Дым и шоколад

Сквозь тонну тьмы, в которой я блуждала, не знаю сколько, проникло ощущение чьей-то нежной ладони на моей щеке, а затем звук закрывшейся двери. Я снова начала приходить в себя понемногу. Чувствительность в конечностях вернулась, но тяжесть во всем теле не позволяла совершать движения. Такое вялое состояние продлилось какое-то время. Погрузиться в спасительный сон мне не дал внезапный шорох и чье-то мужское грубое покашливание. Пришедшие в память картинки последнего, что со мной случилось, вселили в меня страх и опасения за свою жизнь, что буквально заставило восстать из мягкости удобной… и такой знакомой постели. Приподняв веки, я убедилась, что находилась именно там, где и предполагала. Проклятый Малфой-мэнор. Я опять здесь. Значило ли это, что я в безопасности?.. — Ты наконец проснулась? — знакомый голос раздался где-то со стороны входной двери. Кое-как уперевшись плечами в спинку кровати я заметила того, кто спас мою бедовую задницу в злосчастном переулке. — И тебе привет, Антонин, — осипшим от долгого молчания голосом поздоровалась я с волшебником, сидящим в кресле у двери и читающим Ежедневный пророк. Прямо «де жа вю» какое-то. Только в прошлый раз, в мой первый день здесь, это был Драко. Мужчина брезгливо отложил в сторону газету и повернулся ко мне лицом, а затем нетерпеливо задал такой очевидный волнующий вопрос: — И как тебе удается так часто встревать в неприятности? Я могу однажды и не успеть. — Да уж… Спасибо тебе, кстати, большое. Тот только понимающе хмыкнул. Я попыталась занять более удобное положение для разговора, но это оказалось сложно сделать. Боль в шее появилась совершенно внезапно и горящим потоком разнеслась по телу. Я только сейчас поняла, что слева от щеки и ниже до груди расположена повязка, явно скрывающая тот порез, что нанес мне противник, который мог стать смертельным. Но благодаря ниоткуда взявшемуся Долохову я избежала жалкой участи. — Это же был Сивый, верно? Что с ними теперь? Зачем они напали на меня? И как ты узнал? — опомнившись, задавала я вопросы, совершенно ничего не понимая. — Трудно сказать. Не успел допросить их, — спокойно и немного разочарованно произнес мужчина. — А почувствовал я неладное, когда на собрании этот оборотень кровожадно скалился в твою сторону. С того момента оставалось только не спускать с него глаз. — Вот же псина сутулая… Он мертв? — Нет. Они сбежали, когда я занимался твоей… раной, — скосил он взгляд на повязку и нахмурился, — ты потеряла много крови, знаешь ли. — Ммм, так вот откуда эта тяжесть в теле, — я снова попыталась ощутить себя в пространстве. — И сколько же я была в отключке? — Два дня. — Что? — Да, я думал, что ты не встанешь и через четыре. Но недооценивать тебя — ошибка. Ужас от моего жалкого положения начал улетучивать, когда я увидела гордую ухмылку моего нового наставника. Но от которой мне все же стало немного совестно. — …Только вот я ничего особенного не сделала. Оставила спину открытой и почти умерла. — Да ладно тебе. Такие вещи приходят с опытом. Двоих-то ты уложила на лопатки. Один даже и не встанет уже никогда. Кстати, чем это ты его? Травм и крови я не заметил. — Непростительное. И это не я, — еще более стыдливо прикрыла я глаза, — это был фрэндли-фаер. — Чего? Неужели увернулась? — искренне удивился мужчина, недоверчиво щурясь. — Иначе, как? От этого проклятья невозможно защититься никому. — Правильно, — нехотя открыла я глаза, собираясь поведать свой секрет, — защититься нельзя, но можно увернуться, если быть готовым к атаке. Я долго думала над тем, как было бы здорово, если бы появился хоть один маленький шанс избежать смерти от такого отвратительного заклинания, — голос дрогнул от подкатившего кома к голу, но я смогла справиться с накрывающей меня грустью. — И я нашла один нюанс. Неважно первогодка ты или сам Темный Лорд, но, чтобы оно сработало, нужно произнести вслух целых два слова и взмахнуть волшебной палочкой. Это занимает какое-то время. Если ты ожидаешь атаку непростительным, то в промежуток между началом произнесения заклинания до момента образования