Светлая королева

      Дракула машинальным жестом поднял руку и уже облёк мысль в направленное желание, но в последний момент одёрнул себя, остановился, вспоминая о необходимости стабилизировать энергетический фон и не сбивать его раз за разом проявлением потустороннего. Неспешно подошёл к камину, нашёл спички и поочередно, вручную зажёг свечи. Электричество, как и вся рукотворная электроника рядом с ним по-прежнему не работали, являясь прекрасным неодушевленным индикатором его постоянного воздействия, которое Влад с переменным успехом пытался взять под осознанный контроль и снизить. В идеале — до нуля. Приемлемо — хотя бы до терпимого минимума. Потому что иначе замок даже с основательно запечатанным порталом продолжал представлять собой опасную для человеческого мира аномалию, распространяющую своё влияние гораздо дальше всех прежде установленных пределов. А оставлять без современных технологий целый город было неразумно. Особенно, в преддверии зимы. Особенно, когда нечисть вернулась в свой ареал обитания. Лишись люди своих современных забав и прояви навеянный скукой интерес к дикой природе — и жертв избежать будет невозможно. А жертв было принесено за последнее время достаточно. Поэтому — контроль. Во главе угла, как и прежде. С его бытия кровожадным вампиром, пожалуй, изменилось не слишком многое. Только ставки возросли в прогрессии и уровень ответственности за осечку. И сила, которую предстояло обуздать. Не от случая к случаю, не раз и не два, а делать это постоянно, каждое мгновение, превратив эту необходимость в безусловный рефлекс, привязать его к дыханию, к биению сердца. Научиться оставаться человеком в человеческом мире. Знать бы заранее, как это окажется сложно. Дракула выдохнул смешок, туша прогоревшую до самых пальцев спичку, успевшую коснуться кожи и послать болевой импульс в мозг. Непривычная череда причин и следствий. По иную сторону реальности ощущения всегда были несколько иными: там боль всегда воспринималась фактом, не фактором, также как и все прочие присущие человеческому телу реакции. В физическом смысле за шестьсот лет Влад разучился правильно воспринимать человеческий мир, и теперь, вот прямо сейчас, когда ему нужно было оставаться человеком, чтобы обуздать энергию внутри себя, это казалось странно. Неудобно. Неуютно. Как если бы он пытался примерить на себя слишком тесную одежду. Доспехи под названием «контроль». Иначе неудобно и неуютно станет всем тем, кто рядом с ним. И даже тем, кто далеко не рядом. То, что стало финальным аккордом коронации — необходимая демонстрация публичной казни заключенных — никоим образом не должно было превратиться в фундамент его правления. Страх — инструмент, безусловно, надёжный, но с весьма ограниченной кратностью применения и сроком действия. Никакое подчинение и лояльность не просуществуют долго на одном только страхе. Значит, чтобы не внушать страх безусловно, Владу необходимо было научиться скрывать то, что его вызывало. Половину себя научиться как-то прятать за ментальными щитами. Ту самую половину, что самому ему служила щитом, — благословенной силой, что рождалась в моменте слияния внутреннего света его души с внешней тьмой, непрерывно посягающей на его душу и разум. Силой, потенциально бесконечной в обличии Дракона и крайне зависимой от ресурсов человеческого тела. Влад сполна ощутил эту зависимость ещё после погружения в тёмный Источник, обернувшегося глубинным заплывом в земном океане. Но тот краткосрочный опыт мерк в сравнении с ощущениями, настигшими его по окончании бала, по возвращении в людской мир. Человеческое тело к такому контрасту энергий было не готово, разум же не был готов этот контраст осознать, вместе с резко нахлынувшей усталостью, напрочь сбитым восприятием и расцветающей алым заревом болью. От последней хотелось отмахнуться, отстраниться, привычно вытолкнуть прочь. Себя из неё или… её из себя. Вот только эти агонические метания между ипостасями миру даром не давались. Ни одному из. И с этим внезапным осознанием нужно было что-то решать. Безотлагательно. Непременно так, чтобы никто не заметил ни его слабости, ни наличия проблемы в целом. Не было их у Его Величества Дракулы. Не было и быть не могло. — Продолжишь в том же темпе, Влад, и вслед за гастрономией тебе очень скоро придётся познакомится и с достижениями современной медицины, — Таурус заявил ему это с профессиональным равнодушием, без всякого намека на улыбку, пока они шли по погруженным в ночной мрак и холод коридорам совершенно пустого замка до гостевой комнаты. Одной из тех, которые Дракула распорядился подготовить ещё до того, как распустил весь непосвящённый персонал, зная, что сразу по завершении бала замок при всём желании никто покинуть не сможет. Пребывание на тёмной стороне успешно истощало даже светлейшие из душ, оберегаемые божественными венцами. Он лично сопроводил всех, включая свою свиту, до их комнат, попутно удостоверяясь, чтобы никто из тёмных плоскости бытия не перепутал и по эту сторону портала не остался. Он убедился в том, что нигде не осталось лазеек и что где-то за периметром замковых стен в измерении не зияет светящаяся в ночи лазурью дыра и не летают беспризорно хаотичные скопления эфира, потенциально способные эти дыры создать. В хозяйственной пристройке рядом с давно пустующими загонами яркими отблесками огня в полумраке мерцал свет. Влад отчетливо помнил своё удивление, стремительно переросшее в настороженность, помнил порыв морозного ветра в лицо, донёсший до чувствительного обоняния запах горения, и дорожку следов на снежной пороше. Знакомых, с мелким шагом, совсем крошечных… Ощущение солёной влаги, протянувшейся к губам, он тоже запомнил, а дальше объективное восприятие расфокусировалось и само собой сдвинулось в потусторонний спектр, но окружающая действительность после этого не легла привычным образом в ладони, бесконечные информационные потоки не наполнили сознание, они… иссякли — одновременно, резко и все сразу, насильно окунув его с головой во всеобъемлющую пустоту вне осознания себя собой. Он совершенно не помнил, каково это. Подобное не происходило с ним ни разу с момента заключения тёмного договора, с того самого мгновения, как он утратил право называться человеком и по-человечески воспринимать мир. Будучи тёмным, он не отключался от реальности, на какой бы грани бытия та ни находилась. Независимо от состояния тела, его душа или то, что могло ею называться, бодрствовала всегда. Он забыл, что может быть иначе. С ним. А напоминание оказалось настолько резким и пугающим, что назад к поверхности сознания Дракулу выбросило, будто мощным ударом под дых, и он целую секунду — слишком долго по меркам привычного восприятия — осознавал, что угрозы нет, что ему не нужно сие мгновение вгрызаться в глотку и убивать того, кто рядом. А рядом, на кровати во мраке задёрнутого полога, сидела Лайя. Нависая над ним в блёклом ореоле голубоватого сияния, она совершенно не выглядела напуганной происходящим. И злой, расстроенной или хотя бы озадаченной его бурным пробуждением она не выглядела тоже. И хотя Влад не должен был заметить и половины из этого, он всё это чувствовал, будто их сознания, как и их слившиеся воедино ауры, объединились в одно. — Odihnă, — ласковый шёпот окутал его изнутри и снаружи, подчиняя, а затем он ощутил прикосновение её губ. — Отдыхай и ни о чём не думай. Поперёк всякой логики, панически требующей обретения контроля если не над всем происходящим, то хотя бы над собственным состоянием, Влад подчинился мгновенно и без сопротивления. Провалился в сон, бесследно исчезнув из мира живых и мёртвых ровно на столько же, сколько до этого не спал в пересчёте на искаженное тёмной энергией течение времени. Перспектива повторения подобного при каждом возвращении из тёмного мира Дракулу не радовала, лишь добавляя очередной пункт к списку того, с чем в самом ближайшем будущем стоило разобраться. Как будто других проблем не было… «В порядке приоритета», — Влад прервал себя на середине мысли, задумчиво покручивая в руке стакан с водой. На дне стоявшего рядом прозрачного кувшина лежал маленький крестик из белого металла. Скопившиеся на нём пузырьки воздуха один за другим стремились к поверхности. Если в ближайший час-полтора его найдёт Валентин с осторожным вопросом об обеде или что там полагается по времени, он, пожалуй, удивлен не будет. Его приближенные как раз-таки были бодры и чувствовали себя прекрасно. Если, конечно, не врали и не притворялись, а уж это бы мужчина почувствовал в первую очередь. Это — главное, остальное — побочно. Думая о благе других, доверивших ему свою безопасность, Влад вновь совершенно неумышленно, по привычке, сидящей глубоко внутри, попытался отпустить на волю потустороннее чутьё, ощутить целиком замок и все прилежащие владения, уловить проявление жизни в биении чужих сердец и по ним определить местонахождение каждого. В его мировосприятии не было ничего естественней этого простого действия, и всё же… Усилием воли Дракула сдержал кипящую внутри энергию. Не время. Пусть сперва всё оправится после предыдущего всплеска, пусть взбудораженная материя стабилизируется и придёт в норму. В конце концов, Лайе нужна связь с родными, доступная и приемлемая для не обременённых телепатической связью людей. В перспективе жизни в замке ей нужен будет работающий без сбоев интернет. И все те достижения цивилизации, о существовании