Дым и шоколад

Снег растаял. Снова плюсовая температура на улице. Слякоть и грязь выстилали дорожки городка, что выбрала я для своей скромной одинокой жизни. Школьница недоучка с Темной меткой на руке… Какой путь меня ждал? Возможно, Драко и был прав, пытаясь отговорить меня ввязываться в эту авантюру. Он все знал, как будет. Может быть, и стоило его послушать… Я проснулась ближе к вечеру, задремав за чтением, от звука стука капель мокрого снега о стекло окна. И что-то еще тревожило мою руку. Змея метки ожила под кожей, выворачиваясь и принося дискомфорт. Темный Лорд зовет своих слуг. Этого момента я давно уже не ждала. Сердце тут же забилось сильнее, как только я осознала, что момент встречи настал. Расстались мы, расставив все точки над «и». Точнее, я на это надеялась. Ожидать ничего от него не стану, но себя под контролем держать обязана. Теперь это все не мое дело, это не мой человек. Одевшись в свой кожаный плащ и уже такой непривычный «рабочий» костюм со вставками из драконьей кожи, я решительно устремилась к штаб-квартире Волан-де-Морта и Пожирателей смерти — Малфой-мэнору. … Прибыв на место, всячески скрывая исходную точку моей временной обители, я тяжело выдохнула, собираясь с силами и мыслями выдержать собрание без эксцессов, как по отношению ко всем этим чудовищам, так и со стороны моего жалкого сердца, что сейчас находилось в руках Драко Малфоя. Войти за линию антимагического барьера было самым первым шагом и самым малым, что ожидался от моей смелости и самоуважения. Но пока я приближалась к мэнору по каменной дорожке, на удивление, я не чувствовала страха или ностальгии. Словно вернуться в тюрьму, отсидев прошлый раз здесь же немалый срок. Это воспринималось как рутина. Желания вернуться в этот дом у меня не возникало за весь период отсутствия в нем. И когда я вошла в обеденный зал, служивший местом сборища всей здешней элиты, вспомнила почему. Сегодня было больше участником, чем обычно. Конечно, поэтому мою скромную персону и позвали. Кроме четы Лестрейнджев, Малфоев, самых приближенных, типа Долохова, здесь приглашены все: как члены охотников за головами, так и другие еще мне незнакомые. А, и мой давний «друг» Фенрир Сивый — независимый боевой командир со своими «псами». Он и его оборотни не стали Пожирателями смерти, никто из них не носил Чёрной метки, но они играли свою роль, хоть и чувствовалось, что независимость Сивого и его «армии» бутафорская. Меня заметили не сразу, и только этот мерзкий оборотень без внимания свою непойманную когда-то добычу не оставил, конечно. Словно учуяв знакомый запах, он направил на меня своих два желтых животных глаза и оскалился в улыбке. Даже вошедший в комнату Темный Лорд его не сильно отвлек. Всем своим нутром я ощущала, как этот волк так и жаждет впиться в меня клыками, сжимая до хруста кулаки в нетерпении. Это раздражало безмерно. Наверное, действие метки… Сверля его гневно в ответ, я поняла, что улыбаюсь, представляя, как пригвозжу его кишки к стене, если он посмеет сделать любое лишнее движение в мою сторону. Только подошедший ко мне Антонин немного развеял кровожадную ауру вокруг меня своей непосредственностью и дружелюбием. Подмигнув мне ухмыляясь, он совершенно изменил обстановку в самое благоприятное русло. Я была рада видеть приятеля. Вот только речь нашего предводителя совершенно выбила почву из-под ног. Мы вступаем в финальную битву. Совсем скоро. Теперь мы должны находиться в полной боевой готовности, как и все отряды. Нам оставалось только склонить на свою сторону еще одних представителей магического мира — троллей. За чем и отправится Волан-де-Морт сегодня же. И в благоприятный момент начнется наступление. Единственной костью в горле стоял Гарри Поттер. Мы надеемся на тебя, чертов очкарик. Эта мысль заставила совершенно бессознательно