искр смерти есть время на аппарацию. У меня хорошие рефлексы… когда нужно. — Потрясающе, — откинулся он на спинку кресла в неверии. — Это же была чистая случайность, ты понимаешь? — Какая уже разница. …Если можно в любую минуту погибнуть от множества других заклятий, что почти и случилось со мной, — обиженно я свернула эту тему. Долохов только несогласно покачал головой, тыкая меня носом в очевидное: — Для таких случаев стоит тренироваться. Я тебе тысячу раз говорил. — Да знаю я. Ты думаешь, я не тренировалась? Вообще-то это трудно: взять в нужный момент собраться и сообразить, куда перенестись в пространстве, не расщепившись на пять частей и не приземлившись прямо перед палочкой противника. — Хм, если это был осознанный маневр, то ты действительно молодец, — согласился он и улыбнулся одним уголком губ. — Спасибо, — выдохнула я, но еще не закончила с волнующими любопытство вопросами. — И какого, скажи мне, тролля ты принес меня сюда? Я не хочу быть обязана Малфоям ничем. И встречаться с ними тоже не горю желанием. — Да? Ну, и напрасно. Миссис Малфой, — он специально выделил интонацией фамилию, — не отходила от тебя все эти два дня. Только сегодня я вернулся и сменил ее, предложив свои услуги няньки. А тут и ты проснулась. Выходит, лечение, раздобытыми ею лекарствами, прошло эффективно. — Нарцисса? Неужели, — недоверчиво косилась я на него, — а я думала, что она вздохнет свободно, если я ласты склею. Дрогнувшие в удивлении брови Антонина меня немного испугали, точнее, стало неловко как-то от такого своего заявления, произнесенного вслух. Будто этим людям было вообще до меня дело. Тот больше ничего не сказал. Но меня гложил еще один немаловажный вопрос: — А… Это… Как, эм… Драко… Он знает? — тихим голосом нечленораздельно мямлила я ненужные слова из-за царапающего любопытства. — А-а-а, это, — оживился Долохов, будто забыл поведать мне занимательную историю. — Когда я внес тебя на руках в крови и без сознания, этот мелкий поганец налетел на меня будто все это я с тобой сделал, — покачал он головой, а затем издевательская ухмылка озарила лицо. — Ну, я и отправил его в… отдохнуть немного и обдумать свое поведение. — Антонин! — Слабачек, что тут сказать. — Прекрати уже издеваться над ним, — негодование так и вырывалось из моего ослабленного тела. — Да я же ничего не делаю, — он шутливо запротестовал и не замедлил скептически добавить, — но женишок из него, честно говоря, так себе. Я не одобряю. — Мерлинова борода… За что мне это все… Оставалось только закопаться в одеяле и притвориться мертвой, что я и сделала. — Ладно, не хнычь, — услышала я на фоне скрипа кресла, прощальным тоном, — поспи и набирайся сил. Затем, немного погодя, он добавил: — Возможно, каждому из нас уготован второй шанс, чтобы искупить свои ошибки… Прозвучало совсем не так, как обычно говорит этот несносный Темный волшебник. Но увидеть или спросить что-то еще мне не удалось, так как он уже покинул комнату. Да и думать больше ни о чем не хотелось и не моглось. Сон забрал меня в свои объятия на несколько часов. Проснувшись, я заметила на столике у кровати стакан воды, склянку с зельем, восполняющим кровопотерю, и баночку с какой-то мазью. Очевидно, для моей раны. Кстати, почему она меня еще тревожит и болит? Неужели не зажила за два дня. Немного приподнявшись, я залила в себя зелье и запила его ужасный привкус водой. Как предусмотрительно и заботливо — оставить мне стаканчик. Отчетливо я ощущала, что сил во мне заметно прибавилось с тех пор, как я очнулась. Почувствовав, что смогу и встать, я опустила ноги на пол и приподнялась с кровати. Конечно, головокружение и затуманенность в голове присутствовали, но это ничто по сравнению с задетым чувством гордости, из-за того, что я отлеживалась в доме людей, что мне не рады. Дойдя до ванной, я встала перед зеркалом, опустив голову. Я боялась смотреть на себя. Не знала, насколько все будет ужасно. Но осмелев от накрывающей злобы на себя и свою слабость, я решительно впилась в отражение. Темные пятна под глазами, серое лицо и повязка на шее слева… Мне стало не по