Юки и Алая заря

      Тим чувствовал себя как на экзамене.       Школу он закончил быстрее остальных и даже в высшие учебные заведения не пошел — всё благодаря своему отцу и его связям в мастерской. Хоть Тим и был рад, что так быстро покончил со скучными уроками и своими одноклассниками, но неприятные воспоминания из прошлого так просто не выкинуть.       Одними из таких воспоминаний и являлись экзамены. Скорее, это была череда из связанных между собой неловких, утомительных и просто раздражающих моментов.       С самого прихода в школу ранним утром Тим чувствовал напряжение в глазах каждого. Ученики боялись не справиться, боялись конца своей жизни, метафорической смерти в руках образовательной системы. Дрожали все без исключения.       Тим дрожал, как ему казалось, еще сильнее: он был самым маленьким среди старшеклассников. Отец с матерью научили его считать и писать и не было смысла задерживаться ему в первом классе. Тим сразу пошел во второй, после второго — сразу в четвертый, и так далее. И вот он стоит в коридоре среди незнакомых людей, ожидая начала.       Вдоль них прошел учитель, спрятавший свою натуру за дружелюбной улыбкой. Особое внимание он обратил на крохотного мальчика, который выделялся среди высоких старшеклассников. Махнув всем ученикам рукой, он указал на кабинет, где будет проходить экзамен. Все ученики молча пошли за ним.       «Что он здесь делает? Он потерялся?» — наверное, так думал любой, кто видел Тима сегодня утром.       На входе в кабинет каждому человеку был присвоен номер. Цифры совпадали с цифрами на стуле, у которого ученик обязан был сесть.       Когда все сели на места, карандаши были подготовлены и молитвы прочитаны, наступала еще одна фаза — еще одна тишина, ожидание бумажек с задачами.       Тим, который повторил тысячу раз все формулы, уже физически не мог опять их повторить. Вместо этого он смотрел по сторонам: на тусклые стены без окон, на свои связанные руки и ноги, на маленький яркий прожектор, который ослеплял одного только мальчика. Остальных учеников как будто никогда и не было, и был только он, Тим, ожидающий своего приговора.       И вот, когда сердце только начало успокаиваться, скрипучая дверь нарушила тишину и из темноты чужих коридоров к мальчику вошел экзаменатор.       В такой темноте трудно было заметить темно-зеленую куртку, рукава которой мужчина постоянно заправлял. Щетина покрывала весь подбородок, а от лысой головы отражался тусклый свет прожектора.       — Утро доброе, Тимофей, — сказал ему Армин, оперевшись на ближайшую решетку вдалеке от мальчика. Тиму на секунду показалось, что от такого приветствия со стен посыпалась штукатурка.       — Министр обороны Армин, сейчас вечер, — поправил его Тим. — Зачем вы здесь?       Мужчина медленно повернулся в сторону связанного.       — Вы с Томасом — мои уважаемые друзья, и я, как ваш друг, хотел бы знать, из-за чего между вами возникло… недопонимание. О твоей выходке сейчас весь город говорит, если не заметил.       Тим немного дергался на стуле, но не от волнения, а от неудобства. Отец постоянно находился под боком у влиятельных людей, а значит и их появления мальчику стоило ожидать.       — Прошу прощения, сэр Армин, но у вас, как одного из правителей Островалии, на мой взгляд, должно быть много работы и мне показалось странным, что вы пришли допрашивать такого мелкого преступника, как я.       Тот достал из кармана свою маленькую флягу, в которой была отнюдь не вода. Сделав пару маленьких глотков, Армин медленно закрутил флягу и вернулся к диалогу.       — Что ты, мальчик мой, я здесь отнюдь не ради тебя; я тебя даже допрашивать не собираюсь. Просто хочу убедиться, что ты не в сговоре с другим преступником. Его уже скоро должны доставить сюда, его-то я и жду.       — Другим преступником?       — Да, Тимофей, я тоже удивился, когда за два месяца тишины в Ванфорте буквально за два дня случилось два громких происшествия. Нет, конечно, может это и случайность, но сам знаешь, человек даже в случайных числах ищет последовательность.       