посмотреть туда, где стояла семья белокурых волшебников — полноправных хозяев этого места. Я с самого начала избегала этого всеми силами. Было сложно смотреть на лицо человека, что видела теперь только во сне, и которое только там и позволено будет видеть впредь. Но притяжение ощущалось все равно. Я боялась, что если встречусь с его взглядом, то уже не смогу отвернуться и снова найти силы исчезнуть без попытки приблизиться, дотронуться, спросить по-дружески дурацкое «Как дела?». Дыра в груди заныла с новой силой, когда я увидела его не таким, каким запомнила. Теперь он смотрел совершенно не так, как раньше. Никогда я не замечала у него столь надломленного пронзительно горького взгляда совершенно уставших глаз. Теперь он стал больше похожим на своего отца, тонувшего все это время в своей боли и вынужденном положении прихлебателя у крыс. Совершенно не представляю, что здесь происходило, чтобы это стало причиной для такого изменения. Моя кожа покрылась «мурашками» от тревоги. Чем дольше я позволяла его глазам завладевать моей волей, тем больше понимала, что скоро я узнаю причину, и она мне не очень понравится. Поняв, что уже не дышу какое-то время, я сбивчиво втянула воздух в легкие, что позволило прерваться от созерцания душераздирающей картины. Поймав взгляд на себе его матери, что стояла в несколько оборонительной позе возле сына, держа того за руку, я осознала, что все действительно плохо. И этот ее жест говорил о многом. Нарцисса, во-первых, поддерживает его, во-вторых, напоминает, что времена изменились и сейчас перед самой битвой надо быть тише воды, ниже травы; в-третьих, она явно опасалась привлечь к себе лишнее внимание. Когда все начали расходиться, то, не говоря своим ни слова, она просто подошла ко мне, чтобы пригласить на разговор, оставив Драко со своим отцом. Люциус предусмотрительно выставил перед сыном трость, в тот момент, когда тот двинулся с места, чтобы уйти. … Или подойти ко мне? … — Когда ты ушла все стало по-другому, — начала мягким голосом женщина, не поворачиваясь ко мне, когда мы вошли в знакомую мне гостиную для наших общих ланчей. Только когда я плотно закрыла за собой дверь, она слегка задумчиво с несвойственным ей волнением в голосе повернулась лицом и продолжила рассказ: — Он все время словно отсутствовал, сидя при этом прям передо мной, погруженный в свои мысли, не замечая ничего вокруг. Я даже подумала, что теряю его. Я поняла, о ком мы говорим. Она явно не собиралась устраивать светскую беседу, а выложить все карты на стол. Это испугало меня до вспотевшего затылка. Я не смела предпринять и попытку прервать аристократку. К тому же тема меня насторожила. Зачем мне все это знать? — Я все не могла понять причину того: кто и когда забрал у меня сына, — изумленно ухмыльнулась она. — Но все сложилось само собой, когда я однажды вечером увидела его стоящим у двери твоей комнаты. От стресса у меня зашкаливали все жизненные показатели, перед глазами все помутнело. Миссис Малфой держалась, как и подобает ее положению, как и подобает тому, кто приютил и пригрел на своей груди никому не нужную девочку. — Спросив об этом позже — он соврал мне. Я такие вещи вижу четко. …Затем, я узнала, что он иногда заходил туда и проводил там какое-то время, иногда целую ночь. Мягкость ее голоса не изменилась с тех пор и действовала на меня по-матерински успокаивающе, даже произнося сейчас такие совершенно безумные вещи. Мне начало казаться, что это последний наш разговор в таком тоне и на таких условиях. И вдруг стало так чертовски обидно и больно от этой мысли. — Я ведь сомневалась… И начала о вас подозревать только перед самым твоим уходом. Хотя, логично было предположить это с самого начала, — вздохнула она, покачав головой своим каким-то мыслям. — Ты хорошая девушка… Но у него