себе от того, что могло за ней скрываться. Насколько плохо выглядела рана, которая позже обязательно станет уродующим тело шрамом. Сняв бинты, мне открылся вид на широкую полоску раневой поверхности, покрытую бордовой корочкой. Она была странной рваной неровной формы, и тянулась от нижней челюсти по шее, заканчиваясь чуть ниже ключицы. Меня бросило в пот. Это абсолютно точно смертельная рана. От такого не выживают. Но я смогла. И должна быть обязана людям, спасшим меня. Только я не была уверена в мотивах некоторых из них, точнее уверенной я могла быть лишь в Антонине. Кто знает для чего эта женщина, эта семья, спасла меня в который раз. Возможно, это чувства долга за мою жертву для них. Теперь мы квиты, верно? Отлично. Одинокая слеза от переполнявшей меня горечи скатилась по лицу. — Если бы все было иначе… Всплывшее воспоминание того вечера, когда Нарцисса поставила меня на то место, которое соответствовало моему статусу, привело меня в чувства. Покалывание и зуд под корочкой говорили о том, что рана стремительно и верно затягивалась. Это хорошо. Надевать повязку обратно не было смысла. Собрав свои вещи, баночку с мазью и зельем, я направилась к выходу из особняка с мыслью: ни под каким предлогом больше сюда не возвращаться. Окончательно и бесповоротно. … — Опять бежишь, не попрощавшись? Я уже вышла из холла на крыльцо, как от знакомого тона голоса, по которому я безумно скучала, мои ноги словно вросли в пол. Повернув голову в его сторону, знакомые «мурашки» пробежали по моему затылку, а дыхание прервалось. Драко по-привычному стоял, опершись о стену со сложенными на груди руками. Когда встретились наши взгляды он неспешно подошел ко мне. В его движениях не было намека на какое-то опасное безрассудство, лишь спокойствие и уверенность. — Твоя рана выглядит совсем плохо. Ты пользовалась целебной мазью? Его голубые глаза скользили по каждому сантиметру поврежденной кожи, совсем не выражая смысла тех слов, что он произнес только что. — Я взяла ее с собой. Все будет в порядке. Шрам меня не пугает. — Ммм, правда? Шрамы украшают мужчин, если это не Поттер, конечно. А для девушек это целая катастрофа, — хитрый прищур прожигал меня насквозь. — В моем положении грех жаловаться. Но, вообще, я склоняюсь больше к тому, что шрамы на теле женщины пугают только мужчин. Его ухмылка удовлетворения была мне ответом. Мы словно окунулись в прошлое, когда вот так противостояли друг другу словами, ища истину. — Меня ничего не пугает в женщинах кроме бесконечной глупости. — …Радостно. Теперь уже я не сдержалась и ухмылялась ему, совершенно позабыв обо всем. — Хм, и все же я попрошу Элли доставить тебе еще лекарств. Назови адрес. — Адрес? Хорошая попытка, Малфой, — настороженно я отошла на шаг назад и сложила на груди руки, чтобы хоть как-то прийти в себя и огородиться от излучаемого им обаяния. — Не понимаю, о чем ты. — Угу, конечно. Вмиг осенившая меня мысль оказалась отличной отговоркой: — Только враг, похоже, знает мое место жительства. Придется сменить его. А я только привыкла… — Это правильное решение, — посерьезнел и он. — …И не забывай, что здесь тебе… — Нет, — прервала я эту попытку намекнуть на гостеприимство его семьи, — я не вернусь сюда. Никогда. Что бы ни случилось. Снова эта горечь во рту и раздувающаяся пустота внутри, которая давила на органы и отзывалась болью в груди. Я страдаю каждый день из-за тебя. Но и ты ведь тоже, верно? — Знаешь, и ты выглядишь не очень, — задумчиво проговорила я, закусив щеку, потому что собиралась прекратить наши мучения. — И это… Я подумала над твоим предложением. — Каким из? — из-за внезапной сменой темы парень склонил голову, пытаясь выглядеть заинтересованным, но испускал лишь волны чего-то будоражащего мое нутро. — О дружбе, конечно. Я согласна. Если тебе нужен друг, чтобы поговорить о том, о чем больше не с кем, то я готова быть им, как и прежде, — не веря ни в единое слово, я выдавливала из себя это признание. Драко тоже не верил. И со слегка болезненным видом несдержанно выдохнул очередную ухмылку, потом тут же взял себя в руки и надменно