которых Дракуле прежде даже не приходилась задумываться, потому как это были детища мира, к которому он себя не причислял. Но всё изменилось. Изменилось больше, чем всё, и эти изменения ещё только предстояло осознать, осмыслить и научиться применять. В конечном счете перестав пытаться отыскать Лайю с помощью чутья, но не в силах совсем отказаться от идеи знать, где она и чем занята, Влад подошёл к окну и ищущим взглядом всмотрелся сквозь стекло в происходящее снаружи. Без потусторонней сенсорики видеть сквозь полноценные физические препятствия и естественные неровности рельефа он по-прежнему способен не был, но иногда для того, чтобы что-то узнать, достаточно было просто наблюдать. Например, за темнеющими линиями следов на присыпанной снегом земле. Достаточно просто помнить и уметь сопоставить… …Распоряжение, накануне отданное Локиду, с крошечными босыми следами. Если бы проклятья действовали на беса, Дракула одной только мыслью давно бы сжил его со свету. Если бы существовало в Мироздании такое место, где пронырливый демон ещё не бывал, Влад бы послал его туда, не сдерживаясь в выражениях. Он, безусловно, ещё мог вмешаться, мог попросить Валентина или вовсе сделать всё сам, чтобы наверняка и без лишних споров, принадлежи этот клятый последними словами «подарок» только ему. Но Ноэ это предусмотрел, лишив его возможности принять решение единолично. Однако вмешивать жену в очередную выходку Локида Дракула желанием не горел, а потому — пусть… Пусть Лайя решит сама, как распорядиться подарком. Или они и вовсе потеряют это право — решать, пока оба будут приходить в себя и заниматься более насущными делами. Неодобрительно качнув головой проносящимся перед глазами событиям, Дракула оскалился в усмешке. Уже не зло, скорее, смиренно. И неспешно вернулся назад к рабочему столу, где огонь зажжённых фитилей плясал тенями над разворотом гримуара с неровными рукописными строчками иероглифов. Вокруг лежали книги из его собственной библиотеки и несколько свитков из хранилищ тёмного мира. Легче всего было попросить Септентриона об очередной академической услуге — и у него на руках был бы вменяемый перевод если не мгновенно, то уже через несколько часов, не исключено, что уже с наработками и вариантами решения поставленной задачи, но… Но. Это было, прежде всего, его личное дело, те самые границы Его Величественной компетентности, которую он не считал правильным перекладывать на других даже во имя ускорения процесса. После, когда он всё прочтёт сам и сам вникнет в содержание, не исключено, что ему потребуется помощь. И тогда он не погнушается просить её у обеих сторон. Но прежде он должен будет изучить подарок Тауруса самостоятельно. Пока имелся шанс сделать это вдумчиво, а не впопыхах наперегонки с истекающим временем. Дракула опустился в кресло и, отыскав взглядом символ, на котором ранее прервался, вновь погрузился в изучение, предоставляя окружающему миру возможность отдохнуть от его влияния. Лайя знала, что когда-нибудь стремление Влада обезопасить каждого вокруг себя от самого себя сыграет с ним злую шутку. Когда он был тёмным, обуреваемым жаждой крови и убийства, возможно, это и имело смысл; возможно, смысл в перестраховке имелся и сейчас, вот только её муж совершенно не хотел считаться со своей собственной вновь обретённой человечностью, в которую не вписывалась нажитая за века привычка контролировать абсолютно всё. В которую априори не умещалось то, на что был способен дракон. И Влада винить было, по сути, не за что: его ощущение себя от ипостаси к ипостаси не менялось, а если и были незначительные расхождения, то, чтобы их нащупать и научиться на них ориентироваться, требовалось время. А пока была лишь адаптация с неизбежным периодом проб и ошибок, и девушке оставалось лишь молча благодарить небеса просто за возможность быть рядом. В этот раз — рядом. Никого другого он бы к себе не подпустил. Даже во сне, особенно во сне, когда его высшая сущность становилась максимально опасной в стремлении обезопасить уязвимое тело. Наверное, стоит позаботиться о том, как наиболее деликатно и без порождения новой порции калечащих воображение слухов сообщить об изменениях обслуживающему персоналу, привыкшему основывать график работ на прежде известном факте, что хозяин в стенах своих владений вообще не ночевал. Точнее, не спал в привычном людям смысле. Локид благоразумно предпочёл сложившуюся ситуацию никак не комментировать и вообще сделать вид, будто ничего не было. Лучше бы и его самого поблизости не было, чтоб наверняка, как говорится, с глаз долой, но не мог же он позволить Лайе разбираться самой. Хотя, наверное, вполне мог, у неё ведь ангельские крылья за плечами и тот уровень связи с Владом, который ему никогда не понять и не постичь, но… он просто не смог демонстративно повернуться и уйти. Даже сделать это из чувства такта и во имя собственной безопасности — не смог. Разрежения обстановки ради он собирался пошутить что-то насчёт «пьяного муженька после попойки» и то… не стал, припомнив, что, в эквиваленте чего и в каких количествах пил он сам, являясь далеко не единственным гостем. Слишком щедрой вышла «попойка», и если только представить, что всю эту колоссальную и не влезающую в объективное понимание энергию, выраженную в убранстве, еде, напитках и многом прочем, Влад генерировал сам, удивительно, что он вообще ещё живой. А ведь ещё и убрал всё сам, по-хозяйски прикрыв за ушедшими гостями «входную дверь». Наверное, как раз из малознакомого чувства такта Ноэ шутить не стал вовсе. Он просто помог Лайе довести (даже не дотащить, ноги Его гордое даже в бессознательном состоянии Величество на удивление переставлял самостоятельно) Влада до спальни и молча же собирался удалиться, сделав вид, будто его здесь не было. — Ноэ, пожалуйста, дождись меня внизу. Едва уловимая просьба догнала беса в дверях, которыми, скрипя зубами от неудобства, пришлось воспользоваться из-за абсолютной невозможности перемещаться привычным способом в радиусе воздействия разошедшейся ауры Влада, — то есть во всём замке и, вполне вероятно, за его пределами. «Ну что ещё?.. Тоже захотела свалиться от усталости прямо на ходу?» — укоризненно мыслями. — Разумеется, Ваше Величество, — шёпотом вслух, подозревая, что если он ещё хоть что-то соображает в происходящем, то как раз у Королевы усталости не должно быть ни в одном глазу. Только слепой не заметил, что Король почти не отпускал ее руки, как и саму её — от себя. Про финт Дракулы под занавес Локид принципиально старался не думать вовсе, задвинув подальше природное любопытство и желание докопаться до сути явления. Как там у людей: «Любопытной Варваре на базаре что-то да оторвали…» Повторять чей-то пусть абстрактный, но несомненно печальный опыт Ноэ не собирался. Не за этим ему позволено было остаться. Не за этим. Но в конце концов, ведь он же не слепой! И после этого охрана ему не нужна. Всё сами, всё сами, ну конечно! А потом то куча изувеченных до неузнаваемости трупов с потерей контроля, то сам — едва не труп. И с чего бес вдруг решил, что Влад изменит своим привычкам или, вернее сказать, принципам, обернувшись из падшего грешника эмиссаром Света? Ноэ ответа не знал. Перед его глазами до сих пор расцветали радужные переливы градиента энергий, а на слуху грохотали низвергающиеся на землю небеса. А среди этого хаоса стояли, слившись в объятиях, два обезличенных силуэта, размахом крыльев затмевающие саму реальность… По позвоночнику скатилось непривычно острое ощущение холода, а кожа на руках покрылась мурашками. Какая странно-настоящая реакция… на одно только воспоминание. — Ноэ. А нет, не на воспоминание. Присутствие. Вот только он совершенно не почувствовал её приближения. — Королева, — демон обернулся и склонил голову в почтении. Совершенно при этом не задумываясь, машинально, потому что видеть то, чему он стал прямым свидетелем, посторонним вообще не полагалось. Как, собственно, и заходить в королевскую спальню, рассчитывая выйти оттуда живым. — Если тебе как-то физически дискомфортно в моём присутствии, то лучше внятно объясни, что именно не так и как это можно поправить, а не отводи взгляд. Проблему это не решит, — разрывая зрительный контакт, Лайя окинула взглядом погруженную во мрак комнату. — Может, выпьем чаю или… — Или мы сразу обсудим то, что ты собиралась обсудить, без попыток создать атмосферу. Проблемы нет, есть отсутствие привычки к тому, что кто-то… — Ноэ мотнул головой. — Неважно. У меня тут незаконченное дело, успевшее немного осложниться. Ничего, что всерьез требовало бы твоего вмешательства, но если уж тебе не спится, — бес кивнул на прячущийся во мраке выход из залы, — почту за честь сопроводить вас на небольшую прогулку под луной, Повелительница. Если на начале фразы Лайе просто хотелось по-дружески стукнуть демона за паясничество, то на её конце всё несказанное задохнулось в неожиданности, припечатанное той формой обращения, которое многие уже успели применить в своих мыслях, но никто так и не осмелился озвучить вслух. — Говорят, то, что боишься или сопротивляешься услышать в свой адрес, проще узнать от того, кто входит… — Ноэ помедлил с определением, надеясь, что не форсирует события, — в твой ближний круг, чем от того, кого встречаешь впервые. Это правда, как она есть, Лайя, и её бессмысленно умалчивать или отрицать. Всё уже сбылось. Влад — Повелитель, ты — Повелительница. Привыкай. Девушка развернулась к шедшему в нескольких шагах позади мужчине, краем сознания всё ещё отмечая тот факт, что мрак им обоим совершенно не мешал ориентироваться и даже видеть в деталях. Как например то, что на согнутой в локте руке демона из пустоты вдруг появилось что-то объёмное и меховое, а сам он застыл в уже привычном ожидании позволения её облачить. Это Лайя тоже приняла как факт, пообещав обязательно дать волю своей самостоятельности, но не раньше, чем останется в одиночестве. — Говорят, что в правде невозможно убедить. Она от этого превращается в навязанную точку зрения. Правду можно только почувствовать, принять самостоятельно. А я не… чувствую. Или не хочу принимать. — Обращение, соответствующее твоему статусу, или ответственность? Лайя задумалась, на ходу перехватывая широким поясом длинную в пол накидку из белоснежного меха. Ночь — всё ещё ночь — была спокойной, с ясного неба высоко над головой светили звёзды, их свет отражался в снежном покрове, разбавляя мрак едва уловимым сиянием. Одинокие снежинки гипнотически плавно опускались на землю. Ветра не было, и только каждый выдох превращался в уплывающее во тьму облачко молочного пара, а тонкий слой снега тихо похрустывал под ногами. — Не хочу, чтобы обращение, каким бы оно ни было, произносилось со страхом. Не хочу, чтобы меня боялись. Беспричинно. И поклонялись ни за что. Или еще хуже — за факт того, чья я жена. Следуя слева, чуть позади, Локид бросил на плавно движущуюся женскую фигуру очередной удивленный взгляд. Беспричинно? Ни за что?.. А ты вообще себя видела? Ах, ну да, точно, вы же «не меняетесь в собственных глазах». — Ты даже не спросишь, куда мы идем? — желая сменить тему, Ноэ озвучил первую в длинной очереди причин для удивления. Лайя слегка обернулась через плечо, желая поймать взгляд Ноэ, необычайно яркий в лунном свете, как и весь его облик, пропущенный через легчайший голубоватый фильтр, сделавший всё чуть контрастнее, чем на самом деле: зелень и охру в его радужках — насыщеннее, волосы — белее, с едва заметным серебристым напылением. — За твоим осложнённым незаконченным делом, я полагаю, — девушка отвела взгляд. — Влад непреклонен? — А то ты не в курсе! — не совладав с возмущением, бес фыркнул на бессмысленность уточнения. — Ты же сама слышала! — А ты прекрасно знал его реакцию, — спокойно парировала Лайя. — И прикрываться мной было, по меньшей мере, глупо. Вот только ты и глупость — понятия несочетаемые. Напрашивается вывод, что у тебя заведомо был другой расчёт на эту ситуацию. — Не тот, о котором ты думаешь. Я не… — Ноэ мельком глянул на собеседницу, чем лишь подтвердил свои подозрения. Она заметила. Или заметил Влад во время обхода собственных владений. Так или иначе, теперь оба были в курсе. — Да, я знал, что Влад питомцам не обрадуется, но и в мыслях не держал, что ими заинтересуется Мика! Когда только успела, чертовка! — Наверное, когда щенки проголодались, — задумчиво предположила девушка. Обогнув замок вдоль северной стены, они прогулочным шагом дошли до хозяйственных построек, где в числе прочего располагались давно не пользуемые по назначению загоны для скота. В последний раз своё временное пристанище в одном из таковых нашли раненые браконьерами лани, и вот теперь здесь снова горел тусклый, но не оставшийся незамеченным свет от керосинового фонаря, пристроенного к одной из перегородок. Сидевшая прямо на соломенной подстилке Мика в своем человеческом облике, перестав что-то тихо напевать себе под нос, бросила испуганный взгляд на вошедших и чуть шатнулась при этом в сторону, готовая сбежать при первой же возможности. Совсем как ребенок, неожиданно пойманный за проказой. Улыбнувшись, но не спеша подходить ближе, Лайя осторожно протянула девочке руку. — Не бойся. Всё хорошо, — бросив чуть более внимательный взгляд на происходящее, Лайя дорисовала в общей картине недостающие кусочки. — Мы просто пришли посмотреть, — не опуская руки, сделала первый осторожный шаг ближе. — Покажешь мне, что ты тут делаешь? Ещё один маленький шаг… На самом деле, Лайя ничуть не удивилась бы, если бы мавка сбежала. И, напротив, сильно удивилась, когда та в итоге даже не превратилась в кошку. Бросив заискивающий взгляд девушке за плечо, она вдруг улыбнулась стоящему там Ноэ, как закадычному другу, и, издав тихий мурчащий звук, сама шагнула к протянутой руке. Быстро, порывисто, будто кошка в прыжке. Но кошкой не обернулась. А Лайе вдруг очень захотелось прижать девочку к себе, спрятать от пронизывающего холода, укутать, согреть. Учитывая природу мавки, желание было инстинктивным и совершенно иррациональным, и она должна была подавить его в себе, если хотела наладить контакт, но знание и осознание в ней шагали всё ещё не в ногу, и совершенно точно не в сторону безоговорочного принятия действительности такой, какой она была. А перед мысленным взором, меж тем, уже разворачивался иной взгляд на события… Вот Сандра суетится и приговаривает что-то неразборчивое, вертя в руках бутылочку. Краем сознания Лайя пытается не отвлекаться и не задаваться вопросом, откуда в замке вдруг взялась самая настоящая детская бутылочка с соской. Несвоевременный и совершенно глупый вопрос на привычном уже фоне появления абсолютно любых вещей из воздуха по щелчку. Лайя смотрит разворачивающиеся перед глазами события дальше, возвращая себе концентрацию, а видению — четкость. Холодная ладошка Мики неподвижна в её руке. Вот Сандра возвращается в гостиную, чтобы застать заметно побледневшего и не на шутку озадаченного магистра Бёрнелла с немым вопросом на лице и недоумевающим взглядом, указывающим на опустевшую корзину. Видение обрывается, резко сменяясь окружающей их реальностью. Присев на корточки, Лайя держит Мику за руку и вместе с ней наблюдает за происходящим… У дальней стены на возвышении из сваленного горой сена лежит лань, нервно прядая ушами, но всё ещё не предпринимающая попыток сбежать. Лежит на боку, и на фоне желтоватого подшерстка её брюха контрастно выделяются три инородных пятна: два чёрных и одно белое — посредине. В глухой ночной тишине слишком явными становятся сосуще-чмокающие звуки. — Предприимчиво, — Ноэ спрятал смешок за выдохом и смолк, не считая нужным комментировать как-либо ещё. Даже несмотря на то, что увиденное было подсознательно ожидаемо, у Лайи медленно открылся рот, когда отложенное до поры до времени знание прошло через фильтр осознания и применилось к объективно происходящему. Дикая лань, спокойно кормящая детенышей не своего вида в присутствии мавки, демона и… ангела. Наверное, это вовсе не должно быть удивительно. После встречи лицом к лицу с Бетховеном, игравшим для неё вальс, подтвердившим свой пожизненный приговор Папой римским и Владом во всей чудовищной красе иной своей ипостаси. Наверное, для неё больше не должно было быть ничего удивительного, ведь она имела возможность шагнуть за грань миров и увидеть Вселенную во всём её невероятном многообразии. А теперь умершая столетия назад девочка, не сумевшая обрести покой, держала её за руку, спеша поделиться своей маленькой, но такой обжигающей душу радостью. Смотри, я нашла им маму. А маме нашла деток. Смотри же! Она рада! Ты разве не чувствуешь? Не слова. Даже не полноценные мысли. Вспышки эмоций, вливающиеся в сознание звёздным дождем чужих неоформленных впечатлений. Оступившись на ставших вдруг нетвердых ногах, Лайя опёрлась об угловатые ясли. Когда-то давно, сама будучи маленькой девочкой, Лайя любила эту игру. «Дочки-матери». Кто из девочек её не любил на определенном этапе взросления. Но разве могла она представить, что во взрослом возрасте эта невинная игра приобретет такой оборот и заиграет на душе такими несочетающимися красками эмоций. Это мило? Это противоестественно? Это страшно? Или всё вместе, одно хуже другого. «Осложнённое дело? Ты так это называешь?» — Лайя послала Ноэ взгляд, уверенная, что он прекрасно прочтет его в полумраке. На разговор вслух не хватало ни слов, ни злости. Вернее, наоборот, и того, и другого потенциально имелось в таком избытке, которую бесовская суть вряд ли выдержит. — Что поделать… У детей иногда приходится забирать игрушки. Особенно, взятые без спроса. Тем более, живые у неживых. В отличие от неё, Ноэ не осторожничал и слов не подбирал. Рациональное хладнокровие во плоти. Казалось, ещё немного, и он неодобрительно погрозит провинившейся мавке пальцем. Чувствуя изменившее настроение присутствующих и чутко реагируя на изменения, Мика высвободила свою руку из сцепки ладоней и юркнула в сторону, ближе к лани. Насторожилась, но взгляд не отвела, продолжая следить. — Что ж ты сам не забрал? Если думаешь действительно так, как говоришь, — Лайя разочарованно посмотрела на демона, но его лицо в сглаженных оттенках ночи оставалось бесстрастной глянцевой маской. — Решил, что это несколько не моя компетенция и предпочёл перестраховаться. — Это ты её надоумил?! Оттолкнувшись от опоры и вновь устойчиво встав на ноги, Лайя решительно двинулась к выходу из загона. Синхронно с ней Ноэ отшагнул назад, лишь чудом не налетев на косяк, и в повинном жесте поднял руки. — Нет. Хотя свои выводы ты уже сделала, и самостоятельность мавки в поиске себе развлечений в них явно не фигурирует. — Почему? — в бессилии сжав кулаки, Лайя готова была взвыть. — Почему каждый раз с тобой — так?! Почему всё, что ты делаешь и о чём говоришь… …Это видимое добро, извращающееся