Железная дверь опять распахнулась, и в комнату вошел стражник вместе с маленьким передвижным столиком. На столе были пронумерованы бумажки, письма, чертежи — Тим их узнал.       «Они обыскали мой дом в поисках ответов, конечно».       В комнату вошел еще один человек, с записной книжкой и ручкой. Оба стражника кивнули Армину и подошли вплотную к мальчику. Один из них словно из ниоткуда взял табурет и поставил напротив пленника.       — Ну что, Тимофей Гаусс, готов сыграть в вопрос-ответ? Я буду спрашивать, а ты — отвечать.       — Я думал, вы уже на все вопросы ответили, — Тим посмотрел на стопку писем напротив. Перед ним лежала вся его личная жизнь. — Я готов, не хочу задерживать сэра Армина.       Стражник посмотрел на своего писаря — тот кивнул. Допрос начался.       — Кто участвовал в краже псевдокрыла?       — Я и Юки. Юки Имура, хотя вы, наверно, уже знаете.       — Кто-нибудь еще?       — Нет, только мы, — Тим взглянул на Армина, который словно и не обращал на допрос никакого внимания.       «Хотят узнать, в сговоре ли я с другим преступником? Луны, надеюсь, Рита тут ни при чем».       О Рите он как-то и не подумал: это ведь она помогла ему подключить ядро. Проблем ей Тим доставлять больше не хотел, поэтому лучше промолчит о ней на допросе.       Тем временем стражник достал знакомую нить.       — Кому принадлежит это перо? — поднял тот амулет прямо перед лицом мальчика.       — Той девочке, Юки Имуре.       — Нет, я имел в виду: какой особи?       Тим не сразу понял вопроса.       — Амулет принадлежит Юки, это она его носила. А, если вы конкретно про птицу, то я не знаю, какой это вид.       Мужчина положил перо обратно на стол.       — Зачем девочке потребовалось псевдокрыло?       — Она хотела добраться до Алой зари; в письмах об этом написано.       — Алая заря, — вальяжно проговорил стражник. — Какая-то расплывчатая причина для преступления, не находите?       — Ну, почему? Достаточно четкая причина, — ответил Тим. — Разумная? Вряд ли, но кто я такой, чтобы ее критиковать?       — Раз вы согласны с тем, что причина неразумная, то почему согласились на это?       — Хотел увидеться с ней, — улыбнулся Тим.       — Что, простите?       «Ой, нет, зря я это сказал».       — Н-ну, я имею в виду, что давно хотел увидеться с ней, да и собирать всякое люблю, так что псевдокрыло послужило лишь поводом для того, чтобы она встретилась со мной лично.       Тим хорошо это понял, пока сидел на вершине башни.       — Вы понимаете, насколько дорогим “поводом” является псевдокрыло? — стражник сделал акцент на слове “дорогим”.       — Ну, алюминий достаточно дешевый, кое-какие детали у меня уже были, а что насчет ядра: не знаю его точную стоимость, но думаю, что смогу расплатиться.       «Все-таки я в мастерской не за “спасибо” работаю».       — Боюсь, не всё можно оплатить материально. Тимофей, вы нарушили закон Островалии, когда вынесли радиоактивный элемент — ядро — за пределы мастерской. К тому же, за разглашение секретной информации — об устройстве и управлении псевдокрылом — вам грозит от двух до пяти лет лишения свободы.       В это время дверь резко скрипнула и в комнату вбежал еще один стражник. «Господин Армин», — отдал он честь министру обороны и подошел к нему ближе, перейдя на шепот. Тим вернулся к допросу.       — Все данные об устройстве и управлении псевдокрылом я брал из открытых источников. Мое псевдокрыло — это моя собственная разработка, и она не имеет отношения к государственным секретам.       Так, если повезет, одним наказанием меньше. Однако за ядро Тиму все равно придется заплатить.       В это время стражник, который только прибежал, поклонился и выбежал из комнаты. Армин, наконец, посмотрел в сторону тусклого прожектора.       — Ребята, времени не осталось, второго уже ведут сюда. Используйте сыворотку.       «Сыворотку?»       