Девять жизней

      Тяжело дыша, Лань Ванцзи сидел в своей кровати и смотрел на раскрытые ладони, не понимая, что происходит. Почему он вдруг оказался в своей спальне общежития музыкальной академии, когда всего минуту назад находился на улице возле госпиталя?       «Неужели снова сон?!» — он поднял голову и посмотрел на часы. Четыре утра. Солнце ещё не взошло, поэтому так темно. Впрочем, это не так важно, как то, что с ним происходит. Похоже, он начинает путать сон и реальность, поскольку никак не может прийти в себя.       «Как сон может быть таким реалистичным?» — предаваясь размышлениям, музыкант нахмурился. Он не просто помнил всё в деталях. Он до сих пор ощущал холод на своих ладонях, снежинки на ресницах, а морозный воздух остался у него в горле. Перед глазами так и стояло мертвенно бледное лицо юноши, который будто пытался ему что-то сказать, но не смог. Юноши, который безумно похож на Вэй Усяня, погибшего десять лет назад…       «Но и реальностью это сложно назвать», — немного придя в себя, Лань Ванцзи постарался усмирить свои мысли и сердце и размышлять объективно, ища зерно логики. Как бы он ни стремился, как бы ни мечтал и ни желал, Вэй Усянь не мог вернуться в этот мир. Впрочем, проверить — сон этот или реальность — было несложно.       Дождавшись пяти утра, Лань Чжань поднялся на ноги и отправился в ванную комнату. Обычно он всегда пробуждался в это время, приводил себя в порядок, одевался и завтракал, а в семь уже был на работе. Занимался до начала уроков, проверял задания или составлял планы работ. Несмотря на то, что здесь обучали искусству, бумажной работы у преподавателей тоже было немало. А уж директор с ног до головы был завален всевозможной документацией и отчетами.       — Ванцзи, как ты вовремя. Помоги, пожалуйста, — пробормотал запыхавшийся Лань Сичэнь, пытаясь поставить объемные папки на полки. Те так и норовили выскользнуть у него из рук, да ещё и не лезли, потому что места было очень мало. Лань Чжань молча подошёл к нему и помог разобраться с папками.       — Полок уже не хватает, надо заказать ещё, — ухмыльнулся директор, после того, как работа была проделана. — Что с тобой? Обычно ты не заходишь ко мне с самого утра. Что-то случилось?       Лань Чжань коротко кивнул, думая, как начать разговор, чтобы не показаться совсем уж сумасшедшим.       — Что я вчера делал? — любая фраза казалась ему безумной. — Я ведь… ходил в больницу?       — Больницу? — протянул Лань Сичэнь, чуть приподняв брови и потерев подбородок. — Ты ходил туда около недели назад, у тебя был плановый осмотр, — наконец припомнил он. — А вчера ты выступал на концерте.       — А после него?       — После него мы вернулись сюда, — развёл руками директор. — Ты что, выпил? — усмехнулся он. — Обычно только после алкоголя ты ничего не помнишь.       — Может быть, — пробормотал Лань Ванцзи и поспешил покинуть кабинет директора, чтобы брат не начал излишне подозревать его. И правда, если тот сон был реальностью, то почему он не помнит, как вернулся в академию? Что стало с телом? Его забрала полиция? Почему он не попытался выяснить, кто тот юноша?       Проводя занятия, Лань Ванцзи как обычно выглядел непоколебимым и отстраненным, и никто даже не мог догадаться, что его мысли находятся далеко отсюда, а он всеми силами пытается ускорить ход времени, чтобы приблизить окончание рабочего дня. Несмотря на все свои порывы и страстные желания, Лань Чжань был крайне ответственным человеком и не мог уйти среди занятий или отпустить студентов. Поэтому мучился вместе с ними, пока, наконец, не прозвенел последний на сегодня звонок.       Едва освободившись, Лань Чжань надел пальто потеплее и направился в госпиталь, который странным образом был связан со всеми его снами. Теперь он знал конкретный адрес, поэтому добрался быстро. Оказавшись перед фасадом, музыкант невольно остановился и поднял взгляд на крышу — вчера он стоял на этом же месте и смотрел с того же ракурса. Естественно, сейчас крыша была пустой. Будто сомневаясь в своих умозаключениях, Ванцзи добрался до того места, куда упал молодой человек. Снег там лежал нетронутым полотном и никаких желтых полицейских лент не было априори.       