злом в самой невероятной и немыслимой его форме? Вслух Лайя этого не произнесла, потому что для Ноэ этот эмоциональный каламбур очевидно не имел никакого смысла. Подняв взгляд к небу и подставив лицо падающим кристалликам льда, удивительным в своей причудливой многогранности, девушка какое-то время молчала, стараясь унять бурю внутри. Этот гнев не имел смысла по своей сути, потому что в том, что действительно не давало душе Лайи покоя, Ноэ не был повинен ни прямо, ни косвенно. — Зачем? — наконец, спросила девушка, вернув внимание собеседнику и мысленно настраиваясь на долгий, содержательный и, вероятно, не самый простой диалог. — Зачем Владу гончие? Локид провёл ладонью по лицу, стирая несуществующие напряжение и усталость, набрал побольше воздуха в грудь с решительным намерением во всех подробностях объяснить — зачем. Раз уж его наконец-то готовы были выслушать. Тем более, что сон в планы удивительно бодрой королевы явно не входил. Как и скорое возвращение под уютную сень замковых сводов. — Позвольте поинтересоваться, как давно в вас проснулась желание блуждать морозной ночью по заповедному лесу, Ваше Величество? Вроде бы, злая мачеха за подснежниками вас не отправляла… — Ноэ улыбнулся собственной попытке шутить, попутно отодвигая телекинезом разлапистые еловые ветви, явно не привыкшие к идущим напролом гостям. — На правах Величества имею право увидеть своих подданных в естественной среде их обитания. — Ты же понимаешь, что это и близко не та высокородная элита, что тряслась сегодня на балу? — осторожно уточнил демон, отчаявшись понять мотивы происходящего. — А банальное человеческое любопытство ты должна была с лихвой удовлетворить еще тогда, когда я натравил нечисть на замок. Не припомню, чтобы тогда ты была в восторге от оживших экземпляров карпатского бестиария. — Тогда я не была их королевой, — заявила Лайя, неторопливым шагом продвигаясь всё глубже в лес, постепенно наполняющийся звуками присутствия, сводившими с ума не искушенные, неподготовленные сознания, сгубившие не одну и даже не десяток заплутавших душ. — Или скажешь, что мне и вовсе не по статусу якшаться с челядью? — Да причем тут… — начал Локид, безуспешно пытаясь собрать воедино образ девушки, когда-то принятой им за простую горничную, с нынешней, уже хорошо знакомой ему Лайей Дракулешти. Той, что в страхе бежала от темного образа Дракулы, и той, которая сейчас под покровом ночи намеревалась устроить нечисти визит, и бровью не ведя. — Никакой статус не отменяет того, что ты всё ещё человек. Пока… человек. А людям свойственно испытывать отвращение к некоторым аспектам тёмной реальности. Это естественно. — Раньше ты не столь трепетно относился к моему чувству прекрасного, — отозвалась Лайя, не скрывая удивления. — Не пытайся уйти от ответа, Ноэ. Гончие. Порыв ветра дыхнул в лицо осыпавшимся снегом и принёс со стороны гор эхо далёкого надсадного воя. Волки. Или волколаки. По звучанию Локид не слишком их различал, а для идентификации по энергетическому фону твари находились слишком далеко. И славно. Не пытался он ни от чего уйти и ничего не замалчивал, просто раздумывал, с чего бы начать. Как правильно начать подобный разговор с той, у которой было так мало объективного опыта. И ещё меньше — желания приобретать подобный опыт, неизбежный для любого, в чьих руках власть, особенно абсолютная её форма. В итоге бес решил зайти издалека, прощупав почву, и начал с вопроса: — Как думаешь — или, быть может, ты это даже знаешь наверняка — при всем его обретённом могуществе Влад абсолютно неуязвим? Лайя полуобернулась к собеседнику, вглядевшись в профиль его лица. Тёмный смотрел прямо и терпеливо ждал ответа, а девушке внезапно показалось абсолютно недопустимым с кем-то обсуждать подобные темы. С кем бы то ни было. Даже с Ноэ. И уровень доверия был здесь совершенно ни при чём. Особенно обсуждать вслух, на открытой местности, доступной всем стихиям, способным мгновенно разнести сказанное по сторонам горизонта, вложив в уши даже тем, кто не имел целью слушать и вникать. Выслушав в ответ тишину, разбавляемую свистом ветра в высоких кронах, Локид удовлетворенно хмыкнул. У новоиспеченной королевы было мало опыта в удержании власти, но она не была глупа. Даже по неосторожности, даже в ответ на провокацию и по незнанию. — Управление маленьким кусочком земли, населённым подданными, которых можно поименно пересчитать в уме, — это отнюдь не то же самое, что держать в руках мировое господство, рассчитывая при этом лишь на свои собственные силы. Нет, конечно, зная Влада, никогда не приветствующего перекладывание ответственности на других, он непременно попытается объять необъятное. Возможно, с крыльями Дракона за спиной и негаснущей благодатью на рогах ему это даже удастся провернуть. На пару десятков, ближайшую сотню лет… Но даже верхнее ведомство вряд ли компенсирует ему подобный фанатичный трудоголизм с работой без выходных, отпусков и праздников. — Полагаю, мы с этим разберёмся, — поверхностно ответила Лайя, пытаясь не дать себе уйти слишком далеко в размышления и предположения о будущем, и улыбнулась своим дальнейшим словам: — В любом случае, гончие точно не смогут выполнять за хозяина его обязанности. — Именно, — Ноэ продемонстрировал поднятый вверх указательный палец, как если бы Лайя, сама того не ожидая, попала в точку. — Но они вполне смогут охранять хозяина, пока он выполняет эти самые обязанности, позволяя ему сконцентрироваться на деле, а не на собственной или — что для него несомненно важнее — твоей безопасности. Ты ведь должна понимать, как это работает. За те три дня, пока в тебе была тёмная кровь Влада, ты общалась с летучими мышами, ты даже управляла ими… — Не только ими, — призналась девушка, и в ответ на удивленно-вопросительный взгляд пояснила: — Был ещё момент… во сне. Физически, телом я находилась в Лэствилле, но мой разум… каким-то образом оказался здесь, в окрестностях замка. Я видела чужими глазами и ощущала чужими чувствами. Не знаю точно, чьими, воспоминания об этом сейчас будто смазались, лишились деталей, но… — …Ты прекрасно представляешь себе потенциал. Особенно в случае, если это не просто какая-то случайно подвернувшаяся тушка, а живое существо, знающее тебя, признающее тебя хозяином и всецело преданное тебе на инстинктивном уровне. Тренированное на выносливость, а потому способное выдержать стороннее ментальное присутствие и не откинуться от первой же попытки установить контакт. — Лишь вероятно способное. И тем меньше будет эта вероятность, чем больше будет попыток, — Лайя неодобрительно покачала головой. — По-твоему, их судьба сложится лучше и они наверняка проживут дольше, сидя на цепи в каком-нибудь деревеньке в качестве сторожевых? Или сражаясь на бойцовском ринге? — Не мне решать их судьбу, — Лайя остановилась, развернувшись к демону лицом и встречая его взгляд. — И не Владу. Локид не удержался от скривившей губы усмешки. — А что, по-твоему, Влад сделал, казнив ту грешницу из Пустоши? Разве не решил её судьбу? Разве не ты сама решила, что я должен жить? Вы уже имеете это беспрецедентное право. И уже им успешно пользуетесь. — Не ради личной выгоды. — Это как посмотреть… — неоднозначно произнёс Ноэ, и Лайя окинула его подозрительным взглядом, собираясь требовать объяснений. За мгновение до того, как совершено ясно осознала, что дискутировать на эту тему можно было бесконечно, не придя в итоге к согласию. А значит непродуктивно. В мыслях наметился куда более важный вопрос. — Почему вдруг Влад сам решил казнить её, а не поручил кому-то другому разобраться? У тёмных ведь есть судебная система или, по крайней мере, её аналог. Кто-то ведь прежде осуждал виновных и отправлял их в Сонную Пустошь? И явно этим занимался не сидящий на престоле и даже не те, кто в разное время на него претендовали. — Скажем так, претендентам было сильно не до наведения порядков. Но ты верно подметила, Его Величеству Дракону не по статусу учить уму-разуму оборзевших шакалов, и это только укрепляет меня в неприятном подозрении, что Влад намерен взвалить на себя куда больше ответственности, чем в перспективе сможет потянуть, — осознав, насколько двусмысленно прозвучали его слова, Локид поспешил объяснить: — Поверь, ни в его праве на власть, ни в его способностях я не сомневаюсь, но кроме перекладывания ответственности существует такое понятие, как рациональное разделение обязанностей. Владу, шесть столетий ожидающему удара в спину и предпочитающему держаться подальше от тёмной политики, прибегать к нему не приходилось. Он у нас один в поле воин. С копьём на армию из тысяч. Действительно, похоже на Влада. Очень похоже. Причем, во всех возможных смыслах, от фигурального до совершенно буквального. — Был, — шепнула Лайя, выдохнув облачко молочного пара. — Был один. — Боюсь, пока он не заметил изменений. Или не хочет замечать. Что очень в его духе, учитывая его стремление держать тебя как можно дальше даже от потенциальной опасности. К слову об этом… Быть может, мы всё-таки повернём назад? — Тебе здесь некомфортно? Ноэ от нелепости заданного в лоб вопроса поперхнулся воздухом. — Из нас двоих человек именно ты. Хотя я уже начинаю в этом сомневаться, учитывая, что ориентация в здешнем вечнозеленом лабиринте у тебя отнюдь не человеческая. — Просто у меня хороший проводник, — Лайя улыбнулась. — Хотя, будь я уверена, что ты сможешь последовать за мной, я бы