***
— Кажется, уже началось. Акраш дал сигнал. Спрыгнув с камня вниз, Фесерил поправил висящий на плече лук и посмотрел на остальных. Поднявшись с согнутых ног, Авюльстейн подобрал с мёрзлой земли секиру и закинул её на плечо. — Отлично, теперь наша очередь, — норд окинул своих товарищей задорным взглядом. — По коням, братва. Покажем этим остроухим тварям, где грязекрабы в Скайриме зимуют! Оставив малость расистское выражение без замечания, босмер отвесил короткий кивок. — Скачите вперёд, я займу позицию и возьму лучников на себя. Благодаря шумихе, что поднял Акраш, охрана снаружи форта переполошилась. Скорее всего, все солдаты внутри форта встали на уши и объявили охоту на кошколюда. Устроенный им грохот слабым отголоском доносился даже сюда, подобно столкновению грозовых туч вдали. Но сейчас единственное, что слышали уши босмера — крики талморских часовых. Всё идёт согласно плану, к облегчению Фесерила. Обычно ко всему безразличный, он всё же чувствовал беспокойство за лучшего друга. Ещё немного, и он бы в одиночку побежал штурмовать форт. — Не отдавай мне приказы, эльф. Я знаю, что делать, — огрызнулся Авюльстейн. Фесерил саркастично изогнул бровь, но умолчал. Впрочем, ненадолго. Босмер с лицом лица поднял руки, изображая известный всем жест «сдаюсь». — Я просто напоминаю этапы плана, придуманного Акрашем, только и всего. Норд фыркнул, издавая глубокий вздох. — Да, верно. Извини меня, — он вновь посмотрел на своих товарищей, уже успевших сесть на лошадей, после чего перевёл взгляд на лучника. — Мне трудно свыкнуться с тем, что не все эльфы такие ублюдки. Каджит тебе доверяет, а значит стоит и мне. Губы Фесерила сложились в лёгкую улыбку. Он отвесил кивок, выражая понимание ситуации. В конце концов, уж он точно мог понять Авюльстейна. Альтмеры и без того довольно сильно притесняют права нордов на вероисповедание, так ещё и крадут ни в чём ни повинных людей из семей. «Еретики» — говорят они. После подобных вещей неудивительно, что тот же Авюльстейн относится одинаково абсолютно ко всем представителям эльфийской расы. — Ничего страшного. Я и сам считаю Талмор той ещё конторой пидора-. — босмер оборвался на полуслове. Невероятно зоркие глаза посмотрели на протянутую ему мускулистую руку с раскрытой ладонью. — Я рассчитываю на тебя, эльф. Сказав это с не самым счастливым выражением лица, Авюльстейн смерил Фесерила хмурым и строгим взглядом. Ему, откровенно говоря, совсем не хотелось жать руку остроухому. Он с самого начала выразил своё негодование, когда Акраш притащил его с собой. Ещё бы немного и дошло до скандала, но каджит всё же успокоил норда. И сделал это чудом, не иначе. Конечно, Авюльстейн не мог отрицать, что помощь такого стрелка будет весьма кстати. Лучников на стене необходимо снять, иначе они с братками полягут ещё на подходе к форту. Но даже так, он всё равно не доверял этому босмеру. Не мог и не хотел доверять эльфу, которого впервые в жизни видит. И тем более позволить ему прикрывать свою спину. Даже тем кошакам из каравана, что обычно крутятся за стенами города, у него было больше доверия. И всё же, ради брата Авюльстейн готов довериться и Фесерилу. — Я не хочу, чтобы перед боем между нами были тёрки или недомолвки. Я не верю тебе, эльф, но я доверяю жизнь своих друзей и собственную. Каджит поручился за тебя, и только поэтому я согласился работать с тобой. Знай это. Фесерил молчал. Подняв глаза на серовласого нордлинга, что был выше его где-то на голову, он протянул ладонь в ответном жесте и крепко пожал руку Авюльстейна. — Ты можешь на меня положиться. Акраш собрался костьми лечь за это дело, а значит и я лягу с ним. Лицо Серой Гривы смягчилось. Отвесив кивок, он разжал ладонь и подошёл к своему коню. — Тогда мы погнали. Воткнув секиру лезвием в лёд, норд залез в седло и взял в левую руку поводья. Голубые глаза ещё раз посмотрели на босмера и затем устремились вперёд. Луна выглянула из облаков, освещая собой раскинувшийся форт побитого природой и временем, на фоне белоснежного полотна сверкающего снега с оледеневшей коркой. Обхватив древко пальцами покрепче, Авюльстейн с лёгкостью водрузил оружие обратно на плечо. — Вперёд! Короткая, но предельно ясная команда. Крепко сжав рукой поводья, норд пришпорил животину и под цокот копыт да ржание лошадей умчался в направлении форта вместе с товарищам. Фесерил, молча провожая их взглядом, устало вздохнул. — Пора приниматься и за свою работу… Сев на своего коня, эльф ласково пригладил шею животного и затем поскакал к своей позиции. До неё было буквально рукой подать, можно и пешком добраться, но время немного поджимало. Сейчас у Акраша явно были крупные неприятности, и чем быстрее они разберутся с охраной снаружи, тем больше шансов, что они успеют придти на выручку. Шумиха внутри форта рассредоточит силы талморцев, поэтому подкрепления можно не ждать. Если бы не проблема со стрелками на стенах, Фесерил обязательно пошёл бы с ним. Отпускать каджита одного было слишком рискованно, и дело даже не в банальном беспокойстве. Форт, кишмя кишащий талморцами, которые точат на него зуб. И судя по сигналу, его раскрыли. Если не поторопиться, то Акраш не жилец, в одиночку он там долго не протянет. Не то что бы Фесерил не верил в друга. Наоборот, он прекрасно знал, что этот кошак умеет выбираться из трудных ситуаций, но здесь иной случай. Будучи в паре метров от назначенной позиции, эльф на ходу спрыгнул с лошади. Это была небольшая снежная возвышенность, с которой форт был почти как на ладони. В дневное время суток босмера сразу бы здесь заметили, но, слава богам, сейчас главенствовала ночь. Достав из-за пазухи бутылёк, Фесерил вынул пробку и вздохнув, будто собирался пить дедов самогон, залпом осушил сосуд. Это было зелье ночного зрения. Акраш вручил его эльфу буквально перед самым уходом, на случай, если луна так и не выглянет из-за облаков. В ближнем бою для Авюльстейна и его парней оно будет без надобности, но вот лучнику впотьмах — самое оно. Зрение Фесерила, без всяких сомнений, было превосходным, а навыки владения луком — выдающиеся. При свете луны из-за зелья в глазах слегка отсвечивал снег, сверкающий в холодных лучах света, но помехой это быть не должно. Сейчас он и без зелья видел бы хорошо, поэтому принял его в качестве подстраховки, ведь кто знает, когда луна соизволит вновь скрыться за облаками? Сняв с плеча лук, босмер грациозным движением достал из колчана за спиной орихалковую стрелу и натянул жёсткую тетиву до упора. Его первой целью оказался лучник, находящийся со стороны мчущегося со своей свитой Авюльстейна. Прицелившись как следует, он втянул в лёгкие воздух, фиксируя положение, и на выдохе отпустил тетиву. Стрела с характерным свистом рассекла воздух и пробила горло зевающего солдата, опрокидывая его на спину. Алая кровь хлынула из раны, альтмер попытался руками остановить кровотечение, но тщетно. Вторая стрела добила беднягу, не дав и шанса. — Опасная это работа — быть солдатом Доминиона, — вслух молвил Фесерил, доставая из колчана ещё одну стрелу и по-новой натягивая тетиву. — Уж мне ли не знать… Отпущенный на волю снаряд-убийца, рассекая далёкое расстояние, нашёл себе новую жертву. Прям как в старые добрые, а?..***