В это время стражник достал из-за стола большой белый сверток. В нем лежал сияющий шприц, наполненный прозрачной жидкостью. Спокойствие мальчика начало угасать.       — Уж прости, Тимофей, но время поджимает. Мы сейчас используем на тебе сыворотку правды и заменим тебя на другого преступника. Не волнуйся, мы вернемся за тобой, когда наркотик начнет действовать.       — Э… что? — дыхание мальчика участилось, когда о его руку начали тереть мокрую вату.       — Да, сыворотка правды, тебе не послышалось! У нас еще много прекрасных изобретений на той стороне, — провозгласил Армин. — Я думал, отец тебе сделает экскурсию, хотя, после недавних событий я бы на это не рассчитывал.       Тим сосредоточился на словах Армина: это немного смягчило боль. Прозрачную жидкость уже вливали прямо в вену правой руки, но Тим старался на это не смотреть и не думать об этом.       «Сыворотка правды! Я словно в сказку попал. Если они узнают про Риту, то моя жизнь точно всё».       Да, кроме Риты и Юки Тиму было нечего терять. И если к прощанию с Юки он был готов задолго до их встречи, то вот Риту терять совсем не хотелось.       Тем временем шприц убирали и поспешно развязывали мальчику ноги. Руки развязали лишь на время, чтобы обратно связать их за спиной.       В дверь постучали.       — Мы еще встретимся, Тимофей, — сказал ему Армин, когда того уводили от света прожектора. — Экзамен только начался.       Дверь открылась и Тима поспешно увели в сторону, чтобы пропустить второго преступника. Тим его никогда не встречал, поэтому и не обратил внимания. Он лишь сильнее задумался о той правде, которую может ляпнуть под действием сыворотки. Армин, кажется, наконец сдвинулся с места, когда стражники вводили в комнату высокого блондина, а Тима, наоборот, выводили.       — Милости просим, Кристофер! — радостно пропел Армин, после чего железную дверь закрыли, и Тим уже ничего не мог оттуда услышать.       Мысли Тима полностью перешли к Рите. Именно она дала Тиму ядро, и именно ее могли посадить вместе с ним. Вот только у Тима есть отец со своими связями, так что мальчику могут смягчить приговор. А у Риты таких связей не было.       Разве она будет общаться с тем, кто предал ее? Нет, не будет, а значит, у Тима точно никого не останется.       Но что делать? Есть ли у сыворотки правды какие-нибудь слабости?       Тима тем временем вели по лестнице наверх. До этого он находился в подвале, а сейчас, быть может, на втором или третьем этаже? Хотя, какая разница, куда его ведут.       Нет, разница была. Может, попробовать сбежать? Прыгнуть из окна, тогда его переведут в больницу. Но это ничего не поменяет — ему просто вколят сыворотку заново. Да и на окнах — железные решетки.       Извлечь из организма уже ничего не получится. Сколько у него есть времени, пока вещество не начнет действовать? Может, получится как-то себя контролировать? Избегать прямых вопросов, говорить полуправду… если, конечно, наркотик целиком не отключает сознание.       Вдруг стражники, держащие его за руки, остановились. Видимо, пришли.       Слева от него находилась маленькая камера с железной решеткой, а спереди на него смотрел… отец.       Занимающий всё пространство коридора, гордый, грозный, смотрел прямо в душу; Тим отвел взгляд.       Хотя, может как-то уговорить отца в том, что Рита не виновна? Нет, это невозможно.       Сопровождающие ключом открыли дверь и впустили Тима за решетку. Стены почти что отваливались, сидеть было негде: только если на сером полу. Дверь захлопнулась, закрылась, и ключик тихо звякнул, когда попал в большую связку других ключей.       Стража вышла из поля зрения мальчика справа, и ему оставалось только вслушиваться в удаляющиеся постукивания ботинок. Слева к нему, наоборот, приближался громкий, медленный топот сапог.       Люди ушли, бросив Тима, оставив его один на один с монстром. С великим механиком и по совместительству с единственным родственником.       С Томасом Гауссом.