другой путь. Когда власть снова сменится, нам нужен будет большой кредит доверия. Драко об этом знает. И он готов на все, чтобы сохранит семью в целости и безбедности, — твердо сообщила она мне это их общее семейное решение. — Скажи мне, не тая: стоит ли мне волноваться о вас двоих? Я в настолько отвратительнейшей и унизительной ситуации не была никогда. И, распаленная ядреной смесью эмоций всех сортов, совершенно перестала критически оценивать происходящее. Вопрос мне был не до конца понятен. Но ответила я так, как следовало: — Нет. Между нами нет ничего, что помешало бы ему оставаться хорошим сыном. — Я уже говорила, что вижу ложь насквозь… — Я не вру. Я не в силах противиться своим чувствам, тут Вы правы. Но могу избегать их. Что и выбрала делать, — оправдывалась я самым убедительным образом. — Простите за доставленные неудобства. Только я бы и рада была не приходить сюда. Никто не предполагал, что так будет… Обещаю не мешать ему и его невесте, их светлому будущему и вашей безопасности. — У нашей семьи слишком много врагов, — смягчилась она во взгляде, видя мое состояние, но твердость в голосе никуда не делась. — Будь все иначе… — Я понимаю, — прервала я ее слабую попытку утешить, когда слезы почти скатились по моим щекам. — Мне, пожалуй, пора… Прощайте. … Закрыв за собой дверь, я наконец поняла, что сложила все части целой картины, скрывавшейся от меня все это время. Я проиграла, так и не разгадав его тайну: что он чувствовал, чего желал. Его душа для меня — потемки. И такой навсегда останется. Я не смогла ничего увидеть, а теперь уже не удастся ничего исправить. …Но это не помешает мне его любить и дальше. Всегда. Я понимаю их решение и не могу его не принять. Я бы поступила также. Наши чувства лишь сиюминутная потребность, верно? Он никогда не выберет меня, а я никогда не соглашусь остаться с ним. Мы — две галактики из разных вселенных, которые отчаянно желают слиться, но так никогда и не смогут столкнутся. «Будь все иначе»… Лучше бы я не слышала этих слов. В груди та дыра, что образовалась после потери Киллиана, сейчас лишь расширялась с каждой секундой. И все потому, что я по глупости согласилась на эту авантюру. Его надежды на то, что мы будем смеяться в конце без сожалений, не могли оправдаться априори. Чертов романтик… Медленно дойдя до холла, занятая тяжелыми мыслями я заметила отблески огня на стене, исходящего от камина в обеденном зале, у которого я раньше любила помедитировать. Ноги «на автомате» понесли меня туда, возможно намекая на то, что мне необходимо расслабиться мыслями, посматривая на языки пламени. И только войдя в зал, служивший местом нашего паломничества, когда зовет метка, я поняла, что была здесь не одна. Драко стоял спиной к входу недалеко от камина так, что ему нельзя было увидеть вновь пришедшего ночного странника, бродившего по спящему особняку. Его спина была напряжена, руки в карманах только увеличивали его силуэт, и появлялось ощущение, что тревожить его сейчас и никогда больше не стоит. Он точно знал, что кто-то вошел, и, по дальнейшему отсутствию каких-либо действий и звуков, понять, кто это был, не составило для него труда. Но почему он все еще не предпринял попытку прогнать меня? Почему я не могу и сдвинуться даже на миллиметр подальше к выходу? Я хочу сделать шаг назад, а нога ступила вперед. Это сумасшествие… Вновь рядом с ним я словно подвергнулась действию «Империо», притяжение к нему было непреодолимым и заставило сокращать расстояние между нами, пока я не подошла совсем близко. Настолько, что могла чувствовать запах его одежды. Он никак не реагировал. Даже словно не дышал. Может, меня обманули чувства и зрение? Может, это галлюцинация и никого здесь нет? Я должна проверить. Только когда уткнулась лицом в его правое плечо, а ткань пиджака неприятно