Мутным взором Торальд взирал на развернувшуюся перед его глазами картину сражения, сошедшую словно из чудаковатого сна. Разодетый как попало в эльфийские доспехи, светло-серый каджит в чёрную полоску размахивал мечом, отбивая атаки полупрозрачного копья, которым орудовал альтмер — ходячий кошмар его последних дней. Пыточных дел мастер поистине мастерски управлялся с этим оружием, нанося точные удары и выпады. Кошколюд лишь чудом успевал уклоняться и отбивать, изредка даже выуживая момент для контратаки. Говоря вкратце: альтмер теснил каджита. Пусть последний и неплохо фехтовал, но преимущество, несмотря на довольно тесное пространство для копья, было за эльфом. В голове нордлинга крутилась самая настоящая буря мыслей. Сквозь пелену он слышал, что этот каджит пришёл его спасти вместе с братом, Авюльстейном. Но кто же он такой? Торальд отчего-то сомневался, что наёмник лишь по доброте душевной решил настроить этим поступком против себя целую организацию. Даже за баснословную сумму денег не каждый решится перейти дорогу Талмору, да и его семья не сможет себе позволить столько, тем более ради одного наёмника. Ещё и каджита. Недоверие и неприязнь нордов к другим расам существовала всегда, и порой очень сложно избавиться от предрассудков, которые в тебя вдалбливают с самого детства. Но как бы то ни было, дарёному коню в зубы не смотрят. Если каджит действительно пришёл его спасти, Торальду оставалось лишь поверить. Верить и болеть за него, ведь в противном случае этот кошмар для него точно не закончится. Ну, разве что смертью?..***
«Прохладно как-то…» Поёжившись от пробежавших по спине мурашек, дозорный альтмер с грустным вздохом посмотрел на ночное небесное полотно, украшенное мириадами звёзд. Он терпеть не мог Скайрим, терпеть не мог этих тупых нордлингов, но больше всего терпеть он не мог проклятый холод, будь он неладен! И к великому сожалению, первые два пункта имеют чуть ли не прямое отношение к последнему. Облокотившись плечом о каменную стенку, альтмер тихо зевнул. Сегодня его поставили сторожить главный вход во внутренний двор форта вместе с напарником — тоже альтмером, который стоял непосредственно над ним и сторожил сверху с луком наперевес. Ночь обещала быть относительно тихой и спокойной. Единственное, пожалуй, что могло бы нарушить его любимую тишину — необычайно громкие крики этих грязных нордлингов из камеры пыток. Мастер Элмаон — как тот просит себя называть — в последнюю неделю зачастил устраивать пытки и допросы в ночное время, из-за по всему форту разносятся крики несчастных. Впрочем, никто на этот факт не жалуется. Всем либо это по душе, либо просто боятся перечить этому ненормальному. И дозорный прекрасно их понимал. Элмаон Лонмирай был известен как величайший мастер Школы Разрушения и, как говорят, когда-то давно он служил пыточных дел мастером при дворе Её Величества в Элден Руте. Но как и почему он оказался здесь, в беспросветной глуши, никто не знает. Да и знать не хотел — оно было себе дороже. Мастер был крайне вспыльчивой личностью, когда речь заходила о его прошлом. Ненароком и прибить со злости может. «Когда уже кончится эта поганая ночь, — мысленно причитал альтмер, в очередной раз поёжившись. Меховой подклад в доспехах совсем не защищал от мороза. — Я уже пальцев на ногах не чувствую…» И в этот момент откуда-то со стороны форта раздался глухой грохот, как будто кто-то подорвал внутри опасный реагент. На занятиях по алхимии такое часто случалось, гул стоял невероятно громкий, ещё и воздух становился крайне ядовит — в зависимости от формулы. Вот только в форте никто — абсолютно никто — и близко не увлекался алхимией. Даже здешний чудаковатый повар-босмер, в свободное время прыгающий как заяц по лесу в поисках специй. — Тревога! Тревога! Враг внутри форта! Выбив дверь своим же телом, из здания вывалился наспех одетый офицер. Упав прямо на снег, он в спешке натянул ботинок на босу ногу и поднялся, пошатываясь. — Повторяю! В форт пробрались посторонние! Пятеро солдат — быстро за мной! И после этих слов во дворе началась настоящая суматоха. Всем было известно, что буквально сегодня вечером внутри солдаты устроили небольшую попойку. В конце концов, что им ещё делать в такой глуши? От скуки и не таким займёшься. Из всей охраны, не пили только те, кто сейчас находился во внутреннем дворе — где-то чуть больше дюжины бойцов, не считая лучников на стенах. На помощь поддатых солдат надеяться явно не приходится, иначе бедный офицер, очевидно, тоже не самый трезвый, сюда бы не прибежал. — Чертовщина какая-то… Вновь поёжившись от пробирающего до костей холода, дозорный обнял самого себя за плечи. По-хорошему, ему бы стоило одним из первых сорваться внутрь за офицером, лишь бы на морозе не стоять, но что-то ему подсказывало, что в форте проблем не оберёшься. Уж лучше постоять и помёрзнуть, пока не решат проблему с лазутчиком, а уже потом свалить погреться под шумок. И вдруг откуда-то сверху послышался лязг металла — не иначе, как звон доспеха, бьющегося о что-то. — Гарел, ты там чего? Поскользнулся, что ли? Не услышав ответа, альтмер настороженно отошёл от стенки. Медленно перебирая ногами по оледенелой корке снега, он вышел из-под каменной арки и посмотрел на верх, задрав голову. Увидев в поле зрения короткую торчащую конечность, по всей видимости голову, он открыл было рот. — Гарел, хватит придуриваться, я ведь… И вдруг почувствовал, как ему на лицо капнуло что-то тёплое, что-то терпкое. Пальцем стерев каплю со щеки, он напряг зрение, пытаясь разглядеть, что это. Темно, не видно. Зажигая в свободной руке магическую искру, он поднёс огонёк поближе, тщательно приглядываясь. — Кровь?.. В удивлении округлив глаза, дозорный поднял руку повыше и задрал лицо кверху, бросая взгляд на Гарела. И содрогнулся при виде безжизненного лица эльфа, стеклянными глазами смотрящего на него. Из окровавленной шеи торчала стрела, прикончившая бедолагу. И на этом ужас не кончился. До ушей альтмера донёсся топот стремительно несущихся копыт. Вынув из ножен золотистый клинок, он вобрал холодный воздух в лёгкие и крикнул что есть мочи на весь двор. — ТРЕ-Е-ЕВО-О-О-ОГА! НА НАС НАПАЛИ! Поднимая руку с мечом вверх. солдат обернулся к выходу, собираясь готовиться к нападению, но тут же встретил своим лицом смертоносное лезвие несущейся на всех порах секиры, рассёкшее черепную коробку. Это были последние слова в его жизни.***
Тыльной стороной ладони вытерев кровь со щеки, Акраш, тяжело дыша, крепко схватил рукоять меча обеими руками. Он сильно недооценил этого альтмера как бойца. Он хорошо управлялся с копьём, даже слишком хорошо. Особенно для мага. Каджит был неплохим фехтовальщиком, отец лично с самого детства учил его, как нужно обращаться с мечом в бою, даже как ухаживать за ним. Разумеется, за время своего странствия, он разнообразил свой стиль фехтования, выучил новые приёмы и хитрости, но Элмаон просто не даёт ему даже продохнуть. Акраш уже на седьмой пот изошёлся, а ведь сражаются они, по прикидкам, где-то полчаса. Точно сказать было нельзя: в пылу битвы чувство времени имеет свойство исчезать. Становится банально не до этого. Все мысли только о сражении, только о победе. И вести бой в тесноватом пространстве было не слишком удобно. Если бы эльф сражался мечом, Акраш с большей долей вероятности одержал бы победу, пусть и сам не считал себя особо одарённым на этом поприще. Как мечник он, пока ещё, не встречал равных себе, кроме собственного отца, который ещё в молодости брал уроки у прославленных мастеров фехтования в Сиродиле. Где каджит мог похвастаться удалью — так это рукопашный бой. С самого детства Акраш то и дело ввязывался в уличные драки со сверстниками, за что были неоднократные приводы к страже. И всё же, сражаться с противником, орудующим копьём так, словно вместе с ним и родился, в закрытом помещении было действительно неудобно. Зачастую бывало, что в бою каджит сочетал свои навыки фехтования с элементами акробатики, ловко избегая и даже запутывая противника. Но в такой тесной комнате не было нормальной возможности для особо крутого финта, и дело тут не столько в самом помещении, сколько в оружии противника. При помощи копья Элмаон мог с лёгкостью держать Акраша на определённой дистанции. Это не было бы проблемой, не будь за спиной кошколюда едва живой Торальд, которого кровь из носа надо защищать. Каджит был зажал в тиски. Всё