Сердечные струны

Бонус. Набрав огромную охапку колокольчиков, Тэхён по-хозяйски оглядывал часть тех двадцати пяти тысяч акров плодороднейших пастбищ Рио Гранде Плейнз, которую охватывал глаз: на отдельных полях носились чистокровные английские жеребцы — самые лучшие с фермы его отца в Нью-Йорке; на других паслись превосходные испанские кобылы вместе с резвящимися красивыми жеребятами. И верхом на сером жеребце, с рассыпавшимися по широким плечам длинными черными волосами с проседью, ехал мужчина, сумевший воздушный замок опустить на твердую землю. — Чон никогда не перестанет волновать его. — Гук, — прошептал он, и теплый весенний ветерок, словно вняв человеческой речи, остановил Секрета перед Тэхёном. — Когда ты перестанешь рвать так много колокольчиков, ведь скоро не останется ни одного во всем Техасе, милый! Омега окинул взглядом охапку голубых цветов. — Гук, пойми, все эти семена для посева. Я бы не стал рвать столько, не заботясь об их сохранении. Он согласился, что неудачно пошутил, и улыбнулся, вспомнив обещание о воспитании здравого смысла. — В этом случае Техасу нечего бояться -- Чон Тэхён войдет в историю как омега, спасший колокольчик от уничтожения. Маленькая головка с шевелюрой черных локонов высунулась из-за него. — Как твои исследования, папочка? Доктор Мин останется доволен твоими открытиями, когда приедет из Бразилии навестить нас? Тэхён не мог оторвать любовного взгляда от своего не по годам развитого пятилетнего сыночка - омежки, ребенка, которого, как он когда-то решал, будет принадлежать Джину и Джуну. — Ты знаешь, доктор Мин останется доволен, Боми. Пока еще до фундаментального открытия далеко, но надеюсь, оно не за горами. Под раскидистым дубом на деревянных полках выстроились микроскопы, пузырьки, контрольные пробирки, груды записей. Доктор Мин Юнги пришел в восторг, получив предложение остаться в Техасе и продолжить его поиски средства от импотенции. Тэхёну так и не довелось увидеть зеленые джунгли Бразилии, а теперь и подавно, но каждое утро, просыпаясь, он встречался с небесно-голубыми глазами Гука. — Когда ты расскажешь, какое открытие хочешь сделать, папочка? — спросил Боми. Он перекинул косу за плечи и с помощью отца соскочил на землю. Тэхён улыбнулся. Хотя он и давал своему сыну уроки из множества областей знаний, импотенция пока не входила в этот круг. — Папочка расскажет, когда подрастешь, — ответил за Тэхёна Гук. — Станешь старше. — Папочка расскажет, когда подрастешь, Боми,— эхом отозвался Иоанн Креститель, ковыляя среди высокой травы и островков колокольчиков. — Как твои исследования, папочка? Боми погладил мягкую головку попугая. — Сколько лет живут африканские серые, папочка? — Около семидесяти, — ответил Тэхён. — Иоанн Креститель еще долго будет с нами. — Он действительно поразительный Psittacus erithacus, правда, отец? — спросил Боми, обратив сияющий голубой взгляд к отцу. Чон усмехнулся. — Может, и так, но всегда будет раздражать, надоедать, прикидываясь идиотом, если ему вздумается. — Но его тирада означала искреннюю привязанность к птице, которая, надо полагать, переживет его и будет радовать будущие поколения семьи Чон. Попугай хлопнул правым крылом. — Надеюсь, доктор Мин будет весьма доволен, Боми. Он действительно поразительный Psittacus erithacus. — Боми, — спросил Тэхён, — знаешь, кто придет на твой день рождения в следующем месяце? — Кто? — Дядя Джин , дядя Джун и кузен Чимин. Боми взвизгнул и захлопал в ладоши. — Научу Чимина находить по следам! — воскликнул он. — Бедный Чимин-и. Живет в большом городе и не может многому научиться. Я уже могу так же выслеживать, как и отец. Сегодня он спрятался от меня, но я