протерлась о щеку, я поверила, что это не иллюзия. Это правда — он здесь. Мне было так хорошо, как не было никогда. Это все не я, это все не со мной. Почему ты молчишь и ничего не делаешь? Прогони меня… пожалуйста. Ты же ничего ко мне не чувствуешь. И не должен. Тебе нельзя. Но вопреки всем словам Нарциссы мне так хотелось не отпускать его больше никогда. Прижавшись к его спине, а ладонями обхватив спереди грудную клетку, я почувствовала сердцебиение, что било его грудь изнутри, словно умоляя прекратить мое наглое внезапное вторжение в его личное пространство. Но предостережение сердца было проигнорировано его хозяином. Рука Драко накрыла мою на своей груди, сжав кисть. Это могло показаться болезненным, если бы от этого жеста не сквозило мучительной тоской и борьбой противоречий выбора. Я чувствовала его состояние теперь четко. Он знает, что я знаю все. Но сделать все равно не в силах ничего. Объяснять что-то не было нужды и необходимости. Только оголенные нити чувств, пронизывающие нас насквозь, были нашим способом общения сейчас. Чем дольше я обнимала его в полном молчании, тем больнее ощущалась наша близость. Разорвать объятия было для меня уже смертельно сложно, но и выносить эту боль — нестерпимо. Отпрянув, я решила обойти его и встать лицом к лицу. Мне нужно видеть его… его глаза. Наши руки снова были свободны друг от друга, но теперь уже взгляды сцепились в отчаянной борьбе. Никогда еще его глаза не были настолько честными. Он больше не пытался скрыть истинные эмоции и мысли, никаких масок. В полутьме комнаты в его расширенных зрачках отражался огонь камина, внезапно рой «мурашек» прошелся по моему телу. Лоснящийся сладким сиропом, нежный, но пылкий взгляд, направленный на меня и не встретивший ни одной преграды, заставил сбиться дыхание и усилить сердцебиение настолько, что я отчетливо почувствовала, кому принадлежало мое сердце и у кого оно было на хранении и во всецелой власти. Нет, не было ни единого шанса уйти сейчас. Ни малейшего — противиться этой магии любви. Я даже не заметила, как с губ сорвалось его имя: — Драко… — Тебе лучше уйти. И поскорее… — …А если не уйду? Он закрыл глаза, издав на выдохе глухой звук полный недовольства и отрицания, а затем продолжил полушепотом: — Никогда не слушаешься… Не подчиняешься… — …И тебе это чертовски нравится. Он мгновенно открыл глаза и впился в меня самым несдержанным возбужденным взглядом, от которого импульсы непонятного тока пронеслись по моему телу, завязываясь в узел внизу живота. Драко, совершенно очевидно, полностью поддался порыву и стал медленно приближаться ко мне. И я была благодарна за это, так как отчаянно желала прикоснуться к нему сейчас. Одной рукой он обнял мою талию, другую опустил на шею справа, запуская пальцы в волосы, и сразу же слегка склонил мою голову, позволяя себе лицом уткнуться мне в шею. Я чувствовала его горячее дыхание своей кожей, пока он исступленно водил носом, явно наслаждаясь моим запахом, что только сильнее распаляло этот безумный огонь между нами. Я никогда не представляла, что можно испытывать такие эмоции, совершенно неконтролируемые и всепоглощающие, пока его губы не поднялись выше к уху и не произнесли чувственным шепотом: — …Я безумно в тебя влюблен… Только последовавший за этим легкий и приятно болезненный прикус кожи на шее не дал мне свалиться в бесчувствии от этих слов. Я не понимала на каком я свете и в какой вселенной… Но точно в одной с ним. Сейчас, только в этот миг. Я цеплялась руками за него, как за спасательный круг. А в голове эхом до сих пор раздавалось его признание, заставляя меня тонуть все глубже. Почувствовав, как он губами чертит линию от шеи к моей щеке, я снова покрылась «мурашками» и не сдержала стона удовольствия. Этот звук собственного голоса заставил меня открыть глаза от