Цена свободы

— Теперь я турист, Дьякон, не больше. — Элис чиркнула зажигалкой в полумраке старой церкви и выпустила облачко дыма. — Поплачь и смирись. — Но ведь ты уже пробралась в Институт и втёрлась им в доверие! — Дьякон, которого Дез послала урезонить своенравного Шороха, находился в полном недоумении. — Ты наш лучший агент! Я не понимаю. — Повторяю для особо одарённых: я не ввязываюсь в политику. — Элис устало взъерошила короткие светлые волосы. — И не подчиняюсь сомнительным организациям. — Сомнительным? А Институт, по-твоему, не сомнителен? — Все организации на пустошах сомнительны. Если ты со мной, только чтобы завербовать меня назад, то можешь не тратить время и проваливать. — Я с тобой вовсе не поэтому, как ты вообще могла такое подумать? — театрально возмутился Дьякон. — Пока я не прочитаю все комиксы из твоей коллекции, ты никуда от меня не денешься. Просто я думал, что раз ты в Подземке, то у нас общая цель. — Уничтожить Институт? — Она сделала несколько тяжёлых шагов навстречу и грозно взглянула на него в упор. — Стереть с лица земли сотни людей и тысячи полезных технологий одним нажатием кнопки? Если это твоя цель, то… Поздравляю, ты фанатик, как и остальные в вашей подземной шайке. — Дьякон поджал губы, но эмоций не показывал, как и всегда. — Только если остальных на это толкает месть и ненависть, то что толкает тебя? Подземка подобрала тебя, когда ты потерял смысл жить, и дала тебе новый. И теперь ты, как ребёнок, не хочешь отпускать руку своей мамочки и закрываешь глаза на то, что она творит. Повзрослей уже, чёрт возьми. Я же знаю, что ты умнее всего этого дерьма. — Ты хоть представляешь, сколько лет я отдал Подземке? — тихо, но твёрдо спросил он. — Я не прошу тебя из неё уходить. Я прошу использовать свою собственную голову и перестать впаривать мне геноцид, как решение всех проблем. Ну или… можем разбежаться, — равнодушно бросила Элис и отвела взгляд в сторону, чтобы не выдать себя. Прощаться с напарником, с которым вместе истоптали всё Содружество, конечно, некомфортно. Но прощаться с единственным другом во всём Содружестве гораздо больнее. А всё из-за чего? Опять из-за политики. Сколько ж можно терять друзей из-за своих принципов… — Когда мы познакомились, у меня было мало доверия к твоим мотивам, и ещё меньше — к твоим методам, — начал старейшина Лайонс. Элис плохо слышала его слова из-за писка в ушах. — В сражении за проект «Чистота» тебе удалось хорошо себя проявить, и у меня не осталось никаких подозрений. А теперь Анклав уничтожен именно благодаря тебе, и я даже не знаю, что сказать… Перед глазами всё ещё стоял взрыв орбитальных боеголовок. Силовая броня сдавливала со всех сторон, вызывая приступы тошноты и клаустрофобии. — Одну минутку. — Элис отошла в сторону от винтокрыла. — Я вылезу из этой штуки. Броня с шумом поршней открылась. Элис, покачиваясь, ступила на твёрдую землю. Старейшина торжественно развёл руками: — Поздравляю с победой… — Победой?! — Лицо Элис покрылось красными пятнами ярости. — Это был геноцид. Вы подорвали сотни учёных и мирных граждан, вы убили солдат с промытыми, как и у вас, мозгами! — Посмею заметить, что это сделала ты, и я не совсем понимаю, почему тебя это так расстраивает… — Разумеется, вы не понимаете. Вы вообще слабо понимаете, что творите! Вы даже не понимаете, чем вы принципиально отличаетесь от Анклава! Солдаты вокруг настороженно подошли ближе. Лицо старейшины окаменело, не выражая ничего, кроме сурового спокойствия. — Ты не в себе. — Нет, вот сейчас я как раз пришла в себя. — Элис ткнула пальцем в перепачканную кровью броню. — Забирайте эту железку обратно, я не хочу иметь с ней ничего общего. — Да что с тобой, рыцарь? — Я вам больше не рыцарь. — Нет, ты рыцарь, ты член Братства Стали. — Старик отчеканивал слова, как довоенные монеты. — И ты не можешь просто так уйти, мы рассчитываем на твою помощь в дальнейшей борьбе с… — В гробу я видела вашу борьбу, чёртовы фанатики! — сорвалась она на крик. Кто-то из солдат достал оружие. — Хотите играть в войнушку — играйте, но я выхожу из вашей игры, ясно?! — Элис… — Подошедшая Сара побледнела от испуга. — Осторожнее с такими словами. — Или что? Пристрелите мессию пустошей за неуважение? — Элис едва сдерживалась, чтобы не врезать своей подруге по лицу. Обугленная взрывом совесть превращала в пепел все внутренности. — Так стреляйте, чёрт возьми, облегчите мне задачу! — Эй, я понимаю, что тебе через многое пришлось пройти, — торопливо заговорила Сара. — Тебе и не снилось, Лайонс. — Но давай не будем горячиться… — О, я