Момент, когда пуля застыла

Закрываясь ото всех, самый главный страх — остаться там, а главное желание — чтобы тебя нашли. Переживя это чувство, Сайфер понимал, что из этой дыры он ни разу не вылезал, лишь иногда он мог зацепиться за самый вверх бездонной ямы, однако снова он быстро падал назад. Лишь в последнее время чьи-то сильные руки заставляли его держаться на свету чуть больше, чем обычно. В начале было страшно, но после стадии страха наступала стадия интереса, и здесь он понял, что руки можно использовать в своих интересах, чтобы спастись и полностью вылезти наружу. Но в конечном итоге оказалось, что это он был использован, а эти руки — лишь доказательство неизведанности всего, чего так боится Сайфер. Зачем, уплачивая долг, который сам же и придумал, ему пытать себя ещё сильнее, ведь, в конечном итоге, он не получил от этой сделки ничего выгодного, а вот его кредитор — вполне. Тем не менее, страх постепенно отступает с каждым новым глотком чего-то, что Сайфер не мог разобрать. Это не похоже на алкоголь или наркотики, скорее очередное не оружейное изобретение Чембера, которое он решил проверить на нем. Что ж, он знает к чему все это ведёт и готов, ведь свои горькие чувства, накопившиеся в нем за все это время, необходимо излить в кого-то, кому эти чувства хоть на какой-то определённый процент обращены. Сайфер смотрел на Чембера совсем иначе, чем час назад, и ничего, кроме камеры, стоящей в углу комнаты, никто не мог заметить этот взгляд. В нем не было какого-то похотливого желания или чего-то подобного. Наоборот, он давно оставил эти чувства в сторону. Самое главное это то, что этот силуэт перед собой представляет. Что он будет делать дальше? Этим Сайфер и занимал все свои мысли, пока отдавался очередном совместному порыву самоуничтожения. Он был в трезвом уме и лишь искусно притворялся, что дорогое варево гениального инженера, который в эту минуту снимает с него плащ, хоть как-то на него подействовало. "Сейчас он будет раскрывать мое лицо, а потом долго смотреть в него, а я, имея большой страх перед подобным раскрытием, лишь молча буду смотреть в него глазами, полными ужаса. А он улыбнетая и расстегнет свой дизайнерский жилет". Все произошло так же, как и сказал гениальный детектив, не занимающийся этим первый раз с этим человеком. Глядя в глаза хищнику, полностью раскрытая жертва чувствует страх, но на этот раз у жертвы страха нет, потому что здесь произойдет смена ролей, и так загоняющий в угол хищник станет прибитым к стене. Неожиданно для Чембера, Сайфер целует его, получая приятное ощущение смены температуры, попутно расстегивая все то, что осталось на Чембере. Он не даст себя раскрыть полностью, какой бы сильный и наблюдательный противник у него не был. Или оставит его с ним на равных. И вот они оба обнажены и возбуждены, и каждый воспринимает это по-разному. Секс, которым они занимаются, или слишком элегантный, или слишком пугающий, но оба этих вида захватывающие настолько, что после них ощущается насыщение, а не отсутствие сил. Именно это и нужно двум людям, которые ходят по лезвию одной и той же бритвы, но с разных сторон. Толчки, как порезы, отпечатываются в кратковременной памяти события очень четко, но быстро забываются, потому что сменяются другим, более ярким. Не ясно, кто побеждает в этой битве, но известно одно, что тут никто не боится. Страх, который преследовал обоих пару часов назад, улетучился с того момента, как они оказались голыми друг перед другом. Тут они уже выложили все козыри в рукаве и скрывать им было нечего — они лишь смотрели друг на друга глазами, полными желанием изучить друг друга вдоль и поперек. Каждый был уверен, что никто не подставит им дуло в лоб, что сейчас можно отдохнуть и оставить бесконечную войну во внешнем мире. Толчки были все чаще, а стоны, издаваемые во время увеличения темпа, все слаще. Никто не был похож друг на друга. У них не было разговоров, язвительных улыбок и подобного, чего в их обычной жизни навалом. Они были здесь и сейчас, и оба увлечены процессом. Приближаясь к пику, Сайфер хватался за любую ткань, поверхность, используя ее, как спасательный круг, чтобы вынырнуть из глубины и ощутить ту свободу и насыщение, которых ему не хватало все эти дни. Чемберу же каждый вдох давался сложнее, ощущение, что он вот-вот перенасытиться наравне с тем, что он всего вот-вот лишиться, поэтому, ослабевая свою бдительность, он забывал о себе, своих принципах и долге, оставляя все свои переживания на дорогом презервативе. И вот, вспышка, камера, конец записи.