неожиданности и осознать, что если никто нас не прервет и ни один из нас не возьмет себя в руки, то все полетит в тартарары. Нарцисса меня возненавидит… я сама себя возненавижу. Нужно прекратить этот самоубийство пока не поздно. Заметив мое напряжение и внезапную отстраненность, он посмотрел мне прямо в глаза с немым вопросом и тут же выдал единственное предположение: — Ты не хочешь быть со мной? — …Нам нельзя, — покачала я головой, помогая тем самым осипшему голосу с ответом. Мои пальцы жадно зарылись в его белые мягкие волосы на затылке, боясь, что сейчас все закончится, и они больше не смогут прикоснуться к желанному человеку. — Это не одно и то же, — на выдохе произнес парень, целуя прямо в губы, но резко прекращая, давая мне право ответить. Это опять-таки изобретательно, Малфой. Так нечестно. Мысли смешались, и я произнесла единственное слово, что мигало красным в голове: — Нет… Опять чертовски короткий, но страстный поцелуй. — Драко… Руки еле как сдерживающегося парня спустились под плащом на мои ягодицы, крепко их сжимая, а в это время его мягкие губы медленно и безжалостно втянули мои в очередной дразнящий поцелуй. — …Мамочки… — бессознательно вырвалось из меня, когда он снова прервал поцелуй, но незамедлительно принялся терзать мои губы в новом, меняя стиль и темп. Затем он приподнял меня вверх, заставив обхватить себя ногами, и направился к стене у камина. Почувствовав спиной новую опору, я откинула на нее голову, позволяя спуститься его губам на шею. Сейчас я окончательно потеряла связь с реальностью, мозг плыл, растапливаясь в непонятное месиво под напором и давлением тела Драко, что вжалось в меня так пылко и страстно. Если это не прекратится — я умру, здесь и сейчас… — Тук-тук, есть кто дома? — раздалось громким мужским голосом где-то у входа в зал из холла. Парень временно перестал истязать кожу на моей шее и позволил снова почувствовать землю под ногами, хотя совсем отпускать не спешил. — Шшш, — послышалось еле различимо у моего уха. — Молчи. Я пыталась перевести дух, все еще приклеившись к нему, и потихоньку начала приходить в себя из-за волнения от возможности быть обнаруженными. И, конечно, благодарила этого полуночника за предоставленный шанс вырваться из горячих объятий обезумевшего от страсти Малфоя. …Пока из-за отсутствия дальнейшего шума и, вероятно, по своей личной вредности тот не лизнул несдержанно уже начавшую зудеть кожу на моей шее, что спровоцировало новый стон неожиданно для всех. Ладонь Драко прижалась к моему рту, заставляя замолчать, чтобы не быть так глупо застуканными. — Оу, — тень мужчины появилась в проеме входа и, упершись плечом в стену и скрестив на груди руки, он смекнул, что тут происходит, — неужели я помешал свиданию, молодежь? Это Долохов. Только он нас так называл. Я же не видела его лица, так как Драко закрывал меня собой от чужих любопытных глаз. И спасибо большое, потому что это было невообразимо стыдно, особенно перед ним, не знаю почему. Я начала приводить себя в приемлемый вид, поправлять одежду и наверняка растрепавшиеся волосы. — Фэй? Если ты здесь и тебе нужна помощь, то только скажи, — его голос сменился на издевательский, но я знала, что он не шутит. Драко повернул голову в его сторону и раздраженно фыркнул: — Да, ты помешал. В чужом доме возомнил себя хозяином? Я это скоро исправлю. Это никак не могло помочь ситуации. Все стремительно выходило из-под контроля. — Не понял, змееныш, что ты там сказал? — Хватит. Я вышла из тени спины Малфоя и направилась к Антонину, пытаясь закончить начинавшуюся ссору и стараясь выглядеть простой послушной девочкой из когтеврана. Так словно это не я только что готовилась попрощаться с жизнью под любовной пыткой одного блондинистого слизеринского аристократа. — Фэй… Я обернулась на звук его голоса и