спокойна, поверь, — процедила Элис сквозь зубы. — Если бы я начала горячиться, вы бы уже были мертвы. Но сейчас я абсолютно хладнокровно и сознательно посылаю вас к чёртовой матери и советую не вставать у меня на пути. Не будете отравлять жизнь мне — я не стану отравлять её вам. Счастливо оставаться, твари. Элис быстрым шагом направилась к воротам, показав через плечо средний палец. Рыцари в броне молча проводили её прицелами. Элис открыла глаза и замерла. В рёбра напротив сердца упиралось дуло винтовки, в силуэте держащего её человека угадывались неизменные тёмные очки и парик. — Доброе утро. — В знакомом голосе не было привычного тепла или насмешки, лишь колючий холод. — И правда доброе… — услышала она свой голос со стороны. — Не ожидала тебя увидеть, Дьякон. Зачем пришёл? — Не думаю, что мои намерения можно назвать двусмысленными… Повисло молчание. От тишины закладывало уши, сгустившееся напряжение можно было резать ножом. Наконец Дьякон вздохнул и проговорил с разочарованием: — Ну как же так, Шорох? Ты ведь была нашим лучшим агентом, помогла пробраться в Институт. А теперь ты его защищаешь. Элис сама не заметила, когда успели сработать её рефлексы, но воспользовавшись чувственной речью, она выхватила Спаситель из-под подушки. Одно ловкое движение и они оба наставили друг на друга оружие. — Твоя болтовня всегда работает против тебя, — серьёзно заметила Элис. — Если хотел меня прикончить, почему не сделал это во сне? — Хотел посмотреть тебе в глаза. — Я тоже хочу посмотреть в твои. Ты уважаешь моё последнее желание? Дьякон напряжённо помолчал, но всё же снял очки левой рукой. Палец правой всё ещё лежал на курке. В больших зрачках с голубым окаймлением таилось слишком много чувств, чтобы можно было распознать их в полумраке. Они неотрывно глядели друг на друга, направив пушки друг другу в сердце. Выстрел прозвучал громом среди ясного предрассветного неба. — Что, дурной сон? — донёсся откуда-то его голос. Элис обнаружила себя подскочившей со спальника в тщетных попытках отдышаться. Дьякон сидел у затухающего костра и допивал свою ядер-колу. — А? Да, дурной… Элис украдкой взглянула на напарника. Его физиономия точно так же была скрыта тенью, очки сверкнули, отражая тусклый свет. Ей стало не по себе. Элис молча встала, подошла к окну полуразрушенного укрытия и уставилась в ночную тьму. Так не может продолжаться. С того дня, как она разжаловала себя до туриста и отказалась помогать в уничтожении Института, её паранойя росла всё быстрее. И как бы Дьякон ни уверял её, что всё в порядке и он с ней вовсе не потому, что она помогает Подземке, она знала, что имеет дело с патологическим лжецом. Степень его верности Подземке трудно было переоценить. Стоит ей только дать веский повод, и он убьёт её, какими бы закадычными друзьями они ни были. А при нынешнем недоверии к ней со стороны Дездемоны, поводом мог послужить любой пустяк. Нужно было собраться с силами и распрощаться с Дьяконом. Наступить себе на горло и забыть все их совместные шутки, разделённую на двоих боль, взаимопонимание с полуслова и чувство безусловной безопасности во сне, когда напарник стоит на стрёме. Последнего она уже не ощущала. И прекрасно понимала, что если они расстанутся, то проблема никуда не исчезнет — Дьякон по-прежнему может её выследить и наставить на неё винтовку во сне. Нужно залечь на дно… Или вовсе вернуться на Столичную Пустошь. Но поможет ли это? Элис знала Дьякона достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько это опасный противник. Ни один коготь смерти не сравнится с опытным снайпером, способным выследить тебя где угодно, усыпить бдительность, а затем пристрелить с любой удобной крыши. Остаётся только один вариант — убить его первой. — Выглядишь неважно, — раздался его голос совсем близко. Элис вздрогнула и обнаружила по правую руку Дьякона с крайне участливым видом. Сколько он уже тут стоит? Она почувствовала в руке что-то увесистое и поняла, что от неожиданности выхватила пистолет. — Спокойно, это я. — Он совершенно обыденным движением взял её руку и вернул пистолет в кобуру. Они оба иногда выхватывали оружие по пустякам — привычка, не раз спасавшая жизнь. — У тебя руки холодные. — Он обхватил её ладони своими. У него всегда были тёплые руки. Приятная мелочь, одна из многих десятков. — Что приснилось-то? Расскажи, поплачем вместе. Есть и второй вариант. Маловероятный, но Элис никак не могла отделаться от призрачной надежды на взаимопонимание. Сейчас выпал отличный шанс поговорить, другого может не представиться. — Мне