это время он только и делал, что уклонялся да отбивался от стремительных и жёстких атак, лишь изредка выуживая момент для ответного нападения. И он всё чаще ловил себя на мысли, что если бы не его природная ловкость и краденый позолоченный доспех, из него бы давно сделали бублик, если не решето. Разница в мастерстве между противниками не сказать, что большая, но условия для Акраша были очевидно неравны. И отступить некуда, и с фланга не зайти, так ещё и усталость от огромной потери маны не прошла. Разумеется, частые движения бодрили организм, но в конечном счёте, если всё так продолжится, он просто выдохнется и будет достаточно одного точного удара, чтобы его прикончить. «Необходимо срочно придумать что-нибудь». — Может, ты всё-таки опустишь меч и дашь мне пронзить тебя своим большим копьём, котик? Сделав шаг вперёд, Элмаон взмахнул правой рукой, держа в ней упомянутый предмет, и остриём вонзил в пол, кроша камень. Он прильнул к полупрозрачному древку, опираясь на него телом, словно решил сделать передышку. Акраш с отвращением покосился, сжимая позолоченную рукоятку. — Сначала ты сказал, что вынужден меня убить, а теперь предлагаешь сдаться на твою сомнительную «милость» с крайне неприличным подтекстом. Тебя точно головой в детстве не роняли? Больно чудно́й ты. — Я, м-м, как это говорят неды, — эльф в задумчивом жесте пригладил пальцем гладкую щеку. — «Человек настроения». Сечёшь? — Не секу, я малость тупенький. Повтори, дядя эльф. Закатив глаза, Элмаон раздражённо вздохнул. Прежде он, очевидно, ловил от подобных ответов кайф, но сейчас это стало его больше раздражать. — Надо же, проигрывает и ещё смеет огрызаться. Никудышные нынче рабы пошли. Причитая себе под нос, талморец недовольно покачал головой. — Не вижу здесь никакого проигрыша, — с напускным самодовольством парировал Акраш. Пока возникла свободная минута, он решил подхватить беседу дабы выудить время, восстановить силы, а заодно продумать стратегию. — Мы дерёмся вполне на равных. — Не смеши меня, чернь, — с презрением сплюнул Элмаон. — Посмотри на себя: ты весь изранен, стоишь еле-еле, на ладан дышишь, в то время как на мне ни царапины. Если бы не этот доспех, я из тебя давно сделал бы дырявый эйдарский сыр. — Не люблю эйдарский, козий лучше. — Да что ты понимаешь, невежда. Эйдарский сыр — это пища богов! В посольстве ни один банкет без него не обходится. — То-то им все столы были завалены… Акраш на секунду вернулся в день своей вылазки в посольство. На столах с едой и вправду было ОЧЕНЬ много эйдарского сыра. Сама по себе одна-две головки не бросались в глаза ввиду небольшого размера и тусклого цвета, но когда у столика стоит огромная тележка, доверху набитая этим самым сыром, такое трудно не заметить. Впрочем, забыть оказалось куда проще. И почему битва так внезапно переросла в обсуждение сыра? Столько вопросов, на которые Акраш предпочёл бы, наверное, не знать ответы. Как-то себе дороже. Во всяком случае, каджит смог выудить себе пару минут на передышку. Сунув руку в поясной карман, он достал оттуда небольшую тёмно-синюю склянку. Зубами выдернув пробку и выплюнув её к чертям, вор с особой жадностью, будто несколько дней страдал от жажды, опустошил бутыль и откинул в сторону. Это было зелье регенерации, увеличивающее восстановление магической энергии примерно в половину от исходного. Поскольку Акраш был всего лишь магом-любителем (если его баловство заклинаниями вообще можно охарактеризовать этим определением), то вполне естественно, что быстро восполнить потраченную ману в бою самостоятельно он не в состоянии. Каджит предположил, что ему наверняка не раз придётся применить магию, поэтому не поскупился на зелье другое. Да, может план у него и хромал теперь на обе ноги, но подготовка всё ещё была на достаточном уровне, чтобы держаться. И хотя в данной ситуации было бы логичнее использовать зелье восстановления сил, сейчас мана кошколюду была нужна больше. — Молодец, воспользовался моментом, — хмыкнув, эльф поднял руки и похлопал в ладоши, осыпая кошколюда одинокими овациями, эхом отражающимися от стен комнаты. — Но это тебе не поможет, киса. Я сильнее, быстрее и умнее. В этой жизни ты, грязный отброс, даже царапину на мне не оставишь. Смирись и пади ниц предо мной. — Я бы на твоём месте так не зарывался, — Акраш тряхнул головой, чувствуя, как понемногу восполняется его мана, и сделал глубокий вздох, поднимая меч одной рукой. — «Высокий шкаф громко падает». Слышал? Я и не такое вытворять могу, ты даже не представляешь. А вот каджит вполне себе представлял, на что был способен Элмаон. На своей шкуре, можно сказать, прочувствовал. Талморец был настолько ловок в обращении с копьём, что лишний раз можно было задаться вопросом, точно ли он вообще маг? Альтмер был быстр, точен и вполне силён. Не будь на нём столь вычурной одежды, Акраш бы решил, что сражается с профессиональным бойцом. Он сильно сомневался, что эльф носит её чисто для отвлечения внимания. Впрочем, если подумать, вполне возможно, что у мантии Элмаона был какой-нибудь усиляющий тело эффект. Это бы вполне объяснило силу и прыть худощавого, на первый взгляд, альтмера. А возможно, он наложил на себя подобное заклинание незадолго до начала сражения, и только поэтому имеет превосходство в бою. Кошколюд фыркнул. Так можно всю жизнь гадать, а ему ещё предстояло её прожечь, спиваясь в тавернах и играя в карты. «К чертям это всё, нужно как можно быстрее покончить с этим ублюдком. Меня ждёт спокойная жизнь!» Вот только, к сожалению, спокойной её было сложно назвать. Даже если Акраш выберется отсюда живым, не исключено, что расправу в форте и похищение заключённых повесят на него. Конечно, каджит искренне верил в профессиональные навыки Фесерила. Босмер, для пущей уверенности, наверняка постарается не оставить свидетелей, но кошколюд догадывался, что Талмор не станет сильно заморачиваться и просто всё повесит на недавнего виновника. Тогда придётся скрываться ещё тщательнее. Нехорошо, очень нехорошо. — Слишком пафосные речи для того, чья жизнь скоро навсегда прервётся, — Элмаон с ухмылкой склонил голову вбок. — Мне тебя даже жаль. Столь юный и способный, а смерть уже так близка. Такой талант гибнет, ах. — Пф-ф, подумаешь, даже двадцати ещё нет, — фыркая, каджит повёл плечами со смиренным видом. — Всё равно никогда не рассчитывал дожить до старости. — А ты точно тот ещё глупец, — талморец на секунду-другую отвёл глаза, сложив губы в лисьей ухмылке. — Но знаешь, это не есть плохо. Надо сказать, я очень тобой доволен. — Мне принять это как издёвку или комплимент, змея? Эльф покачал головой и демонстративно поднял указательный палец. — Не пойми меня превратно. Ты посмел бросить вызов мне и это есть глупость, ведь твои потуги обречены на сокрушительный провал, — он сделал паузу, смерил Акраша изучающим взглядом снизу вверх и продолжил мягким тоном, будто разговаривал с маленьким ребёнком. — Но несмотря на твою поразительную тупость, я доволен тобой как соперником. Несмотря на все мои усилия, ты всё ещё стоишь на ногах. Мне так и не удалось серьёзно ранить тебя. Не говоря уже о том, что каким-то чудом ты всё-таки смог задействовать заклинание столь высокого уровня. Для меня это, конечно, сущий пустяк, но для несведущего в магии новичка подобно тебе — просто выдающийся поступок. Даже жаль губить столь юное дарование, ты мог бы пойти очень далеко. Акраш с недоверием покосился на альтмера. С его стороны было довольно странно слышать столь честно — если она действительно такова — похвалу от противника, который возжелал его убить. И тем более учитывая, что этот противник — просто самовлюбленный нарцисс. — Хочешь сказать, твоё довольство вызвано только тем, что я ещё не склеил ласты, и разок удачно применил заклинание? Не особо верится. — Ожидаемо, что ты мне не веришь, — склонив голову чуть набок, Элмаон приложил ладонь к губам, противно хихикая. — И всё же, я говорю тебе чистую правду. Однако, я пока не договорил. Приложив руку к острому подбородку, эльф с наслаждением пригладил кожу. В голове каджита закралась неприятная мысль, что он настолько самовлюблён, что не гнушается сам на себя дрочить. — Искренняя причина моего довольства кроется в самой сути моих слов, котик. Я уверен, в голове ты неоднократно задавался вопросом, почему же я, великий маг, сражаюсь с тобой одним лишь копьём? Ну признайся, было же такое.