увидела, как злость на вторгшегося чужака сменяется сожалением и желанием избежать очередного не входившего в его планы расставания. Видеть Драко такого было просто невыносимо. Он так искренне просил меня остаться, одним лишь взглядом, что обещание, данное его матери, меркло и бледнело на фоне его горящих глаз. — Не могу… Знаешь же, что не могу. Через силу выдавливала я каждое слово, которое ощущалось для обоих словно порез кинжала. А он лишь задумчиво всматривался в мой силуэт и молча кивнул в знак согласия с таким совершенно ясным и единственно правильным ответом. Я понимала, что это последний наш раз, когда мы были так несдержанны и легкомысленны в присутствии друг друга. И следующего срыва никто из нас не допустит. Развернувшись, еле соображая, куда и зачем мне теперь идти, я у самого выхода столкнулась с Антонином, который курил свои любимые вонючие сигареты. — Что? — раздраженно спросила я, наблюдая его красноречивый взгляд. Тот только пожал плечами, и проводил меня усмешкой с толикой некого сочувствия. Потому что я совершенно не собиралась ни о чем разговаривать. Особенно с ним, особенно после такого. Это все ужасно странно. Мне срочно нужно было залезть под одеяло и хорошенько проплакаться. А дальше будет видно. *** Я не вылезала из постели почти два дня. Сначала я выплакала все, что копилось во мне эти недели. Мистер Брауни даже постучал в двери, желая накатить свеженькой порции горячительного, но, услышав мой скулеж, только пробурчал что-то на своем пьяно-эльфийском и больше не пробовал вломиться. Позже лишь оставил часть своего ужина и воды у моей двери, чтобы его ценный и бесплатный курьер за огневиски не помер от недоедания и обезвоживания так скоропостижно. Как мило-то. После нервного срыва поспело нервное истощение. Я впала в подобие бодрствующего анабиоза: лежала и занималась лишь переосмыслением всего, что со мной случилось, и осознанием роли, которую мне предстояло теперь играть. Зла на Малфоев я не держала, не смотря на унижение, которое пришлось испытать. Хотя, теперь я понимала, что это были за люди на самом деле, и в следующий раз так легко не позволю влезть к себе в душу. Все же, слизеринцы недаром всех бесят. Был кое-какой интересный момент в нашем с ней разговоре. Нарцисса подразумевала в своих словах, что они уже готовятся к любому исходу. Но вера в победу противоположной стороны была слишком явная, будто они знают, как будет, уже сейчас. Тогда, действительно, им придется худо без поддержи общественности. Единственный выход: подыграть и помочь Волан-де-Морту кануть в небытие, а затем позволить магическому миру узнать об их роли в войне как жертв или сомнительных героев. Значит, Министерство могло знать с самого начала о предательстве Малфоев, раз они предложили Драко и мне эту дурацкую миссию. И это-таки хороший расчет. Тогда, конечно, мои желания и мнение совершенно точно нужно ставить на последнее место. Как и желания Драко. Он с самого начала знал обо всем. Он предупреждал меня, а я не слушала. И влюбилась. Как идиотка. Все так, Малфой. Ты дал мне это «прозвище» за дело. Но и сам, как оказалось, не очень умный, верно? Шепот на ухо с его признанием вклинился в мои размышления и выбил весь воздух из легких снова, как и в тот раз. Мерлин! Ничего прекраснее со мной не случалось за всю жизнь. Этот момент. Он сравнится только с тем, когда я впервые увидела своего Патронуса… а может и лучше. Сейчас я не очень верила, что это все-таки случилось, но тогда эти слова прозвучали до боли искренне. Теперь мы оба признали свои чувства друг к другу. …Но смысла никакого в этом все равно не было. Наши чувства ценны только нам и никому больше. И прятать их придется ото всех. А для него будет лучше совсем от них избавиться. Да и для меня, наверное… …Но как же это сложно будет сделать. Теперь, когда