A wolf in sheep's clothing

      Когда Дазай начинает открывать глаза, он прикован к земле, поэтому он пыхтит в основном про себя. Кажется, что ничего не меняется, он всегда оказывается где-то прикованным. Ну, некоторые детали, конечно, меняются — например, шесть человек, которые в настоящее время прикованы рядом с ним. Обычно он был прикован в одиночестве, ради своих планов и планов Чуи. Всегда играл роль приманки, всегда заставлял врагов думать, что они поймали его.       Но сегодня это не входило в их планы. Они не ожидали применения усыпляющего газа. Что было довольно глупо с их стороны, но что еще глупее, так это посадить на цепь двух самых смертоносных людей Портовой Мафии, одного опытного убийцу и четырех детективов в одной комнате. Но, эй, чтобы напасть на девятерых членов Портовой Мафии в Йокогаме и сбежать, ты должен быть не особо умен.       Его глаза встречаются с глазами Чуи, которые, как обычно, полны гнева. Он не в восторге от того, что оказался в таком положении. Его губы шевелятся, но Дазай, кажется, пока не слышит его, как будто он находится под водой.       Однако ему удается прочитать по его губам, и он говорит что-то вроде «ты слишком долго, дерьмовый Дазай».       Он, вероятно, последний из их маленькой группы, кто очнулся. Все они стоят на коленях, руки скованы большими металлическими наручниками, которые соединены с цепью, исчезающей в небольшом квадратном отверстии в полу. Цепь недостаточно длинная чтобы они могли встать, но, тем не менее, они могут немного двигаться, что кажется рискованным для их похитителей.       Должен быть механизм, удлиняющий цепь, другой причины для того, чтобы она вот так исчезла под полом, нет. Эта мысль приходит в голову Дазаю, пока он осматривается. Пространство в основном пустое, под ногами у них мягкий ковер, а перед ними расставлены уютные кресла. Должно быть, это зал для аукциона. Это объясняет, почему цепь может удлиняться. Покупатели, вероятно, хотят заранее ознакомиться с товаром.       Пока что они на удивление хорошо экипированы и организованы, так что Рампо был прав насчет того, что они хорошо умеют держаться в тени. Ну, это до тех пор, пока они не стали слишком претенциозными и не начали выбирать своих жертв из мужчин и женщин Портовой Мафии. Вдобавок ко всему, одаренных.       Чуя не рядом с ним, он почти на противоположной стороне их маленькой шеренги закованных в цепи детективов и мафиози. По порядку: Куникида, он сам, Ацуши, Кёка, Акутагава, Чуя и Гин стоят на коленях на полу. Когда его голове становится лучше и до его ушей наконец доходит звук, конечно же первым он слышит сердитый голос Чуи, сопровождаемый звоном цепи.       — Ёбаные твари, — выплевывает рыжий, натягивая на себя цепи, чтобы освободиться от оков.       Это означает, что Чуя не может использовать Смутную Печаль. А Акутагава не может использовать Расёмон, иначе он уже был бы свободен, а Кёка не призывала своего Снежного Демона, так что она такая же бесполезная, как и они в вопросах освобождения. Ацуши, вероятно, тоже не может использовать свои силы. Каким-то образом врагу удалось избавиться от их способностей.       Дазай и правда очнулся последним, что только усугубило состояние Чуи. Он зол, встревожен, и вдобавок ко всему, его шляпа лежит на одном из стульев перед ними. Какого хрена они вообще сняли с него шляпу? Он знает, что они в дерьмовом положении, он знает, как работает торговля людьми, и даже если он готов к тому, что вот-вот произойдет, он скорее умрет, чем позволит этому случиться без борьбы. Изнасилование — это то, с чем они часто сталкиваются в своей работе. Некоторые преступники проводят черту под убийствами и пытками, другие нет.       Вот почему так мало омег выходят в поле. Никогда нельзя предвидеть, что тебя поймают. Одна из «мер безопасности» Портовой Мафии для тех, кто достаточно смел, чтобы отправиться на рискованные миссии, это маленькая капсула с ядом в виде зуба, которую можно раскусить, если они почувствуют необходимость покончить со всем до того, как случится худшее.       