А может ночь не торопить?

Уже по настоящему беспокоиться можно было тогда, когда Андрей пропал со всех радаров на три дня. Конечно, сначала это можно было бы списать на загруженность, Васильеву тоже вообще то нужно было готовиться к экзаменам, даже больше, чем Суворову. Но проблема была в том, что Андрей не появлялся вообще нигде. Ни в школе, ни на улицах, даже в музыкалке его видно не было. Марат пару раз, сразу после школы и вечером, гонял к музыкальной школе, но друга там не замечал. Никого из музыкалки, кроме Айгуль, он не знал. Да и тем более, они теперь с Ахмеровой, получается, не знакомы. Так что там разыскивать Андрея было бесполезно. Выходит, что либо у Турбо, с которым Васильев теперь якшался казалось даже больше, чем с ним, надо спрашивать, либо в школе как-то разузнать. У Валеры конечно поинтересоваться будет намного проще, но не факт, что Турбо его не пошлёт гулять далеко и надолго. Тот вообще в последнее время как с цепи сорвался. В своих кругах шутили, что походу, весеннее обострение началось, а Маринкане дала. Под горячую руку Марату лезть вообще не хотелось, так что придётся переть не по лёгкому пути. Одну из одноклассниц Андрея он знал, потому что она за ним полгода в восьмом классе ухлёстывала. Лена Козырева. Но бестолковая была просто до жути. Чего только выдумывать не приходилось, чтобы она отстала. Суворов уже и девушку себе выдумал, и отца строгого, который ему запрещает до восемнадцати с девчонками водиться, а Лена всё не отставала. В итоге пришлось на показ с девчонкой одной таскаться, прямо на глазах у Козыревой. Только тогда она и отвяла. И то не сразу. Но сейчас надежда была максимум на неё, потому что Ковалёва знала всё и про всех, только когда это касалось сплетней, которые распускали девчонки, перешёптываясь на обшарпанных школьных лавочках. Так что про какого-то там пацана из какого-то там класса, она вряд ли хоть что-нибудь бы знала. Поэтому придётся разыскивать Ленку. *** Прозвенел звонок с урока, и коридоры заполнились толпами учеников. Но как назло, учительница русского решила задержать класс Андрея. Марату и так пришлось первый урок прогуливать, дабы успеть подловить Козыреву сразу после занятия. Наконец-то, Ольга Юрьевна объяснила что-то срочное, что не требовало отлагательств, и отпустила многострадальных учеников на перемену. Лена в первых рядах выскочила из класса под ручку с какой-то белокурой девчонкой, что-то увлечённо рассказывая и активно жестикулируя. Суворов осторожно приостановил ту за плечо и кивнул головой в сторону угла, в котором, к счастью, ещё не столпились ученики. Тёмные глаза девчонки сразу же загорелись, и она, оставив подружку, поспешила за Маратом. Суворов облокотился на выкрашенную в зелёный стену и вздохнул, глядя на переполненную ожидания Ковалёву. Та переступала с ноги на ногу, и тупила карие глазки в пол, нелепо улыбаясь. У Марата в голове невольно пронеслась мысль о том, что это выглядит так, будто они действительно пара. Но этого хотелось меньше всего. Лена была надоедливее даже осточертевшей Розочки, и Марат вообще не понимал, кто и как может такое поведение вытерпеть. —Слушай, я по делу,-Суворов провёл рукой по коротким волосам, слегка приглаживая их,-а что с Васильевым? Я его давно не видел. Девушка слегка нахмурила темноватые брови, видимо, ожидала чего-нибудь более интересного. —Да в больнице валяется небось,-недовольно произнесла та, едва заметно пожимая плечами,-говорят какому-то пацану голову на улице проломили, наверное, он.-Ковалёва откинула копну кудрявых волос назад. *** Андрей конечно ожидал, что спокойная жизнь, без группировок, протянется не особо долго, но не так же быстро… Сложившаяся ситуация изначально не сулила в себе ни черта хорошего, но надежда умирает последней, ведь так? И только занесённый кулак прямо перед лицом, и после пронзившая челюсть боль, опустила на землю окончательно. И теперь Васильев окончательно запутался в том, как жить лучше. В группировке или без этого. Но на размышления об этом времени было более, чем предостаточно, потому что на больничной койке делать особо нечего. В больничке не было ни-ху-я. Телевизор нерабочий, книг нет, даже ручка с тетрадкой отсутствует. И чем должны заниматься лежащие здесь—непонятно. Не всем же повезло с сотрясениями лежать. Так что всё свободное время приходилось уделять лишь собственным мыслям о том, о сём. Шанс того, что нападут на члена группировки конечно мал, но не исключителен. Ералаш постоянно всплывал в воспоминаниях. Его безжизненное тело в морге, казалось, навсегда и безумно глубоко, настолько, насколько это вообще возможно, отпечаталось в голове. И теперь, когда везло увидеть Мишу в компании Кирилла или остальных Универсамовских, сердце невольно щемило от неизвестной тоски. И щемило так, что порой становилось трудно дышать. А шанс того, что нападут на