~ Акраш тихо цыкнул. Как бы ни было противно это признавать, талморец попал в точку. В самом начале боя, когда Элмаон бросился в атаку с копьём наперевес, кошколюд и вправду мысленно задавался этим вопросом, пока с головой не ушёл в сражение. Учитывая, что он без особого труда отразил огненный шар оберегом, следовал вывод, что эльф — воистину могущественный маг. Достаточно было одного-двух заклинаний высокого уровня, чтобы даже пепла от вора не осталось, и всё же он пошёл в ближний бой. Вспоминая вид измученных тел здешних пленников, в голове уже напрашивался вполне очевидный вывод. Но озвучивать его каджит не станет. — А причина вот в чём, и она весьма проста, — Элмаон растянул губы в маниакальной улыбке, жадными глазами прожигая мохнатое лицо Акраша. — Я просто обожаю играться со своими жертвами. Но ты наверняка уже догадался об этом, кисонька.~ Вор лишь поморщился, не особо желая принимать участие в диалоге. Хотя вернее будет сказать, что это больше походит на монолог. — И именно поэтому я очень тобой доволен, грязный котик. Наша схватка заставляет закипать кровь в моих жилах, а твоя стойкость меня всё радует и радует! Будь на твоём месте кто-нибудь другой, он бы уже давно погиб. Я не прихлопнул тебя заклинанием только потому, что ты очень мне интересен, мелкий засранец. Проводить с тобой время даже веселее, чем развлекаться с малышом Торальдом.~ — Какой развёрнутый ответ, я польщён, — не без излюбленного сарказма выдал Акраш, поморщив лицо. — Хочешь знать, что я думаю на этот счёт? — Мне нет нужды знать, какие мысли кроются за твоей толстой черепной коробочкой, киса. Я и так нехотя потакаю твоей жалкой попытке потянуть время. Жалкие потуги отсрочить собственную кончину. Каджит с лицом лица посмотрел на эльфа. То есть, монолог, в который он сам втянул вора — и есть потакание? Если Элмаон кому-то и потакал сейчас, то только своей мании величия, не иначе. — Честно, мне даже оправдываться перед тобой не хочется, — кошколюд с усталым вздохом закатил глаза. Если задуматься, ситуация была хуже не придумаешь. Из плюсов можно было отметить только лишь, что мана Акраша наконец-то восполняется в ускоренном темпе, ментальная усталость понемногу отступает и ясность мыслей возвращается. — А мне начинает наскучивать этот односторонний диалог, мой дорогой. Моё терпение не резиновое, — с нотками раздражения в мягком баритоне высказался эльф, крепко сжимая пальцами полупрозрачное древко. — Выигранное время не поможет тебе одолеть меня, великого Элмаона. В бою со мной тебя ждёт лишь смерть. Это провал, котик. — Провал был, когда тебя мать на свет родила, а меня ждёт собственное казино с блэкджеком и новыми штанами по скидке за сорок септимов, — резко бросил грубость каджит. — И я уверяю тебя: ничто и никто не сможет встать между мной и новыми штанами. — А вот про мать было обидно. — Спасибо, я старался. Притворно накуксившись, талморец повёл плечами, опуская свои змеиные очи вниз, с видом модного дизайнера приглядываясь к чёрным штанинам оппонента. — М-м… Да, новые штаны тебе действительно бы пригодились, киса. Эти совсем какие-то… Безвкусные. . . . . И в комнате резко повисла пауза, нарушаемая лишь мирно падающими с потолка каплями воды. Пустым взглядом посмотрев на Элмаона, Акраш тряхнул головой и демонстративно сунул мизинец в ухо, проверяя, а не заложило ли его. — Прости, у меня, кажется, и вправду проблемы с ушами. Что ты сейчас сказал?.. Элмаон со скепсисом изогнул бровь, педантично поправляя перчатку на левой руке. — Я сказал, что у тебя.- Но не успел он договорить, как каджит резко сорвался с места, максимально быстро идя на сближение. Опешив, эльф тут же вытащил копьё из дыры в полу и совершил выпад, вытягивая правую руку вперёд. Удар на опережение. Талморец рассчитывал, что это должно остановить хвостатого, заставить хотя бы сбавить скорость, чтобы вовремя уклониться. Тогда-то последует второй выпад, и конец киске. Но Акраш и не планировал останавливаться. Подняв правую руку, он размашистым ударом от плеча по горизонтали отбил мечом вражеское копьё в противоположную сторону. Шаг, ещё шаг. Стремительно сокращая и без того короткую дистанцию, кошколюд чуть опустил запястье и на последнем шаге, когда до противника оставалось рукой подать, взмахнул лезвием снизу вверх. Острая боль пронзила точёный эльфийский подбородок, и с истошным криком Элмаон неуклюже отшатнулся на несколько шагов. Чёрной перчаткой прижав место ранения, он шокированным взглядом смерил небольшое кровавое пятно на своей ладони. Спустя мгновение, эльф почувствовал, как всё его тело охватило гневной дрожью. — Напомни, что ты там говорил? — дразнящий тон каджита донёсся до ушей Элмаона. Он поднял взгляд на кошколюда, принявшего боевую стойку с издевательской ухмылкой. — «В этой жизни я, грязный отброс, не оставлю на тебе и царапины»? Что же, вот и я оставил царапину, — он прокрутил в ладони позолоченную рукоять клинка, чуть наклоняясь вперёд. — Значит и до победы недалеко. — Ах ты… ТЫ-Ы!.. Чувствуя, как разум переполняет гнев, талморец двумя пальцами коснулся своего прекрасного подбородка. Пусть и слабо, но всё же он сумел нащупать небольшую ранку, буквально в нескольких сантиметрах от нижней губы. Каджит специально оставил её. Чтобы разозлить, вывести врага на эмоции. И это, чёрт возьми, у него получилось как никогда удачно! Элмаон мог стерпеть всё: шутки, издевательства, оскорбления — как над собой, так и над своей роднёй. Но такой поступок? Нет, никогда. Никто — даже родная мать — не имеет права портить его прекрасное лицо. Впрочем, мать тем более. Элмаон никогда не любил эту старую клячу. — Ты доигрался, сопляк. В злобе процедив слова сквозь зубы, эльф вытер перчаткой стекающую с подбородка струйку крови. Вытянув руку с копьём перед собой, он крутанул им влево и схватил древко второй рукой, готовясь ко второму раунду. Он не станет лечить маленькую царапину. Не сейчас. Он сделает это после того, как поиздевается над бездыханным трупом наглого нелюдя. А потом… Потом Элмаон раскопает о нём всю подноготную, о да, и доберётся до его родни, если та имеется, неважно, будь то хоть троюродные бабушки и дедушки по маминой линии или даже сводные братья и сёстры. Он доберётся до каждого, замучает до смерти любого, ибо никто — абсолютно никто — не имеет право покушаться на гордость альтмера. За грехи одного каджита поплатится весь его род. Эльф не преминёт потратить на это ни времени, ни сил. — А ты допизделся, пидорас. Больше только болтать горазд, надоел. Уже в который раз сжимая пальцами рукоять клинка чуть ли не до одури, Акраш устало вздохнул, отойдя чуть подальше. К чертям все планы, пора наконец приступить к тому, что получалось у него лучше всего — импровизации! Начинается второй раунд. Элмаон с презрением смерил каджита взглядом. Акраш, ответив ему тем же, стремглав сорвался с места, быстро сокращая расстояние. Мгновение, второе, и в комнате раздался звон скрещенного друг с другом металла. Заблокировав выпад меча, Элмаон отошёл на шаг назад и наотмашь ударил в ответ, взмахнув копьём по горизонтали. «Держит дистанцию» Легко уклонившись отскоком, Акраш глубоко вздохнув. Взяв меч в обе руки, он бросил сосредоточенный взгляд. Нужно было как-то