произнес все те же дурацкие слова, что и всегда: — Я же уже говорил… Я никогда не считал тебя своим другом. — Никогда? — Нет. Обида начала пожирать меня изнутри от искренности, сквозившей в его ответе. — Хм. Стоит объясниться, наверное, — хмуро и спокойно проговорил он, заметив неправильную эмоцию на моем лице. — Ты была другой. Отличалась. Я понял это сразу, как нас свела случайность. И думал, что это какой-то дефект, ошибка. Презирал это в тебе поначалу, — сожаление коснулось его лица, и он поджал губы, чтобы собраться с мыслями. — Но все оказалось совсем не так. Потом я это осознал. И каждый раз убеждался, что этот неправильный хаос, что ты вносила в мою жизнь, дарил ощущение, будто я живу. Существую вне заранее прописанного кем-то сюжета, — и он опустил сверкающие глаза, борясь с чем-то внутри. — Ммм… Поэтому ты куришь? В знак протеста? — неуверенность сквозила в моем голосе, и я попыталась перевести разговор в менее напряженное русло, потому что его новое признание словно выедало во мне остатки самообладания, но вместе с тем дарило чувство какой-то детской радости. Слова, что он говорил сейчас, были так похожи на мои собственные. Немыслимо… — Возможно… — прищурился блондин, вернув мне медовый взгляд. Я почувствовала, как горели мои щеки. И он продолжил уже в привычной ему меланхолии: — Но в итоге все равно все будет так, как и должно было быть. Я не настолько силен, чтобы идти наперекор уготованной судьбе. Его настроение менялось непозволительно быстро. Поэтому мне захотелось побыстрее поставить точку собственноручно, иначе сам он не решится. — Даже Трелони считает, что судьбу мы сами выбираем, она никем не прописана. …Но только ни тогда, когда останется последняя развилка. Думаю, это она, — подобие улыбки скользнуло по моему лицу вместе со смирением. — И ты выбрал так, как посчитал правильным. Все в порядке, Драко, я понимаю. Второй раз за день слеза скатилась по щеке, подставляя меня. Но ведь улыбка всегда помогает в трудную минуту. Правда? — Перестань себя мучить, пожалуйста. Попытайся смириться, отпустить. Что случилось — не изменишь. Но можно забыть. Время и расстояние все исправят, обязательно, — больше для себя я проговорила последние слова, стараясь убедить нас обоих в правильности нашего выбора. — Так вот как у тебя это получается… Значит, расстояние и время. Это твой гениальный план? — Другого у меня, к сожалению, нет. Он понимающе покачал головой и, немного подумав, согласился: — Как и у меня. Поэтому я попробую прислушаться к твоему. Так значит это все? Теперь уже точно все… Это был последний раз, когда я видела его так близко. Как же мне хотелось сейчас обнять его, почувствовать запах, его руки, тепло тела. Запомнить это все еще раз. Последний. — Прощай, Драко Малфой. — …Фэй Валентайн. Он, кажется, даже не осознавал, что не сумел произнести слово «прощай». От вида его тяжелого взгляда, наполненного влагой, я готова была наплевать на все и всех и, схватив его за руку, исчезнуть в неизвестном направлении. Подальше отсюда. Подальше от всего, от войны. Я бы так и поступила, не будь это самоубийством. И, к тому же, предательством его любви к родителям. Той любви, которая мне неизвестна и которую мне не перешагнуть. Поэтому жертвовать придется моей любовью к нему, и лишь надеяться, что это иллюзия, что он не чувствовал ко мне того же, что я к нему. Но если это действительно так… Тогда мое сердце навсегда останется в твоих руках. Выйдя за ворота, я аппарировала отсюда в последний раз. *** Стук входной двери антикварной лавки разбудил ее задремавшего хозяина. — О! Пришла? Где выпивка? Тебя не было несколько дней и… Тут старик заметил мой потрепанный раненный вид и замолк. — Простите. Я ничего не принесла. И… мне нужно съехать, наверное, — не стала я ходить вокруг да около. — Что такое… И кто тебя так? — с нескрываемым любопытством рассматривал он рану. — Те, кто придут добить, видимо. Поэтому мне лучше убраться. Иначе я не ручаюсь за сохранность этих стен и вашей жизни. Мне совершенно не хотелось что-то объяснять. И вовлекать в разборки невиновных, проживающих