A wolf in sheep's clothing

      — Ты идешь или как? У нас заказан столик в одном из самых, блядь, дорогущих ресторанов в городе, так что давай выдвигаться.       Дазай подумал, что у него, возможно, только что случился небольшой сердечный приступ, когда он увидел, что Чуя уходит, но теперь, когда слова альфы полностью запечатлелись в его мозгу, он чувствует, как кровь снова начинает двигаться по венам. Он шагает к нему, и рыжеволосый ждет, пока он доберется до него, чтобы начать идти рядом.       — Итак, мы идем на настоящее свидание? — спрашивает детектив, стараясь, чтобы в его голосе не было слишком много надежды. Чуя не был бы так жесток, но он все еще не может поверить, что это не дурацкая шутка.       Его альфа просто принял все, что он сказал, не спорил, не злился, не кричал, не пытался ударить его, не порвал с ним, не плакал. Он просто решил двигаться дальше? Это кажется нереальным, но каким-то образом Чуе всегда удается застать Дазая врасплох.       — Ну, я приглашаю тебя поужинать, конечно. Было бы расточительством не пригласить тебя. Не хочу чтобы время, которое ты потратил на макияж, прошло впустую.       — Это сделали девушки из агентства, — признается он, немного смущенный.       Может быть, он попробует научиться краситься сам, если Чуе это так нравится.       — Тогда я пошлю им подарок, — просто пожимает плечами альфа.       — Значит, Чуя думает, что мне идет? — спрашивает он, ухмыляясь.       Чуя поворачивает голову и останавливается, выгнув бровь и уперев руки в бока, глядя на него так, словно он только что сказал самую идиотскую вещь, которую он когда-либо слышал. Сначала он молчит, ожидая, что Дазай просто попытается выудить комплименты, чтобы потом смутить его, но выжидающий взгляд омеги заставляет его понять, что даже если он пытается вести себя самоуверенно, вопрос искренний.       Он никогда раньше не видел, чтобы Дазай красился, возможно, это даже первый раз когда он это делает и мысль о том, что он впервые выйдет с ним в общество с макияжем, признак, в основном характерный для женщин и омег…       От этого что-то сжимается в груди альфы.       — От тебя захватывает дух, — признает он, засовывая руки в карманы, чтобы не ерзать.       Ухмылки, которую это вызывает у него, достаточно, чтобы заставить его закатить глаза, но он не может сдержать улыбку, которая расползается и по его губам. Честные улыбки Дазая всегда так чертовски заразительны, что невозможно устоять. В итоге они идут бок о бок, в шутку толкая друг друга, пока Чуя ведет их в ресторан.       Он находится на 70-м этаже здания, и из него открывается довольно красивый вид на город, каждый вечер играет живая джазовая музыка и, конечно же, хорошие крабы. Ужин по большей части проходит гладко, конечно, Дазай ноет что настоящего краба трудно есть из-за панциря, поэтому Чуя в конце концов разламывает его для него, и если в итоге он немного покормит омегу с рук, это просто для того, чтобы Дазай не устроил сцену.       Но когда язык Дазая касается его пальцев, с которых он уже снял перчатки, чтобы дотянуться до кусочка краба, омега смотрит на него сквозь ресницы и издает тихий стон.       — Чуя так хорошо выбрал, это потрясающе вкусно, — стонет он с кривой улыбкой на губах.       Одного распутного взгляда было бы недостаточно чтобы довести Чую, он знает, что с ним играют, но затем запах достигает его ноздрей, заставляя их быстро трепетать. Это тяжелые, похотливые феромоны, которые кричат «Возьми меня на столе».       Он отдергивает руку, как будто обжегся, шипя приглушенным тоном.       — Прекрати это делать! — говорит он, быстро оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, привлек ли запах чье-нибудь внимание. Даже если это запах омеги с парой, все равно неприлично выпускать его на публике, и они находятся в чертовски высококлассном и переполненном ресторане.       — Делать что? — насмехается он, хлопая ресницами с самым невинным видом.       Вот же говнюк.       Чуя пытается пнуть своего омегу под столом, но Дазай легко уворачивается, тихо скуля о том, что Чуя — скотина. Но мерзкая ухмылка, расползающаяся по его лицу, говорит ему достаточно.       