Впрочем, Лань Чжань не сдался. Вернувшись к главному входу, он прошёл в госпиталь и сразу же направился к регистратуре.       — Я могу вам чем-то помочь? — медсестра уставилась на высокого красивого мужчину, который замер возле её стола и будто забыл то, о чем хотел спросить.       — Вчера… или на днях здесь не случалось никаких происшествий? — протянул он, мысленно оценивая себя со стороны.       — Происшествий? Что вы имеете в виду?       — Что-то из ряда вон выходящее. Что случается не каждый день, — уточнил преподаватель. — Или что-то, что требовало приезда полиции.       — Нет, ничего такого не припомню, — покачала головой медсестра. — И полиции у нас давно не было.       «Значит, с крыши никто не прыгал…» — Лань Чжань даже не знал, радоваться ему от этой мысли или печалиться. Значит, всё же это был сон. Но этот парень… существует ли он в реальности? Или просто образ Вэй Ина перевоплотился в кого-то другого, давая ему ложную изводящую надежду?       — А к вам не поступал на днях молодой человек… — начал было Лань Чжань, — лет двадцати пяти? Симпатичный, с длинными тёмными волосами, серыми глазами и примерно на полголовы ниже меня, — навскидку предположил Ванцзи.       — Лет двадцати пяти? — снова задумчиво протянула медсестра и заглянула в свой компьютер. — Сегодня и вчера точно нет, да и на прошлой неделе… — она просматривала списки и качала головой. — Нет, к вашему описанию никто не подходит. Есть несколько молодых людей после аварии, но у них либо короткие волосы, либо карие глаза.       — Что ж, благодарю, — Лань Ванцзи коротко кивнул головой и удалился из клиники в мрачном настроении. Перед тем, как покинуть территорию, он снова остановился на том месте и посмотрел на крышу. Сегодня было так же морозно, но снег не шёл. Лань Ванцзи постарался припомнить вчерашний концерт, однако, он пребывал в такой рассеянности, что даже не помнил, как выступил.       «Неужели и все те дни, что я обходил другие больницы, тоже мне приснились?» — недоумевал Лань Чжань, вернувшись в академию. Чтобы успокоить себя и разобраться в мыслях, он закрылся в одном из классов и приступил к музицированию. Тронув струны гуциня, он извлёк глубокий низкий звук, который мгновенно слился с колебаниями его сердца. Ванцзи прикрыл глаза, провожая затухающий звук и тронул другие струны. Его разум медленно, но верно очищался, а клубок мыслей наконец-то распутался. Теперь одна перетекала в другую и можно было спокойно их обдумать.             Разумом он понимал, что всё это было сном. Нет никаких доказательств, фактов, которые указывали бы на пребывание даже не Вэй Усяня, а того юноши, похожего на него, в этом мире. Он определенно его выдумал, ища выход своим надеждам и желаниям. Но вот сердце… сердце никак не могло смириться с тем, что это было сном. И не только сердце, а все пять органов чувств. Его глаза видели, его уши слышали, его язык ощущал вкус горечи, а кожа — холод. И запах крови. Такие реальные ощущения нельзя было взять и назвать обычным сном. Только если это не сумасшествие высшей формы.       «Неужели и правда я могу быть болен?» — эта мысль опечалила Лань Ванцзи. Он всегда считал себя невероятно стойким человеком, как физически, так и духовно. Несмотря на то что он перенёс в юности, он смог найти в себе силы жить дальше, хоть эта жизнь и была наполнена болезненными воспоминаниями, прекратить он её никак не мог. Он твёрдо шёл по выбранной дороге целых десять лет, как вдруг, спустя столько времени, сознание решило сыграть с ним злую шутку. Хотя собственное безумие не так сильно волновало Лань Ванцзи. Он уже привык к тому, что видит Вэй Усяня в разных образах и во снах, и наяву. Его больше беспокоило, что если старший брат узнает об этом, то очень расстроится…              Прошло несколько дней. Лань Чжань тщательно прислушивался к себе, готовый пресечь любые попытки настигающего безумия, однако за это время не видел ни одного сна и ни одного кошмара. Это его немного успокоило. Стало легче смириться с мыслью, что это сон. Хотя, когда он смотрел на свои ладони, почему-то всегда вспоминал о тех серых затухающих глазах. Словно собственными руками упустил то, что пытался поймать больше всего на свете.       