свести дистанцию к минимуму, иначе победа ему определённо не светит. Пока эльф начеку — задача превращается в невыполнимую. Может быть, в гневе Элмаон уже не столь внимателен, но хуже держать оборону от этого он не стал. Необходимо быстро что-то придумать. — Чего же ты застыл? Страшно?! Сорвавшись на крик, причём весьма противный, талморец резко подскочил на одной ноге. Пальцами правой руки крепко сжимая полупрозрачное древко, он вытянул её вперёд, целясь остриём прямо в голову. Отклонившись вправо, кошколюд повернулся и выставил меч перед собой, блокируя ещё один мах копьём. Фыркнув, он отвёл оружие противника в сторону. И сразу перешёл в наступление. Горизонтально слева, по диагонали справа, вертикально сверху. Отбивая удары и атакуя в ответ, Акраш увеличивал интенсивность ударов, выкладываясь по скорости на максимум. Пригнувшись, перекатился в сторону, вытянул руку и нанёс скользящий удар по правой ноге эльфа. Элмаон вскрикнул, отшатнулся назад и наотмашь ударил остриём в каджита. Подставляя под удар меч, он поднял его вверх, отбивая мах и ускользая из зоны досягаемости кувырком назад. Вот она — правильная работа ног. Привстав но одном колене, Акраш втянул ртом воздух. Выматывает, бой слишком сильно его выматывает. Он сражается на пределе своих возможностей. Нужно быстро поставить точку, иначе преимущество снова вернётся к эльфу. Чуть приподнимаясь на согнутых ногах, выставив левую руку перед собой, он дразнящим движением пальцев подозвал Элмаона к себе, бросая насмешливую улыбку. Он бросил ему вызов. Снова. — Вот же ублюдок… — едко процедив сквозь зубы, альтмер встал в стойку, прокрутил в руках копьё, выдержал паузу. Этот щенок так хочет смерти? Он её получит! Наклонив корпус чуть вперёд, выставляя левую ногу перед собой, заводя руку с копьём, талморец планировал свой финальный выпад. Последний удар, который положит конец жизни этого хвостатого поганца. — Зачитывай молитву, гадёныш. Выплёвывая пропитанные ядом слова, Элмаон сорвался с места. Быстро, стремительно, словно выпущенная с руки магическая молния, он сокращал расстояние. Всего один удар — и ему конец. Один удар — и альтмер отомстит этому нахалу за испытанное им унижение. Никто не смеет посягать на его достоинство. Никто! Подкидывая позолоченный клинок в правой руке, Акраш поймал рукоять обратным хватом и широко замахнулся с нижней позиции. Секунда, две, и смертоносное орудие войны было со всей силы брошено в несущегося эльфа. Альтмер в шоке раскрыл глаза. В спешке перехватывая древко копья другой рукой, он ударил по нему и в крутящем моменте отбил импровизированный снаряд в стену. Чудо, не иначе. Но чего-то подобного каджит тоже ожидал. Едва лишь выпустив меч из рук, он побежал навстречу эльфу, действуя наобум. Талморец отбил меч. Отбил, но при этом открылся по центру. За несколько шагов до сближения, кошколюд подпрыгнул вверх, сгруппировал своё тело, для смягчения падения, и вытянул обе ноги вперёд, ударяя ими прямо в открывшуюся грудь Элмаона. Отброшенный назад, упавший на промозглый, хладный пол, альтмер забыл как дышать. Выпустив из руки полупрозрачное копьё, он приложил ладонь к груди, пальцами сминая ткань робы. Больно, весь воздух выбился из лёгких, ещё и приложился головой об камень. Срыв на кашель при каждой попытке вздохнуть. Проклятый каджит. Такого хода он не ожидал. Хитро, хитро. Спровоцировал, а затем чуть не прикончил метким броском. Если бы не реакция и помощь госпожи Удачи, он точно был бы трупом. Гадко, очень гадко. — Так что ты там говорил? — до ушей эльфа донёсся знакомый голос. Он, силясь, приподнял голову, бросая сочащийся ненавистью взгляд на разлёгшегося в полутора метрах от него кошколюда. — Пора зачитывать молитву, да? С рваным дыханием, Акраш встал на четвереньки и пополз в сторону эльфа. Все мышцы сводило от боли. Он устал, сильно устал. За последний час он уже несколько раз успел возненавидеть весь Талмор и им подобным. Вот чего не живётся им спокойно у себя на Саммерсете, а? Жили бы мирно, постигали магию — нет же, надо мутки наводить и портить людям жизнь! Вот и как это называется? — Да знаешь, что? — поймав руками ботинок эльфа, которым тот собирался было уже пнуть, каджит локтём ударил по коленной чашечке. Послышался характерный хруст, а комната наполнилась болезненными криками. Бросив ногу, он взобрался на эльфа, одной рукой схватив его за воротник. — Зачитай себе это, урод! И сжатая в кулак ладонь от души легла на смазливое альтмерское лицо. Не скупаясь на оскорбления, Акраш тратил остатки своих сил на превращение садистской морды в кровавую отбивную. — Я из тебя всё дерьмо выбью, остроухий ты ублюдок. Ответишь мне за всё, ебанутое ты создание! Отпустив воротник, каджит подключил к делу и вторую руку, от души избивая лицо Элмаона, словно тряпичную куклу. Ещё немного, и на нём попросту живого места не останется. В попытке сопротивляться, эльф поднял руку, пытаясь не то защититься, не то ударить в ответ, но вор просто схватил запястье и коленом придавил его к полу, продолжая раздавать тумаки. Акраш устал, Акраш разозлился. Очень сильно разозлился. И от всей души вымещал свои злость и недовольство на лице талморца, словно бы тот был его заклятым врагом с самого рождения. И только когда всё лицо эльфа залилось кровью, а костяшки начали изнывать от боли, он успокоился. Шумно выдохнув, каджит тряхнул головой, прикрывая лицо ладонью. — Покой мне, похоже, только снится… Бросая взгляд на бессознательную рожу Элмаона, вор сорвал связку ключей с его пояса и поднялся на ноги. Нестойкой походкой, он направился в сторону норда. — Эй, мужик, ты там в норме? Живой? Подняв взор ясных глаз на кошколюда, Торальд слабо кивнул. Всё это время, затаив дыхание, он с надеждой ожидал исхода боя. Норд с облегчением вздохнул, с сочувствием посмотрев на своего спасителя — тот самый крохотный лучик надежды на спасение из этого ада. — Не стоит обо мне так беспокоиться. Может я и выгляжу невесть как, но отнюдь не так слаб. — Замечательно, потому как нам нужно в темпе сваливать из этой помойной ямы. Чем дольше я тут нахожусь, тем больше проникаюсь ненавистью к этим ублюдкам. Побрякивая связкой, Акраш подошёл к Серой Гриве и начал подбирать подходящий к оковам ключ. Вставив нужный в замочную скважину, он провернул его. Звонкий щелчок — и кандалы на правой руке распахнулись, давая долгожданную свободу запястью. С непривычки, Торальд едва не пал наземь, и лишь левая рука, всё ещё закованная, уберегла от столкновения с холодным камнем. Он слишком долго находился в таком состоянии, мышцы затекли. Всё же, оказывается, он весьма ослаб за время заточения. — Подожди немного, сейчас я освобожу вторую руку. — Да, да… Знаешь, каджит, мне следует тебя поблагодарить. — Хм? — голубые глаза мельком стрельнули в сторону мужчины, Акраш повёл ухом. — Как знаешь. Благодари, если хочешь, но сначала нам стоит выбраться отсюда. Благодарную речь можешь зачитать снаружи. Торальд тихо усмехнулся, хотел что-то сказать в ответ, но вдруг заметил странное движение за спиной кошколюда. — Каджит, сзади! Округлив глаза, Акраш выронил связку ключей и повернулся назад, но только чтобы встретить ехидную улыбку Элмаона. Держа копьё двумя руками, он нехитрым движением вонзил остриё копья в живот каджита, пробивая золочёный нагрудник. Поднеся ладонь к лицу, он зачитал простое заклинание, искрами света залечивая синяки и ссадины. — Неужели ты и правда думал, что всё будет так просто, киска? — злорадствующим тоном спросил эльф, давя триумфальную улыбку. — Вот и настал твой конец, проклятый воришка.***