Не идеально, но лучше, чем ничего. Мори предложил ему этот вариант, когда он «проявился».       — Я не положу это дерьмо в рот, — сказал он.       Он не предложил этот вариант Дазаю. Может быть, это было эгоистично с его стороны. Может быть, это было жестоко, но тогда он не мог заставить себя предложить смертельный яд на блюдечке с голубой каемочкой своему суицидальному омеге. Чуя не знает, есть ли у Акутагавы при себе одна из этих капсул. Это не то, о чем можно спросить в обычной беседе. Хотя скорее нет, он слишком яростный, чтобы так закончить. Все равно, он слишком могущественный, чтобы быть пойманным, вот что он, вероятно, думает.       Чуя тоже силен. Но несколько раз в жизни его уже умудрялись поймать. Это может случиться и с обладателями сильных способностей, совсем как сегодня. Он пытается разорвать цепь или, по крайней мере, сломать механизм, который ее удерживает, потому что у этой хрени должен быть способ удлиниться, он уверен в этом. И он налегает на нее всем телом, напрягая плечи, снова, снова и снова.       — Ч-Чуя-сан, вы вывихнете себе плечи… — пытается предупредить Ацуши.       — Значит я, блядь, их вывихну, — рычит он, не останавливаясь ни на секунду, пока не открывается дверь. В комнату входят четыре человека с довольными ухмылками на лицах. Трое мужчин и одна женщина, один из них, предводитель этой маленькой стаи, останавливается перед ними, раскрывая руки в приветственном жесте.       — Добро пожаловать, дорогие детективы! И приветствую Портовую Мафию. Меня зовут Карлос, какое удовольствие принимать вас всех у себя! — говорит он с иностранным акцентом. Возможно, испанский, Дазай не уверен, но имя мужчины намекает на это.       — Так вы все-таки знаете, кто мы такие! — восклицает он, демонстрируя удивление, которое может показаться искренним любому, кроме Чуи.       — А я-то думал, что вы невежды! Теперь, когда мы знаем, что вы просто глупцы, это немного разочаровывает, — он надувает губы.       Боже, рыжему так сильно хочется ударом стереть это детское выражение с его лица. Удар действительно приходит, но не от него, а от одного из троицы оставшихся позади. Седоватые волосы, суровое лицо. Детектив с гримасой сплевывает немного крови, что заставляет Чую усмехнуться.       — Ты это заслужил. — бормочет он, слегка наклоняясь вперед, чтобы бросить насмешливый взгляд на Дазая.       Карлос на секунду переводит взгляд на Чую, прежде чем присесть на корточки перед Дазаем, на его лице расплывается снисходительная улыбка.       — Глупцы, но вот мы здесь, перед Демоническим Вундеркиндом, прикованным цепью к моему полу…       — Боюсь, ты немного опоздал, я бывший Демонический Вундеркинд! — он перебивает мужчину, кивая головой в сторону Куникиды, — Теперь я с этими парнями, следи за ситуацией! — мужчина фыркает, каким-то образом умудряясь игнорировать выходки Дазая, и медленно встает, чтобы повернуться в сторону Чуи.       Дазай видит, что позади трое других подошли к стульям и начали болтать, как будто ничего не происходит, по-видимому, позволяя черноволосому мужчине устроить свое маленькое шоу.       Его взгляд останавливается на женщине, он заинтригован. Женщины не редкость в торговле людьми, они хороши для того, чтобы заставить жертв ослабить оборону, но в банде, которая насилует омег? Это редкость. Очевидно, она так же привлекла внимание Куникиды, поскольку Дазай видит, что он наблюдает за ней с озадаченным выражением лица. Тем временем Карлос подошел к Чуе, остановился перед стоящим на коленях Исполнителем и ухмыльнулся.       — А вот и он, гордость Портовой Мафии, самый смертоносный омега в истории темной Йокогамы! Стоит передо мной на коленях, как сучка, которой он и является.       Это заставляет Дазая снова сосредоточить свое внимание на мужчине, — Попробуй освободить меня и посмотрим, буду ли я стоять на коленях, — выплевывает Чуя, глядя в серые глаза мужчины своим самым смертоносным взглядом.       