Казалось бы, все вернулось на круги своя, как однажды вечером, когда Лань Ванцзи занимался и разучивал новую программу для концертного выступления, кое-что случилось. Одна из пьес была очень быстрой и напряженной, и он случайно порвал струну, слишком сильно натянув её. Такого давно не случалось, поэтому несколько секунд Лань Ванцзи просто сидел на месте и в прострации смотрел на висящую струну. Продолжать играть он не мог, требовалось заменить её. Однако едва он поднялся на ноги, как ощутил, что по пальцам что-то стекает. Лань Чжань подумал, что должно быть, порезался о струну, но когда поднял ладони, то из груди вырвался ошеломленный выдох: с пальцами всё было в порядке, а вот предплечья…       — Как такое возможно?.. — прошелестел музыкант. Он до сих пор бинтовал свои руки и, как оказалось, не зря: сейчас сквозь бинты проступали алые пятна крови, которые на глазах увеличивались в размерах. Лань Ванцзи спешно покинул кабинет и заторопился в свою комнату, надеясь на этот раз всё оставить в тайне. Добравшись до спальни и закрыв за собой дверь, он судорожно развязал бинты и осмотрел свои предплечья. Те снова были рассечены. И в тех же местах, что и в предыдущий раз!       «Если свои сны я хоть как-то смог объяснить, то как объяснить это?» — недоумевал молодой человек, ощущая неприятное жжение и боль в руках. Некоторые порезы были глубокими и по-хорошему их нужно было зашить. Ему показалось, что на этот раз крови стало ещё больше: она хлестала изо всех ран и останавливаться не собиралась. Снова перевязав предплечья чистыми бинтами, он всё же был вынужден отправиться в травмпункт, понимая, что может потерять слишком много крови или занести инфекцию. Со стороны, конечно, подобные раны выглядели весьма вызывающе и ставили его в один ряд с самоубийцами. Впрочем, истинная причина была совершенно иной, но объяснять её кому-либо Лань Ванцзи не собирался.       — Очень глубокие порезы, — пробормотала доктор, на прием к которой удалось попасть музыканту. Лицо молодой женщины закрывала маска, однако подвижные глаза очень внимательно исследовали травму, а пальцы в синих перчатках почти невесомо прикасались к ней. — Полагаю, вы не сами нанесли их себе, — тактично отметила она, и Лань Чжань коротко кивнул.       — Удивительно, второй случай за сегодняшний вечер, — вдохнула она и принялась обрабатывать края раны. Лань Ванцзи, бесстрастно наблюдая за её работой, абсолютно не чувствовал боли, и даже подумал, что смог бы выдержать наложение швов без анестезии, будто руки сейчас были не его.       — Второй случай? — прошло достаточно времени, прежде чем он задал вопрос. Доктор успела зашить самый глубокий порез и невольно подняла на его глаза, надеясь, что с пациентом всё в порядке и эта заторможенность вызвана не болевым шоком.       — Да, что за совпадение. Порой месяцами нет ничего подобного, а сегодня два человека со схожими травмами, — ответила она. — Несколько часов назад сюда привезли парня на скорой помощи. Из психиатрической клиники. У него была большая кровопотеря. Он порезал себя осколком стекла, и мне пришлось потратить много времени, чтобы извлечь из порезов все частички и наложить швы, — вздохнула она.       — А где он находится сейчас? — будто без особого интереса спросил Лань Ванцзи. — Можно его увидеть?       — Нет, его палату охраняет полиция, — покачала головой доктор. — Не знаю, почему, вероятно, он чем-то опасен. Вам лучше держаться от него подальше.       «Держаться от него подальше», — повторил про себя Лань Ванцзи и внезапно ощутил непреодолимое стремление оказаться как можно ближе.       — Я пропишу вам болеутоляющее, если раны будут беспокоить, — закончив с работой, произнесла доктор. — Так же необходимо менять повязку два раза в день. Через десять дней, если раны затянутся, можно снимать швы.       — Да, благодарю, — Лань Ванцзи коротко поклонился и, захватив рецепт, вышел в коридор. Осмотревшись по сторонам, сначала он направился в сторону лифтов, а затем, передумав, свернул к лестнице. Вместо того, чтобы идти домой, он зачем-то начал подниматься наверх. Преодолел несколько этажей и добрался до крыши. Дверь, на удивление, оказалась открытой, поэтому он спокойно вышел на улицу, накинув пальто на плечи. И глубоко выдохнул, выпуская изо рта густой пар. Музыкант не знал, зачем пришёл сюда. Однако, подойдя к краю, взглянул на то место, куда упал парень из его сна. Высоты он не боялся, но неприятное ощущение в ногах всё же появилось.       «Интересно, насколько ему было страшно вот так прыгнуть вниз? — невольно подумал Лань Ванцзи, отходя от края. — Он настолько отчаялся? Или рассчитывал, что сможет выжить?»       Рассматривая всё с высоты, Лань Чжань заметил, как у входа в больницу припарковался дорогой автомобиль. Машина была примечательной, поэтому он обратил на неё внимание. И вышедшие оттуда люди тоже оказались не простыми смертными. Ванцзи подумал, что вряд ли такие лица будут посещать обычную государственную клинику. И прибыли они сюда явно не для какого-то лечения.       Ощущая странное предчувствие, он направился к двери и, спустившись на один пролёт, вышел в коридор последнего этажа. Не сбавляя шага, Лань Ванцзи добрался до лифта и посмотрел, на каком этаже тот остановился. На небольшом циферблате сверху значилась цифра четыре. Немного помедлив, он вызвал лифт и, зайдя в него, нажал на четвёртый этаж. Когда двери открылись, Лань Чжань спокойно вышел из лифта и медленно направился вперед, безразлично смотря перед собой. На самом деле, по дороге он внимательно изучал все надписи и расположение палат. Несколько раз ему по пути попался кто-то из медперсонала, но к счастью, вопросов никто не задавал. Ничего примечательного на этом этаже не было и, возможно, Ванцзи разочарованно бы его покинул, если бы не дошёл до конца и не заметил ещё один поворот. Добравшись до края стены, он неожиданно остановился, ощущая, как сердце отчего-то замерло внутри.       Предчувствие опасности усилилось. Прижавшись спиной к стене, он развернул голову и чуть-чуть выглянул за поворот. У одной из дверей стояло два человека в полицейской форме, и музыкант понял, что внезапно нашёл ту самую палату, о которой говорила доктор около часа назад. Конечно, зайти просто так он в неё не мог. Лань Ванцзи вспомнил, что пока пересекал коридор, заметил где-то в середине кнопку пожарной сигнализации. У него мелькнула мысль вернуться и включить её, как вдруг сердце в груди забилось так сильно, словно исходило в каком-то приступе. Температура тела и давление вмиг подскочили, музыкант почувствовал, как выступил пот на лбу, а ноги начали подкашиваться. Он схватился за стену, чтобы устоять на ногах и попытался выровнять дыхание. Пока Ванцзи справлялся с собой, дверь палаты открылась. Оттуда вышли два человека. Из-за своего странного состояния Лань Чжань не мог сфокусироваться на их лицах, заметил только, что это двое мужчин, один из них невысокого роста, а второй в черном костюме, словно телохранитель. Это были те самые люди, которых он видел с высоты крыши.       — В охране этой палаты больше нет необходимости, — произнёс кто-то из них довольно мягким и мелодичным голосом. — Мы свяжемся с вашим начальством, можете идти, — довольно властно добавил он. Лань Ванцзи, видя, как полицейские переглянулись друг с другом и тронулись с места, едва успел скрыться за ближайшей дверью какого-то кабинета и, оставив небольшую щель, продолжил наблюдение. Те двое всё ещё стояли у палаты и тронулись с места, лишь когда полиция ушла.       «Вот так просто? — невольно подумалось Лань Чжаню. — Должно быть, у него хорошие связи».       — Что будем делать с телом? — негромко спросил второй мужчина в чёрном костюме.       — Оставим здесь, — пожал плечами тот, что пониже. Они проходили мимо того кабинета, где спрятался музыкант, поэтому тот хорошо их слышал. — Через пару часов его обнаружат с сердечным приступом. Препарат сделает своё дело. Он нам больше не нужен.       