перенесла нашу прогулку в плоскость повыше. — Ваше Величество планирует гулять до рассвета? — бес окинул оценивающим взглядом женскую фигуру, подумывая, насколько правильным будет переформулировать вопрос и спросить прямо: «Планирует ли королева нести караул до тех пор, пока не проснётся король?» Девушка медлила с ответом. За последнее время в сферу её интересов вошло так много вещей, о которых она прежде даже не подозревала, но рассуждать о которых вдруг стало проще простого. Обстоятельств, максимально далеких от определения простого. В то же время то, что раньше казалось ей обыденным и само собой разумеющимся, теперь ввергало в серьезную задумчивость, вынуждая подыскивать предлог, формулировку, задаваясь вопросом: «А уместно ли об этом говорить?» Ноэ потешался над ней и за меньшее. — Слишком долго думаешь, — сделал вывод демон. — Не к добру. — Хочу тебя спросить… — наконец, решилась Лайя, придирчиво рассматривая осевшие на еловой ветке снежинки. — Но не хочу вновь свести всё к уже банальному упоминанию того, что я сама должна прекрасно знать ответ, — девушка поджала губы. — И к тому, что я Повелительница, тоже. — Полагаю, спрашивать ты собралась не риторический вопрос, — сделал вывод демон. — А летать в одной плоскости с ангелом я, увы, возможности не имею. Поэтому осмелюсь предложить для разнообразия атмосферы кое-что другое. Позволишь? — Локид приглашающе шевельнул согнутым локтем, предлагая девушке взять его под руку. — Не бойся, тут недалеко, — он абстрактно кивнул куда-то в царящую над горными хребтами тьму. — Чему меня точно научил тёмный мир, так это тому, насколько субъективно расстояние, — поддернув меховой рукав, Лайя скользнула ладонью под призывно чуть отставленную руку Ноэ. Она не закрывала глаз, но темнота на краткий миг всё равно ослепила её. А когда зрение вернулось, вокруг оформилось уже совсем иное пространство. Здесь не было леса, снег не сыпал с неба и выдохи больше не обращались в пар. А ещё было гораздо темнее из-за отсутствия звезд, луны и эффекта отражения света. — Погоди, сейчас всё будет, — пообещал Ноэ, и звук его голоса встревожил слух мощным эхо под аккомпанемент тихих, но тоже усиленных архитектурой неизвестного места шагов. Лайя отслеживала перемещение демонической ауры и внутренним взором, никак не связанным с обычным зрением, видела, как Ноэ дошёл до преграды, как приложил к ней раскрытую ладонь, концентрируя и направляя внутреннюю энергию, и как от места касания по проявляющейся из темноты каменной глыбе затейливыми лабиринтами стал расходится рисунок — светящийся, стремительно разгоняющий мрак, похожий на переплетение вен, заполняющихся… нет, не кровью, но раскалённым докрасна огнём. Расплавленной породой, что прежде дремала глубоко в недрах разломов под основанием древних гор. — По крайней мере, для дружеских поболтушек здесь уютнее, — как ни в чём ни бывало пояснил демон, кивком указав на мерно стелющийся в глубине просторной пещеры пар, исходящий от котловины, заполненной тёмной, бурлящей термальными источниками водой. — Подумал, тебе будет интересно взглянуть на что-то подобное теперь, когда ты всесторонне посвящена в сверхъестественное. Лайя окинула взглядом высокие каменные своды, то и дело вспыхивающие оранжево-алыми отблесками. Гораздо более плотный воздух исходил мелкой рябью и дрожал, будто до предела раскалённый, хотя это было не так. Прямого жара не ощущалось, лишь приятное, почти домашнее тепло. Локид тем временем небрежно шевельнул рукой, заставляя неподвижную груду камней сложиться в нечто наподобие того, на чем можно было сидеть. — И на что же именно я гляжу? — девушка вернула демону его переиначенную фразу и заинтересованный взгляд, подмечая, как ярко горели в полумраке его гетерохромные глаза и насколько отчетливо сейчас проявлялась его иная сущность, подчеркнутая отсветами заточенного в скалу пламени. — На один из стихийных порталов. Конкретно этот — огненный. Наименее доступный из всех, потому как даже тёмные далеко не все в большинстве своём способны преодолеть лавовый лабиринт и восстать из пепла. Но ты ведь явно не это собиралась со мной обсудить, — Ноэ вопросительно приподнял бровь над горящим изумрудным глазом. — Определенно! — ухмыльнулась чужой проницаемости девушка, отслеживая взглядом огненный рисунок, при этом ощущая, как он пульсирует, непрерывно источая в замкнутое пространство потустороннюю энергию. — Но теперь я не уверена, что на фоне таких впечатляющих декораций смогу воспринять этот разговор, как реальный, а не как сон. — А разница столь существенна? Если ты в любом случае запомнишь содержание. Лайя задумалась. Пожалуй, действительно, не существенна. Явь и сон для неё давно приобрели иное значение, чем для человека, не знакомого со сверхъестественным. Во тьме близ скалы вдруг мелькнуло какое-то движение, заставив девушку моментально среагировать попыткой выследить и определить опасность. Красная точка во мраке. Раскаленный стремительно движущийся уголёк… — А вот и меньшинство, — спокойно пояснил Ноэ, наблюдая за юрко перемещающимся среди камней существом, при более детальном рассмотрении чем-то напомнившим Лайе ящерицу. Только огненную и в прямом смысле заживо горящую. Локид шевельнул пальцами, легко вздёрнув прыткое существо в воздух и переместив его — извивающееся и пытающееся освободиться — ближе к удивленно замершей девушке. — Саламандра. Только эта как раз из тёмной зоологии, а не из истинно человеческого учения о биологической систематике. Потенциальных увечий от неё человеку, конечно, перепадёт прилично при встрече, но в общем и целом она не опасна, так как весьма чувствительна к температуре среды. Там, где обычно обитают люди, для неё слишком холодно, а там, где обитают саламандры, слишком жарко для людей. Строптивая ящерица тем временем беспомощно перебирала в невесомости лапками и виляла пылающим, оставляющим в воздухе дымный след хвостом. В затемнённых уголках пещеры горящими искрами сновали её обеспокоенные вмешательством сородичи. — Отпусти, — попросила наконец Лайя, жалея, что сама не может коснуться существа. — Умеешь ты отвлечь! Вместо того, чтобы отпустить ящерицу, демон перехватил её за беспорядочно мельтешащий хвост рукой в металлической наручи и, словно домашнего питомца, пересадил себе на наплечник доспеха. Раскалённый докрасна зверёк покорно остался сидеть точно там, куда его поместили. — Вообще-то я так давал тебе шанс собраться с мыслями, — Ноэ по-хозяйски опустился в одно из импровизированных каменных кресел. — Начинай, — он взглядом указал на второе «кресло». — Я весь внимание. Во всей окружающей её обстановке, с выжидающе смотрящим на неё демоном Лайя вдруг почувствовала себя в высшей степени глупо. И почему она не додумалась сперва поговорить с Сандрой! Или, на худой конец, загуглить? Хотя поисковик вряд ли выдал бы ей хоть один адекватный ответ из миллиона предложенных. Лайя так и не села, принявшись медленно расхаживать по пещере. Так было проще. Или хотя бы казалось проще. — Говорить с тобой о пространственных порталах и особенностях фауны тёмного мира — легко. Обсуждать тонкости мирового господства и выращивание личного Цербера — само собой разумеющееся, — Лайя усмехнулась. Хотела весело, а вышло почему-то нервно. — Насколько же круто изменилась моя жизнь, раз заводить менее возвышенные темы кажется мне банальным и попросту недостойным внимания. — Если так ты предлагаешь мне угадать тему разговора… — Локид многозначительно присвистнул. — То рискую умереть от стыда, не успев и рта раскрыть, — Лайя резко развернулась. — С твоей-то фантазией. Хотя именно она мне сейчас и нужна! — девушка глубоко вдохнула тёплый, сухой воздух и на запале смелости выдала: — Я хочу сделать Владу подарок. Но я совершенно не представляю, каким он может быть. И нет! — Лайя категорично выставила перед собой ладонь. — Вариант, в котором я и есть лучший для него подарок, не предлагать! Потому что это должно одинаково работать в обе стороны, но почему-то вовсе не останавливает Влада от того, чтобы осыпать меня подарками по поводу и без. И это… нечестно. — А разве существует такое понятие — «честность»? — Ноэ скептически дёрнул уголком рта и в следующую же секунду напряженно замер, ожидая, что Лайя вспылит на его попытку сдобрить сарказмом её серьезную проблему. Но она лишь обожгла его возмущённым взглядом, а следом обреченно махнула рукой. — Ну, давай. Ухахатывайся! Это ведь действительно должно быть смешно. Я ведь самый близкий ему человек, к тому же способный читать его мысли. А ещё я королева, и в моём распоряжении любые мыслимые средства и богатства. А я тут маюсь дурью от того, что не знаю, как впечатлить собственного мужа. — Знаешь, когда тебе приказывают смеяться, при всей комичности ситуации желание как-то само пропадает, — Ноэ закинул ногу на ногу и упёр локоть в каменный выступ. Разговор обещал быть занятным, учитывая, что предполагался он на ту самую специфическую тему, которую бесу самому вот уже пять с большим сотен лет было не с кем обсудить. — А со мной ты решила посоветоваться, потому что?.. Обескураженность Лайи вопросом, кажется, можно было потрогать физически, как нечто материальное, сравнимое по прочности с алмазом. — Потому что ты его лучший друг, Ноэ! — Между делом, именно я подарил ему сегодня худший подарок, — напомнил Локид. — Не в первый раз, кстати. И вообще, если совсем откровенно, не припомню, чтобы