Пояс Вечной Ночи

По мере приближения к черному сердцу тиранидского роя видения оракула становились всё более мутными. Где-то тут их ждали тонкие когти Врага, которые нужно было вырвать, чтобы обезопасить себя на ближайшее время. Какое именно выражение они примут Тлену сложно было точно угадать, потому он покинул стратегиум как только пришел запрос от Нарасина, и направился в реклюзиам. Если стратегиум физически был управляющим орденом мозгом, то реклюзиам мог считаться его душой, средоточием воли и устремлений тех, кто боролся с тьмой внутри них дольше других. Местом, где оракул чувствовал себя наиболее уверенно. Гул двигателей едва ощущался в коридорах и переходах, по которым двигался Тлен, а едва заметное снижение напряжения в и так тусклых люменах, случающееся при каждом выстреле гигантских лэнс-батарей, создавали особую атмосферу, заставляющую чувствовать себя мелким микробом внутри гигантского организма, во власти которого твоя жизнь и смерть. Машинный дух флагмана Ангелов Ночи, ранее полусонный и вялый, теперь казался пробуждённым войной титаном, которого тёмный провидец ощущал везде вокруг себя. Замечал ли он так же Хранителя Тишины? Двери в реклюзиам с шипением открылись, впуская духовного главу ордена в темные недра, а затем закрылись прямо за ним, когда оракул вошел. Ему нравились мягкие объятия ночи, которая скользила между колонн и струилась по воздуху внутри зала, охватывая каждого, кто входил сюда, невидимыми кольцами, напоминая живое существо. Снятый с трупа Альфа-Легионера эльдарский камень теперь скрывался в стазисном блоке внутри кафедры в дальней части реклюзиама, позволяя Хранителям Тишины и Когтям Ночи духовно совершенствоваться каждый раз, когда они приходили сюда, но, когда здесь не было никого, Тлен отключал останавливающее ход времени устройство, позволяя Слезе напитываться чаяниями десантников, оставленными ими в виде слов и мыслей, что родились здесь. Когда-нибудь нужно будет её убрать отсюда, но это будет гораздо позже, а пока она была нужна ему. Нужна всем им, чтобы противостоять желающей уничтожить их силе. В полной тишине он сделал несколько шагов к кафедре и остановился. Сложно было сказать чем на самом деле были Слёзы, но в каждой из них оставался осколок сознания той, что создала их, и с ней можно было говорить языком чувств, потому что именно чувства заставили её разбить себя, чтобы остаться на планете, которую она всем сердцем любила. Или, по крайней мере, Тлену хотелось так думать. Мастерство плетения судьбы эльдар было слишком далёким от его понимания, будто целый мир оставался за пределами его взора, позволяя лишь легко коснуться себя кончиками пальцев. Возможно даже, что его предки, завоёвывавшие эту часть космоса во времена Великого Крестового Похода, убили ведьму, чья душа затем рассыпалась Слезами по всей захваченной ими планете, но вряд ли тёмный провидец когда-то узнает истину. Дверь почти бесшумно открылась за его спиной, впуская того, кого Первый Хранитель ждал, и он обернулся, встречая Нарасина, броня которого была пробита и разорвана во многих местах, говоря ярче любых слов о том, насколько сложной была его битва. Но куда сложнее была битва другая, след которой тёмный провидец усмотрел в мрачной пустоте за плечами брата, где ранее призрачными очертаниями бесновались собранные им души убиенных. - Я был слаб и он воспользовался этим, - прошептал Нарасин, подходя к Тлену и склоняя голову с ярким, словно фиолетовый цветок, чувством вины. - Моя стая погибла. Оракул видел то, что другим лишь снилось в кошмарах, и то, о чём говорил брат, видел так же ясно, как свет солнца за плечами инквизитора Майев, когда та вернулась к нему, пусть и ненадолго. И он рад был, что именно Нарасин стал первой жертвой оставленного Принцем Резни "подарка", потому что именно Нарасин глубже и интенсивнее других использовал свой дар, а значит, как и догадывался