Выпустив стрелу в свою последнюю цель, Фесерил втянул носом морозный воздух и с чувством выполненного долга выдохнул. Теперь осталось дело за малым. Запрыгнув на лошадь, он схватил одной рукой кожаные поводья и тряхнул ими, отдавая команду. — Вперёд, девочка. Давай! Повинуясь, животина галопом сорвалась вниз по снежному склону, хрустя оледенелой коркой под копытами. Согласно плану, когда лучников на стенах снимут, Фесерил должен сменить позицию и прикрывать отряд Авюльстейна. Да как бы не так. Решив внаглую проигнорировать этот пункт, он помчался прямо к форту. Он не будет отсиживаться в сторонке, да и было бы ещё где. Акраш составил план на коленке и не подумал о том, что других мест для ведения стрельбы больше-то и нет. Достойная отмазка, если дойдёт до возмущений с его стороны. Переходя к сближению с фортом, Фесерил схватил поводья зубами и достал из колчана орихалковую стрелу. Залетая на всех порах во внутренний двор, где уже вовсю происходила бойня, босмер натянул тетиву и выстрелил в первого же талморца, попавшегося на пути. Залезая ногами на седло, он выплюнул поводья изо рта, достал ещё одну стрелу и очередным выстрелом снял ещё одного альтмера, который подкрадывался к Авюльстейну, и спрыгнул на землю. — О, остроухий! — заметив Интерана, норд наотмашь взмахнул секирой, разнося черепушку очередному солдату. — Тебе же сказали оставаться там! — Я решил, что здесь от меня будет больше пользы, — подготовив новую стрелу, Фесерил встал спина к спине с Серой Гривой. Авюльстейн громко усмехнулся, крепко сжимая в руках топорище. — Не думал, что скажу это, но здесь я с тобой согласен! Окидывая взглядом картину сражения, эльф отметил про себя, что дела здесь обстоят куда лучше, чем казалось издалека. Когда он проводил разведку некоторое время тому назад, то насчитал во дворе свыше дюжины солдат. Сейчас же здесь, не считая двух покойных, осталось вполовину меньше. Похоже, план Акраша действительно сработал и часть отправилась внутрь. Конечно, сей факт всё ещё вызывал кучу вопросов, а-ля, «неужели в форте нет других солдат, раз пришлось брать их отсюда?» и в таком духе. Но об этом можно подумать и позже. Сейчас были дела поважнее. Намного важнее. — Надо быстрее расправиться с талморцами и помочь Акрашу, — сказал Фесерил, бросая на Авюльстейна взгляд через плечо. Худая рука стянула из колчана очередную стрелу. — У меня очень нехорошее предчувствие. Подняв лук, Интеран натянул тетиву. Держись, Акраш, мы идём!***
В комнате пыточных дел мастера раздался громкий, заливистый смех. Не отказывая себе в желании позлорадствовать как следует, Элмаон с усладой созерцал растущее в голубых глазах каджита отчаяние. Один удар — и он покойник. Один удар — и вот, месть свершилась! С такой раной кошколюд не жилец. Можно посылать за святым отцом, чтобы отпевал на похоронах. — Ну и где теперь твоя насмешка, грязный гадёныш? А?! — срываясь на восторженный крик, эльф вогнал остриё копья чуть глубже в тело каджита. Опустив голову, Акраш округлил глаза, сквозь стиснутые зубы издавая болезненный стон. — Каджит! — отчаянно крикнул Торальд, в отчаянной попытке пытаясь свободной рукой дотянуться до брошенной связки ключей. — Проклятье!.. Фыркнув, талморец бросил презрительный взгляд на копошащегося нордлинга. Отняв одну руку от древка, он вытянул вперёд раскрытую ладонь, зачитывая заклинание. — Знаешь, малыш Торальд, после этой глупой стычки я пришёл к выводу, что ты та ещё заноза в заднице, — эльф оттопырил заискрившиеся пальцы. — Посему увы и ах, но нам пора прощаться. Передай своим предкам на том свете, что в будущем вас ожидает пополнение! И в ожидании самого худшего, Серая Грива зажмурил глаза. Похоже, на этом и закончится его жизнь. Страшно? Нет, не страшно. Обидно? Нет, отнюдь. Только горько. Горько, что родная мать так и не узнает, что произошло с её сыном. Горько, что больше он никогда её не увидит. «Дети не должны умирать раньше родителей!» — кажется, так она сказала, прежде чем со слезами на глазах отпустить его на войну. Вступая в ряды Братьев Бури, Торальд хотел лишь светлого будущего для страны, в которой многие поколения живёт его семья. Он не хотел видеть материнских слёз, и не хотел становиться их причиной. Прости, мама… Я хотел как лучше. Но умереть ему сегодня, всё же, не суждено. — Тц, вот же дрянь какая! — подняв голову, Акраш через силу выдавил из себя кривую усмешку. — Не успел я копыта отбросить, как ты уже себе другую жертву нашёл? Знаешь, я ведь и приревновать могу, желторотый ты говнюк. — Заткнись, киса. Твоя очередь настанет сразу же после того, как малыш Торальд отправится к праотцам, — ответил тому Элмаон, даже не удостаивая взглядом. — О, правда, что ли? Подняв правую руку, каджит крепкой хваткой вцепился в левую руку эльфа, покоящуюся на древке копья, впиваясь острыми когтями в кожу прямо через одежду. Острая боль в левой руке заставила эльфа на мгновение сбиться со чтения, срывая заклинание. Гневно нахмурив брови, альтмер таки посмотрел на кошколюда. Кажется, усмешка на его губах стала только шире. Выругавшись себе под нос, Элмаон дёрнул рукой, пытаясь вытащить неглубоко вонзившееся в живот Акраша копьё. Бесполезно. Вор мёртвой хваткой вцепился в его предплечье, гадко улыбаясь. — Вот ты и попался, остроухий ублюдок, — давно зачитав в голове текст заклинания, каджит отвёл левую руку в сторону, раскрывая ладонь. Тёмная пурпурная сфера, доселе бывшая сокрыта когтистыми пальцами, блекнула мутным светом. Под действием скопленной магической энергии, она в один момент превратилась в длинный полупрозрачный клинок отталкивающей формы, разительно отличающейся от других мечей. При одном только взгляде посещала мысль о том, что создал его человек поистине извращённый или не человек вовсе. Созданное скорее для сбора кровавой жатвы на поле боя, нежели для простого сражения, остро заточенное лезвие с зубцами не просто резало — оно разрывало плоть на куски. Вот такую кровожадную форму имел Призванный меч. Самое, пожалуй, полезное заклинание в арсенале Акраша. — Да как ты смеешь так обращаться ко мне, грязное животное? — процедил эльф злобно, крепче стискивая в ладони древко. — Если я не могу освободиться, то просто вгоню в тебя копьё ещё глубже. И тогда ты точно не жилец. — Желаю тебе удачи, если не побоишься, — фыркнул кошколюд в насмешливой манере. — Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я готов расцеловать того, кто создал эту броню, во всех приличных и неприличных местах, до которых смог бы добраться. Меховой подклад внутри просто нечто. Чувствую себя как у Акатоша за пазухой. — Да даэдра тебя раздери! — побледнев в лице, Элмаон снова дёрнул рукой в попытке освободиться, и снова безуспешно — хватка каджита не ослабла ни на йоту. — Быть не может, чтобы ты был невредим! — А я этого и не говорил, — Акраш покачал головой. — Ты меня задел, ещё как задел. Но подклад прям спас меня от путёвки на тот свет. А вот тебя уже ничто не спасёт, пискля ебаная. — Следи за своим языком, усатый выродок! Тебе даже в следующей жизни не сравниться с моей силой и величием! — рявкнул взбешённый талморец, с новой силой дёргая рукой. — Да срать я хотел на тебя с высокой колокольни, самовлюблённый ты мудак! — разгневанно ответил ему кошколюд, занося меч над головой. — Каджит доворовался, норд довоевался, а ты, сука, ДОВЫЁБЫВАЛСЯ! И собрав всю силу в левой руке, Акраш со всей дури ударил лезвием по древку копья. С громким треском, призрачное оружие раскололось на две части, разметая осколки в разные стороны. Отшатнувшись на пару шагов назад, как никогда шокированный Элмаон наконец-таки освободился из хватки каджита. — К-как ты… Да как ты смог это сделать, ублюдок?! — сорвался на писк эльф. Невозможно, просто невозможно. Как у него получилось сломать неуничтожимое оружие?! На памяти альтмера, ещё никому не удавалось провернуть подобный финт. Как у него получилось?! — Ловкость рук и никакого наёба, — вор с вымученной ухмылкой играючи пошевелил когтистыми пальцами. — А вообще, долбоёб, ты хоть считал, сколько пользовался