Конечно, Карлос не купился на это. Он поднимает руку, жестом приказывая одному из своих людей подойти, — Шин-чан, будь добр, подтверди для меня?       Самый молодой мужчина в группе, в данный момент бездельничающий на одном из стульев, со вздохом встает и спешит к Дазаю, который смотрит на него прищурившись. Этому парню, наверно от силы лет восемнадцать, и даже если он не выглядит опасным, Дазай посылает ему предупреждающий взгляд. Наступает напряженный момент, когда ни один из них не двигается, молодой человек колеблется.       — Да ладно, я не кусаюсь, — напевает бинтованный детектив, растягивая губы в широкой улыбке, чтобы дерзко продемонстрировать клыки.       Он не кусается… Возможно, в это трудно поверить глядя со стороны. Его клыки не такие уж большие для «альфы», поэтому Чуя часто пытался отговорить его, но каким-то образом эта демонстрация всегда заставляла людей опасаться бинтованной скумбрии. Должно быть, из-за его дерьмовой ауры или чего-то в этом роде.       Дазай всегда гордился тем, что его клыки достаточно большие, чтобы сойти за большого страшного альфу, поэтому он старался показать их, пытаясь понять, хватит ли у кого-нибудь смелости указать ему на их размер. Те немногие, кто это сделал, давно мертвы. От этого Чуе каждый раз хочется биться головой о стену, потому что ему приходится сдерживать себя, чтобы не оскалить зубы. Он уже слишком много раз получал комментарии по поводу их размера, так почему Дазай не может сделать то же самое хотя бы РАЗ.       Собравшись с духом, «Шин-чан», наконец, решается и быстро дотрагивается до волос Дазая, сразу после отпрыгивая за пределы досягаемости. Он просто прикоснулся к нему, не ударил, не пытался причинить боль, но это заставляет что-то темное внутри Чуи рычать и царапаться, пытаясь вырваться на свободу, чтобы научить этого маленького альфу знать свое место и не трогать то, что принадлежит кому-то другому.       Затем глаза молодого человека начинают светиться светло-розовым цветом, но тут же гаснут.       — Я не вижу, — озадаченно говорит он Карлосу. Старший альфа щелкает языком, прежде чем указать на Чую.       — Тогда попробуй на нем, я не могу ждать весь день.       Видя приближающегося молодого человека, рыжий начинает рычать, звук, конечно, умеренный, но все еще достаточно угрожающий.       — Тронь меня, и я оторву твою гребаную руку, — Карлос на это хихикает.       — Такой дерзкий и необузданный! — он кивает головой в его сторону, говоря Шину продолжать.       Молодой альфа сглатывает и осторожно обходит Чую, чтобы слегка тронуть его между лопаток. Исполнитель не упускает возможности повернуть голову, пытаясь укусить юношу за руку. Это больше для демонстрации, он знает, что не может достать его из такого положения, но это посылает сообщение.       Глаза Шина снова светятся, и на этот раз он, кажется, что-то видит. Секунду он пристально смотрит на Чую, затем его глаза будто следуют за невидимой линией, ведущей к Дазаю. Он гордо улыбается своему боссу.       — Да, пара. Ты был прав.       Слова эхом разносятся по комнате, пока он возвращается к стулу, засовывая руки обратно в карманы пиджака. Чуя шипит на него, не замечая шокированных взглядов детективов. Акутагава тоже смотрит на него круглыми глазами, потому что у Чуи есть пара?! И это… Дазай?! С каких это пор?!       Глубокий смех вырывается из горла Карлоса, — Посмотри на себя, рычишь и пытаешься укусить! Неудивительно, что твой альфа оставил тебя совсем одного, — он воркует чересчур сладким голосом, полным насмешки.       От этих слов убийственное выражение исчезает с лица Чуи, сменившись недоверчивым. Что этот ёбанный мудак себе позволяет?! Он заставит его жрать бетон.       — И что, хочешь предложить себя? — он усмехается в ответ, оглядывая мужчину сверху донизу, а потом снизу вверх, в тоне сквозит отвращение.       