Поэтому он пытается снова и снова, но каким-то образом Дазаю удается увернуться от каждого удара, и вдобавок ко всему он сам наносит несколько ударов, выглядя чертовски самодовольным по этому поводу. Именно тогда Чуя теряет рассудок и бросает кусок гребаного мяса кобе прямо ему в лицо с помощью своей способности. Тот слишком удивлен внезапным движением, и жирное мясо попадает прямо ему в левый глаз, который, к счастью, ему удалось закрыть как раз вовремя. Исполнитель не ожидал, что его ход действительно увенчается успехом, и он ошеломленно наблюдает, как кусок мяса остается там добрых три секунды, прежде чем упасть на стол с влажным шлепком.       Он не может сдержать рвущийся наружу смех, наблюдая за раздраженной гримасой Дазая, когда тот вытирает салфеткой жирный глаз, испортив при этом свой макияж. И затем Дазай поднимает на него оба глаза, улыбка на его лице обнажает клыки, а в радужках горит огонь. Это начало войны.       Конечно, Чуя первый начал, но он на самом деле не думал об этом в пылу сражения. Но Дазай? Теперь Дазай смотрит на свою очень дорогую тарелку так, словно все, что на ней было, внезапно превратилось в оружие, отчего в животе у Чуи мгновенно возникает чувство страха.       — Не смей… — шипит он.       Но уже слишком поздно. Он чувствует, как нога Дазая внезапно проскальзывает между его ног, эффективно отвлекая его, а в следующую секунду на его дорогой костюм приземляется кусочек сочного кабачка. Нога, скользнувшая между его ног, была не для того чтобы отвлечь его, а на самом деле для того, чтобы свести на нет Смутную Печаль.       — Ууупс, — растягивает детектив, кладет локоть на стол, подпирает рукой подбородок и дарит своему маленькому партнеру самую раздражающую фальшивую улыбку.       И какими бы незаметными они ни старались быть, их возня начинает раздражать богатых людей вокруг них. Дазай уже удостоился двух осуждающих взглядов от человека, сидящего за столом позади Чуи, но честно? Ему все равно. Ему весело, им обоим весело.       Ему так давно не было весело с Чуей, что осуждающие мудаки не испортят им вечер. И вообще, если бы Чуя был таким правильным, он бы просто остановил это, око за око, счет сравнялся.       Но это не так, и между ними начинается небольшая война едой.       Им удается делать это относительно незаметно, стараясь не высовываться, в то время как официанты уже пялятся на них за то, что они испачкали белую скатерть, но затем Дазай отправляет в полет гриб, и Чуя решает увернуться всем телом, наклоняясь рядом со столом, чтобы избежать куска. Гриб пролетает рядом с ним и приземляется прямо на плечо высокого мужчины, сидящего позади них. Тот самый мужчина, который дважды за последний час оборачивался, чтобы посмотреть на него.       О, добром это не кончится.       Тем временем Чуя просто ухмыляется и показывает ему средний палец, слишком счастливый, что сумел увернуться от куска, не подозревая о том, что мужчина поднимается со стула и поворачивается к ним, гнев искажает его лицо.       Дазай моргает, глядя на мужчину, его большие глаза выглядят невинно, но состояние стола говорит само за себя, белая скатерть повсюду испачкана маленькими кусочками еды, и еще немного осталось на полу рядом с ними. Мужчина делает движение в их сторону, в то время как женщина, сидящая вместе с ним, пытается заставить его вернуться приглушенным голосом, вероятно, не желая устраивать сцену. Но уже слишком поздно.       Теперь Чуя прекрасно осознает, что сзади исходит угроза, Дазай больше не смотрит на него, и он чувствует гнилостный запах приближающегося разъяренного альфы, но он не подает вида, небрежно положив руку на спинку стула, ожидая.       Дазай уже убрал ногу, возвращая своей паре его способность, когда мужчина останавливается чуть позади их столика, слева от Чуи, кипя от гнева, с красным лицом и рычанием, звенящим в его горле.       Детектив все еще смотрит на мужчину своим самым невинным взглядом, заставляя Чую сдержанно фыркнуть и повернуться к альфе, все еще сидя, оценивая его рост. Он высокий и крупный, с широкими плечами, которые сделали бы его совсем карликом, если бы рыжий действительно поднялся со стула. Но он не собирается этого делать, с радостью позволяя Дазаю справиться с ситуацией, в которую он сам попал.       