вспомнил все, чему научился, и всего за десять минут нашел его. Он прятался в одном из сараев, где кошка с котятами. Мне хотелось взять одного котенка домой, папочка, они такие мягонькие, как ленты для волос, атласные, что купил отец тебе. Помнишь, когда купил те ленточки, папочка? — весело продолжал он. — Это было, когда мы ездили с ним в город. В тот день он еще купил мне лепешки, но они обожгли нос. Хотел полюбить мятные лепешки, папочка, но они все равно понравились мне не больше, чем зеленый горошек, от которого у меня ночные кошмары, прямо как от привидений. Ты веришь в привидения, папочка? Иногда я верю в них, а иногда знаю, что они не настоящие. Так можно взять одного котенка из сарая? Хотел бы оставить одного, если появятся привидения. Тэхён рассмеялся — его сын был мастером по части деревенской болтовни и мог тараторить часами. — Когда научишь, как Боми, выслеживать тебя по следам, отец? — спросил другой детский голосок. Чонгук смотрел, как его четырехлетний сынишка альфочка Бо, названный в честь отца Гука, вышел из-за Тэхёна. Его золотые волосики и огромные карие глаза казались маленькой копией красавца мужа. Бо сунул в рот палец, немного пососав, вытащил. — Папочка рассказывал, как ты когда-то выслеживал Иоанна Крестителя, отец. Он сказал, что ты искал по песку на траве. Гук спешился и подхватил сына на руки. — Я думал, ты интересуешься папиными исследованиями, и не остается времени на изучение искусства выслеживания. — Хочу делать и то и другое, — твердо заявил Бо, запустив свои маленькие пухлые пальчики в длинные густые волосы отца. — Вчера Боми учил меня свистеть через крекерные крошки. — А ему потребовалось много времени, чтобы научиться, отец, — пояснил Боми. Гук засмеялся и поцеловал Бо в лобик. — Не беспокойся, сынок. Я учил твоего папу, как свистеть через крекерные крошки, много лет, но он до сих пор так и не умеет. Что касается выслеживания, то я дам тебе первый урок, как только поговорю с папочкой. — Он мягко опустил сына на землю и посмотрел, как дети побежали к пастбищу, где паслись лошади. Иоанн Креститель заковылял позади них. — Вчера Боми научил меня свистеть через крекерные крошки, — крикнул он и, немного подлетев, вразвалку зашагал дальше. Улыбаясь, Чон взял Тэхёна за руку и повел в тень величественного дуба. Взглянув вверх, он увидел свое имя, вырезанное на самой большой ветке. За эти годы Чон вырезал его имя на каждом дереве, которое находил на ранчо, и каждый раз, исполняя давний ритуал, поднимал его на дерево и кормил бутербродами с изюмом. — Если хочешь, испробую твое лекарство от импотенции, — предложил Гук, положив руки по бокам его бедер, кивнув в сторону бутылочки с жидкостью на деревянном столе. — Через несколько часов после приема улизнем в комнату и убедимся, хорошо ли оно действует. Тэхён припомнил мгновения любви, которыми они наслаждались предрассветными часами. Утренние удовольствия довольно часто предшествовали началу дня. Боми и Бо были зачаты в два подобных утра. И, вероятно, во время прекрасного рассвета, два месяца назад, он сотворил ребенка, которого Тэ сейчас носил. Тэхён улыбнулся. — Гуки, поверь, тебе не надо ни единой капли таких средств. Увидев тайну в его улыбке и огромных глазах, Чон мгновенно прикоснулся к животу. Тэхён положил на его руку свою ладонь. — В январе у нас появится еще один ребенок. Он смотрел на Тэхёна долго и нежно. — Я люблю тебя, Тэхён-и. — И я люблю тебя, Гук-и. Заключив Тэхёна в свои объятия, долго держал и думал, как много значит этот омега для него: коснувшись губ, перевел взгляд на брошь; погладил рубиновое сердце, любуясь сиянием солнечного света на его сердечных струнах. Конец