Лань Чжань не выходил из своего укрытия до тех пор, пока мужчины не вошли в лифт. Как только двери закрылись, он тут же покинул убежище и поспешил к прежде охраняемой палате. Ворвавшись туда, он замер посреди кабинета: звук беспрерывно пищащих приборов и ломаные линии на мониторах заставили его похолодеть. Человек, прикованный к койке наручниками, судорожно изгибался, будто страдал от какой-то пытки. Все его лицо было мокрым и красным, на шее и кистях рук сильно проступили вены, запястья были порезаны и окровавлены из-за наручников, с такой силой он пытался освободить руки. Сердце тяжело билось в груди Лань Ванцзи — он не знал, что нужно сделать первым. Позвать медперсонал? Или что-то предпринять самому?       «Препарат. Он что-то сказал о препарате…» — судорожно подумал музыкант, подбежав к кровати больного. Он мог заставить его проглотить, мог сделать укол, а мог использовать капельницу. В первых двух случаях у него нет шансов, а вот в третьем…       Больше не рассуждая, он вытащил иглу капельницы из вены юноши и снова посмотрел на мониторы. Те так и продолжали надрывно пищать, цифры показывали критические значения, а изолинии шли с учащенным интервалом. Однако напряженное тело заключенного вскоре расслабилось и обмякло в наручниках. Похоже, он потерял сознание. Давление и пульс чуть-чуть снизились, а цифры из критических красных стали опасными желтыми. Лань Чжань снова перевёл взгляд на пациента и едва поверил своим глазам — ведь это был тот парень из его сна!       — Если сейчас это тоже сон, то я точно обезумел, — прошелестел он, касаясь кончиками пальцев его горячей влажной щеки. И тут же отдёрнул руку, будто обжегся. Сердце продолжало сбивчиво стучать в груди, но теперь не болезненно, а очень взволнованно. Лань Чжань поднял руку и побольнее укусил себя у основания большого пальца, поскольку предплечья были перевязаны. Получилось очень больно. Но вряд ли это заставит его убедиться в реальности происходящего. Краска постепенно сходила с лица заключенного парня, а пищание аппаратов становилось более спокойным и равномерным. В первые минуты Лань Ванцзи никак не мог пошевелиться и двинуться с места. Только смотрел на него, затаив дыхание, словно опасался, что вдохнёт чуть сильнее — и видение развеется. Как можно видеть во снах человека, не зная его? Или выдумать образ, а затем найти его в реальности? Он не видел Вэй Усяня десять лет, но ни на минуту не забывал о его чертах. Да, этот парень не был Вэй Усянем, но однозначно был на него похож. И не только внешне. В нём было что-то… к чему тянулось сердце. Вроде ауры или какого-то резонанса, на который очень чутко отреагировал музыкант.       Наверное, он мог бы предаваться этим размышлениям бесконечно, опасаясь прервать эти минуты, но всю ночь он здесь просидеть тоже не мог, к тому же опасался, что те люди могут вернуться.       «Не думаю, что безопасно оставлять его здесь», — Ванцзи осмотрелся вокруг, думая, чем бы открыть наручники. Вдруг он вспомнил, что те рецепты на обезболивающее, что выписала ему доктор, были скреплены обычной канцелярской скрепкой. Сняв её, он выпрямил один конец и присел подле кровати. Музыкант никогда подобным не занимался, однако имел навык в ремонте и тонкой настройке музыкальных инструментов, к тому же обладал очень хорошим слухом. Сделав несколько неудачных попыток, он всё же смог освободить одну руку, а затем, поняв механику, быстро справился и со второй. Показатели молодого человека почти пришли в норму, поэтому Ванцзи смело отключил его от всех аппаратов и, перекинув тело через плечо, выглянул из палаты. Убедившись, что коридор пуст, он спокойно вышел и направился к аварийной лестнице, поскольку помнил, что в другом конце коридора у лифтов сидит дежурная медсестра.       Тело бессознательного парня оказалось не слишком тяжелым, но всё же спускаться с ним по лестнице было немного затруднительно. Поэтому Ванцзи пересадил его себе на спину, подхватив за ноги и свесив его руки перед собой. Таким образом он беспрепятственно спустился вниз и, кое-где останавливаясь, а кое-где прячась, достиг подземной парковки, где оставил свой автомобиль.       «Это можно считать похищением? Или спасением?» — по дороге размышлял он, поглядывая через зеркало на юношу, который свернулся на заднем сидении. В себя он так и не приходил, что одновременно и облегчало, и усложняло задачу. Если Лань Ванцзи ошибся, то это действительно может дорого ему стоить. Может быть, этого парня не зря охраняла полиция. Он может оказаться безумным убийцей и перерезать всех в академии. Или он просто сумасшедший, который, играючи спалит всё вокруг. Но что ещё хуже, он может не прийти в себя, и тогда Ванцзи никогда не узнает, что его связывает с ним. А ведь это ещё мучительнее, чем равнодушный взгляд незнакомца. К тому же, он до сих пор сомневался, что это происходит в реальности. И как никогда боялся в очередной раз проснуться в своей комнате в одиночестве и холодном поту.       «Но по крайней мере, теперь этот сон не должен так плохо закончиться, как предыдущий», — вспомнив о пустых серых глазах и замерзшем теле на белом снегу, Ванцзи внутренне содрогнулся. Остановившись возле общежития музыкальной академии, он осторожно вытащил бессознательного парня и на этот раз укрыл его своим пальто, вспомнив о холоде. В суматохе он не заметил, а сейчас обратил внимание, что больничная рубашка на нём такая же, как в его сне.       Лань Ванцзи планировал незаметно перенести его в свою комнату, однако в это время в коридоре он мог столкнуться с кем-либо, что вызвало бы очень много вопросов. К сожалению, прямого входа с улицы в его спальню не имелось, зато одна из запасных дверей проходила рядом с комнатой брата. А там и до его было рукой подать. Подумав немного, Ванцзи пошёл прямо к этому запасному выходу. И естественно, проходя мимо комнаты директора, аккурат с ним столкнулся. Приготовившись к самому опасному исходу, Лань Чжань глубоко вздохнул и опустил глаза.       Удивленные глаза Лань Сичэня сначала застыли на нём, а затем переместились на бессознательного человека, укрытого светлым пальто, которого младший брат держал в руках. Взглянув в его бледное лицо, старший Лань сразу всё понял и обреченно покачал головой.       — Это ведь не студент академии Гусу, — проронил он, сверля младшего брата пронзительным взглядом. — Кто этот человек, Ванзци? Ты что, похитил его?!       Похитил или спас? Лань Чжань так и не смог сам себе ответить на этот вопрос.       — Брат, я… — начал было он, но Лань Сичэнь сегодня был крайне раздражён, чего не случалось прежде.       — Ванцзи, это уже переходит любые границы. Я готов был смириться с твоими снами, с твоими слуховыми видениями, пока это не мешало никому, кроме тебя. Но теперь это вышло за рамки. В своём стремлении вернуть его, ты похитил человека! Живого человека, не знакомого ни тебе, ни мне. Он дал своё согласие пойти с тобой? Видимо нет, если находится в таком состоянии. Значит, ты привёл его силой. Даже если он похож на господина Вэя, это не господин Вэй.       — Когда он очнётся и сам скажет мне об этом, — выдержав паузу, хладнокровно произнёс Лань Чжань, — тогда я отпущу его. Но до этого момента он останется здесь. И я прошу тебя не препятствовать мне, брат, — его голос звучал спокойно, однако Сичэнь уловил угрожающие нотки.       — Не помню, чтобы ты когда-либо проявлял такую непокорность и шёл против меня или дяди, — тихо проговорил старший Лань. — Кто этот человек? Ты знаешь его? — он чуть опустил воротник пальто, полностью открывая лицо юноши. И вдруг заметил его босые ноги с покрасневшими ступнями. Ощущая, что дело обстоит ещё хуже, чем было на первый взгляд, Сичэнь сорвал с него пальто и увидел больничную рубашку с окровавленными руками.       — Он хотя бы жив? — понимая, что всё плохо, Лань Сичэнь запустил пальцы в волосы, не зная, как теперь уладить эту ситуацию.       — Да, его сердце бьётся, я чувствую, — кивнул головой Ванцзи.       — Какое облегчение, значит, нам не придётся прятать труп, — иронично усмехнулся старший брат. — Ты похитил его из больницы? — догадался он.       — Да, там было небезопасно оставаться, — снова кивнул Ванцзи. — Здесь ему будет лучше.       — Ты уверен? Вдруг у него какое-то серьёзное заболевание? Или ему необходима операция?       — Нет, не думаю, — покачал головой Лань Чжань и не стал рассказывать брату, что этот человек сбежал из психиатрической клиники. Этот удар окончательно бы сразил директора академии. — Как только он придёт в себя, всё прояснится. И тогда мы узнаем: останется он здесь, уйдёт один, или мы уйдём вместе.