Чрезмерно сладкий голос, которым начинает его омега, почти заставил его закатить глаза, но он ничего не говорит, поскольку Дазай старается говорить извиняющимся тоном.       — Нам очень жаль, я целился не в вас, может быть, мы сможем компенсировать…       — Я не просил твоих оправданий, безмозглая сука, — выплевывает альфа.       Резкий тон и слова заставляют Дазая моргнуть, он больше удивлен самим выбором слов, чем гневом мужчины.       Тем временем в голове Чуи происходит короткое замыкание.       Он недоверчиво смотрит на другого альфу, а затем переключается на Дазая, который выглядит таким же ошеломленным. Видите ли, когда люди оскорбляли их раньше, Чуя был тем, кто получал сексистские шутки. Будучи омегой из них двоих и не Демоническим Вундеркиндом, на него смотрели свысока, насмехались над ним. Конечно, Дазая тоже оскорбляли, но не таким образом. Самые подлые, порочные и унизительные слова были адресованы ему. Впрочем, все было в порядке, после того как тупицы жрали бетон.       Итак, он думал, что спокойно относится к сексистским оскорблениям омег, что отмахиваться от них как от ветра лучше, чем раздражаться из-за этих жалких реплик. Но теперь, когда слова на самом деле были адресованы его омеге? О, он ошибался.       Ему это не нравится.       Нисколько.       Раньше все было в порядке только потому, что он получал эти оскорбления, но теперь, когда этот говнюк плюет на его пару, он просто не может оставить это без внимания.       Дазай почувствовал это первым, изменение в воздухе, и каждый волосок на его теле встал дыбом, когда Чуя медленно повернулся к большому альфе, который все еще рычал на него, игнорируя тот факт, что рядом с ним есть другой альфа, альфа в паре с омегой, на которого он в данный момент рычит.       — Что, черт возьми, ты ему только что сказал? — спрашивает Чуя странно спокойным голосом, несмотря на странное ощущение потрескивания электричества в воздухе.       Но, несмотря на его довольно прохладный тон, во всем зале воцарилась тишина. Что-то изменилось, заставив инстинкты всех внезапно насторожиться. Люди перестают есть, палочки застыли на полпути ко рту, и настороженно наблюдают за маленькой сценкой, которая внезапно разыгралась недалеко от них.       Дазай задерживает дыхание, готовый увидеть, как разверзнется ад, заинтригованный тем, действительно ли Чуя затеет драку в хорошем ресторане только потому, что какой-то идиот оскорбил его. Раньше это никогда не было проблемой, справляться с подобными оскорблениями, они сами разбирались с мудаками в подростковом возрасте, это не так уж и важно.       Взгляд крупного мужчины, наконец, отрывается от Дазая, чтобы посмотреть прямо в глаза рыжеволосому альфе.       — Я говорю, что если твой омега не умеет себя вести, тебе следует еще немного поучить его, прежде чем выводить в люди, — возмущается он, глядя сверху вниз на довольно миниатюрную фигуру Чуи.       О, этот идиот не понимает намеков, не так ли? Это заставляет Дазая громко фыркнуть, и внезапно взгляд Чуи возвращается к нему, явно игнорируя бушующего альфу рядом с ним, несмотря на то, что его собственная кровь уже бурлит в артериях.       В глазах Чуи кристально ясен вопрос: «Ты хочешь позаботиться об этом сам?»       Видите ли, Дазай мог бы сделать это сам. Он не девица в беде, нуждающаяся в рыцаре в сияющих доспехах, чтобы защитить свою честь, он мог бы поставить этого идиота на место, сломить его одними словами.       Но… Они на свидании, верно? Чуя красуется, платит за вечер, он кормит его с рук и выполняет все его прихоти. Так что, может быть, сегодня вечером он сможет просто побыть милым маленьким омегой, хлопая ресницами перед своим альфой, не заботясь абсолютно ни с чем.       Да, может быть, сегодня вечером будет нормально, если он позволит своему альфе разобраться с этим.       Итак, он снова кладет подбородок на ладонь, лениво улыбаясь своей паре. Он не намерен вставать со своего места, черт возьми, он не намерен двигать даже мизинцем. Сообщение достаточно ясно для Чуи, который медленно тянется за перчатками и натягивает их обратно на руку с грацией, которая всегда поражала Дазая.       — Я с тобой разговариваю, — рычит глупец, дотрагиваясь до плеча мафиози.       А потом мирный вечер заканчивается.