Влад хоть однажды оказался доволен подарками в моём исполнении настолько, насколько я того ожидал. И если ты думаешь, что моей целью всегда было нарушить какой-нибудь закон и подергать спящего Дракона за хвост — ошибаешься. Чаще я просто хотел… не знаю, быть тем самым другом, который дарит самые офигенные подарки, — демон усмехнулся собственным словам. — Вначале это оказывалось даже не слишком трудно. Владу ведь не всегда было полтысячи лет. Со своим состоянием, опытом и знаниями того уровня, когда закономерно становится скучно жить, он не родился. И даже не переродился, обратившись во тьму. Впрочем, это ты и сама прекрасно знаешь. Лайя лишь чуть заметно кивнула, показывая, что внимательно слушает, но вслух не ответила, боясь нарушить неожиданное откровение. Ей и в голову не могло прийти, что перед Ноэ когда-то тоже стояла похожая проблема. По двум причинам. Во-первых, самоуверенный сверх меры бес не производил впечатление хоть сколько-нибудь заинтересованного чужим мнением. Во-вторых, уж он то точно умел удивлять, восхищать и всё прочее, синонимичное удачному подарку. Неужели, ни разу?.. Ведь Влад никогда не был тем меркантильным гордецом, который придирчиво перебирал бы материальные блага, выбирая лишь непристойно дорогие из них, и скрупулезно пересчитывал бы имеющиеся в распоряжении финансы. Почему же… — Но ты не знаешь, как изменялся человеческий мир в эти субъективные полтысячи лет. Ты застала закономерный результат изменений, а не сам процесс. Владу же выпала редкая возможность наблюдать все этапы в динамике. И он вроде бы, — Ноэ поморщился, — был даже заинтересован перспективами, когда осознал неизбежность собственного долголетия на фоне прогресса человечества, но… как будто не полностью, не по-настоящему. Самое примечательное, что были в нём и азарт, и стремление к новому, и радость от новых открытий и технологий. Ощущалась от него даже непонятная мне гордость за людской род где-то на периферии восприятия. В разное время я всё это ощущал от него. Но никогда — в полную силу, никогда — до реальности. Всегда чего-то недоставало в его реакции на любые из моих подарков и попыток его удивить или восхитить. И вроде не было лжи или притворства, не было двуличного желания «оправдать ожидания, лишь бы не обидеть», но… — Локид мотнул головой. Понятное объяснение никак не складывалось, правильные слова упорно ускользали куда-то за грань устной речи, оставляя за собой эфемерные следы давно пережитых ощущений, которым демон за долгие века так и не сумел подобрать определения, максимально правильно передающего смысл. — Покажи мне, — попросила Лайя, когда отзвучало эхо оборванной по полуслове фразы. — Любой эпизод из прошлого. Что-нибудь… Мне важно знать. Ей казалось, что если она увидит его, в любое из мгновений, когда её не было рядом, то непременно поймёт. Что-то очень важное. — Я думал, тебе важнее придумать подарок, — отстранённо холодный голос Ноэ враз остудил её полыхнувшее бесконтрольным заревом любопытство, напомнив о печальных последствиях такого вот «покажи!» Демон вовсе не был обязан по каждой прихоти открывать для неё нараспашку свой разум и устраивать экскурсии в прошлое. — Извини, я… — устыдившись очередного проявления своего эгоизма, Лайя растерялась, не зная, что сказать. Оправдываться не имело смысла. — Все ещё озадачена, ведь я не только не помог, но и прибавил к твоему первостепенному вопросу ещё десяток побочных, и в упорных попытках найти на них ответы, не имея достаточно вводных данных, ты выдумаешь себе невесть что. Хватит! — Ноэ звонко щёлкнул пальцами, отчего Лайя инстинктивно приготовилась вздрогнуть, но в итоге лишь застыла неподвижно, глядя на такую же неподвижную фигуру демона, стоящую напротив и рассматривающую её горящими глазами из темноты. — Заканчивай этот ментальный балаган, сосредоточься и начинай рассуждать логически. А я всё-таки позволю себе озвучить вариант, который ты категорично отмела — ты и есть его лучший подарок. У меня было пятьсот лет на то, чтобы решить эту занятную головоломку под названием «Жизненные приоритеты Влада Дракулы». И хватило побыть несколько дней в вашей воссоединившейся компании, чтобы удостовериться в своей правоте всеми существующими способами от объективно человеческих, до субъективно потусторонних. Лайя хотела возразить, но Ноэ поднял оканчивающийся золотым изогнутым когтем указательный палец, прося не перебивать. — Я видел его спокойствие и его ярость, его радость и его отчаяние. И даже его ненависть и безумие мне довелось не только повидать, но даже прочувствовать на собственной шкуре. Я всё думал и никак не мог понять, что же всё-таки не так. Словно между ним и реальностью постоянно существовал какой-то незримый фильтр, скрадывающий, сдерживающий абсолютно все его эмоции. А потом на горизонте появилась ты и Огнегривый, и меня окатило осознанием, что я своего друга до этого не знал вовсе. В один ничтожный по меркам нашей с ним дружбы миг он стал совершенно другим: с вами, с тобой. И мне тогда болезненно далось осознание, что он не играл: не старался оправдать ожиданий, не подстраивался, не казался. Он с вами стал самим собой, наконец-то позволив себе чувствовать в полную силу, — Локид ухмыльнулся, ощущая, как воспоминания пронзают мозг тысячами невидимых игл. Совсем как тогда. — Когда я впервые ощутил подлинную силу его эмоций, не озаботившись вовремя поставить блок, то всерьёз решил, что эта веками копимая мощь разорвёт меня изнутри. Я даже не подозревал, что рождённый человеком на подобное способен. Так долго подавлять, скрывать и прятать свои чувства, чтобы в определенный момент они полыхнули в нём термоядерным взрывом, снеся прочь всё барьеры и фильтры. Под чужой монолог добредя до дымящейся котловины с водой, Лайя застыла, с высоты роста вглядываясь во влажную дымку и в задумчивости касаясь пальцами губ. Ей хотелось слушать Ноэ, знать его точку зрения, всё больше и больше понимая мотивы его поведения и поступков в самом начале их знакомства. Это были важные откровения. Но, между тем, они совершенно не помогали, лишь сильнее растравляя поселившуюся в душе обиду за несправедливость. Да, Лайя знала, как её муж относиться к ней, она ощущала это каждое мгновение, и как любой самозабвенно влюблённой женщине, ей нравилось купаться в этом безбрежном океане взаимной любви. Нравилось… Какое неподходящее, какое посредственное слово для чувств, что она испытывала. Ведь она ими жила, как и он жил — ею. Казалось, что желать чего-то сверх — это уже жадность в высшем проявлении одного из семи смертных грехов. Только Влад давал ей много больше одной лишь любви, и мириться с этим становилось всё сложнее. Получать, не отдавая ничего взамен, было неправильно. Тем более, что перед глазами один за другим восставали иные примеры. Алан и Уильям совсем не знали Влада, они не были с ним близки ни в прошлом, ни в настоящем. И то, что сейчас они научились терпеть друг друга, не исключало того, что ещё совсем недавно они были смертельными врагами. Но даже они — смертельные враги, ставшие союзниками — сумели придумать для новоявленного короля достойные дары, не простую дань церемониалу, не откуп и не вежливую формальность. Одна только книга от Тельца чего стоила и сколько значила для Влада. И отнюдь не в качестве очередного сувенирного экземпляра в библиотеку. Орёл… В значительно большей степени материалист, чем его духовный брат, преподнес им гораздо более провокационный дар, и Влад ещё не высказал своего к нему отношения, но почему-то Лайе думалось, что в конце концов он всё поймет правильно и примет. Как его самого приняли и признали Основатели Великой Тетры, что Аквил своим подарком лишь подтвердил, не оставив никому поводов для споров и сомнений. — Ты знаешь, что Орёл распорядился возвести храм? — девушка запнулась о собственные мысли, отчаянно сопротивляющиеся произноситься вслух. — В нашу с Владом честь. И просил меня подумать над фресками и проектом витражей — нашими с Владом. Перед мысленным взором Лайи сами собой предстали соответствующие изображения, сложённые из кусочков цветного стекла. Ноэ где-то по ту сторону туманного марева пустил эхо короткого смеха под каменные своды. — Возведение храмов не входит в мою сферу интересов, поэтому — нет, этого я не знал. Но теперь немало удивлен, что кто-то ещё живой и дышащий сумел составить мне конкуренцию за звание автора «худшего подарка». Влад не потерпит идолопоклонничества в свой адрес и хорошо, если не начистит Орлу клюв за дерзкую попытку. Хотя я бы с удовольствием на это посмотрел, — Ноэ снова весело хохотнул. — Не всё же мне одному огребать. — Боюсь, ты будешь разочарован, — дрогнув губами в сдержанной улыбке, Лайя качнула головой. — Строительство храма — это официальное признание Тетрой статуса и положения Влада, как равного. Конечно, он не в восторге, и в ближайшее время вряд ли захочет хотя бы взглянуть на проект, но он не откажется и точно не прикажет разрушить. Это его право, подтвержденное свыше, его источник силы и его… потенциальная усыпальница, если однажды он, мы оба… — договорить девушка не смогла — слишком нереальными и несбыточными казались ныне эти слова. — Со стороны Аквила это большой шаг навстречу и неоценимый дар, важный для настоящего и будущего. Хотя Алан мог бы вовсе ничего не делать. Никто и ничто его не обязывало. Но он хотел непременно отдать что-то взамен всему, что сделал Влад, чтобы