Тлен, причина проявления демонического влияния была именно в этом. Больше пользуешься своим проклятьем, быстрее будешь окончательно проклят и станешь вместилищем одного из Нерождённых слуг Князя Удовольствий. - Ты сделал то, что должно, - успокоил его тихим голосом Тлен, протягивая вперёд руку с раскрытой ладонью и, глядя Нарасину в глаза, обхватил горло брата. Секунду они смотрели друг на друга, а затем Первый Хранитель ощутил растущее сопротивление со стороны жертвы, увидел как закатились глаза брата, потому сжал шею Нарасина сильнее, заставляя того хрипеть. Плечи подвергающегося удушению Хранителя задёргались, но руки остались опущенными вниз, показывая его готовность умереть, если потребуется. Все они в конце концов были живы только потому, что Тлен спас их. Лицо Нарасина исказилось в неестественной гримассе и начало хаотично дёргаться, когда давление ладони провидца на его шею еще больше усилилось. Тлен надавил пальцами на кожу шеи брата так, будто собирался вырвать часть горла, а затем резко дёрнул его на себя и тело верного Хранителя с лязгом брони упало на стальное покрытие пола реклюзиама, а в руке оракула осталось извивающееся нечто, меняющее свой облик несколько раз в секунду. То это была черно-синяя змея с двумя головами и четырьмя языками, исторгающими ядовитый туман, то получеловек с паучьими ногами, пытавшимися скрести по броне Первого Хранителя, то козлоголовая тварь с щупальцами и клешнями, на которых мерцали тысячи глаз. Но как бы тварь не извивалась, вырваться из хватки не могла, вися над полом полупрозрачным адским ужасом. - В тот момент, когда твой хозяин проткнул меня, не только он проник в наши души, - произнёс ровным тихим голосом оракул, удерживая пытающееся вырваться полуматериальное существо, которое начало медленно испаряться, потеряв способную удержать его в реальности физическую оболочку. Еще немного, и плюющийся не долетающим до оракула ядом демон вернётся обратно в варп, но пока что он замер, внимая схватившему его ангелу. - Ты думаешь, что должен предупредить об этом хозяина, и представляешь награду, которую за эту получишь, но он узнает об этом сам. Позже. Провидец отвернул голову в сторону от забившегося в его хватке сильнее демона и закрыл глаза, а яркое серебряное пламя окутало его руку и мгновенно перекинулось на начавшего безумно тысячей голосов вопить Нерождённого. Никто не увидел как все тысячи образов демона, сменяя друг друга, горели, обращая его в ничто. Лишь когда в реклюзиаме вновь воцарилась тишина, а остатки порождения варпа исчезли, Тлен снова открыл глаза. - Встань, брат, - приказал он тихо и Нарасин с усилием воли поднялся, всё еще с трудом дыша после давления, которое испытал на своём горле. Рука, которой Тлен держал Нерождённого, под перчаткой вся обгорела и он едва мог в этот миг пошевелить пальцами. Пища для огня души могла быть разной. Майев пылала расплавленным золотом ярче солнца и сжигала всё вокруг, включая металл и души тех, кто попадал в это пламя, но горела и сама. Адепта Сороритас становились проводниками Света Императора и теряли все силы после того, как поджигали врагов вокруг, потому что цена усилий для них была слишком велика, а тела не предназначались для такой силы. Природу своего огня Тлен отнёс к Слезе, которая просто отвечала на то, что ему нужно было сделать, но исцелить себя он, в отличие от Майев, мог только естественным образом. - Враг узнает о том, что его пешка исчезла, но ты теперь чист, брат, и скоро у тебя будет новая стая, - пообещал он Нарасину. Тот криво улыбнулся и знакомый звериный блеск в его глазах подсказал Тлену, что так и будет. Вероятно, их взгляды на то, какой новая стая будет, расходились, но пока что убийце не нужно было об этом знать. - А теперь расскажи мне, что было в разуме ликтора, - Первый Хранитель положил здоровую ладонь на плечо Нарасина и чуть наклонил к нему голову в ожидании рассказа.