свою какую-никакую обычную жизнь. Повернув в сторону лестницы на второй этаж, собираясь свалить со своими пожитками на произвол судьбы, я услышала совершенно странные и неожиданные слова: — Прекращай пороть чушь. Это место никому не найти, даже прислужникам Того-кого-нельзя-называть. Поспи, а потом сходишь за парой бутылок. Я изнемогаю. Спокойный пренебрежительный тон мистера Брауни наконец вернул меня на этот свет. Я прошла вглубь магазина, чтобы лучше видеть его лицо. Вдруг он шутки шутит свои ради опохмела, а не всерьез заявляет такие смелые вещи. — С чего Вы решили? Вы даже не знаете, кто я такая. — Знаю. — Да? Ну… Тогда ваши слова ложь. Я же нашла это место без каких-либо проблем. — Это потому, что я искал квартиранта. А теперь это место вне поля зрения всех, кто не собирается купить то, что здесь продается, — тоном, не терпящим пререканий, отвечал старик. — Ммм… Так я остаюсь? — словно спросила я сама у себя, не собираясь даже вникать во все эту белиберду, надеясь лишь на ее правдивость. — Ладно… Попрошу соседа помочь с выпивкой сегодня тоже. Тебе лучше пока не показываться на улице, — закряхтел недовольно он, но тон голоса был пропитан неким отголоском заботы. Наверное, это из-за нежелания искать такого удобного квартиранта как я. Пусть так. Теперь мне хотелось только повалиться на кровать и спать часов шестнадцать. Что я и сделала. … Проснулась я, когда на улице была глубокая ночь. Сегодня полнолуние. Ярко-голубой свет проникал сквозь окно над моей кроватью и ложился на лицо. Мое тело все еще было во власти слабости от малокровия, но лекарства, что я приняла перед сном, сделали свое дело. Общее самочувствие было вполне. Но только не внутреннее состояние. Встав с кровати, я подошла к зеркалу недалеко от нее, чтобы проверить рану. Покалывание под корочкой ощущалось немного странно. Когда я оглядела отражение, то поняла, что беспокоиться не о чем, и заклятьем восстановления привела себя в порядок. Теперь все совсем хорошо. …Только вот ноющее ощущение в груди с каждой минутой разрасталось. Это был последний раз. Наше прощание. Я помнила его глаза, смотрящие внутрь меня и словно дающие обещание. Глаза, что с трепетным сожалением осматривали жестокую рану на шее, и слова, убеждающие в искренности и правдивости его чувств. …Но тут искорки, появившиеся в моем взгляде, подтвердили, что мне не показалось, как рану сканировали с каким-то алчным желанием. Кончиками пальцев я проследила за краешком раны от ключицы до челюсти. Так, как это проделывал Драко в тот вечер своими поцелуями. Поэтому, да? Он тоже вспомнил тот момент, когда мы оба не сдержались, и отдались запретному порыву и зову безумия? Щеки вспыхнули, подтверждая реальность произошедшего. Мне стало некомфортно и «мурашки» окатили все тело. От стыдливости и собственной слабости я отошла от зеркала и уперлась руками о стол. Нужно просто глубоко дышать и все картинки исчезнут, все забудется… И как на зло на глаза попалась маленькая старинная шкатулка, которую я заприметила сразу, как вселилась сюда. Протянув к ней руку в бессознательном порыве, я открыла ее и достала оттуда то, что могло угомонить взбунтовавшееся нутро. Или все испортить еще больше. Сигарилла. Та самая, что я выпросила совершенно бездумно, когда покидала мэнор в первый раз. Видимо, сегодня самый лучший момент, чтобы попрощаться со всеми атрибутами прошлой жизни, связанной с Драко. Взяв ее с собой, я улеглась на постель. Щелчком пальцев подожгла и втянула дым, ощущая самый пьянящий аромат в своей жизни. Выдохнув без преграды, серый дым смешался с лунным голубоватым свечением в полутьме комнаты. Это был удивительно волшебный момент. Голова затуманилась занятая воспоминаниями обо всех предыдущих попытках наслаждения этим запахом с ним, а тело разомлело в конец. Покалывание под корочкой раны на шее при вдохе и выдохе распаляло фантазию, представляя его поцелуи. Вся комната уже была окутана легкой дымкой и аромат впитывался во все поверхности, в том числе и в мою кожу. Мне так не хватает его… Здесь… Сейчас… Тонкую влажную кожу губ щекотало