снился ты. — Весьма польщён… Тогда в чём заключался кошмар? В конце меня загрызли радтараканы? Или унесли в радужную даль светящиеся единороги? Или… чёрт. — Он на порядок понизил голос, ошарашенный собственной догадкой. — Может быть я так тебе надоел в жизни, что любой сон с моим участием ты считаешь дурным? — А может быть сначала ты дашь мне его рассказать? — с глухим раздражением спросила Элис. Дьякон послушно замолк. — Мне приснилось, что ты меня убил. Лицо напарника, как и ожидалось, стало нечитаемым, но на мгновение брови едва заметно дёрнулись к переносице. Элис продолжила: — Подземка расценила мои действия как предательство, и тебе приказали меня устранить. Дьякон молчал. Не шутил и не отпирался, лишь держал в руках её ледяные ладони, которые всё никак не согревались. — Это всего лишь сон, — наконец сказал он. Элис с негодованием высвободила свои руки и скрестила их на груди. — Не прикидывайся дураком. Ты прекрасно знаешь, к чему всё это идёт. Сохраняя нейтралитет, я становлюсь врагом для всех сторон. Однажды я стану врагом и для Подземки — это лишь вопрос времени. — Если не будешь откровенно противостоять нам, то не станешь. — Звучит разумно, только вот лидер Подземки не ты. Дез действует гораздо радикальнее и не станет оставлять в живых человека с доступом в Институт, доверие к которому подорвано. — Если дойдёт до приказа тебя устранить, я имею право не брать это задание. — Дьякон сохранял хладнокровное выражение лица. — И подорвать доверие ещё и к себе? Тебя заподозрят в измене. — Я скажу, что мне заклинило спину и я отравился розовой пастой в попытках её починить. В крайнем случае я могу взять задание, но не доводить его до конца, сказать, что потерял твой след. У тебя будет время залечь на дно. — Великий Дьякон потерял след? — нервно усмехнулась Элис. — Слабо верится. — Думаешь, у меня не было неудачных миссий? Однажды мне нужно было выследить одного нашего туриста-фермера и проверить его на вшивость. Я шёл за ним через всё Содружество, пришёл к его ферме, а он на вопрос о счётчике Гейгера сказал, что не знает, что это такое. Полмесяца я выслеживал не того человека, представляешь? — иронично усмехнулся Дьякон. — А нужный человек в это время успел окончательно раствориться в воздухе. И это всего лишь несчастный фермер. Ты при желании с лёгкостью сможешь меня обдурить, и Дез это понимает. Поэтому наверняка пошлёт несколько людей на твои поиски, но, думаю, они не будут для тебя проблемой. Элис протяжно вздохнула, не зная, что сказать. Дьякон говорил так, будто и правда не хочет её убивать. Только вот паранойя от этого душила лишь сильнее. Он врёт, как дышит. А ещё он мастер отвлекающих манёвров и большой любитель усыплять бдительность. Элис подавила очередной рефлекс прикончить потенциальную угрозу на месте и задала насущный вопрос в лоб: — Откуда мне знать, что ты не врёшь? Как доверять человеку, который постоянно даёт совет никому не доверять? Дьякон медлил с ответом. С каждой секундой тишины желание пристрелить его возрастало, равно как и боль от осознания происходящего. Слишком много раз принципы вынуждали Элис брать на прицел своих друзей. Она не была уверена, что переживёт это ещё раз. — Я могу многое сейчас сказать, — вдруг заговорил Дьякон. — Что ты мой единственный близкий человек со времён Барбары, что ты подарила мне смысл жизни вне Подземки и показала настоящую свободу, что я даже подумать не могу о том, чтобы тебя убить, потому что только с тобой впервые ощутил желание жить. Но я понимаю, что тебе нужны гарантии, а не слова. Проблема только в том, что кроме слов у меня ничего нет. Что бы я ни сказал, ты этому не поверишь — я сам в этом виноват. Если ты видишь во мне угрозу, я могу уйти. В конце концов… — Его голос дрогнул — так нетипично и жалко для него. Он набрал побольше воздуха и закончил: — В конце концов можешь убить меня, если не веришь. Это будет лучше, чем постоянные подозрения. Элис застыла в замешательстве. Одна простая мысль поразила её молнией: с каких это пор она так трясётся за свою жизнь? Даже Дьякон не против умереть от её рук, так чем она хуже? Пару месяцев назад она бы даже порадовалась возможности принять смерть от достойного противника, а теперь… Теперь она встретила Дьякона и вспомнила, какова настоящая жизнь на вкус. К хорошему быстро привыкаешь — разумеется, она не хотела это потерять. — Я тебе верю, — сказала Элис. Глупо было бы терять даже крошечный шанс выбраться из беспросветной пелены отчаяния, заполонившей её жизнь. Это стоит некоторых рисков и уязвимости.