этой штукой? По-хорошему, за последний час ты должен бы сменить это копьё хрен знает сколько раз. Я не знаю, каким образом ты умудрялся продлевать заклинание всё это время, но даже мне ясно, что оно уже просто не выдержало напора. Всякое оружие изнашивается от долгого использования — и это, как оказалось, тоже не исключение. Раздражённо вздохнув, каджит принял серьёзное выражение лица, смерив Элмаона презрительным взглядом. Выглядел как крыса, загнанная в угол. Жалок, но в то же время опасен. Пал так низко, что даже плевать хочется. — Даже не думай, что ты превзошёл меня, волосатый уродец, — ядовито сплюнул талморец, призывая заклинание в правую руку. — Я, Элмаон Лонмирай, всё ещё превосхожу тебя по всем пунктам и навыкам! — Я бы на твоём месте заткнулся в тряпочку, ебанутое создание, — Акраш встал в боевую стойку, чуть наклоняя корпус вперёд. — И сдался бы по-хорошему. А то не дай боги, у меня рука дрогнет. Я, знаешь ли, парень нервный. Когда в моих руках находится меч, так и тянет рубануть им разок. — Заткнись, чернь! Я обойдусь и без твоих идиотских советов. Между оттопыренными пальцами эльфа пробежали фиолетовые искры. Заклинание уже почти готово. Ещё немного, и он запустит его в каджита. И даже если тот каким-то чудом сможет увернуться, то тогда разрушительная молния попадёт в бестолкового норда. Элмаон при любом раскладе останется в выигрыше. Шикарный план. А там он уже как-нибудь разберётся с последствиями, да. Обязательно что-то придумает. Главное устранить кого-нибудь из них — и дело в шляпе. По крайней мере, так он думал. Но всё закончилось куда быстрее, чем альтмер предполагал. Недолго думая, Элмаон резко вскинул правую руку, дабы запустить заклинание в каджита, но тот быстро сработал на опережение. Сделав шаг вперёд, он взмахнул мечом снизу вверх по диагонали прежде, чем искрящаяся молния слетела с пальцев. В комнате раздался душераздирающий крик боли. Алая кровь фонтаном брызнула из места, где ещё недавно находилась рука, а сама конечность, отрубленная по локоть, отлетела куда-то в сторону, закатившись в угол. Хватаясь за культю, талморец упал на землю в истошном крике, ладонью отчаянно пытаясь прикрыть сочащуюся кровью рану. Безуспешно. Отползая к стене, он стянул со стола с инструментами жгут и наскоро затянул его вокруг раны. Наблюдая за всем этим со стороны, Акраш поморщился. Это был первый раз в его жизни, когда он нанёс столь серьёзную травму разумному существу. Неприятное чувство. Впрочем, может это просто усталость на нём так сказывается. — А ведь я тебя предупреждал, — кошколюд взглядом отыскал эльфийский клинок, ещё недавно выброшенный к чертям, и спрятал его обратно в ножны. — З-з-заткнись, ты, хренов сопляк! — окончательно перестав строить из себя контролирующего ситуацию, Элмаон, весь побледневший, вновь сорвался на писк, упираясь спиной в стену. Приложив ладонь к месту ранения, он зачитывал излечивающее заклинание. — Это ещё не конец, слышишь меня?! Ты у меня кровавыми слезами умоешься, когда мы встретимся снова! Каджит скептически посмотрел на альтмера и взмахнул мечом. Внезапно, область живота скрутило резкой болью. Чёрт, всё-таки рана оказалась куда серьёзнее, чем он думал. Придерживая свободной рукой область, куда был нанесён удар, он, еле-еле перебирая ногами, пошёл в сторону эльфа. — Ты правда думаешь, что я так просто отпущу тебя, ублюдок? Я поклялся, что этот меч из твоей задницы торчать будет, так что живым ты отсюда не выберешься. Сплюнув, Элмаон прервал лечение, выдавливая на лице ехидную усмешку. — Ты правда уверен в том, что успеешь до меня добраться? Ты еле двигаешься, на ладан дышишь. Один удар — и ты в могиле! — В прошлый раз ты говорил то же самое, — Акраш взял призванный клинок нижним хватом и использовал в качестве импровизированной трости, положив руку на навершие. — А теперь посмотри на себя, калека. Я уверен, в таком состоянии ты и колдуешь-то еле-еле. — У меня больше нет играть с тобой в пародию на умный диалог, тупое ты существо, — огрызнулся альтмер, поднимая уцелевшую руку кверху. — Отныне ходи и оглядывайся, киса. И знай: я ещё отомщу тебе за это унижение! Раздался звонкий щелчок. Зачитав заклинание, Элмаон бесследно растворился в пурпурной пелене. — Эй, стой! — резко подкинув меч, Акраш, игнорируя боль в животе, запустил его в место, где сидел эльф, но было уже слишком поздно. Оружие с глухим звуком вонзилось остриём в холодный камень. — Чёрт!.. Задрав голову к потолку, вор шумно вздохнул. В его груди растеклось колющее чувство досады. И вместе с тем, чувство некоего триумфа. Можно ли считать это победой? О да, ещё как. Пусть и не полноценная, но всё же победа. — Как же я заебался… — вполголоса сказал он. Сказал, и упал спиной плашмя на каменный пол, проваливаясь в чёрную бездну, лишь краем уха слыша взволнованный голос Торальда.***
Сколько он уже провалялся во сне? Без понятия. Наверняка уже достаточно долгое время. Каджит слабо пошевелил рукой, тело сковало болью. Измождённые от перенапряжения мышцы ныли, словно по ним били палками весь день. Распахнув голубые глаза, вор увидел перед собой взволнованное лицо Фесерила, так близко, что едва не перепугался до усрачки. От удивления и просто потому. — Акраш… — с уст босмера слетел вздох облегчения. — Наконец-то ты очнулся. Я уж боялся, нам придётся тебя на носилках выносить. — Я же говорил, что он очухается, — послышался из-за его спины голос Авюльстейна. Рукой подвинув эльфа в сторонку, он присел на корты рядом, весь обагрённый кровью. Каджит надеялся, не собственной. — Ну, как ты? Ходить можешь? — Не знаю… — тихо вздохнув, Акраш приложил ладонь ко лбу. — Такое чувство, будто с бодуна… Где мы? — Всё ещё в форте, — вмешался в разговор Торальд, показавшись позади. — Нам пора выдвигаться, скоро рассвет. Половина из спящих роты алкашей точно проснётся — и тогда беды не миновать. Выругавшись вслух, громко и чётко, Акраш вытянул обе руки вперёд и, используя товарищей как опоры, встал на ноги, отмечая, что нагрудника на нём уже как ни бывало. — Много я пробыл в отключке? — Может, где-то час, — Фесерил перекинул руку каджита через свою шею. — Мы перевязали тебя, как только нашли. Торальд сказал, что ты еле-еле сразил талморского чародея. — Боже, давай не будем об этом, — чувствуя, как из него сейчас полезет рвота, он приложил кулак к губам, сдерживая позыв. От одного только упоминания, похоже, тошнота берёт. — Авюльстейн, где твоя братва? — Стоят на шухере снаружи, — норд снял со спины увесистую секиру. — Пора сваливать отсюда, я считаю. — Согласен, — поддержал босмер. — Вдоволь наговоримся, когда выберемся. Акраш молча кивнул, перебирая ногами. Сейчас он был согласен с ними как никогда.***
