.       «Мучают головные боли? Его? Да ещё каждый месяц? Странно, насколько я помню, прежде у него ничего не болело, он даже не простывал. Это я всегда валялся в кровати и болел. Наверняка просто отлынивает от своих дел, чтобы унизить кого-то ещё», — Саске не придал этой информации большое значение, а вот тот факт, что Император начал интересоваться девушкой из Конохи, вызвал в нём больший отклик.       «Неужели эта Харуно смогла его чем-то зацепить, как и Наруто? — он даже думал об этом на следующий день и через день, снова бродя по канализациям и проверяя, не пропустил ли чего.— Чем она так хороша, что мужчины начинают интересоваться ей? Да, она симпатичная, но в гареме полно таких, наверняка есть и более красивые. Не понимаю, ведь по мне она самая обычная девчонка, да ещё и без манер. И какая из неё может быть Императрица? Надеюсь, не придётся убивать и её, если она вдруг окажется в постели Императора, когда я доберусь до него».       Впрочем, пробраться в покои Императора оказалось не так уж и просто. Канализационные трубы там были узкими, пролезть Саске не смог бы никак, и единственное место, куда он смог попасть, оставались всё те же императорские купальни. Юный Учиха не мог вспоминать о них без содрогания, его сразу бросало в дрожь. Он начинал задыхаться, словно его опять опускали в воду, между ног тяжелело, а нутро ощущало другого мужчину. Саске не хотел бы возвращаться туда ни при каких обстоятельствах, но это место было единственным, через которое он мог бы пробраться во дворец.       «Хорошо, что этого никто не видел, иначе я не представляю, как бы жил с этим позором дальше, — стоило Учихе один раз вспомнить, как теперь он мог думать только об этом. — Пожалуй, эта выходка братца превзошла все мои ожидания. Я был готов ко всему — к боли и к смерти, но только не к этому унижению. Интересно, со своими наложницами он поступает так же? Может, поэтому никто не горит желанием спать с ним? Как же хочется опустить его в эту сточную канаву, как он опускал меня…» — раздосадованно подумал Саске, глядя на черные воды. Сегодня ночью он планировал пробраться во дворец, однако в очередной раз его планам не дано было осуществиться. Правда на этот раз козлом отпущения стал не он.       Несколько дней назад, ползая по канализациям и слыша разговоры во дворце, Учиха узнал кое-что интересное. Между двумя канцлерами — старшим и младшим — всегда возникали какие-то разногласия. За годы совместной работы они скопились и переросли в откровенную вражду. По сути, они терпеть друг друга не могли, однако им приходилось это делать, поскольку их должности были самыми высокими при дворе. Хирузен был более спокойным и лояльным, не особо амбициозным, но мудрым человеком, тогда как Данзо желал большего и хотел изжить старика, чтобы занять его место и стать старшим. Он постоянно плёл против него интриги, но попытки выходили неудачными. И вот на этот раз он решил совершить очередное покушение.       Саске много чего слышал, пробираясь по канализациям, в том числе и этот заговор личной стражи младшего канцлера. Они планировали напасть на Хирузена сегодня ночью, когда тот будет возвращаться после ритуального праздника. Естественно, не выдавая своей принадлежности.       Помимо дворцовой стражи, охраняющей всю территорию комплекса, у каждого высшего сановника имелась своя, личная стража, из которой выбирались самые доверенные люди, зачастую становясь шпионами и проникая в свиту жертвы. Личная стража имелась у Императора, обоих канцлеров, главного советника, начальника армии, главного судьи и министров, возглавляющих ведомства. За эти несколько месяцев с момента жизни во дворце, Саске запомнил имена высших должностных лиц и имел некоторое представление о том, как они выглядят.       «Интересно, сообщить ему? Или не стоит?» — размышлял Учиха, пробираясь ночью по улочкам между павильонами. Сегодня он начисто вымылся три раза, чтобы запах его не выдал, и украл чью-то одежду, поскольку собственная совсем пропахла. Ко всей этой ситуации Учиха не имел никакого отношения, однако что-то ему подсказывало, что сегодня ночью он должен быть здесь. Ведь если он сможет предупредить об опасности такое высокопоставленное лицо, его наверняка отблагодарят. И, возможно, даже вытащат из того помойного ведра. Но если ему никто не поверит, или покушение отменится…       «Опять всё повесят на меня, — кусал губы юноша, затаившись на крыше одного из павильонов. Он увидел старшего канцлера, который шел в сопровождении двух стражников. — Если я просто подойду, они сразу же схватят меня и начнут избивать, даже не разобравшись. Я таких знаю…»       Хирузен нёс перед собой бумажный фонарь, освещая путь, а стражники безотрывно следовали за ним, изредка поглядывая по сторонам. Пока Саске раздумывал, подойти к нему или нет, из-за углов одновременно выскочили восемь человек в черной одежде и с масками и напали на старшего канцлера со всех сторон. Стражники отреагировали быстро, достав свои мечи из ножен и давая отпор, но для нападавших их было слишком мало. Они увлеклись боем, оставив Хирузена одного, а тот, не ожидавший подобного нападения на территории дворца, прижался спиной к стене. У него оружия не имелось, однако в руках он держал палку от фонаря, которой вполне успешно смог поколотить одного из нападавших. Но на последнем ударе та сломалась, оставив старика ни с чем.       «Ладно», — Саске, видя, что к нему подбираются двое, спрыгнул с крыши и сбил ногами одного из атакующих. Выхватив оружие из его рук, юноша вступил в бой. Он старался держаться прямо перед Хирузеном, чтобы не подпускать врагов к нему и одновременно сражался сразу с тремя. Собственные стражники старшего канцлера ещё держались, но один из них уже был ранен, а второго увели слишком далеко. Саске остался один, что впрочем не испугало его. Наоборот — он так давно не держал в руках настоящий меч и так давно не сражался, поэтому бился с такой яростью и с таким напором, что разделался со всеми врагами не получив даже царапины. Двоих он убил, а третьего оставил, едва сдержавшись. Саске будоражило чувство того, как клинок входит в плоть, и он осознал, что хочет испытывать его снова и снова. Но одновременно он понимал, что из живого можно достать больше сведений, чем из мёртвого, поэтому последнего пощадил, только оглушил его.       — С вами всё в порядке? — обернувшись к канцлеру, спросил он.       — Д-да… — запинкой отозвался тот, смотря на поверженных нападавших. Он был ошеломлен, но даже больше не тем, что на него совершили покушение, а тем, как ловко и умело Саске сразил недоброжелателей. — Как ты здесь оказался? И кто ты? — с интересом спросил он, отходя от стены.       — Хм… — протянул Учиха, связывая оглушенного врага. — Я чистильщик канализаций во дворце. Услышал, что против вас готовится заговор и хотел предупредить. Но они напали раньше…       — Чистильщик канализаций, который так хорошо умеет сражаться? — усмехнулся Хирузен. — Что-то ты темнишь, юноша. Может, ты был с ними заодно? — он указал на сраженные тела. — И теперь решил войти ко мне в доверие и шпионить за мной?       — Можете не верить мне, — хмуро ответил Учиха. — А шпионить я за вами не собираюсь. Мне не интересны ни ваши дела, ни вы сами, — грубо добавил он.       — Хо-хо-хо! — неожиданно добродушно рассмеялся тот. — А ты за словом в карман не полезешь, обижаешь старика, — вздохнул канцлер и чуть сузил глаза. — Твоё лицо мне кажется знакомым… — протянул он, а Саске напрягся и немного опустил голову, опасаясь, что тот узнает его. За это время у него немного отросли волосы, и челка падала на глаза. Хирузен служил ещё при его отце, однако занимал пост генерала армии, поэтому часто находился в разъездах, как Минато сейчас. Новый Император пожелал поставить во главе армии более молодого и талантливого человека, но заслуги прежнего учел и предложил ему должность старшего канцлера: ведь умудренный опытом бывший генерал был бы незаменим в управлении государственными делами. Саске не знал, при каких обстоятельствах тот согласился занять этот пост, но в его глазах все, кто остался во дворце и поддержал Итачи, были для него предателями.       — Ах, ты, кажется, проходил отбор во дворцовую стражу! — воскликнул Хирузен, а Учиха поджал губы, решив не соглашаться и не опровергать этот факт. — И что же угораздило тебя отправиться в канализации? Ведь испытания проходит не каждый, а те, кто смог это сделать, заслуживают уважения.       — Заблудился во дворце, — проговорил Саске, приукрашивая свою историю. — Оказался в купальнях и увидел Императора. Обнаженным, — процедил он, вспоминая высокую фигуру старшего брата в клубах пара. — Меня наказали за это и бросили на скотный двор. Затем я спасал императорских лошадей от злоумышленников, которые подбросили им в овёс семена белого дурмана и хотели их отравить. Но меня снова наказали, посчитав, что я это сделал, поскольку шпионы сбежали. Избили палками и отправили чистить канализации. И вот теперь я защитил вас и жду очередного наказания, — усмехнулся он, покривив губами. Хирузен тоже улыбнулся, но более мягко и снисходительно, по отечески.       — Что ж, юноша, вам определенно не везет, — покачал головой он. — Но наказывать я тебя не собираюсь. Человек с такими способностями, как ты, не должен ползать в нечистотах. Тебе нужно их развивать и совершенствовать. Ты можешь стать искусным воином при должном обучении. Давай-ка поступим так: я возьму тебя к себе на службу. Будешь младшим стражником, всё равно от этих двоих толку нет, — он махнул на своих подчиненных, один из которых был ранен, а другой вообще убит.       — Не знаю, разве вы можете это сделать? После приказа Императора, — мрачно пробормотал Учиха, боясь поверить в то, что его вытащат из канализаций.       — Не волнуйся, у Императора и без этого очень много дел. Вряд ли его волнует судьба незнакомого мальчишки, — развёл руками старший канцлер. — Но если всё же что-то случится, я возьму ответственность на себя: в кои то веки, я не последний человек во дворце и могу сам выбирать себе людей для службы. Допрашивать этого нет смысла, — когда Саске хотел поднять плененного злоумышленника, вздохнул старший канцлер. — Я и так знаю, что это Данзо им приказал напасть на меня.       — Если знали, тогда почему взяли с собой так мало стражников? — хмуро спросил Саске, добив последнего.       — Мальчик, я был генералом армии, и знаю, как за себя постоять, — вздохнул Хирузен. — Сколько тебе лет?       — Почти восемнадцать, — выдохнул тот. С тех пор, как юный Учиха попал во дворец, прошло практически полгода, и до его восемнадцатилетия оставалось чуть больше двух месяцев.       — Хороший возраст, — закивал головой канцлер, — ты ещё юн, но уже многое понимаешь и осознаёшь. У тебя наверняка есть какая-то цель, — скользнув по его черным выразительным глазам, отметил тот. — Впрочем, ошибок никто не отменял. Мелкие простительны, они даже помогают, но будь осторожен — не соверши ту, о которой будешь потом жалеть.       — Я не сожалею о своих поступках, — ответил Учиха, смотря в пространство. — Только лишь о своей слабости.       — Ты достаточно силён, я только что убедился в этом, — возразил Хирузен, на что Саске замотал головой.       — Нет, этого мало, слишком мало. Я хочу стать самым сильным воином в Империи Огня. Это моя цель, — заявил он.       — Хм, цель хорошая, но вот чтобы её осуществить, тебе нужно превзойти меня. Хотя что там я, — тут же усмехнулся канцлер, — побить старика несложно. А вот с новым генералом армии и Императором тебе не совладать. К тому же, в личной страже Его Величества самые талантливые воины.       — Они настолько сильны? — усомнился младший Учиха.       — К счастью или сожалению, но да. Император, несмотря на свою молодость, сразу разглядел в Минато огромный потенциал как полководца и воина, поэтому предложил ему высокую должность и отдал во владение небольшое селение. Я оставил место военачальника с лёгким сердцем, зная, что оно в надёжным руках. А Его Величество был талантлив с самого детства, уделяя много времени тренировкам и владению мечом. Он частенько отправляется на поле боя сам, поэтому закалён в битвах и не страшится смерти.       — Смерть даёт силу, — бесцветно проронил Саске, глядя на убывающую луну.       — Не всегда, — возразил Хирузен. — Впрочем, мы с тобой заговорились. Уже поздно. Где ты обычно ночуешь?       — Где придётся, — пожал плечами Учиха. — В каком-нибудь сарае, где есть сено.       — Значит, ты неприхотлив, это хорошо. Пойдём, я покажу тебе твой новый дом.       Оставив убитых прямо на улице, они захватили с собой тело мёртвого и раненого стражника и направились в западную часть дворцового комплекса, где располагался особняк старшего канцлера. Он был очень роскошным, уступал лишь главному дворцу Императора, и имел несколько десятков построек, сотни слуг, евнухов и хорошо охранялся личной стражей. Впрочем, Саске мало волновало убранство поместья — всё равно жить он там не будет, да и к каким-то вещам особо не привязывался.       — Переночуешь сегодня здесь, — Хирузен отвёл его в небольшой павильон, где имелось спальное место, а также несколько полок со свитками и столик. — Я прикажу слугам принести тебе еды и вина. Ты, наверное, давно сытно не ел? — глядя на его исхудавшее лицо, спросил старший канцлер.       — Чашка засохшего риса была за счастье, — усмехнулся Учиха. — Не утруждайтесь, мне достаточно самой простой еды, только чтобы утолить голод. Изысков я всё равно не оценю. А вот что действительно бы оценил — это тёплую воду и чистую одежду.       — Одежду ты получишь завтра утром, а нагреть воды не проблема. Я распоряжусь, чтобы это сделали.       — Да, благодарю, — Саске даже поклонился, сложив ладони и вытянув руки вперед.       — Не думай, что так будет каждый раз, — удаляясь, сказал ему старший канцлер. — Это лишь в знак благодарности за спасение.       — Мне достаточно и этого, — коротко произнёс Саске, провожая его глазами. Хирузен сдержал своё обещание — уже через несколько минут пара служанок принесла ужин и ведро теплой воды. Как только они удалились, Саске тут же разделся и омыл себя, а затем с удовольствием поел. Пища была простой — немного риса, зелени и кусок какого-то мяса, скорее всего, дичи. Но оголодавшему юноше она показалась настоящим пиром. К вину он притрагиваться не стал, поскольку считал, что пока что не одержал ни одной достойной победы, чтобы праздновать.       «Буду пировать лишь на твоей могиле», — сам себе пообещал Саске, ложась на жесткую, но очень удобную кровать, которая после холодной земли и старого сена показалась настоящим облаком. Он уснул моментально, предвкушая свою новую жизнь и радуясь маленькому шагу к его единственной цели. И в тот момент даже не представляя, что служба у старшего канцлера станет лишь первой и самой незначительной ступенькой его восхождения.