взаимность подтверждена, все мое нутро так и просит его. Невозможно сосредоточиться ни на чем. Ощущения от его губ, рук, тепла и тяжести крепкого тела транслируются фоном в голове, о чем бы я сейчас не думала. Это просто наваждение какое-то. Странные импульсы периодически проходились по телу, когда память подбрасывала слишком отчетливые картинки. Становилось слишком жарко, от чего только усиливался необъяснимый дискомфорт и желание оказаться сию минуту в его руках. Я сошла с ума, и это безумие не закончится никогда. По крайней мере, мне так кажется пока. Надежда, что время и расстояние справятся с этой «болезнью», теперь совершенно неубедительна. И о чем я только думаю. «Будь все иначе»… А что было бы иначе? Стала бы его парой, потом вступила бы в длительные отношения, семейные посиделки по воскресеньям и подарки на Рождество? Это же совсем не мой стиль. А дальше? Стать ему женой и нарожать им наследников, так? Это и есть цель? Таким они видят смысл всей человеческой жизни, смысл любви? Какая-то… скука смертная. Опять. Так поступают все вокруг. Родился, отучился, начал работать, создал семью, нарожал детей, умер. И так бесконечно. Нудная однообразная рутина. Смогла бы я так жить, если бы все оказалось «иначе»? Не думаю. Для меня жизнь — это совершенно иное. Наверняка же есть что-то еще… Должно быть! Какая-то тайна и секретный ингредиент. Что-то ради чего стоило бы вставать по утрам и ради чего захочешь умереть. Что-то что могло бы доказать наше существование помимо своего ДНК в крови другого, родившегося на свет. Жизнь нам дана не для того, чтобы мы тупо ее продолжили в детях, а чтобы сделать что-то великое или умереть ради какой-нибудь захватывающей душу идеи. Только тогда я смогла бы стать счастливой по-настоящему. Вот, поэтому я и выбрала то, что привело меня к этому моменту. Я все сделала правильно, как бы горько ни было иногда. Лучше уж такая жалкая, но уникальная жизнь, чем та, что по глупому сценарию для всех. Эта мысль немного успокоила меня. И я решила встать с постели и проветриться до магазина. Да и о хозяине лавки должен же кто-то позаботиться. … — Здравствуйте мистер Брауни. Вам чего-нибудь взять? Я собираюсь прогуляться, — завела я беседу со стариком, как будто не валялась мокрой половой тряпкой несколькими часами ранее. Тот дежурно сидел за прилавком и что-то читал. Необычно. — Конечно взять, — брюзжал старик, — я уже 13 часов трезв. Не знаю, чем и заняться, — прокашлялся он, откладывая книгу на стол. — О, поняла, — улыбнулась я его забавной реакции. — Кстати, спасибо за заботу. Было не так отвратительно на вкус, как в первый мой день здесь. — Это хорошо, — покачал он головой, начиная раздражаться от отсутствия яда в органах, — купишь двойную порцию. Я только устало выдохнула и вышла на улицу, собираясь исполнить эту просьбу страждущего. Я сегодня добрая. Только пройдя метров сто от дома, я начала ощущать странное чувство: зуд в затылке от чьего-то прожигающего взгляда. Но сколько бы я не оборачивалась или не пыталась найти источник этого неприятного ощущения, ничто не выглядело подозрительным. Или это острый приступ паранойи, или с минуты на минуту у меня начнутся большие проблемы. От раздражающей беспомощности я начинала выходить из себя. Зайдя в мрачный переулочек подальше от лавки Брауни и пути, по которому обычно шла, я решила спровоцировать тайного негодяя, затеявшего глупую слежку за пока еще Пожирателем смерти. Здесь не было ни окон, ни другой дороги, только вход и выход. Зайдя за угол, я стала ждать: он появится или впереди, или сразу за мной. А там уже я разберусь в причинах и следствиях преследования. Методами, которые ему не очень понравятся. Да, это был чертовски надежный план. Если бы только сукин сын не прихватил с собой еще братишку. Я была