выдыхаемым дымом, заставляя меня прикусывать их. И все те же «мурашки» редкими перебежками тревожили мое тело. В груди появилось тепло, обезболивающее рану, где раньше находилось вырванное им сердце. А внизу живота зарождался узел, приносящий сладкую боль. Импульсы разносились по телу с невероятной скоростью, и дрожь проносилась следом. Я закрыла глаза, утопая в новых непривычных ощущениях. Затянувшись последний раз, я зажала окурок в руке, испепеляя его и не оставляя ничего от прошлого, связывающего меня с этим парнем. А другую руку положила на низ живота, чтобы немного утихомирить желание тела ощутить его прикосновения. Но все стало только хуже. Почему жизнь так несправедлива… Кончиками пальцев я неосознанно проникла под резинку трусиков, и поняла, что вопреки всему мое сердце в данный момент было со мной, так как стук учащенного пульса ощущался даже под кожей. Владелец, похоже, вернул мне его на время, чтобы я могла помочь себе с напряжением от патологического желания быть вместе, находясь за сотни верст друг от друга. Сквозь окутавшее наслаждение из уголков глаз пролились струйки слез. Это третий раз за сегодня и последний в жизни, когда я плачу из-за Драко Малфоя. *** Прошло несколько дней. Я начала потихоньку приходить в свое обычное депрессивное состояние. Так как мыслей о чуде уже не было и о «долго и счастливо» в компании с достойным напарником по жизни тоже. Теперь мне оставалось стать себе хозяйкой, как это было раньше. Я запретила себе думать о чем-то другом кроме своего будущего. Неожиданно. И так как настоящее мне пока ненавистно, то пришлось заняться мерзким планированием. Жить я осталась на прежнем месте. Рана уже совсем не беспокоила, даже корочка начала отпадать. Правда, под ней стал виднеется розовый безобразный шрам. Но с тем, что на моем предплечье был «шрам» похуже, я уже смирилась, а значит, и с этим подружимся. Темная метка немного пощипывала периодически, но я никак не реагировала на это. И никто не искал меня. Может это из-за слов мистера Брауни? Нужно будет все-таки как-нибудь уточнить, кто же он такой. Возможно, по этой причине больше не было слышно новостей из штаба злодеев. Не то чтобы меня терзало любопытство или ответственность прилежного Пожирателя, просто боязно, что я могла стать причиной гнева Темного лорда, который часто выливается очень и очень неприятным образом для всех, кто стоит слишком близко. Догадаться не сложно, что скорее всего меня ищут эти трусливые предатели из переулка, чтобы закончить начатое. И у меня появилось время обмозговать случившееся. Я пришла к выводу, что все происходило нелогично… По рассказам других моих «коллег» Фенрир всегда стремился перекусать как можно больше людей, так как мечтал создать армию оборотней, способных одолеть «обычных» волшебников. Он же считал себя иным. Но в моем случае он не попытался превратить меня в себе подобного, а воспользовался волшебной палочкой для того, чтобы убить. Нескладно. Это не могло быть его идеей. Никак. Даже в отместку за нашу первую стычку. Значит, это приказ другого. Но кого — непонятно. Темному Лорду не нужно идти на такое, я же никто, да еще и через инсценированное нападение. Следовательно, заказчик остается в тени. И пока это так — дергаться мне нечего. Да и идей не было. Сейчас я исправно исполняю все прихоти хозяина лавки, даже занимаюсь уборкой иногда, и все чаще подменяю на кассе. Конечно, тренировки и практика магии для меня — регулярное занятие, которое всегда останется на первом месте. Я параноик, а активность меня успокаивает. Только вот мистер Брауни бурчит, когда я ненароком порчу его имущество или бужу среди ночи шумом. Но мы находим компромисс, алкогольный такой… Судя по всему, из нас сложилась довольно неплохая команда. Так как мне некуда пока податься и нет возможности найти заработок достойного меня способа, то стоило в будущем задуматься и о недостойном. Эти мысли тревожили чересчур. Пустота завтрашнего дня, которая беспокоила и раньше, еще до всего, несравнима с той, что ощущалась сейчас. Я готова к переменам, к решительному шагу… Только