Может быть, ему не стоило раздражать этого человека, прежде чем у него появится реальный план как выбраться из оков, но это сильнее его. Он хочет выбить дерьмо из этого альфы, хочет вырвать ему язык и засунуть его в глотку. И это заставляет их похитителя сорваться. Он хватает Чую за волосы и запрокидывает его голову назад, так что у рыжего нет другого выбора, кроме как смотреть ему в глаза, подставляя горло.       Альфа внутри Чуи кипит, его трудно сдержать, трудно не обнажить клыки. Ему приходится бороться с рычанием, которое тоже грозит вырваться наружу, потому что, даже если омеги и могут рычать, они не явно не издают звуки, грохочущие, как сам гром, а Чуя чувствует, что мог бы издать такой звук прямо сейчас.       — Я научу тебя хорошим манерам, раз уж твой альфа этого не сделал.       Вот черт, он задел гордость большого плохого альфы. Не оптимально, думает он, но, по крайней мере, Дазай и Акутагава пока в безопасности, это мантра, которую Чуя продолжает повторять про себя, пока черноволосый мудак сильнее тянет его за волосы. Тем временем Куникида бросает встревоженные взгляды на Дазая, пытаясь общаться невербально.       Дазай может перевести это как, — Он — твоя пара?! У тебя есть план, как вытащить нас из этого дерьма?! — на что он отвечает лишь пустым взглядом и пожимает плечами. О, кажется, у Куникиды вздулась вена на лбу, замечает он, когда светловолосый альфа тоже начинает рычать. Внимание Куникиды переключается на Карлоса, пытаясь заставить его смотреть на него, а не на Чую.       — Хватит. Скажи нам, чего ты хочешь. У вас не так много времени до прибытия нашего подкрепления, так что вам лучше договориться до того, как… — предупреждает белокурый детектив.       — Вообще-то, у меня есть все, что мне нужно, спасибо, — Карлос прерывает речь Куникиды.       — Видишь ли, наш Чуя-чан сделал себе определенную репутацию даже за границей, и у меня есть целый список богатых людей, которые готовы убить или заплатить любые деньги, чтобы хоть немного его попробовать, — его улыбка становится только шире, когда он облизывает губы, — Когда такая смертоносная штучка умоляет тебя вогнать узел, как самая грязная шлюха — это то, о чем многие альфы могут только мечтать…       — Я не штучка, и я, блядь, не умоляю.       — Ага, все они так говорят, — Карлос отпускает волосы Чуи и снисходительно похлопывает его по щеке, отчего на лбу Исполнителя буквально вздувается вена.       — Я заставлю тебя съесть свои зубы, — рычит он.       Как бы ни было забавно наблюдать, за Чуей, который краснеет, буквально кипя от ярости, Дазай знает пределы своего чиби, и чаша его терпения почти полна. В конце концов, он всего лишь альфа. Да, он обладает большим самоконтролем для своего вида, намного большим, чем люди могут себе представить, но нельзя заставить его кланяться слишком долго, не в этой ситуации.       — Итак, расскажи мне, какой маленький трюк позволяет тебе превратить могущественного Исполнителя мафии в беззащитного щенка? Должен сказать, я впечатлен тем, что вам удалось заблокировать наши способности… — спрашивает Дазай, усердно работая над своими наручниками. Они не похожи на обычные полицейские. Они толстые, и добраться до замка практически невозможно.       — Ну конечно ты хотел бы знать, — усмехается мужчина, отводя взгляд от Чуи, чтобы посмотреть на Дазая, но не отходя от «омеги», — Да, я действительно люблю схитрить, — напевает он, в голосе слышится нотка снисходительности.       — Никакой хитрости, просто мое небольшое умение, — хвастается седовласый мужчина в глубине комнаты.       Попался, улыбается Дазай. Итак, это какая-то способность. Карлос цокает, закатывая глаза, конечно, недовольный тем, что этот человек раскрыл их карты, но в конце концов это не будет иметь большого значения, он развлечется с главной гордостью Портовой Мафии, а затем получит прибыль. Он отходит от Чуи и начинает расхаживать по комнате глядя на каждого закованного в цепи детектива.       — Я завел несколько талантливых друзей. Вот Такара-сан, — говорит он, указывая на седовласого мужчину, — Может воспроизвести любой вид металла. На этом можно неплохо заработать, но потом мы узнали, что в тюрьмах строгого режима используется специальный сплав, который может подавлять способности. Нам просто нужно было заполучить в свои руки один образец, чтобы сделать целую кучу таких же       Он объясняет не торопясь, явно не беспокоясь о «подкреплении», которое действительно существует. Но они не начнут атаку без сигнала, а их устройств связи нет в поле зрения.       — Итак, вот как мы поступим, — он снова приседает перед Чуей, мрачная улыбка расползается по его губам, когда единственная женщина поднимается со стула, чтобы встать рядом с ним.       Карлос поворачивает голову к Дазаю, ухмыляясь, как хищник, готовый напасть.       — Я собираюсь познакомить твоего омегу с моей подругой Армалой, она заставит его вдохнуть кое-что своего собственного сочинения, и от этого он почувствует себя очень хорошо.       Женщина, о которой идет речь, раскрывает ладонь, и в ней появляется медленно кружащийся белый туман. Не требуется много времени, чтобы туман долетел до носа Чуи. Он задерживает дыхание, как только эта штука приближается к его лицу, бросая взгляд на Дазая, у которого между бровями залегла морщинка. Это означает, что он все еще пытается освободиться от проклятых наручников, и что на данный момент у него нет запасного плана.       Это плохо, потому что эти ублюдки не теряют времени даром, а он не может задерживать дыхание вечно. Он снова дергает за кандалы, цепь дрожит от сильного натяжения, но остается на месте.       — Тогда твой маленький омега потечет и начнет бросаться на все, что может его завязать, как шлюха, коей он на самом деле и является, — издевается Карлос, глядя Дазаю прямо в глаза, — Ему будет наплевать на эту вашу жалкую связь, он раздвинет ноги для любого в этой комнате.       Легкие Чуи начинают болеть. Он не смог как следует вдохнуть, прежде чем задержать дыхание, так что, если его лицо сейчас красное, это больше от нехватки воздуха, чем от гнева. Он знает, что медлить бесполезно, он все равно в конечном итоге надышится этим дерьмом, поэтому бросает последний взгляд на Дазая, который остается бесстрастным. Но его омега отводит взгляд от Карлоса, чтобы встретиться с его голубыми глазами. Это длится от силы полсекунды, но это успокаивает. Все будет хорошо, говорит он. У него должен быть план. У Дазая он всегда есть…       Итак, Исполнитель решается и делает глубокий вдох, испытывая облегчение от того, что в его легкие наконец-то попало немного кислорода. Он вдыхает туман, тот пахнет немного сладковато… сам по себе не неприятный, но как только он это делает, его легкие начинают гореть.       — Вот и все, — Карлос переключает свое внимание обратно на Чую, улыбаясь как сумасшедший, но когда он говорит, то обращается только к Дазаю.       — Итак, я собираюсь поставить его на четвереньки прямо перед вами. Я собираюсь трахать его до тех пор, пока он не заплачет…       — Не смей, блядь, его трогать, — наконец рявкает Акутагава, дергая за свои цепи.       — Я порежу тебя на кусочки, — добавляет Кёка с убийственной аурой, тоже начиная рычать. Но мужчина продолжает, игнорируя угрозы.       — Я собираюсь завязать его узлом, и когда он наполнится моей спермой, я позволю своим друзьям повеселиться с ним, и он будет снова и снова умолять и об их узлах тоже.       — Тебе это с рук не сойдет, — рычит Куникида, бросая взгляды на Дазая, призывая его что-то сделать или хотя бы просто отреагировать. Потому что пока что Дазай выглядит совершенно невозмутимым.       Дыхание Чуи становится глубоким и тяжелым, как будто он пытается набрать в легкие как можно больше кислорода. Его глаза прикованы к мужчине, сидящему перед ним на корточках, он способен сосредоточиться только на теле прямо перед собой, все остальное размыто, звуки, комната. Он чувствует тяжесть и легкость одновременно, его сердцебиение смешивается со словами Карлоса, трудно сосредоточиться на том, что именно происходит.       