окружена. Ха, значит, есть еще порох в пороховницах, и я не сошла с ума. У обоих выходов стояли фигуры внушительных размеров в черных плащах совершенно определенно что-то напоминающие. Неужели саботаж? — И что я вам такого плохого сделала, коллеги? — решила уточнить я перед неминуемым сражением, надеясь отложить его, чтобы найти решение из сложившейся отнюдь некрасивой ситуации. Но ответа мне услышать было не суждено. Они явно пришли не разговоры разговаривать. Это я поняла по появившимся волшебным палочкам в их руках. Вперед бежать дольше, чем назад откуда и пришла. Расстояние этого «тоннеля» из стен зданий довольно внушительное, но это-то мне и поможет. Ведь я решила дать бой, чтобы захватить противника, а не сбегать и быть найденной и застигнутой врасплохопять. Здесь и сейчас мы должны расставить точки над «и». Палочку я сразу достать не смогу, только потянусь к карману — и я труп. Моих способностей хватит создать лишь пару мощных «щитов», так как потом необходимо время передохнуть, и в этот момент уже выхвачу свою волшебную палочку, чтобы атаковать. По-другому никак. Ну, и у меня имелся план на случай направленного в меня непростительного убивающего заклинания. В этом проклятье есть один нюанс… …Интересно, я им нужна живой или мертвой? Сейчас и узнаем. Адреналин в крови от предвкушения смертельного боя обострил все чувства, что мне и нужно было. Сорвавшись с места в сторону ближайшего моего противника, чтобы сократить короткое расстояние и схватить его живым, я услышала, как позади запустили атакующим, но не смертельным, заклинанием. Отлично, живой, значит. Замешкавшийся волшебник впереди, не ожидав, что я просто побегу на него безо всяких магических приемов, среагировал позже, чем от него ожидалось. Создав барьер беспалочковой магией, я защитилась от его напарника и немедля создала такой же спереди, так как он уже целился и выпустил какое-то заклинание. Оно тоже рассеялось, не достигнув меня. Практически за пару метров до того, как я достигла цели, этот придурок-таки собрался воспользоваться непростительным проклятьем: — «Ава…». Не собираясь умирать так просто в таком отвратительном месте от рук этих дебилов, я, среагировав на первые слоги заклинания, просто без шума и пыли трансгрессировала с пути следования убивающих зеленых искр прямо ему за спину. «Авада Кедавра» поразила единственную цель на пути — ничего не ожидавшего напарника, который почти нагнал нас с противоположной стороны. Замешкавшись во второй раз, песенка оставшегося придурка была спета. Свалив его с ног связывающим заклинанием, выстреленным в спину, я подошла ближе и отбросила ногой вывалившуюся из его рук палочку. А затем развернула его на спину, чтобы насладится видом пораженного соперника. — Ну, так о чем это мы… С чем пожаловали ко мне, господа? Бесноватая ухмылка после гормонального шторма сама собой озарила мое лицо. Только вот у лица напротив не читалось поражение. Я присела, чтобы ближе рассмотреть его поганые глаза и увидеть хоть один ответ, потому что непреклонное молчание бесило. — Глупо будет вот так просто умереть. Исповедуйся, облегчи душу. Но тот только рассмеялся и скосил взгляд мне за спину, где уже слышались чьи-то медленные тяжелые шаги. Новая порция адреналина впрыснулась в кровь. Я только и успела, что повернуть голову на звук и увидеть личность присоединившегося к нам, как он полоснул по воздуху палочкой, а эффект от нее почувствовался где-то в области моей шеи и груди глубоким рваным порезом. Алая кровь хлестнула наружу фонтаном. Все, что я успела увидеть перед тем, как потерять сознание, это как его тело отбросило от меня на приличное расстояние. И, на прощание, склонившееся надо мной лицо того, кто это, очевидно, сделал — моего спасителя. Мистер Брауни не дождется сегодня своей порции огневиски. Как жаль-то.