не остаться тем, кто только потребляет плоды чужих достижений. Да, Влад не рад, но он также удивлён и признателен чужому небезучастию, — Лайя резко развернулась. — Я тоже хочу не остаться безучастной, Ноэ, я тоже хочу дать ему что-то… что-то сверх своего существования, потому что иначе несправедливо. Неправильно. Демон закатил глаза, ничуть не скрывая своего отношения к происходящему. Но когда заговорил, голос его звучал терпеливо: — Почему ты упорно продолжаешь игнорировать всем известный факт, что не окажись в решающий момент рядом тебя, Владу никакие подачки, подношения и признания даром были бы не нужны, и родовитые пернатые вместе со всем Орденом сейчас думали бы только о том, как прикончить своего окончательно слетевшего с катушек врага с наименьшими потерями. Как не были ему отродясь нужны никакие из моих подарков и попыток выпотрошить из него хоть какую-то мало-мальски искреннюю реакцию. — Это звучит слишком платонически, не находишь? — Лайя готова была застонать от бессильного разочарования. — Если есть самое главное, то больше ничего и не нужно? Что за логика?.. Ноэ развел руками. Он давно уже утратил всякое терпение стоять на месте, поэтому тоже принялся изучать шагами давно изученную вдоль и поперёк пещеру. — Платонически, физически, фигурально или буквально — какая разница? Да и с чего ты вбила себе в голову, что быть подарком — недостаточно? — Ноэ, мы говорим с тобой на разных языках, — сделала вывод Лайя, не скрывая сожаления, потому что иного кандидата для откровенного разговора на подобную тему просто-напросто не существовало на свете. Да и во тьме тоже. Локид криво усмехнулся, в полумраке читая выражение лица собеседницы как открытую книгу и губкой впитывая волнами исходящее от неё разочарование. Одно из самых могущественных существ, с которыми ему доводилось встречаться — с одной своей стороны; с другой — всего лишь юная человеческая девушка, отчаянно пытающаяся вместить нечеловеческие масштабы в свое привычное человеческое бытие. Подобный контраст воистину ошеломлял. Ощущая её растущее желание как можно скорее покинуть это место, Ноэ сделал несколько шагов на сближение. — Правильная упаковка, удачная атмосфера, хороший повод — это всё важные составляющие любого подарка, которыми зачастую пренебрегают, не уделяя этому должного внимания. Пойми ты, что даже припомнив все моменты из нашего общего с Владом прошлого, я не смогу назвать тебе то самое особенное место, где он хотел бы побывать, воссоздать ту самую атмосферу, которая его бы по-настоящему впечатлила. Лайя только скорчила невеселую гримасу, думая, что Влад наверняка успел побывать если не абсолютно везде, то уж точно во всех возможных местах, которые ей достанет воображение представить. — Если подумать… Он столько жил и у него было столько возможностей! — девушка закрыла ладонями вспыхнувшее жаром лицо. — На что я вообще рассчитываю… — Пессимистичные рассуждения, достойные Лайи Бёрнелл, сидящей в своём номере в отеле в первые дни отпуска в чужой стране. Рассуждения, достойные Лайи Дракулешти — супруги Влада III Дракулы и Королевы Тёмного мира должны звучать примерно так: «Сколько возможностей действительно было им реализовано и скольким я ещё могу поспособствовать?» В самом деле, Лайя! Спустись на землю и сопоставь свои желания с действительностью. Ведь не мечтал же Влад в лучшие годы своей человеческой юности о том, чтобы продать душу, стать вампиром и продлить свою жизнь в обреченную на одиночество вечность? Держу пари, не мечтал он и нимбе с вечным троном. Он всего этого не загадывал, — с пристальным вниманием глядя на девушку, демон заинтересовано склонил голову к плечу. — Но что-то же он загадывал? Что-то более посредственное и человеческое. О чём-то же он просил… не знаю, на эти ваши праздники, например. Или, допустим, в приватном разговоре с племянницей султана в укромных глубинах дворцового сада? Что-то, что только ты могла услышать и запомнить. Тебе сейчас может показаться всё это неважным, детским наивным лепетом, давно выветрившимся из памяти, неизвестным никому, кроме тебя. И никто, кроме тебя, не сможет дать ему то, о чём он мечтал, будучи только лишь влюбленным мальчишкой, не подозревающим, насколько великое и ужасное будущее его ожидает. Под пронзительным взглядом цветных глаз Лайе вдруг невыносимо захотелось, чтобы картины вновь, как и множество раз прежде, погрузили её в прошлое, заставив заново пережить и вспомнить все в мельчайших, но в новой жизни забытых подробностях. Ей захотелось остаться в одиночестве, чтобы вернуться мыслями в то далёкое прошлое, где были только они. Наедине с невинной юношеской любовью, без заветов Ордена и разрушительных ужасов Тёмного мира, без осознания того, что кому предназначено и предначертано свыше. Без Тетраморфа, Дракона и сдавливающих виски символов власти. Ноэ в задумчивой расслабленности прокручивал меж пальцами фишку, позволяя ей свободно левитировать в потоках энергий, пока сам он оценивал возможное дальнейшее развитие событий и взвешивал все «за» и «против». Наконец, он подступил к Лайе ещё на несколько шагов и, убедившись, что она не собирается этому препятствовать, доверительно протянул к ней раскрытую ладонь — ту самую, со светящимся во мраке оком Гора. — Ты просила показать. Но мне для этого нужно твоё осознанное согласие. — Ты не обязан, — Лайя резко отрицательно мотнула головой. — Лучше я сделаю это добровольно и на своих условиях, чем ты непременно попытаешься сама в самый неподходящий момент. Сперва девушка даже не поняла, что именно он имел в виду, а когда смысл опущенных слов до неё дошел, она возмущённо округлила глаза. — Ноэ, я бы никогда… — мысль о том, что демон продолжал между строк упрекать её в том, что она для него или, точнее, с ним сделала, комом вставала в горле, мешая говорить. — Я бы не стала лезть к тебе в голову! — Осознанно — нет, — спокойно согласился Локид. — Но поверь моему богатому опыту: однажды успешно вывернув чье-то сознание, сложно удержаться от повторения опыта, особенно, если тебе по-прежнему нужно что-то, хранящееся в этом сознании. Ты сделаешь это интуитивно, на волне сильных эмоций или, напротив, во сне, когда твой успокоившийся разум подсознательно потянется к источнику информации. Я не хочу усложнять жизнь ни себе, ни тебе, поэтому предлагаю сделать процесс если не приятным, то хотя бы обоюдно контролируемым, — Ноэ послал фишку чуть ближе к девушке, удерживая в воздухе взглядом и подчёркнуто договорил: — Если ты не против. — Но… — ощущая, как растёт притяжение между ней и артефактом, Лайя собиралась повиноваться инстинкту и призвать к себе фишку, но в последний момент сдержалась от порыва, наивно спрятав руку за спину, как если бы это могло помочь избавиться от назойливого ощущения. — Брось ломаться. Тебе нужно учиться, Лайя. Ориентироваться в потоках информации, осмыслять их, применять. Однажды это умение может пригодиться тебе для чего-то гораздо менее невинного, чем поиск подходящего подарка для мужа. Так почему бы как раз с этого и не начать, раз ситуация располагает. — Я… — Лайя колебалась. — Я не хочу, чтобы во взаимоотношениях между нами всё стало ещё хуже. Локид только улыбнулся. Не той улыбкой, на которую иной раз смотреть было тошно, а лёгкой, дружеской. — Хуже просто некуда, так что не морочь голову ни мне, ни себе. Хочешь метнуться лет на двести-триста назад, не утруждаясь поисками нужного предмета, который мог бы стать твоим проводником, просто дай мне своё согласие и коснись фишки. Я всё организую по высшему разряду. Ноэ умел убеждать и мотивировать также блестяще, как и заставлять до конца жизни жалеть о собственных неосторожно озвученных желаниях. Отступать было некуда, и, в конце концов, девушка сдалась. — Согласие, — напомнил Ноэ, подступая ещё на шаг. — Разве… — Лайя вздохнула, но задумалась в итоге совсем не над предлогом к очередному бессмысленному спору, а над своими собственными ожиданиями от того, на что она соглашалась. Что именно она хотела увидеть и узнать? — Стой, а почему на триста? — она вдруг вспомнила вскользь брошенное уточнение демона. — Да потому что в доступных тебе воспоминаниях предыдущей жизни ты разберешься как-нибудь без меня. Я же хочу показать тебе прошлое, в котором ты не участия не принимала. Лайя напряжённо сглотнула, но, послушно выставив перед собой ладонь, всё же заставила себя чётко и внятно сказать: — Я прошу тебя показать мне. В тот же момент вставшая в воздухе на ребро фишка закружилась волчком вокруг воображаемой оси, каждым новым оборотом нагнетая волны энергии с полюсов, заставляя их сомкнуться куполом вокруг, образуя сферу. Ноэ шевельнул пальцами — и повинуясь его движению, сфера расширилась, заключая их обоих в кокон. «Помни: это мои воспоминания. Не твои, — зазвучал в голове знакомый голос под аккомпанемент стремительно разворачивающейся, расправляющейся вокруг них реальности. — Бесполезно пробовать общаться, звать, кричать и вмешиваться в происходящее. Ты можешь только наблюдать». Сам обладатель мысленного голоса стоял неподалеку, только выглядел совсем иначе, чем ещё секунду назад. Секунду назад за спиной демона возвышалась скала, разукрашенная текущими изнутри подобно крови потоками магмы, секунду назад вокруг них царил полумрак замкнутого пространства пещеры где-то в испещренных разломами недрах Карпат. А теперь непривычно яркий дневной свет открытого пространства