Его сердце так быстро выбрасывает адреналин и тестостерон в кровь, кажется, будто он чувствует как они распространяются, и он не уверен, что его тело сможет это выдержать. Он знает, что сможет, уж если он выдерживает Порчу, то способность этой суки его не убьет. Но если Порча ощущается как падение в небытие, то это похоже на вдыхание жидкого огня, он чувствует его в своих легких, в своем сердце, растекающимся по венам.       — И когда все в моей маленькой команде закончат использовать твоего симпатичного омегу в качестве мешка для спермы, я позволю твоим людям тоже его попробовать, потому что, эй, вот такой вот я такой щедрый!       — Какого хрена, — шепчет Ацуши, опуская голову. Он хочет, чтобы все уже закончилось, он не хочет иметь дело с такими больными альфами, как этот, для него это слишком.       — Ты гребаный псих, я вырву тебе кишки и украшу ими эту комнату, — огрызается Акутагава, пытаясь выглядеть скорее смертоносным, чем обеспокоенным, все еще борясь со своими цепями.       Обычно он не испытывает паники, но сейчас чувствует, как внутри него распространяется страх, потому что Чуе явно сложно дышать, его глаза выглядят остекленевшими, и он ничего не сказал обо всем том дерьме, которое только что вылилось изо рта Карлоса.       И это самое тревожное, потому что Чуя редко способен молчать перед такими мудаками, как этот.       — Потому что послушай, что я тебе скажу… — усмехается Карлос, продолжая свою маленькую речь, — Он не удовлетворится четырьмя людьми, и он будет запрыгивать на каждого альфу в этой комнате. Так что… Лучше уж твои люди, чем мои пустят его по кругу второй раз, тебе так не кажется?       Мужчина игнорирует рычание и оскорбления, исходящие от других, все еще пытаясь вывести Дазая из себя, пытаясь добиться реакции, но пока что «альфа» молчит, не сводя с него глаз.       — Может быть, ты даже сможешь попробовать его в последний раз, если он будет достаточно сильно умолять об этом. Может быть, я позволю, — его улыбка становится сумасшедшей, когда он отворачивается от Чуи, чтобы встретиться взглядом с Дазаем.       — А потом я продам его на аукционе самому богатому альфе, чтобы он стал хорошей дыркой для спермы, которой и был рожден, может быть, они даже заставят его родить щенков, в конце концов, у него приятная внешность, — размышляет он.       Чуя тонет. Он не может дышать. Ярость, это все, что он может чувствовать. Жидкая ярость течет по его венам. Его омега. Они хотят причинить боль его омеге. Все, что он может видеть — это образ Дазая, которого пускают по кругу, как куклу. Они хотят причинить ему боль. Они хотят заставить его плакать. Они хотят продать его омегу. Они хотят заставить его вынашивать их щенков. Они хотят забрать его. Они собираются трогать его своими грязными лапами.       Все кружится.       Он не может сказать, это Арахабаки пытается прорваться наружу или он сам? Он собирается все разрушить.       Он хочет видеть их в огне.       Я их уничтожу.       — Итак, что ты скажешь о моей маленькой программе?       Притворившись, что размышляет над ответом подняв глаза к потолку, Дазай, наконец, решил развлечь альфу, протягивая, — Я думаю…       Чуя в бешенстве, его взгляд прикован к голове Карлоса, повернутой к его омеге. Он клянется, что видит, как кровь пульсирует в шейной артерии мужчины, он чувствует его вонючий возбужденный запах. Его грязные глаза смотрят на его омегу.       Дазай чувствует это в воздухе раньше всех остальных. В конце концов, он знает пределы терпения своего альфы. Очень медленно на губах детектива появляется широкая улыбка, и когда он опускает голову, чтобы встретиться взглядом с Карлосом, это Демонический Вундеркинд смотрит на него глазами полными веселья, обещающими медленную и мучительную смерть.       — Я бы хотел посмотреть, как ты попытаешься.