знать бы куда шагать. Да, в этом есть некая романтика жизни: идти, куда ветер подует; делать то, на что хватит сил; встречать рассвет, только потому что хочется узнать, что же там дальше. …Но мне страшно. Я не чувствую в себе силы сейчас, стержня, причины уважать себя. Не то, что любить. На одном гневе и ненависти далеко не улетишь. Для обычных людей я все также буду мрачным пугающим пятном, а для действительно истинных злодеев — недостаточно преданной этой идее. Я слаба, потеряна и не чувствую опоры. Без мечты, без храбрости и гроша в кармане… Я не стану счастливой никогда. Но для таких перемен еще слишком рано. Может, когда я полностью оправлюсь физически и хоть наполовину морально, тогда поищу вакансии. Если, конечно, не призовут на войну, и там я не погибну во благо проклятых Темных сил. Спустя еще пару дней я почти привыкла к новому состоянию и образу существования без прошлого. Снова. Метка совсем не подавала «признаков жизни», ее жгучий зуд уменьшался с каждым часом, пока полностью не исчез. Даже немного на душе полегчало. Хотя, вот-вот уже должны были начаться главные сражения, решающий шаг. Странно, что так тихо уже долгое время после отбытия Темного Лорда на последний этап переговоров по усилению рядов своего войска тролями. Не думаю, что те стали бы долго сопротивляться. Но этакое затишье может быть всего лишь вестником бури. Стоило быть настороже. В любом случае, мне не избежать войны. И если придет время умирать, то я сделаю это красиво. Ради последнего в жизни «драйва». Мои стихийно скачущие мысли внезапно прервал шорох и стук чего-то тяжелого со стороны стендов с товарами для продажи, где их владелец с шаткой походкой и чем-то отдаленно напоминающим… жестяную банку пива в руках, искал что-то, видимо, очень нужное. — Вам не нужна там помощь? — спросила я с разогревающимся любопытством, сидя за столиком с подобием древнего кассового аппарата. Но ответа не последовало. Уж очень увлеченно мужчина был занят поиском. Поэтому я решила размяться и заодно подойти проверить, не показалось ли мне, что появился новый вид алкоголя в этих местах. — Мистер Брауни, что вы потеряли? — Этот плут обманул меня, — захрипел пересохшим горлом глуховатый старик, — выменял у меня на эту штуку артефакт, обещая, что внутри находится вкуснейший напиток, что я когда-либо попробую… — Пиво из мира маглов? Не продешевили ли Вы? — усмехнулась я. — …А как открыть этот сосуд не сказал. Скрючить магией его боюсь, — продолжал ворчать он. — Что б я еще раз пустил сюда этого… — Дайте мне. Я ловко выхватила банку из его руки и под звуки щелчка и последовавшего шипения пенного напитка вскрыла злосчастный сосуд. — Держите. Не подавитесь, как говорится, — улыбнулась я самой милой улыбкой. Тот лишь сощурился на эту мою «магию» и принялся жадно опустошать содержимое. Когда банка наполовину опустела, этот любитель прибухнуть с оттяжечкой наслаждения выдохнул хмельные пары. — Вердикт? — Пойдет. И только? В своем репертуаре. Я только закатила глаза на это и пошла обратно прожигать свои дни в одиночестве под слоем пыли. — Завтра схожу за чем-то получше, так и быть, — словно самой себе озвучила эту мысль. — Нет, у тебя дежурство. Будешь сидеть и принимать покупателей, — вдруг ответил мистер Брауни. — Что? Какие покупатели? Сюда никто не ходит, сами же сказали, — уныло протестовала я. — Я так сказал, значит, так ты и сделаешь. — Прекращайте. Я не пленница. Мне просто хочется подышать свежим воздухом, в конце-то концов… — Форточку открой. — Серьезно? — искренне удивилась я. — Это забота такая странная или Вы вредничаете? — Я всего лишь смотритель. Мне важен порядок, сохранность дома и того, что в нем, — отхлебнув еще немного пива, он направился в свои покои. Странно все это… Но что-то мне подсказывало, что хоть раз в жизни мне стоит послушать совета другого человека, а не свой гонор. Дежурство, так дежурство. Может так и будет лучше для всех. А может это говорит за меня трусость… Нет, не хочу больше думать и принимать решения. Пусть все идет своим чередом. Поплывем, ради разнообразия, по течению судьбы.