Тайком пробираясь через весь форт, бравая разношёрстная команда без особых проблем выбралась наружу. — И всё-таки, вы соизволили выбраться. Как вовремя, даже приятно. Во внутреннем дворе, усеянным телами погибших талморских солдат, стояла среднего роста фигура в простецкой робе без всяких прикрас. Синевато-серая рука крепко сжимала кадык жилистого нордлинга в стальной броне. Надавив ещё сильнее, неизвестный заставил того встать на колени. — Видральд! — выкрикнув из толпы, Авюльстейн едва не сорвался на помощь, но рука Торальда вовремя схватила того за плечо. — Сволочь! Отпусти его! — Ну-ну, не будем так торопиться, — неизвестный махнул свободной рукой в призывающем жесте. — Спокойно, спокойно. У меня просто есть парочка вопросов. — Для начала спросим мы, — подал голос Акраш. Кивнув Фесерилу, он, медленно перебирая ногами, вышел вперёд. — Кто ты вообще такой? — Ох. Правда, что же это я, где мои манеры? — отпустив кадык норда, фигура положила руку на капюшон и медленно его стянула, обнажая синевато-серый оттенок лица, короткие иссиня-чёрные волосы, алые глаза и приличную растительность на лице. Чистокровный данмер, пробывший в дороге порядочно времени. — Моё имя Солджиус. Очень приятно познакомиться. Улыбнувшись уголками губ, он вежливо поклонился компании и вновь набросил капюшон на голову. Всё же, без него как-то прохладно. Акраш вспомнил, что уже слышал это имя, когда подслушивал разговор в форте. — Ты нас извини, но представляться в ответ мы не станем. Сам понимаешь, мы тут, как бы, делом заняты, — подметил каджит, окидывая взглядом товарищей. — Ничего страшного, — Солджиус покачал головой, заводя руки за спину. — Меня, по правде сказать, ваши дела не волнуют. К моим они не имеют никакого отношения, а значит, враждовать нам нет нужды. — Необычайно мудрое замечание… Для эльфа, — вклинился Авюльстейн, злобно сжимая топорище. — Авюльстейн… — процедил сквозь зубы Торальд, качая головой. Акраш вздохнул. Не то с усталостью, не то с облегчением. — И что же тебе нужно от нас, Солджиус? — Корректнее было бы сказать, не от вас, а именно от тебя, каджит, — данмер с пытливым взглядом склонил голову набок. — Судя по твоему очень потрёпанному виду, ты столкнулся с Элмаоном. Должен признать, видеть тебя живым — это нечто столь удивительное, что даже не верится. И потому я хотел бы знать… Предвкушая вопрос, Акраш ответил на опережение. — Он сбежал. Я серьёзно ранил его и этот трус убежал, поджав хвост. В разговоре повисла непродолжительная пауза. На мгновение прикрыв глаза, Солджиус удовлетворённо кивнул. — Что ж, спасибо, юноша, — медленно поворачиваясь спиной к каджиту, он бросил взгляд через плечо. — Жаль прерывать беседу, но меня ждут срочные дела. Доброго вам пути, странники. Пройдя вперёд несколько шагов, эльф внезапно пропал из поля зрения, будто бы его и не было вовсе. — Ну и что это сейчас было?.. — вполголоса спросил Фесерил. Мельком посмотрев на эльфа, Акраш посмотрел вслед исчезнувшему данмеру, пожимая плечами. — Да мне бы знать… — Авюльстейн, проверь, что там с Видральдом и Гейрлундом. — Бегу!..***
Покинув пределы форта, они расположились на том же самом месте, где разрабатывали план проникновения. Присев на холодный камень, Акраш устало почесал затылок. — Знаешь, каджит… Я не знаю даже, как мне тебя отблагодарить. Присев рядом, Торальд сложил руки на коленях, бросая взгляд на то, как Авюльстейн и Фесерил приводили товарищей в чувство. На его лице показалась усмешка. — Благодарить нужно не меня, а твою мать, — кошколюд отмахнулся. — Если бы не она, меня бы тут не было. — Так это именно она отправила тебя на помощь? Удивительно… Никогда бы не подумал, что она попросит чужака о помощи. — И всё-таки, попросила. Это не так уж странно, когда живёшь в городе, где полно лояльных Империи персон. Норд с пониманием кивнул. — Твоя правда. Подперев рукой голову, каджит бросил косой взгляд на Серую Гриву, устало выдавив из себя хоть какое-то подобие улыбки. — Куда теперь двинешь? Обратно в Вайтран? — Нет… — с сомнением в голосе ответил Торальд, после чего тряхнул головой, принимая более уверенный вид. — В Вайтране сейчас слишком небезопасно для нас. Похоже, самое время вернуться к Братьям Бури. — Что ж, ваше право, — Акраш пожал плечами, устремляя взгляд куда-то за горизонт. Начинало светать. — Но ты бы хоть весточку матери передай. Или письмо какое-нибудь. — Об этом я и хотел тебя попросить, каджит… Нет, Акраш, — норд с молящем жесте сложил ладони вместе. — Я уже обязан тебе жизнью, и просить боле не могу, но всё же смею. Передай моей маме несколько слов. Задрав глаза к небу, кошколюд смиренно вздохнул и согласно кивнул. Передать пару слов — уж это-то он точно может. Всё равно ему нужно было возвращаться в Вайтран, поэтому проблем не было. — Я внимательно слушаю.***
Вайтран, спустя несколько дней… День уже близился уже к обеду. Осеннее солнце сегодня припекало неожиданно сильно. Подойдя к дверям поместья Серых Грив, светло-серый каджит в чёрную полоску, раздетый как типичный щипач, робко постучался. По ту сторону послышались лёгкие, торопливые шаги. Деревянная дверца быстро распахнулась. Акраш увидел лицо Фрейлии, горящее огнём надежды увидеть сыновей, живых и здоровых. Но она никого так и не увидела. На пороге её дома стоял только один каджит, а с ним боле никого. Глаза старушки потухли. Она обняла себя за плечи, чуть склонила голову. Ещё вот-вот и, кажется, она тихо всхлипнет. — Где они?.. Где мои сыновья?.. — С ними всё в порядке, госпожа Фрейлия. Они в безопасности… — Откуда? Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Почём мне знать, что ты не врёшь? С её губ слетели те самые заветные слова, на которые у Акраша был заготовлен ответ. Достав руку из кармана, каджит почесал затылок, вспоминая то, что просил передать ей Торальд. — Не бойся зимних ветров… — …ведь они несут семена будущего лета, — тихо шепча закончила она. — Они и правда живы… Кошколюд склонил голову, согласно кивая. Как пояснил ему Торальд, эти слова в их семье как своего рода шифр. Вкратце говорящий «всё прекрасно». — Подожди немного, мальчик… — подняв наконец свой взор голубых глаз, она исчезла внутри дома. Спустя минуту-другую, пожилая женщина вновь показалась в дверях, неся небольшой свёрток в руках. — Йорлунд выковал этот меч в порядок Торальду, по случаю возвращения… Но поскольку, они оба не вернулись, я хочу отдать его тебе. Это будет наградой за то, что ты успокоил материнское сердце. Бросив взгляд на свёрток, Акраш поначалу хотел было отказаться. В конце концов, он делал это не ради денег. Но вид счастливой Фрейлии, преподносящей ему меч, попросту не оставил и шанса на отказ. Взяв его в руки, каджит с благодарностью кивнул. — Пожалуй, мне уже пора идти… Всего доброго, госпожа Фрейлия. — И тебе всего доброго, мальчик. Если что-то приключится — в нашем доме тебе всегда будут рады. Слабо улыбнувшись, кошколюд поклонился женщине на прощание и направился в «Гарцующую кобылу». Поднявшись на второй этаж, он вошёл в свою комнату, где его уже ждал Фесерил, пакующий вещи. — О, ты уже вернулся? Как всё прошло? — Лучше, чем я ожидал, — положив свёрток на стол, Акраш со вздохом плюхнулся на кровать. И тихо простонал, ибо сие действие отдалось ноющей болью в животе — рана и правда оказалась тогда серьёзнее, чем думалось. — А ты уверен, что нам следует отсюда уезжать? Мы уже здесь неплохо обжились, можно было бы даже осесть тут. Каджит лениво почесал мохнатый лоб и отрицательно помотал головой. — Нет… Торальд был абсолютно прав, говоря о том, что в Вайтране стало опасно. И я уверен — для нас в том числе. Поднявшись с кровати, он бросил взгляд на Фесерила. Тот уже сидел за столиком, внимательно слушая товарища. — Тогда… Куда мы отправимся? Что-то мне подсказывает, теперь нам вдвойне стоит залечь на дно. Мы вырезали половину талморского форта и только чудом остались живы. — А ещё этот подозрительный мужик, да. С каждым часом было всё нелегче. Вспоминая события недавних дней как страшный сон, Акраш поёжился. Приложив ладонь к голове, он тихо вздохнул. — Мы отправимся в Рифтен, — вынес каджит вердикт. — Можно засесть под прикрытием у ребят из тамошней Гильдии Воров на месяц-другой, пока шумиха не утихнет. Самый перспективный вариант, как мне кажется. — Имеет смысл, — босмер, недолго размышляя, согласно кивнул. — Тогда собираем чемоданы и вперёд? Чем раньше, тем лучше. Вор устало вздохнул, снова укладываясь на кровать. — Да-да, как знаешь. Я пока отдохну чуток. — Слушай, каджит… Так что же именно тебя толкнуло спасти меня, незнакомца с края света? Каджит сложил руки вместе, скрепив пальцы в замок. — Если чисто между нами… — Акраш посмотрел сначала на Торальда, а потом на восходящее светило. — Я просто представил, что на месте Фрейлии могла быть моя мама. Тихо усмехаясь, он подпёр рукам подбородок. — Никакому сыну не захочется стать причиной материнских слёз. Вот и всё.