чушпана—велик. Они ведь все ходят, как неприкаянные. Никто за них заступаться не будет, такие никому нахуй не сдались. Вот и Андрей попал в их число. Да, у него есть Марат, Валера и Зима, и в этом он выигрывает у других. Но не будут же они ходить с ним по пятам и следить за тем, чтобы никто не напал и не приебался. Бред ведь полнейший. Так что, хочешь жизни без загонов о том, что тебе набьют рожу за несчастные двадцать копеек,. вступай в Универсам обратно, где защита тебе обеспечена. Не полностью конечно, но хоть как то. Либо вот так. И что всё таки лучше—непонятно. И там, и там могли проломить голову в переулке. А так, Васильеву ещё и повезло. Он слишком легко отделался. Даже сотрясения мозга толком не получил. Так, ушиб сильный и нос разбитый в мясо. И пара глубоких царапин по всему лицу. Обычно, если не везёт нарваться на группировщиков, которые находятся не в лучшем распоряжении духа, то отделаешься минимум сильным сотрясом, а то и вообще, угандошат, а тело куда-нибудь в кусты закинут без загрызений совести. Но мама этого принимать и понимать не хотела на пушечный выстрел. Говорила, что в милицию пойдут заявление писать, и посадят всех причастных в тюрягу. А на кого заявление писать—хуй знает. Да и не садят никуда за такое. Даже штраф, и то не берут. Андрей сам себя порой чувствовал постарше родной матери. Иногда из её рта вылетал такой детский лепет, что на голову не натянешь. Для неё то мир остался в светлом прошлом. Когда все беспрекословно слушались мамочку да папочку, и играли на улицах в догонялки. А главной шалостью было съесть конфету прежде обеда. Но теперь то всё не так. Время идёт, а вместе с ним меняются и люди. Нет больше чистых и добрых детей. Они, конечно, не вымерли вовсе, но остались их единицы. А то и меньше. Теперь на улицах главное просто не откинуться. От рук группировок за кошелёк. И порой неважно, чушпан ты, или нет. И даже после того, как её мужа убили, Светлана, казалось, до сих пор не поменяла своё мнение, оставаясь в розовых очках. Тех, кто забил отца до смерти, кстати, так толком и не наказали. То ли в милиции связи были, то ли денег жопой жуй. А в больничке, кстати, даже телефона не было. И логично, что позвонить кому-нибудь представлялось невозможным. А то, начал ли Марат его искать было, конечно, жутко интересно. Потому что попрощались они как-то смазано. И порой даже преследовали мысли о том, не обиделся ли на него случаем Марат. Но как не крути, он рано или поздно заинтересуется тем, где Васильева носит, с узнать то, где сейчас он откисает, будет довольно трудно. Связей с Андреем через каких-то друзей у него нет. А мать, если Марату хватит дурости, чтобы к ним в квартиру припереться, пошлёт его гулять далеко и надолго. Поэтому, приходилось надеяться на то, что Суворов, в кои-то веки, проявит смекалку и придумает что-нибудь сносное. *** Было очевидно, что от Лены будет не очень то много толку, но не настолько же мало. Верить Козыревой, конечно, совершенно не хотелось, но отголоски здравого ума подсказывали, что вариант, высказанный девушкой окажется самым правдивым. Но тут же вставал вопрос о том, где вообще Андрея теперь искать. В городе минимум десять больниц, а оббегать каждую—это сущий пиздец. И именно поэтому, Марат теперь мялся перед подвалом универсамовских, не решаясь войти. Сказал бы ему кто-нибудь раннее, что он будет бояться идти в берлогу Универсама, Суворов бы не поверил. Турбо сейчас тормошить не хотелось максимально, но других вариантов не было. Хотя, то, что Валера по курсам, где Андрей тоже было вполне себе сомнительно. Импровизированная дверь резко распахнулась прямо перед носом, заставляя отпрыгнуть в сторону, чтобы не получить по бошке железной створкой. А на пороге, как не кстати, нарисовался Валера, поджигающий сигарету. Тот сразу же окинул недовольным взглядом стоящего рядом Суворова. —Ты чё тут ошиваешься, Маратик?-хоть погонялом брюнет толком не обладал (Адидасом Младшим называли крайне редко), ядовито-ласковое «Маратик», пошедшее от Зимы, приклеилось очень быстро. И теперь Суворова звал так чуть ли не весь ёбанный Универсам. —Слушай, тут такое дело,-сталкиваться с холодным взглядом зелёных глаз крайне не хотелось, поэтому пришлось отвести собственный взор, чтобы продолжить,-ты Андрея давно не видел? Я его найти нигде не могу. —Вот ты чё думаешь, я за ним хвостом бегать буду что ли?-Слегка недовольно процедил Турбо, в вопросительном жесте приподнимая тёмные брови.-От нас ушёл, до дома не дошёл, так что ли? Да ошивается где-то небось, нагуляется—придёт. Панику не разводи, мамаша. Очень хотелось спросить, чем в этот раз Валеру так обидела суровая и несправедливая жизнь, но Марат и так ходит по лезвию ножа, а получать сегодня по роже в его планы никак не входило. Поэтому пришлось лишь сухо отблагодарить и попереться к уже знакомой многоэтажке.