разукрасил изменившееся до неузнаваемости окружение в совершенно другие цвета, и раскинувшийся повсюду вокруг дикий пляж уходил куда-то далеко за границу зрения. Беспокойные сизые волны нервно бились о берег, распадаясь пенными брызгами. Воздух был насквозь пронизан солёным запахом моря. На фоне оттенков расплавленной стали контрастно выделялись два силуэта — единственные живые существа, неведомо как оказавшиеся на покрытом острыми камнями пляже, кажущемся неприступном ни с берега, ни с моря. Локид, отыскав себе более-менее ровное место, стоял в полный рост, лицом к морю, и сильный ветер трепал его распущенные волосы. Он спрятал руки в карманы широких кюлот цвета слоновой кости и выжидающе молчал. В сторону Дракулы он не смотрел, и без того зная, что тот сидел на камнях, чуть выше него и также флегматично рассматривал море, подставив лицо неласковой стихии и свободно свесив босые ноги. Его сапоги валялись где-то в стороне, а порывистый ветер трепал свободно выправленную рубаху с таким остервенением, будто считал и её лишней. Поставив ладонь козырьком, Ноэ мельком глянул на друга, с сожалением признавая в его образе кого-то среднего между бродягой и жертвой кораблекрушения. Только лицом он не походил ни на первого, ни на второго. Острые благородные черты, ясный взгляд, способный даже на значительном расстоянии от воды разглядеть в мутной толще самую мелкую живность, напряженно сведённые скулы и идеально прямые, несмотря на кажущуюся расслабленной позу плечи, делающие фигуру сидящего естественным продолжением камня — таким же бесцветным, холодным и бесчувственным. Ноэ медленно закипал изнутри, сполна осознавая, насколько это бессмысленно. Влад вполне способен был остудить своим безразличием тихоокеанское огненное кольцо, что уж говорить о бессильном, по больше части иррациональном гневе одного неравнодушного беса. — Ты хотя бы сопроводительные документы прочесть соблаговолил? — без особой надежды на положительный ответ поинтересовался Локид, прилагая немалые силы, чтобы скрыть грызущую изнутри досаду. Он ведь только для Дракулы и извел столько бумаги, надеясь исподволь завлечь хотя бы этим. Читать Влад любил. Тёмный лишь неопределенно хмыкнул в порыв ветра, легко считывая разочарование друга. — Я даже на борту побывал. «Деметра». Хороший корабль! На грани того, чего уже достигли люди в судостроении, но совсем немного лучше. Я выгодно продам его британскому флоту, им сейчас как раз не помешает… — Влад поджал губы, подыскивая наиболее нейтральное определение. — Некоторая помощь со стороны. — Влад! — выругался Ноэ, непроизвольно сжав руки в кулаки. — Если бы я хотел поиграть в войну и помочь людишкам в их вечном стремлении убивать друг друга, я бы не стал изобретать столь сложных многоступенчатых схем обхода запретов Пандемониума на вмешательство тёмных в ход мировой истории. И уж точно не разжёвывал бы в подробностях все модификации и технические характеристики. Я бы жирным крестом пометил, куда заряжать и как стрелять, а дальше они прекрасно разобрались бы сами в том единственном, что их интересует. — Зря ты о людях такого мнения… — В бездну людей! — рыкнул Локид, уже не в состоянии сдерживать исходящие от него волны летальной энергии и помышляя лишь о том, как бы спровоцировать ледяное изваяние проявить хоть немного участия. — Тебе же самому это интересно, я чувствую! Тебе хочется самому покопаться в конструкции, разобраться, как что работает, чтобы потом встать у штурвала и поплыть — туда! — демон неопределенно мотнул рукой и головой в ту сторону, где серое небо сливалось со свинцовой водой, разделенное блёкнущей линией горизонта. — Любое твое желание исполнимо в два счёта даже без необходимости закладывать душу. Человеческий мир в твоих ладонях — руку только протяни, чтобы взять и объять целиком. У тебя есть корабль, чтобы пересечь мировой океан и возможности, чтобы побывать там, где князь Валахии побывать и не мыслил, — Ноэ уже давно перестал что-либо понимать. — Почему ты не пользуешься тем, за что заплатил в свое время так дорого? Да, вечная жизнь слишком рано перестала тебя впечатлять, но… — Ноэ запустил руку себе в волосы, отводя реющую на ветру копну от лица. — Этого не изменить, от этого не уйти! Неужели не проще использовать ситуацию в свою пользу и коротать время в наслаждениях, в исполнениях самых невероятных желаний, нежели гнить в одиночестве в склепе?! Это расточительно и… глупо! — Ноэ, ты повторяешься, — в противовес собеседнику совершено спокойно заметил Влад, никак не реагируя на попытки демона себя задеть и лишь методично отводя от себя в стороны потоки чужой направленной энергии. — Мы с тобой об этом уже говорили. И к согласию так и не пришли. Хотя я по-прежнему позволяю тебе меня будить и время от времени по твоей же прихоти вытаскивать в свет для знакомства с дивным новым миром, — Влад скривил лицо, ощетинившись. — На поверку не таким уж и новым, раз мне по-прежнему приходится менять исход войны, лишь бы она не пришла на мою землю дразнить пролитой кровью вверенную моей руке нечисть. Локид ощутил секундное стремление побиться лбом о камень в надежде понять, наконец, что происходит в голове у Дракулы. Биться он в итоге не стал, только медленно осел на камни под гнётом невесть откуда навалившейся усталости и уткнулся лицом в ладони. Его нутро вопило громче стаи чаек от невозможности переубедить этого… этого угрюмого, твердолобого, неблагодарного… — Почему? — наконец Ноэ повернул голову в сторону друга и спросил прямо, уже ничего не требуя и ни на что не претендуя, просто пытаясь в очередной раз. Или пытая. Кажется, эти похожие по звучанию слова давно обрели совершенно одинаковый смысл. — Я ведь предлагаю всё то, что тебе нравится. Ты любишь воду, звезды и движение… Ну так возьми этот корабль, принадлежащий только тебе, и плыви… куда ты там мечтал попасть в свои пятнадцать? — демон неопределенно махнул рукой в сторону беснующих волн. — Или можешь вообще без корабля… Внутренняя тьма и связь с Шаксом всё равно не дадут тебе утонуть. Так и плыви, куда глаза глядят! С дельфинами под звёздами, как на картинке в той твоей кни… — слова вдруг застряли в резко передавленном горле, и, только не сумев сделать очередной рефлекторный вдох, Ноэ осознал, что слишком глубоко погрузился в чужие мысли, позволив языку пойти на поводу их безмятежного, казалось бы, течения. — Вла… — демон попытался разжать сдавившую горло хватку и только тогда, когда не встретил под судорожно скребущими воздух пальцами ничего кроме собственной шеи, понял, что Дракула так и не сдвинулся с места, продолжая сидеть, — босой, в беспорядочно раздуваемой ветром легкой рубахе. Только взгляд его больше не был направлен на море, в нём больше не было льдисто-голубого отражения волн. Вампир взирал на демона сверху вниз своими непроглядно чёрными глазами, будто играючи склонив голову к правому плечу и оскалившись в кривой, обнажающей клыки улыбке. И душил. Одним взглядом. А на фоне происходящего бушевало море, с крепчающим остервенением вгрызаясь в скалистый берег. Страшно Локиду стало вовсе не от невозможности сделать вдох, а от того, что он — чистокровный демон, несущий силу тёмного мира в себе по праву рождения — не мог освободиться от удушающего захвата. Планету с оси сместить казалось реальнее и проще, чем побороть резко заплывший чернотой взгляд Дракулы, источающий холод непознанного людишками космического вакуума. «Отпусти… — прохрипел Ноэ вслух и мыслями, краем сознания понимая, что в этот раз он даже не ставил себе цель бередить старые раны друга. Просто нечаянно к слову пришлось, и он позволил себе пойти за чужими мыслями, не представляя, куда они выведут. — Отпусти, Влад, я не хотел…» Человека он бы давно уже задушил. А демону, не столь чувствительному к отсутствию способности дышать, он, кажется, вознамерился оторвать голову. Влад, отпусти! Отпусти. Отпусти… Отпу… Лайя не знала, принадлежала эта истерически бьющаяся в сознании мысль ей или Ноэ. Она просто хотела, чтобы парализующий холод ушёл. Она хотела стать участницей, не наблюдательницей, хотела вмешаться и прекратить эту пытку, общую для них всех. Будто в ответ на ее желание правую руку кольнуло, и на миг Лайе показалось, что это всего лишь брызги волн, под действием тёмной энергии обратившись ледяным крошевом, впились в её ладонь. Или в ладонь Ноэ, который, перестав пытаться отцепить от шеи невидимый захват, сосредоточил оставшиеся силы на том, чтобы активировать артефакт. Он мог бы просто разделить себя и Влада временным барьером, но этот фокус не вернул бы другу ясность рассудка, а, как знать, насколько скоро при таком раскладе всеобъемлющий гнев Дракулы доберется до большой земли, обрушившись адской карой на тех, по ком после, придя в норму, он будет убиваться, непременно коря себя — не демона. Которой вполне мог бы и нарочно спровоцировать. Просто потому что — а что такого-то?! Они ведь тёмные! Вспомнить бы, что это была за чёртова книга, успеть бы… Несколько неуклюже подброшенная в воздух фишка, едва не снесённая штормовым порывом, медленно, но верно раскрутилась по оси, испуская из полюсов волны энергии, смыкающиеся в сферу… — Дальше сама, — произнёс напутственный голос не то вслух, не то в мыслях. Не успела Лайя опомниться и толком сориентироваться в происходящем, как невидимая, но непреодолимая сила швырнула ее в пространстве и времени куда-то в неизвестность.